***
— Ты уверен, что нам это нужно? — В который раз, не скрывая своего сомнения, спросила Присцилла. Северус смотрел на неё из другого угла Выручай-комнаты и тихо вздохнул. — Да, Присцилла. Нам это нужно. Ты должна овладеть этими чарами, даже если это не понадобится. Давай ещё раз. Вот здесь я должен увидеть поляну. — Он показал на пустующее место посреди комнаты. Присцилла поджала губы, закрыла глаза и стала представлять обычную поляну, на которой ничего не росло. В её голове она была больше похожа на пустырь. Безликий, с сухой землёй. Не открывая глаз, она произнесла формулу заклинания и принялась ждать, когда из палочки польётся магия. Но прошла минута, две, и Присцилла поняла, что не ощущала волшебство. Она приоткрыла один глаз, увидев, что в комнате ничего не изменилось, а Северус всё также стоял в другом её конце и терпеливо ждал. Присцилла открыла глаза полностью, опустила руки по швам и жалобно проговорила: — Не выходит. Она не знала, о чём думал Северус. Он внезапно взмахнул своей волшебной палочкой, не сказав при этом ни слова, и через секунду перед Присциллой оказалось море. Она стояла на берегу, о который неспешно разбивались волны, в летнем платье, а ветер обдувал его подолы. Присцилла чувствовала прохладную воду, щекотавшую её ступни, пальцы, которыми она зарылась в мягкий тёплый песок. Солнце клонилось к горизонту, и было огненно красным пятном на идеально чистом голубом небе. Где-то вдали кричали чайки. Присцилла огляделась. На несколько километров растянулся пустынный песочный пляж. Она была здесь одна. И так хорошо стало от одного вида этой синей воды, от того, какую мелодию приносили с собой волны. Успокоение. Умиротворение. Присцилла закрыла глаза, подставляя своё лицо пол ласку вечерних лучей солнца. В голове было пусто. Пусто и спокойно. Единственное, чего не хватало для полной картины — Северуса. Волшебница открыла глаза, и внезапно мираж исчез. Моря больше не было, зато она видела перед собой профессора Снейпа, который не сводил с неё внимательного взгляда. Присцилла выдохнула. — Это было потрясающе. Уголки губ профессора дёрнулись в подобии улыбки. — Я знал, что тебе понравится моя идея. Присцилле казалось, что она до сих пор ощущала песок между пальцами и прикосновение солнца к своему лицу. — Немного жестоко было отправлять меня в летнюю обстановку этим промозглым февральским вечером. Знаешь, как хочется ещё? Только по-настоящему. Ты когда-нибудь видел море? Северус отрицательно помотал головой. — Только на картинках в книгах, которые читала мне моя мать и иногда в передачах по телевизору. — Северус помолчал. — А ты? Присцилла кивнула. — Да. Давно правда это было. Кажется, в восемьдесят девятом. Родители возили нас на Средиземное море в Испанию. И это было так прекрасно. — Присцилла мечтательно вздохнула, а потом посмотрела на Северуса. — Когда всё закончится, мы обязательно соберёмся и поедем туда. Лицо Северуса озарила слабая улыбка. — Мне нравятся все твои идеи, но я не хочу загадывать наперёд, Присцилла. — Умеешь же ты всё испортить. — Она сказала это с ноткой веселья, потому что понимала, что их туманное будущее ещё не предопределено. Но ведь могла она просто помечтать? Он подошёл ближе к ней. — Давай попробуем ещё раз. Представь что-нибудь сама. Что угодно. Присцилла снова закрыла глаза. Сначала она подумала о дворике у бабули в Лутоне, потом вдруг переключилась на поле, которое простиралось вокруг Норы, потом зачем-то подумала о Косом переулке, и никак не могла выбрать место. Образы в голове сменяли друг друга слишком быстро. Она почувствовала прикосновение к своему запястью, лёгкое, как крылья бабочки. Северус обхватил её руку, а потом переплел свои пальцы с пальцами Присциллы. Прикосновение отвлекало. Теперь перед Присциллой был берег Чёрного озера, резко сменившийся поляной в Запретном лесу. Следом она ощутила, как его губы коснулись костяшек. Нежно прошлись по коже, заставляя судорожно вздохнуть. Картинка с полянкой сменилась Астрономической башней, на которой они сидели на тех тёплых пледах под звёздным ночным небом, как в далёком девяносто третьем, прижавшись друг к другу. И в этом видении она смотрела на Северуса, неотрывно, изучала каждый миллиметр знакомого лица и чувствовала себя в безопасности. — Что ты видишь? — бархатистый шёпот на ухо. — Тебя. Она открыла глаза, картинка исчезла. Северус стоял близко и всё также держал её за руку. — Ты знаешь, что мешаешь мне сосредоточиться? — Немного возмущения. — Разве? — Насмешливо, игриво. — Вспомни наши уроки трансгрессии. Здесь то же самое: нужно чётко представить образ у себя в голове. — Он аккуратно коснулся пальцами пряди волос, упавшей на лицо Присциллы, и отодвинул её в сторону. Присцилла мягко разорвала их контакт, убрав свою руку подальше от руки Северуса. — Если ты хочешь, чтобы у меня получилось, не соблазняй меня. — Она постаралась сказать это грозно, но вышло умоляюще. Северуса, похоже, забавляла её реакция. Он завёл руку ей за спину, положил ладонь на поясницу и притянул к себе ближе. Вторую руку поднял к её лицу, сместил слегка в сторону, чтобы мягко погладить кожу за ухом, наклонился и нежно поцеловал её в губы. Присцилла поцеловала его в ответ, позволила своему телу прижаться ближе к нему. Теперь руки Северуса обняли её бережно и крепко. Присцилла выронила свою палочку, обняв его в ответ. Когда они разорвали свой поцелуй, Северус низким, хриплым голосом сказал: — Продолжим тренировку. Присцилла глянула вниз, а потом снова посмотрела на своего учителя. — Уверен? — Интонация в её голосе стала хищной. Северус постарался сохранить лицо и медленно кивнул. Утвердительно. — Хорошо, — протянула Присцилла и нагнулась, чтобы поднять свою волшебную палочку, а потом потянулась свободной рукой к его промежности, сжала, почувствовав полутвёрдое состояние, и невинно спросила: — На чём мы там остановились? — Рука плавно передвигалась вверх-вниз, пальцы задевали ширинку. Северус ей ничего не ответил. Присцилла слышала его рваное дыхание. — Ах, да, я должна была представить хоть что-нибудь. — Она резко убрала свою руку и готова была поспорить, что профессор Снейп подавил вздох разочарования. Она отошла на несколько шагов, потому что у самой начали путаться мысли. Ей вдруг захотелось опуститься на колени, расстегнуть штаны, провести рукой по напряжённой плоти, взять её в рот и дарить наслаждение, от которого этот великий искуситель сошёл бы с ума. Присцилла даже удивилась своим желаниям. Прежде она никогда не задумывалась, что оральные ласки, которые исполняет женщина для мужчины, тоже могут быть приятны. Осознание того, что она в этот момент является хозяйкой положения, что от её действий приходит удовольствие, разжигало внутри огонёк экстаза, который переходил в собственное возбуждение. Она посмотрела на Северуса, который вернулся в другой конец комнаты, и попыталась снова создать картинку. Волшебница думала, что хотела бы показать ему: берег Чёрного озера или Запретный лес, или её комнату. А потом вдруг в голове всплыло воспоминание с зеркалом: когда она увидела в отражении своё потаённое желание. Взмахнув палочкой, она произнесла заклинание. Картинка в её голове была очень чёткой и, наконец, она почувствовала магию в своей руке, переходящую в палочку. Глаз она открыть не смела. Боялась, что волшебство исчезнет, если она отвлечётся. Через какое-то время образы в голове исчезли, Присцилла открыла глаза и наткнулась на задумчивый взгляд Северуса, он снова стоял на расстоянии вытянутой руки. — То, что ты сейчас показала — было на самом деле или ты это придумала? Присцилла слегка покраснела. Она ведь открыла небольшой отрывок из своих воспоминаний, связанных с профессором, когда её симпатия только начинала набирать обороты. Её глупое желание — быть поцелованной им в танце. Она отвела глаза в сторону и тихо ответила: — Это было на самом деле. В тот день, когда мы впервые сходили в «Три метлы». Я возвращалась в башню, когда наткнулась на заброшенный класс, в котором стояло это зеркало. Оно показало мне моё сокровенное желание. Желание, которое я сама прятала от себя и не хотела признавать, что ты начал мне нравиться. — Она посмотрела на него. — Я всё списывала на подростковую влюблённость, думала, пройдёт, но чем больше я позволяла себе влезать в твою жизнь, тем сильнее становились мои чувства. Я никогда не думала, что ты ответишь мне взаимностью. Ты казался таким недостижимым, таким холодным, таким неприступным. Северус слушал её внимательно, а потом улыбнулся: тепло, нежно. Так, как умел только он один. И только для Присциллы. — Ты удивительная, знаешь? — Сказал он ей. — Я и помыслить не мог в начале нашего взаимодействия, что ты окажешься такой чудесной. Признаюсь, сначала ты меня раздражала. Присцилла вскинула брови. — Вот уж спасибо. Очень романтично, Северус. — Она попыталась сказать это возмущённым тоном, но он больше получился весёлым, потому что она всегда знала, что профессор Снейп не питал к ней положительных чувств вплоть до её седьмого курса. — Но теперь, — он снова оказался близко, — всё изменилось. Внезапно Присцилла услышала спокойную мелодию. Она огляделась и нахмурилась. — Откуда она доносится? Северус пожал плечами. — Это Выручай-комната. Здесь всё всегда происходит странно. — Он протянул ей руку. — Мы давно не танцевали. И уж тем более никогда не завершали танец поцелуем. Присцилла опять смутилась, вспомнив своё сокровенное желание из девяносто второго, и приняла приглашение. Музыка была лёгкой, плавной, они неторопливо двигались ей в такт. — То, что у тебя получилось показать мне — это очень хорошо. — Сказал ей Северус. — Однако теперь тебе нужно научиться произносить это заклинание невербально. — Это будет труднее. — Не труднее, чем быть со мной. Присцилла дёрнула уголками губ. — Ты неплохой бойфренд. — Она знала, что Северусу не понравится это слово. Так и оказалось: он нахмурился. — Да, с грузом обязательств, долгов и двойной жизнью. Не думаю, что ты мечтала именно об этом. Присцилла сжала руку на его плече, ткань белой рубашки приятно лежала в её пальцах. — Я, вообще, ни о ком не мечтала, пока в тебя не влюбилась. А любимого человека либо принимают таким какой он есть, либо не принимают вовсе. После её слов Северус остановил танец и поцеловал её так, как она того хотела.***
На следующий день в Хогвартсе отмечали День Святого Валентина, который не для всех начался с поздравлений. Присцилла не успела вернуться в Хогсмид, потому что на пороге кабинета ЗОТИ внезапно появился Дамблдор, и ей с Северусом пришлось идти вместе с директором в больничное крыло. Ночью Рона отравили. Сначала опоили любовным зельем, а потом отравили. Присцилла, вообще, ничего не поняла из слов Дамблдора, потому что он, как всегда, говорил загадками, и просто молча следовала за профессорами. Как только они оказались в больничном крыле, то Присцилла заметила профессора Макгонагалл, стоявшую у подножья больничной кровати, Гермиону и Джинни, сидевших по обе стороны от койки, на которой лежал спящий Рон. Чуть дальше от них стояли Гарри и пожилой мужчина, которого Присцилла ранее не видела. Гермиона поприветствовала профессоров и Присциллу. Фаулер видела, как на её лице мелькнуло удивление при виде подруги, но она была так обеспокоена Роном, что долго на Присциллу смотреть не стала. — Очень умно было дать ему безоар, — обратился Дамблдор к Гарри, а потом перевёл взгляд на пожилого мужчину. — Ты можешь гордиться своим учеником, Гораций. Присцилла, стоявшая рядом с Северусом, с любопытством посмотрела на Горация Слизнорта. Она всегда представляла его себе иначе, но то, что она видела перед собой сейчас вполне соответствовало тому описанию, которое давал Финбок: высокий плотный мужчина с густой шевелюрой и растерянным видом. — М, — отрешённо произнёс профессор Слизнорт, — о, да, действительно. — Никто не сомневается в героизме Поттера, но, простите, вопрос в том, зачем он потребовался? — Минерва Макгонагалл как всегда была прямолинейна и долгие диалоги не разводила. Она мельком глянула на Присциллу, потом на Северуса, и опять посмотрела на Дамблдора. — Хм, — Дамблдор, не отводя взгляда от Горация, подошёл к нему ближе, и забрал у того из рук бутылку, обёрнутую в подарочную упаковку. — Упаковка похоже подарочная. Не помнишь, от кого она? — Гораций отрицательно помотал головой. Дамблдор поднёс горлышко бутылки к своему носу и принюхался. — Между прочим дивный напиток с лёгким ароматом корицы, — Присцилла заметила, как взгляд директора метнулся на Северуса, — когда не осквернён ядом. Присцилла видела, как сильно нахмурился Северус и взял из рук бутылку, чтобы убедиться в правоте слов Альбуса. — Если честно, — неуверенно начал Слизнорт, — я сам хотел её подарить. — Кому, если не секрет? — Вам, директор. Присцилла от волнения схватила Северуса за руку, сжала её своими пальцами, но потом отпустила. Её действия, казалось, никто не заметил, потому что все были поглощены последними словами профессора Слизнорта. Произнести никто ничего не успел: внезапно на всё больничное крыло раздался визг: — Где он? Где мой бон-бон? — Лаванда Браун бесцеремонно протиснулась между Присциллой и профессором Снейпом и с трагическим лицом подошла к койке Рона. — Он звал меня? — Присцилла скривила лицо от её слишком истеричных ноток в голосе. — А она, что здесь делает? — Обращение явно относилось к Гермионе. Грейнджер терпеть это не стала. — Могу задать тебе тот же вопрос. — Я, между прочим, его девушка. — А я, между прочим, его друг. — Что? Не смеши меня. Ты не разговаривала с ним почти два месяца, а теперь, когда он стал таким интересным, ты решила с ним помириться. — Его же отравили, тупая твоя голова. И, вообще, я всегда считала его интересным. Присцилла едва сдержала свой смех и на секунду уткнулась в плечо Северуса, чтобы не выдать себя. Она даже не побоялась этого жеста, потому что на неё уж точно бы сейчас никто не обратил внимания. Ведь здесь разворачивалась другая драма. Рон зашевелился и что-то промычал. — Ха, вот видишь, — ехидно заметила Лаванда, — он чувствует, что я рядом. Я здесь. Не волнуйся бон-бон. Я с тобой. Я с тобой. Только вот Лаванда обломалась, когда Рон произнёс имя Гермионы. И с плачем унеслась прочь. — Ах, эта молодость, — по-доброму сказал Дамблдор, — превратности любви. Что ж. Пойдёмте, друзья мои, мистер Уизли в надёжных руках. Присцилла встретилась взглядом с Гермионой, которая еле сдерживала улыбку, кивнула ей и покинула больничное крыло вместе с преподавателями. Профессор Слизнорт и профессор Макгонагалл разошлись сразу же, а вот Северус и Дамблдор остались возле больничного крыла и ожидали мисс Фаулер. Как только Присцилла поравнялась с Северусом, Дамблдор задумчиво посмотрел на бутылку в его руках. — Второе покушение снова вышло неудачно. — Сказал Дамблдор. Северус промолчал. Присцилла тоже. — Полагаю, что третье будет последним. — Он перевёл взгляд на Присциллу. — Будьте готовы, мисс Фаулер, финальная битва не за горами. Удачного Вам дежурства.