Все мы изменились

Геральт проснулся от треска костра. Да, ведьмачьи чувства порой были… лишними. Ведьмак открыл глаза, тут же приподнимаясь с неудобной подстилки. Светало. Красочный восход солнца почти настиг всю процессию, вдобавок пели птицы, немного скрашивая безмерную тишину, что сейчас повисла в воздухе. — Доброе утро, Геральт, — поздоровалась Цири, ухмыляясь. Девушка что-то готовила на костре. Хм, печеные яблоки, вполне неплохо. — Доброе, Цири… — белоголовый окончательно встал, оглядываясь вокруг. Все ещё спали, а может, некоторые только делали вид. По крайней мере Геральт точно слышал характерное сопение Йеннифэр, а значит, все ещё пока спокойно. — Ты чего так рано встала? — Да вот, не уснуть было, — Цирилла поджала губы. Разумеется, она соврала, ибо страшные сны не мучили её уже давно. Ведьмак это сразу понял, но настаивать не стал. Возможно, чуть позже. — А я тебя разбудила? — Нет, просто мой слух бывает довольно неприятным дополнением, — улыбнулся Геральт, садясь возле костра и взглянув на Цири. Все та же бесстрашная, решительная ведьмачка, способная бороться за себя и счастье других. Её изумрудные глаза ничуть не поблекли, продолжая сиять и одаривать других своей лучезарностью. Даже те два меча, стальной и серебряный, она все ещё носила, не обращая на других внимания… и всё же, вид Цири показывал, что она что-то держит в себе и буквально кусает саму себя, чтобы это что-то не выдать. — Что тебя беспокоит? — А? — девушка отвлеклась от собственных мыслей, переворачивая яблоки на прутике. Одно из них явно уже было пересушено. — Да ничего… — Цири, — Геральт посмотрел своим ледяным взглядом на ведьмачку. Он знал, что это был самый действенный способ узнать информацию у Цири. Сделать так, чтобы ей было некомфортно. — Ну… — девушка запнулась, наконец снимая подгоревшие плоды с прутика и кладя их на приготовленный клочок ткани. — Я не знаю, как задеть эту тему издалека… я давно вижу, как ты смотришь на Лютика, — белоголовый не пошевелился. Да, кто как не наследница крови Лары Доррен способна легко определить мысли и чувства ведьмака, даже не пользуясь специальной магией. — И что ты хочешь этим сказать? — ответил Геральт, поглядывая на Йеннифэр. Та по прежнему спала, судя по медленно вздымающейся груди. Остальные же тоже видели третьи сны, хоть рассвет уже почти их нагнал. — Я? — Цири поджала губы. Девушка сложила остывшие яблоки к себе в сумку. — То, что тебе пора прекратить играть маленького мальчика, который всего боится. Ты должен сделать первый шаг. Если ты этого не сделаешь, то можешь навсегда его упустить… поверь, у меня есть опыт. — Цири, я- Ведьмак не успел договорить, поскольку что-то зашуршало в кустах и через несколько секунд оттуда появились огненные рыжие волосы, заплетенные в два пучка на затылке. Трисс мягко улыбнулась Геральту и Цири, как будто извиняясь за внезапное резкое появление. Чародейка быстро поправила свой походный костюм и, взмахнув рукой, мигом очистила сапоги от налипшей грязи. Конечно, кто как не Трисс любит чистоту во всем. Даже в особых условиях. — Доброе утро. Геральт, Цири, — Меригольд сделала кивок головой, все также мило улыбаясь. Кто бы мог подумать, что когда-то ведьмак всерьёз раздумывал над отношениями с этой чародейкой. Она была слишком мила и невинна для него, наивна и неопытна. Геральт решил тактично отказать ей, не решаясь полностью разбить сердце Трисс. — Я надеюсь, я не помешала вам в вашей беседе? — Что ты, нет конечно, — отмахнулась Цири, глядя прямиком в глаза ведьмаку. Он понял, что это значило. — Ты первая, кто проснулась. Теперь нам надо дождаться остальных. — Ах, — грустно вздохнула Трисс, приглаживая выбивающиеся пряди волос. — Зря я просыпалась. Но, возможно Йен сейчас проснется. Обычно, когда рядом становиться слишком шумно или просыпается более трех человек, она на это реагирует. — И это очень полезная вещь, Трисс, — трое обернулись на властный женский голос. Перед ними стояла Йеннифэр, упершая руки в боки. Черное платье с бархатными белыми рукавами на ней ни разу не помялось. Лишь волосы ее цвета воронова крыла сбились в более кучные кольца. Сиренью и крыжовником в воздухе не веяло, а брови чуть-чуть размазались. Впрочем, Йен собиралась поправить эту проблему тотчас, ведь все они едут в большой город. — Никогда не знаешь, когда придет время собираться в путь. Черноволосая чародейка фыркнула, явно недовольная тем, что её сразу не разбудили, и удалилась к возу, видимо, наколдовывая себе зеркало и помаду. Трисс лишь пожала плечами и ушла к небольшой реке, что была сразу за поворотом, дабы умыться. Цири поспешила ретироваться, потому что Геральт планировал задать как минимум ещё пару вопросов. На голос Йеннифэр тут же проснулись Бьянка и Роше. Предводитель «Синих полосок» что-то пробурчал себе под нос, посылая Бьянку за водой, а та и пошла, не решаясь спорить. Золтан вместе с краснолюдами продолжили обрабатывать снаряжение, стараясь не попадаться на глаза Йеннифэр. Лютик же проснулся позже всех, оттого что Трисс случайно толкнула его каблуком в бок. — Ау! — пискнул бард, вдруг переворачиваясь на другой бок. Геральта немного рассмешила данная картина: Трисс извиняется перед Лютиком, а тот отмахивается руками, бурча что он сам виноват. Классика. — Все, и речи быть не может! Мы квиты за тот случай, когда я тебя нечаянно шлёпнул по голове черенком от швабры! Меригольд, устав уже разбираться, кивнула и удалилась к своим делам с Йеннифэр. Чародейки обсуждали, каким наименее безопасным способом им проникнуть в Новиград и часто шикали на тех, кто посмел им мешать разными раздражающими звуками, будь то чавканье, звяканье металла или банальный смешок. Золтан тихо сказал Геральту, что эта идея безумная, даже для Йеннифэр. Кто в здравом уме попрется в главный город страны, правителем которой является жестокий, бесцеремонный Радовид. Но ведьмак знал, Йен что-то задумала. Лютик был ещё сонным. Глаза его слипались, клонило лечь обратно на подстилку, но поэт терпел. Терпел, как мог. Рядом сел Геральт и теперь стало легче. Ведьмак смотрел на костер, в котором игриво плясали красные языки пламени и молчал. Не единого слова. Лютик не понимал, почему белоголовый так молчалив… вернее, понимал, но именно рядом с бардом тот затихал и пялился на разные точки окружающего мира, якобы интересуясь природой. — Тебе было холодно сегодня ночью? — неожиданно спросил ведьмак, продолжая держать взгляд на огне. Лютик аж подскочил от того, как давно он не слышал этого голоса. — Немного, — произнёс поэт, находя в маленькой куче людей Цири, что улыбнулась ему и показала большой палец вверх. Девушка тут же оказалась загнанной в очередную дискуссию насчёт политики. — правда подстилки совсем жесткие, Йеннифэр даже не постаралась. Ну, хорошо хоть я не забыл свою лютню, мы с Цири спели кое-что… я даже придумал новую балладу! Она будет называться «Странствия Белого Волка или Спасение угнетенных». Немного длинное название, но я думаю ничего страшного, так как стихи возместят любые заморочки!.. И снова Лютика понесло. Снова посыпались тот драгоценный говор, которого Геральту ужасно не хватало вечерами в Каэр Морхене. Поэт рассказывал и рассказывал, не собираясь останавливаться. В его глазах зажегся тот самый огонек, что Лютик потерял не так давно. Лились бесконечные предложения и буквы, а ведьмак просто слушал. Слушал где-то на фоне, наслаждаясь чужим голосом… — Вы долго ещё тут будете вести светские беседы? — поинтересовалась Йеннифэр, вознишка из ниоткуда. Чародейка сверлила обоих своим фиалковым убийственным взглядом. — Собирайтесь и по коням. Уже скоро будем в Новиграде. Йеннифэр отошла, залезла на своего теперь бурого скакуна и стала ждать, пока все не соизволят последовать её примеру… наконец, все были готовы и процессия двинулась, подбадриваемая яркими лучами весеннего солнца. … Вот он, великий город — Новиград. Покровитель богатых и нищих, защищающий жадных и политиков. Вокруг Йен проносились бездомные и дети, тыкающие пальцем в известную чародейку, при этом даже не подозревав об этом, просто Йеннифэр выделялась на фоне одинаковых прохожих. — Внимание, — произнесла она, останавливая лошадь возле рыбного рынка. За ней остановились все, кроме Роше и Бьянки. Они ушли ещё до города, отправившись в лагерь партизан. Тоже касалось и Кейры, она телепортировалась в Велен, не желая больше иметь дел с Радовидом. — Сейчас я поеду к Вивальди, за… небольшим кредитом. Вы же ждете меня в «Хамелеоне», ясно? И лучше не подпускайте к нему много любопытных ушей. Йеннифэр, не дожидаясь ответа, ускакала, пока остальные отправились к кабаре. Трисс только пуще нахмурилась. Ей явно было неприятно, что командует всеми Йен, а не всеобщее голосование. … Золтан запер заведение на засов и отошёл. Теперь никто не должен прийти. Краснолюд двинулся к стойке, решая выпить. — Ну, какой у нас план? — спросил Ламберт, отпивая пива. — Что, нам просто сидеть и ждать, пока эта стерва не соизволит явиться? — Не начинай, — ответил Геральт. — Прошу. Йен не такая стерва, какой кажется. — Ну, только тебе это известно, — хохотнул молодой ведьмак, оборачиваясь на звуки лютни. Лютик перебирал струны, задумчиво пытаясь подобрать правильный лад для баллады. Мажорный или минорный. — А вот Лютик… — Что? — уже грозно сказал Геральт, надеясь, что они не вцепятся друг другу в глотки, как это часто происходило в их суровом детстве. — Да брось, ты думаешь, никто не понимает? — Ламберт ухмыльнулся. — С первого же раза все стало понятно. Даже Цири уже мечется, как бы вам двоим помочь… ой, — молодой ведьмак зажал рот рукой, но было уже поздно, Геральт все услышал. — Что, прости? — переспросил белоголовый, внимательно следя за действиями собеседника, чтобы тот точно не соврал. — А, хуй с ним, — пробубнил Ламберт, допивая содержимое кружки. — Я думаю, тебе не нужно ничего пояснять, но я это сделаю. Лютик тоже не равнодушен к тебе, Геральт. Ты что, совсем ничего не видишь? Даже я уже заметил. В общем, Цири об этом как-то проболталась, а сейчас и я… короче, хватай судьбу за вертлявую жопу и вперед. Ламберт замолк, оставляя Геральта в размышлениях, как вдруг главная дверь кабаре распахнулась и оттуда появилась Йеннифэр. Ветер развевал ее черные кудри, а лицо ее оставалось неприступно каменным. — У меня хорошие новости, — объявила чародейка.