Начать с начала

Мэр Сторибрука шла к фамильному склепу, держа в руке небольшой букет. Прошёл ещё один год. Год без него… Год без Дэниэла. Ещё одна годовщина, ещё одна маленькая смерть. Теперь Миллс была куда более осторожной и аккуратной при подобных визитах, чтобы не привлечь ненужное внимание как просто зевак, так и врагов. Реджина отодвинув гроб с телом отца, спустилась вниз, чтобы отдать дань памяти, любви и уважения своему первому возлюбленному. — Здравствуй, Дэниэл…- горько произнесла она Женщина несмотря на все изменения в своей жизни продолжала горевать по своей любви, так жестоко убитой её матерью. Тягостные воспоминания врывались в её память, заставляя вновь и вновь переживать тот вечер, когда они, будучи помолвленными, расстались навсегда. Миллс с усилием втянула воздух ноздрями. Этого не должно было произойти. Он не должен был тогда умереть. Он был так юн, силён и наивен, у него вся жизнь была впереди, не полюби он её. Не полюби он её — его сердце было бы с ним, возможно, у него бы уже были дети или даже внуки, если бы по какой-то другой причине, проклятие все-таки было бы наложено. Он бы дожил в покое, любви и умиротворении до самой старости, а не лежал сейчас в гробу под заклятием, не позволяющим его телу истлеть. Реджина вытерла уголки глаз от выступивших слёз. Это было несправедливо. Ни к кому из них: ни к ней, не к нему. Женщина ласково провела по волосам мёртвого молодого парня, но… Когда она прикоснулась к его лицу, проводя кончиками пальцев по губам, её обуял ужас: ничего. Её сердце перестало давать тот отклик, которое давало раньше. Теперь же кроме давящего чувства вины за загубленную жизнь, она больше ничего не почувствовала! Реджина не могла поверить в то, что с ней это произошло: боль от потери возлюбленного стала другой. Её чувства, которые со временем стали разрушающими, изменились. Женщина вновь предприняла попытку прикоснуться к Дэниэлу, в надежде, что ей просто показалось или она утомлена, но вновь ничего. Кончики пальцев ощущали лишь холодную кожу. От холода она одёрнула руку и уставилась на неё, словно та её предавала . Всё происходящее было для неё чем-то нереальным. Она любила Дэниэла, она ДОЛЖНА его любить иначе… Иначе всё было бесполезно! Всё, что она сотворила с собой, со своим миром и другими людьми — было бесполезно! — Невозможно! — слух произнесла она — Просто невозможно! Но так было. Когда это случилось? Как? Почему её единственное, как ей казалось, настоящее чувство, стало не более, чем причиняющей боль иллюзией и самообманом? Неужели она всего-лишь злодейка, которая попросту воспользовалась подвернувшейся возможностью найти вескую причину, чтобы нести зло и уничтожать жизни других людей? В этот момент в её сознании всплыло лицо Александры Хоуг. Девушка из фантазии серьёзно смотрела на неё своими зелёными глазами, а её губ касалась лёгкая улыбка. Такая, какую она дарила только ей. При воспоминании о помощнике шерифа, по телу Реджины разливалось тепло и холодный и сырой склеп, казалось, наполнился светом. Миллс отпрянула от гроба с телом бывшего возлюбленного, словно ошпаренная — она предала его. Она предала их любовь. Она не сумела пронести её через годы и трудности жизни, влюбившись в дочь ювелира или кем она была на самом деле! Злая Королева внутри неё буйствовала и негодовала: -Ты всё погубила! — говорила она сама себе — Я любила его, любила! А ты променяла его на эту девчонку! У Реджины перехватило дыхание. Она полюбила. Снова. Нет, она не забыла Дэниэла и никогда не забудет и скорбит о нём, но больше не любит… Не так… Не так, как тогда. Наскоро положив цветы, женщина поспешила уйти из склепа, просто убраться отсюда. Но куда теперь ей идти? Как она теперь будет жить? Всё, что у неё было — ненависть. Ненависть и злость на себя, на мать, на весь мир, а теперь, оказалось, что она любит. И уже давно. Возвращаясь обратно к машине, Миллс судорожно искала ту самую точку отсчёта, после которой её «план» по соблазнению Александры Хоуг перестал быть настоящим, став не более чем оправданием притяжению к ней и желанию быть рядом, а главное, касаться. В жизни Реджины мало было прикосновений, которые она могла бы назвать приятными: Кора наказывала её за малейшую провинность, отец всегда чего-то боялся и касался её с толикой страха, Леопольд выполнял свой долг, а она в конечном итоге даже этого не желала, Джинн был просто игрушкой, как и Грэм, Генри был её сыном и включать его в этот список было глупо, Румпель не вызывал ничего, кроме отвращения, а Александра… Женщина откинулась на водительском сидении, не начиная движения, пытаясь осознать ощущения, которые испытывала при её прикосновениях. Она вспоминала руки, взгляд, голос, дыхание женщины на своём теле и их последнюю встречу, во время которой она получала удовольствие не от грубых или страстных ласк или секса, как обычно это было с ней, а от простого дыхания и лёгких прикосновений, от чего прикрыв глаза прикоснулась к своему лицу кончиками пальцев, словно разыскивая следы прикосновений к нему от Александры. Неужели и в этом помощник шерифа была права? В том, что первая любовь должна была быть такой: с привкусом горечи, безрассудства и обязательно заканчивающаяся болью? Неужели она и Дэниэл были обречены с самого начала и то, что произошло сейчас всего лишь закономерность? Но теперь не это было главным — она снова влюбилась. И снова в неподходящего человека, как сказала бы её мать. Нет, дело бы не в очередной её склонности испытывать некоторые чувства к представителям не своего социального круга — на это Миллс всегда было плевать, дело было в том, что она выбрала не правильного человека. Её сердце выбрало того, кто либо должен погибнуть при падении проклятия, если её теория о настоящей сущности Александры Хоуг правдива, либо того, кто возненавидит её за мгновение ока, в случае, если теория ошибочна. В любом случае, она снова потеряет. Либо так же, как в первый раз, либо… Либо из-за проклятия, точнее из-за себя самой. К тому же, глупо было бы даже на минуту представить, что чувства могут быть взаимными. — Кто полюбит Злую Королеву? — горько произнесла вслух Реджина Женщина с силой сжала руль своего Мерседеса, понимая, что Александра Хоуг всего лишь играла с ней, когда просекла её хитрость в отношении самой себя. — Я перехитрила сама себя…- горько ухмыльнулась мэр — Она просто приняла правила игры Автомобиль тронулся с места, увозя свою хозяйку, которую разрывали противоречивые чувства, прочь. Одна часть Реджины говорила ей о том, что бесполезно даже мечтать о том, что кто-то может её полюбить, ведь даже собственный ребёнок её не любит, а вторая… А вторая предательски давала надежду, напоминая, что Александра ни с кем себя так не ведёт, кроме как с ней. В груди мэра образовался тяжёлый ком, который снова тянул её на самое дно. Туда, где была только тьма, злоба и ненависть ко всему живому. С момента осознания своих чувств, Реджина начала избегать общества помощника шерифа, а при случайной встрече, пыталась как можно больнее ужалить её своими словами. Изменение поведения в отношении Алекс не осталось незамеченным никем, но окружающим оставалось только гадать о причинах, по которым мэр сменила милость обратно на гнев. Дошло до того, что Реджина, воспользовавшись административным аппаратом и своей властью, запретила Свон передавать еженедельные отчёты через своего помощника и присутствовать ей на собраниях. Таким образом Миллс надеялась выжечь даже малейшие мимолётные желания в адрес брюнетки, в которую, как оказалось, она уже давно влюблена. Безответно, разумеется. — Любовь — это слабость! — напоминала она себе каждый раз, когда у неё начинали потеть ладони при встрече с Александрой Хоуг. Сама Александра тоже не проявляла особенного интереса в сторону мэра. Правда, причина была у них одинаковой. Каждая считала, что чувства, возникшие за этот год, не были взаимными. А Александра избегала Миллс ещё и от того, что боялась, что они могут оказаться все-таки не безответными. Её тело продолжало меняться в худшую сторону чуть ли не со скоростью света. А любить, значит, не приносить боль. Куда уж больнее, если всё закончится, только начавшись. Её мучали кошмары, которые были с каждым днём всё страшнее, заставляя по утрам вскакивать чуть ли не сразу на ноги с постели. Кошмары становились всё страшнее и конечно, они отличались от тех, о которых она рассказывала Генри. Всё чаще ей снилось Реджина. Реджина Миллс, которая держала её у себя на руках. В её снах женщина что-то ей говорила, но она не различала звуков, сон был сконцентрирован на другом — на боли. Каждый её сон был мучительным, болезненным и жутким. Однажды утром, когда она по своему обыкновению рассматривала себя с утра, она заметила, что за ночь она поседела. На её голове, прямо по центру проходило сразу несколько абсолютно белых прядей. — Что, чёрт возьми, со мной творится? — продолжая себя разглядывать, вслух произнесла она. Она менялась. Не только внешне, но и внутренне. И все в себе становилось для неё чужим. Брюнетка рассматривала себя в зеркале, стараясь понять, что не так. Женщина смотрела на своё отражение и не узнавала себя. Внезапно её навестила идея. Уже в следующую минуту, она уже бегала по квартире, собирая необходимое. Она знала, что было не так. Александра торопилась. Торопилась сделать то, что нужно было, чтобы она вернула себе своё отражение. Машину мэра на полпути обогнал Ниссан помощника шерифа, который нёсся на всех имеющихся в нем лошадях по направлению к границе. Реджина даже была вынуждена уступить дорогу, прижимаясь к правой стороне, когда едва увидела мчащуюся на ненормальной скорости машину, в зеркало заднего вида. Когда они с сыном вошли в кафе, мэр мысленно пыталась разобраться что заставило Александру так торопиться. Если она была на дежурстве и что-то случилось, то почему взяла Ниссан, а не служебную машину, да и раздражающая Эмма Свон улыбалась во все зубы внутри кафе и не выглядела обеспокоенной. — Мисс Свон, вашу подружку что, укусил рой диких пчёл? — язвительно спросила Миллс — Она гнала на своей развалюхе с превышением средней скорости! — Которая? — приготовилась к обороне Эмма — У меня много друзей, в отличие от вас, мадам мэр! — Я имею в виду вашего помощника! — пропустив мимо ушей колкость, ответила Реджина — Если вы служители закона, то это не значит, что этот закон вам разрешено нарушать! Миллс всем видом показывала, что раздражена, но посмотрев на растерянную Эмму, поумерила пыл. На Свон не было лица. — Она уехала на день в Бостон — бледнея, наконец, ответила шериф — Взяла отгул. — И что же случилось, мисс Свон? По какой причине мисс Хоуг вновь прогуливает работу? — стараясь выяснить, спросила Миллс — Это уже не первая замена за последний месяц! Возможно, мисс Хоуг решила сменить род деятельности? — Нет. Она…- словно принимая решение, отвечала Эмма — Наверное, она снова поехала в больницу, со своими… Ну… Этими! — Мисс Хоуг больна? — удивлённо спросила Реджина — И что же с ней? В этот момент Свон поняла, что совершила ошибку. Мэр не знала. Не знала о том, что Алекс страдала от последствий материнской любви и они беспокоят её с новой силой. Конечно, Александра не говорила, что это секрет, но если она не рассказала Миллс о своей проблеме, то это автоматически делало рассказанное, да и показанное, тайной. — Она… Ну…- замялась Эмма — У неё болит травма! — Головы? — сразу же подумала о головных болях из-за травмы, Миллс — Мисс Хоуг мучают головные боли? — Да! — ухватилась радостно за идею, Свон — Она решила лечиться в Бостоне! Реджина недоверчиво покосилась на блондинку. Её подсознание подсказывало, что та не до конца честна с ней, что было правдой. Допытываться мэр не стала, чтобы не показывать излишний интерес к состоянию здоровья помощника шерифа и сразу же перевела тему на Генри и необходимость ограничивать количество сладкого, которое он потребляет при встречах со Свон. Эмма переживала за подругу, изменения в которой уже нельзя было не заметить. Здоровье все чаще подводило обычно крепкую Алекс и все чаще она находила в урне участка тампоны с кровью. Реджина же не находила себе места целый день. Её мучали то угрызения совести, что это её вина, что Александра страдает, то злость на то, что она ей не сказала, хотя с чего бы она должна говорить и вообще это Миллс от неё шарахалась последние несколько недель, но ещё больше её мучило беспокойство. Реджина беспокоилась об Алекс. И это тоже было для неё новым чувством. Несколько раз мэр даже звонила в участок под разными предлогами в надежде, что Свон что-то ей расскажет или она услышит голос Александры где-то на задворках телефонного разговора. Поздно вечером Миллс отправилась в офис шерифа. Женщина уже не могла сидеть спокойно и ждать, когда Александра Хоуг даст о себе знать хоть каким-то способом. Заявиться к ней домой просто так Реджина не могла, до утра она бы уже с ума сошла от беспокойства. Тем более, причина визита к шерифу была — Генри дома ещё не наблюдалось, хотя время было уже глубоко за 7 вечера. Конечно, в таких случаях шериф сама завозила их общего сына, но на этот раз ждать Миллс больше не могла. Генри, действительно, был у своей второй матери и увлечённо о чем-то говорил с коротко стриженой женщиной. — Не знаю, парень… История о Злой Королеве не самая любимая моя история, но в рейтинге сказок, которые я на дух не переношу, она не первая! — послышался голос этой самой женщины. Реджина, которая стояла прямо за приоткрытой дверью, узнала его — это была Александра. Мэр поторопилась обозначить своё присутствие и быстро зацокала каблуками. — Добрый вечер, мэр Миллс! — не оборачиваясь, поприветствовала она её. — А мы тут всё сказками балуемся. Уже дошли до моего личного антирейтинга! — Вот как… — произнесла она, разглядывая Хоуг, — Боюсь, я должна прервать вас. Генри, уже поздно! — Ну мааам! — заканючил мальчик — Всего одну историю! Наконец, Александра развернулась к ней лицом и предложила присесть приглашающим жестом. — Что ж, я думаю, от одной истории вреда не будет! — вопросительно посмотрев на Миллс, сказала Алекс — Тебе какую рассказать? Самую бесячую сказку из всех, которые я только слышала или пока что-то полегче? Реджина одобрительно кивнула. То, что Александра жива и здорова, а ещё и вернулась цела и невредима, значительно облегчило её состояние, но резкая смена имиджа, заставляла её рассматривать обновлённую версию помощника шерифа. Для этого -то она и согласилась выслушать очередную историю из уст Александры Хоуг. — Самую бесячую! — со смехом сообщил своё решение Генри — Я не очень помню, кто мне её рассказал, зато хорошо помню для чего. Ну так вот: в одном далёком королевстве, очень давно, жил принц. Он был сыном короля, но не был старшим, а значит, на трон своего отца претендовать не мог… Александра принялась рассказывать свою сказку, Генри и Эмма внимательно слушали её, чуть ли не раскрыв рты, вызывая у Миллс улыбку от их одинакового выражения лиц и играющего в заднице детства. Сама мэр изучала лицо рассказчицы, пытаясь понять, что же изменилось. Во —первых, Алекс подстриглась. И стрижка эта надо отметить, ей шла, хотя не была обычной для Сторибрука: виски женщины были коротко острижены, а длинная часть их уложена назад. В центре головы проходила отчётливая линия белого цвета и Миллс это не нравилось, потому что она считала, что походить с сединой всегда успеется, какой резон искусственно ускорять процесс? Стрижка открывала длинную шею, которая теперь была отчётливо видна. Сама Хоуг тоже выглядела иначе: теперь каждая черта лица была более чётко очерчена и в купе с новенькой темно-синей рубашкой, что была на ней, смотрелось впечатляюще. Но все-таки она выглядела иначе. И смена одежды и причёски были здесь ни при чем. Мэр пыталась понять, что стало другим и от того, продолжала сидеть и открыто пялиться на помощника шерифа. — Принц был счастлив этому, ведь он был всего пятым в очереди, а значит, война с братьями и сёстрами за трон его миновала. Он был весёлого и доброго нрава, хорошо образован и очень любил лошадей — продолжала рассказывать Хоуг — Это сказка про Прекрасного принца? — разочарованно спросил Генри — Это не интересно… — Не перебивай, парень. И нет, это не про него! — с ухмылкой, ответила Алекс — Его отец — король Ксавье… При упоминании имени деда, Реджина вздрогнула. Она начинала понимать о ком идёт речь. — Не возможно…- подумала она Неужели Александра знала её отца? Но как? Вспомнила? Но взглянув на спокойное выражение лица Хоуг, решила послушать, что будет дальше. — Король Ксавье решил женить и этого сына. Для этого он организовал бал -маскарад, на котором принц должен был выбрать себе жену. Принц не хотел женитьбы, но был человеком мягким и очень любил отца, который спустил казну на военные походы, а значит, его брак мог бы поправить финансовое положение страны — продолжала Алекс — Как это? — не понял Генри — Династический брак — ответила сыну Свон — Это когда выдают или женят своего ребёнка на наследнике из другой страны. За счёт родственных связей 2 страны объединяются и дают деньги и армию друг -другу! Александра кивнула на объяснение Эммы и продолжила: — Во время бала принцу приглянулась девушка в красном платье. Он не отходил от неё почти весь вечер, пока его отец, который узнал девушку, не разбил их пару. Под маской скрывалась дочь мельника, которая на кануне рассыпала мешок с мукой прямо перед приглашённой к ним принцессе Еве. Ещё тогда принц был единственным, кто заступился за женщину, над которой откровенно потешалась заносчивая заморская принцесса — Вот сволочь! — вырвалось у Эммы — Эти принцессы всегда полные задницы! Реджина легонько улыбнулась, размышляя о том, что бы сказала Свон, зная, что сейчас речь идёт о её собственной бабке. Сама Миллс теперь тоже внимательно слушала, потому что эту часть истории своей семьи, она знала только частично. — Король Ксавье обвинил девушку в краже платья, на что та в ответ указала на то, что если бы король проявил чуточку уважения к ней, то она бы с лёгкостью исправила его бедственное материальное положение. Кора- так звали дочь мельника, сказала, что она колдунья. Не дав девушке уйти с бала, король при всех огласил своё решение: если за ночь девушка изготовит для него золото из соломы, которую он утром привезет во дворец, он благословит на брак своего сына с ней, а если же нет, то её голова слетит с плеч. Условие короля было объявлено, да вот в чем проблема: Кора ведьмой-то на самом деле не была и золото из ничего делать не умела, а сказала она королю, что может сделать его богатым снова только из-за злости на заезжую принцессу. — И что было потом? — с нетерпением спросил Генри — А на утро Кора при всех наткала целую кучу золота из соломы, ведь ночью она заключила сделку с самим дьяволом! При условии того, что она отдаст ему своего первого ребёнка. Король сдержал своё обещание и принц сразу же сделал её предложение — продолжала Хоуг — Пока шли приготовления к свадьбе, Кора целыми днями думала о том, что не хочет выходить замуж за не любимого и снова взывала своего старого знакомого с рогами, который предложил ей уйти с ним. Девушка умудрилась приглянуться королю Ада, из-за чего он поменял условие сделки, настаивая, что первенец должен быть его… Лицо Реджины вытянулось от удивления… Неужели она дочь Румпеля? Но тогда… — Боже… Ну и мерзость! — скривилась от рассказа Свон — Да уж…- подумала Миллс — Если я спала с собственным отцом, то это даже больше, чем мерзость… — Но тогда Дьявол не знал, что в этой истории был виток, о котором он не знал: задолго до происходящих событий, Кора уже была влюблена. Её избранником был принц Джонатан, который на деле оказался всего лишь садовником, воспользовавшимся положением своего хозяина. Кора же не знала об этом и вскоре оказалось, что она беременна. Беременна от садовника, который и знать не хотел о ребёнке!— продолжала Хоуг — Кора хотела было пожаловаться королю на своё положение и даже вызвала стражу, но подонок толкнул её и сбежал. Помог девушке принц Леопольд, который был неподалёку. Принцу девушка сказала, что на неё напал грабитель, после чего они стали проводить много времени. Леопольд будучи принцем, был открытым, но скромным. Он был с детства помолвлен с той самой принцессой Евой: надменной и упрямой, но брака с ней не хотел, ожидая от брака нечто большее, чем политический союз. Кора ему приглянулась и полюбилась и тогда принц решил разорвать помолвку с Евой и жениться на Коре, которая уже была на приличном сроке беременности, удачно скрывая её ото всех. Ото всех, кроме Евы, которая случайно узнала о тайне девушки и в ту же минуту сообщила Леопольду об обмане его избранницы. В результате, Кора была изгнана из королевства и родила своего первенца посреди леса, где оставила её, следуя за мечтой быть больше, чем дочь мельника с ребёнком на руках. Миллс уже ничего не понимала: по словам Александры, её мать и первая жена её муженька-короля, имели давние счёты, а сама она, похоже имела сестру о которой никогда не слышала! Свон хотела было сказать, что эта Кора та ещё сволочь, но вспомнив, что саму её нашли на обочине шоссе, молчала. К тому же, она тоже оставила Генри. Да, родила она его в пусть и в тюрьме, но в итоге-то он стал сыном мэра целого города! — Так вот, Кора не ушла в царство Дьявола, но воспользовалась парой уловок для того, чтобы тот научил её колдовать. А в конце она и во все сообщила, что первенец у неё уже был рождён и если он хочет его забрать — пусть ищет его где хочет. Так Дьявол и ушёл ни с чем, сделав Кору самой могущественной волшебницей во всём королевстве. — Значит, Кора стала злой? — решил уточнить Генри — Да. Но не сразу. Она долго колебалась и пришла за советом к своему будущему свёкру, который прознал о её сделке с Дьяволом. Но вместо того, чтобы прогнать Кору с позором, король Ксавье сказал ей о том, что брак с его сыном даст ей положение о котором она так долго мечтала, а его королевству богатство и процветание. Они пришли к выводу, что могут быть выгодны друг другу, после чего Кора вышла замуж за принца. Спустя некоторое время у них родилась дочь…— ответила Хоуг — Дочь принца была похожа на него как две капли воды: те же непослушные черные кудрявые волосы, энергичный и любознательный характер… И это сходство чаще всего выходило ей боком: её открытый характер постоянно гасила её мать, которая настолько боялась, что потеряет могущество и силу, что обижала и наказывала дочь за любую даже малейшую провинность. — А что отец-то делал? — вмешалась Свон — Он принц все-таки! — Принц ничего не мог противопоставить своей властной и жестокой жене. В какой-то степени, он её даже боялся — пояснила Алекс Реджина горько усмехнулась, вспоминая своего отца. Ему тоже доставалось от матери. И чем больше он пытался помочь своему чаду, тем хуже для них обоих это было. — Как звали дочь принца и Коры? — вдруг спросил Генри. Мальчику показалось, что действующие лица ему знакомы. — ВерОника- отозвалась Александра, вызывая смешок у Реджины, который та тут же подавила — Её звали Вероника. Или Ронни. Генри нахмурился. Он не знал никаких принцесс с таким именем. А значит, обознался. — Однажды, когда Вероника хотела, чтобы мама с ней поиграла, Кора сказала, что занята и у неё много дел. Девочка обиделась, сказав, что у матери никогда не хватает времени на неё. Тогда Кора напомнила, что в её возрасте она работала не покладая рук на мельнице и если если её дочь в будущем хочет сохранить своё положение и приумножить его, то должна научиться рассчитывать только на себя — продолжила рассказ Алекс. — Она — ребёнок! Плевать она хотела на всякие положения! — отозвалась, наконец, Свон — И это вышло ей боком. — ответила на это Хоуг — Когда её мать ушла, то оказалось, что забыла закрыть свою шкатулку с какими-то магическими предметами, прикоснувшись к которым, девочка потеряла сознание и принц с супругой никак не могли помочь ей. Лекари и сама Кора были бессильны. Когда Кора поняла, что причиной такого состояния дочки была она, то сразу же поняла, что исцелить дочь может только тот, кто не причинил ей вреда — её сестра. Первенец Коры, которая оказалось, обладает магией с рождения. Тогда Зелину, так назвали девочку её приёмные родители, доставили во дворец Коры и та, действительно, смогла исцелить Веронику. Девочки очень быстро подружились, но когда Кора поняла, что дочери мало того, что привязались друг к другу, но ещё и прознали во время игры о своём родстве, разлучила их, заставив насильно выпить зелье стирающее память… Реджина вскинула голову: вот почему она не помнила никакую сестру. Это было зелье! Её мать стёрла ей память о сестре! О единственном на свете человеке, который у неё остался из родни! — Вероника росла и к 18 годам стала просто красавицей, молва о красоте которой выходила далеко за пределы королевства. Её отец слыл добрым и мягким человеком, которого любили и уважали все окружающие, в то время, как мать боялись даже насекомые в саду. Отец души не чаял в дочери и гордился её успехами, особенно в верховой езде, в то время как мать была недовольна всем и требовала безоговорочного послушания, наказывая дочь даже магией — продолжала Хоуг — Сволочь! — зло повторила свой вердикт Эмма — Согласна — кивнула на это Александра — Кора готовила дочь к тому, чтобы та стала королевой. И никак не меньше! — Но как? В королевстве уже была королева! — вмешался Генри Его мать уже знала ответ. Она станет королевой другого королевства. Королевства его прадеда — Леопольда. — Кора отравила своего давнего врага — королеву Еву, которая к тому времени уже пришла в себя и прослыла среди людей доброй и справедливой королевой. Её муж — король Леопольд был безутешен и находил отдушину только в их с Евой дочерью. — продолжила рассказ Алекс — В один из дней, когда Леопольд проезжал мимо земель Коры и её мужа, Кора магией навредила его дочери, а Вероника в последний момент, спасла её. Леопольд, который был к тому времени уже не молод, сразу предложил спасшей его дочь девушке руку и сердце, на что её мать сразу же дала согласие за неё. — И это сказка? — возмутилась Эмма — По-моему, это сценарий к фильму ужасов! Александра встретилась взглядом с Реджиной. Впервые за весь рассказ, Алекс посмотрела на неё, а не в стену напротив. Во взгляде помощника шерифа было прежнее спокойствие и тепло в её адрес, что значило, что она не знала. Всё ещё не знала и правда считала свой рассказ не более чем сказкой, который кто-то ей рассказал. Но в то же время… Это была жизнь, её-Реджины, жизнь. Её сломанная жизнь. — Если ты считаешь, что уже самое плохое произошло, то ты ошибаешься — вернула свой взгляд к Эмме, Алекс — Беда в том, что у Вероники уже был возлюбленный- конюх. — Конюх? — смутился сын мэра — Но она же принцесса! — А есть разница? Или ты лично не согласен жениться на девушке из простой семьи? — спросила его Хоуг с усмешкой — К тому же, это же сказка. Там может быть всё. В общем конюх был красивым и заботливым юношей, который обращался с ней не как с никчёмной бездарностью, какой её постоянно описывала мать, а как с настоящей принцессой. Они совершали ночные прогулки по поместью, стараясь, чтобы их никто не видел, особенно Кора, которая теперь вообще свела их встречи к нулю. — Их поймали, да? — расстроенно спросил мальчик — Да. Их увидела дочь Леопольда. Девочка очень хотела, что Вероника была её матерью. Но после того, как девушка объяснила ей, что на самом деле она любит конюха, а неё отца, продемонстрировав обручальное кольцо, которое ей подарил юноша, дочь короля согласилась не выдавать влюблённых и помочь им сбежать — продолжила Александра — Но обещания своего эта глупышка не исполнила, поддавшись сладким речам Коры, которая внушила ей, что Веронике желает только самого лучшего. В итоге, разъярённая будущая тёща короля нашла влюблённых, готовящихся к побегу и вынула конюху сердце, медленно и мучительно сжимая его на глазах своей дочери, умоляющей её оставить его в живых. Но Кора одним движением превратила сердце парня в прах, от чего тот упал замертво. Конюх был мёртв, а на следующий день Вероника стала королевой, выйдя замуж за старого короля, как и хотела её мать. Молодая королева лишилась счастья и покоя и со временем, узнав кто доложил матери об их побеге, возненавидела падчерицу всей душой. С тех пор счастья Вероника не нашла. Говорят, что она даже превзошла свою мать в жестокости и бесчинствах, но это уже совсем другая история. — Чёрт, ну и история! — выдохнула Эмма — И чему она должна была научить? — Терпению, послушанию и умению хранить секреты — перечисляла в ответ, Александра — Чтобы не закончить, как Вероника и её отец. Реджина сидела на стуле не шелохнувшись. Она раз за разом переживала картинку смерти Дэниэла, но как оказалось, не знала и половины из того, что к этому привело. — В этой истории плохой конец — отозвался Генри — Если мы запишем в свою книгу эту сказку, то его надо переписать! — А я не говорила, что это «конец» — с хитрецой, ответила на это, Александра — Это было началом. Началом для совсем другой сказки. — Которую вы, мисс Хоуг, расскажете в следующий раз! — прервала её мэр — Генри, нам пора! У Миллс уже не было сил выносить всё это. Если Александра продолжит пересказ её жизни, то станет очевидно, чья это история во-первых, а во-вторых, она не хотела всё это проходит ещё раз. Особенно сегодня: в день, когда ей ещё предстояло переварить всю эту кипу открытий. — Твоя мама права — уже поздно! — согласилась Алекс — В следующий раз обсудим! Беги в машину! Мальчик попрощался с Эммой и Александрой и послушно направился с приёмной матерью домой. Ему тоже было о чём подумать. Эта история была для него дикой и жуткой и если сказки на самом деле бывали такими, то нравиться они ему теперь стали гораздо меньше. Его приёмная мать не могла сомкнуть глаз этой ночью. Столько новых фактов, которые взялись непонятно откуда: мать и её тайны, отец, которого она теперь понимала лучше, сводная сестра, о которой она не помнила ровным счётом ничего, Белоснежка, которая повелась на речи убийцы её матери, Тёмный, влюблённый в её мать… Все это не укладывалось в голове, а главное, кто мог рассказать Александре Хоуг обо всём этом? Всё снова упиралось в вопрос о том, кем она была на самом деле. До проклятия. В половине двенадцатого ночи, когда Генри уже крепко спал, в дверь особняка по Миффлин-стрит 108 постучались. — Мисс Хоуг, в городе закончились кошки, которых нужно снять с деревьев и вы решили их поискать у меня дома? — открыв дверь, с иронией спросила Миллс Ей не нужно было даже спрашивать о том, кто за дверью или смотреть в глазок, которым она, собственно, и не пользовалась никогда. Она знала по стуку, что в её дверь стучится помощник шерифа собственной персоной. — Привет, Реджина! — поприветствовала её Александра — Позволишь? Мэр раскрыла дверь шире, давая женщине пройти внутрь. Брюнетка прошла внутрь, встав в холле словно вкопанная. — Я слышала, что вы были у врача — начала разговор Миллс — Но вернулись вы назад с новой стрижкой и одеждой. Решили сменить имидж? Реджина показала знаком следовать за ней на кухню. — Да, мне нужно было встряхнуться — бодро ответила Алекс — Имидж сменить иногда полезно. — Чай? — любезно спросила хозяйка дома — Не откажусь — усаживаясь за стол, согласилась Хоуг — Так что вас привело в мой дом в столь поздний час? — спросила Миллс, ставя чайник на плиту — Надеюсь, не желание продемонстрировать смену причёски. — Нет — улыбнулась в ответ Александра — Хотя кое-кому стоило бы причёску и поменять! — Что вы опять несёте? — развернулась к ней лицом, Реджина — Я хочу сказать, что кое-кто из города тебя закосплеил! — вставая со стула, ответила Хоуг — Простите? — не поняла её Миллс — Голд! — рассмеялась Алекс — Ты что, не замечала, что он стрижётся так же как ты? На минуту мэр подвисла, вспоминая как выглядит Тёмный, а затем не смогла сдержать смешка, понимая, что помощник шерифа права на его счёт. — Вот-вот. — поняла её мысли, Александра — И что, вас осенила эта гениальная идея и вы решили мне рассказать о ней без четвери полночь? — вновь отвернулась от неё Реджина — Для этого люди придумали смс, мисс Хоуг. — Я хотела сказать, что скучала — услышала она уверенный голос Александры — По тебе. По твоему обществу. Компании. Миллс опустила плечи, боясь повернуться. Брюнетка же подошла к ней вплотную и осторожно положив руки ей на талию, развернула к себе лицом. — С тобой я не чувствую пустоты — продолжила она — И я бы могла… Сердце Реджины бешено заколотилось и казалось, что оно готово разбиться о ближайшее к нему ребро. — Это глупо — вздохнула Александра вместо продолжения, опуская руки с талии мэра Миллс вопросительно посмотрела на помощника шерифа. — Всё могло бы быть иначе, если бы…- снова попыталась она закончить свою мысль — Если бы что? — с вызовом спросила Реджина — Если бы я тебе подходила, Реджина…- собравшись с духом, ответила Александра Миллс не знала, что она должна сказать и как лучше ответить. Что она могла сейчас сказать? Что должна была сказать? От ответа её спас телефонный звонок мобильного телефона у помощника шерифа. Подняв трубку, Хоуг одними глазами извинилась и выслушала звонившего, давая Реджине небольшую фору, чтобы прийти в себя. — Что ж, мне пора. Как оказалось, все-таки не каждый кот Сторибрука в безопасности. Я должна идти — сообщила после разговора, Алекс. — Конечно — согласилась Миллс — Я вас провожу. Пока они шли до входной двери, Реджина всё думала, что она должна что-то сказать. Но так и не могла найти в себе сил вернуться к тому, что сказала Хоуг пару минут назад. — Удачного дежурства, мисс Хоуг! — выдавила она из себя напоследок. — Доброй ночи, Реджина! — отозвалась Алекс — И прости, что вылила все это на тебя. Мне не стоило. Доброй ночи! Реджина открыла было рот для ответа, но помощник шерифа широким и быстрым шагом пошла в сторону патрульной машины, а затем, вдруг остановившись, развернулась и посмотрела на неё, продолжающую стоять в дверях. Реджина едва смогла сдержать себя от необдуманных и как ей казалось, лишних в их случае, действий и закрыв дверь, потёрла шею, отгоняя подступивший к горлу ком. Взгляд Александры Хоуг был таким, словно она прощалась. Словно смотрела на Миллс в последний раз. И это было правдой. Она прощалась. Прощалась потому что завтра проклятие будет разрушено.