The need for you.

Мин Юнги не является сторонником общественного веселья уже почти два года. Ну, знаете, вечеринки, походы в кино или парк аттракционов большой компанией, бары или клубы. Всё это входит теперь в его список «не моё». Для Юнги куда приятнее провести время дома перед монитором компьютера за игрой или очередным сериалом, название которого он даже не вспомнит, ведь его просмотр будет сопровождаться бутылкой виски и не обязательно дорогого. — Какого чёрта мы тут делаем? — спрашивает ни столько Хосока, а сколько самого себя, смотря на двухэтажный дом, из которого доносится громкая музыка и множество голосов. — Мы идём пить, — улыбаясь и забрасывая руку на плечо старшего, отвечает — сам же говорил, что неделя была тяжёлой и тебе просто необходимо нажратся. — Да, но я не имел в виду… — Юнги не успевает договорить, Хосок прикладывает свой палец к его губам, тем самым призывая молчать, и тащит его к дому. — Я прекрасно знаю, что ты имел в виду, но давай сегодня внесём немного разнообразия в твою серую и унылую жизнь. Когда ты в последний раз был на вечеринке? В школе? Или может на утреннике в детском саду? Из тебя песок скоро сыпаться начнёт, да и член наверно заржавел уже, — Хосок не успевает договорить свою мысль, как получает увесистый подзатыльник от старшего, и разрывается хохотом, глядя на то, как Юнги его взглядом не просто убить, а испепелить пытается. — Ладно, ладно хён, я просто шучу, почти, — поднимает руки в примирительном жесте и осмеливается снова подойти и положить руку на плечо старшего, — ну серьёзно. Мы всегда сидим у тебя или у меня, ты либо работаешь, либо бухаешь в одиночестве. Давай немного повеселимся сегодня. Уступи мне разок. В конце концов, ничего плохого с тобой от этого не случится. Юнги лишь тяжело вздыхает, смотря на улыбку младшего и, позволяет тянуть себя в дом, понимая, что выбора ему в принципе не дали, да и может стоить прислушаться к Хосоку и один раз развлечься его способом. На самом деле нет ничего ведь плохого в том, чтобы иногда позволять себе выйти «в люди», внести в свою серую и унылую жизнь немного разнообразия, как выразился Хосок, и просто отвлечься. Неделя, правда, была тяжёлой, а последние полтора года ещё хуже, поэтому да, ничего плохого, точно не случится. Пока Юнги пребывает в своих мыслях, Хосок уже затаскивает его в дом и тянет вглубь гостиной, где музыка сильнее долбит по ушам, а по телам незнакомых ему людей прыгают разноцветные фонарики от светового прожектора. «Прям клуб в домашних условиях», думает Юнги, пока Хосок отлучается, чтобы найти выпивку. — Держи, — Хосок протягивает бокал и, чокнувшись с ним, тут же выпивает свой. Юнги пожимает плечами и, следуя примеру младшего, опустошает свой бокал. — Слушай Хо, а по какому поводу тут вечеринка и кто хозяин дома? — спрашивает Юнги, когда они подходят к мини бару у дальней стены и садятся на стулья. — Да есть один знакомый, братец одного богатенького мальчика, которому собственно и принадлежит дом, — Хосок делает недовольное лицо при упоминании хозяина дома и тянется к бутылке спиртного, чтобы налить себе и другу. — Богатенький мальчик? Ты же вроде не очень таких любишь? И по какому всё — таки случаю всё это, — Юнги обводит руками в воздухе пространство наполненное людьми. — Ты прав, но я и не с ним общаюсь, а с его двоюродным братом, вот он просто душка, хоть и поговаривают тоже всякое, но он не вызывает во мне отвращения в отличие от его братца. Что касается повода, то этому лицемерному мешку с деньгами папочки он не нужен. Захотел — устроил. Всё просто, — Хосок кивает своим словам и налив алкоголь, передаёт бокал Мину, мгновенно опустошает свой и подскакивает с места, что — то протороторив о том, что увидел одного знакомого, с которым ему необходимо поздороваться. Юнги провожает друга закатыванием глаз и тяжелым вздохом, прекрасно зная, сколько длится хосоково «поздороваться», а потому взяв бокал в руки, двигается к большому окну во всю стену, а заметив, что там стеклянная дверь, которая ведёт на задний двор, открывает её и выходит из душного с громкой музыкой помещения. Юнги понимает, что не прошло и получаса, как он здесь, а ему уже плохо от такого огромного по его меркам количества людей хоть и дом большой. Так же его не покидает странное предчувствие, которое словно тисками грудь сжимает, заставляет колени дрожать, сердце ускорять свой ритм в разы, словно должно случится что — то плохое. Мин тряхнув головой присаживается на близ стоящую скамейку под деревом и, пригубив коньяк выуживает из кармана джинс пачку сигарет и зажигалку. Вообще, Мин не курит, кроме тех моментов, когда сильно нервничает и выпивает, и когда Хосок его куда-то вытаскивает. Последний раз это было год назад, но Мин до сих пор помнит, как это было, а потому предусмотрительно купил новую пачку сигарет. Юнги закуривает, облокотившись затылком на спинку скамейки и выпускает лёгкое облако дыма в небо. Из дома доносятся разные звуки, бесчисленные разговоры, в которые невозможно вслушаться и что — то разобрать, пьяный смех сразу нескольких парней и девушек, что невозможно прислушаться и выбрать один, самый чистый, прекрасный, тёплый, заразительный, искренний. А так же Юнги слышит музыку, что льётся из стен дома на улицу и окутывает Мина собой. Эту песню он узнает из миллион, по любой секунде, по первой ноте. Его такая болезненно любимая hurts –Illuminated. Юнги чувствует, как сердце совершает кульбит, дышать становится невозможно, всё тело сотрясает дрожь. Юнги тянется к бокалу, что стоит рядом с ним на скамейке, но не успевает он и дотронуться до него дрожащими пальцами, как в мозг вбивается такой до боли знакомый голос. Тот самый голос, который Мин предпочёл бы никогда не слышать, тот самый голос, который он так отчаянно пытался услышать среди сотен других. Почему этот голос? Почему эта песня? Почему Юнги? Почему сейчас? — Какая неожиданная и приятная встреча, ещё и музыкальное сопровождение такое прекрасное. Юнги точно слышит в голосе улыбку, благодаря которой на лице парня сейчас красуются очаровательные ямочки, которые он готов был рассматривать, казалось, всю жизнь и ещё не сколько, но не сейчас. Сейчас Юнги сидит в профиль к парню, гипнотизирует бокал вытянутой к нему рукой. Говорит себе не поворачиваться, не смотреть, проглотить это явное издевательство, быть сильным в этот момент. Хотя бы в этот момент. А сердце кричит, кричит, да так оглушительно, что кажется вся округа этот страшный вой органа, что казалось сломано, что казалось больше не работает, слышит. — Может, потанцуем? Так сказать вспомним прежние времена, такая приятная ностальгия. Юнги боковым зрением видит протянутую ладонь, чувствует эту усмешку в голосе, ведь речь эта не звучала в вопросительной форме, а скорее в утверждающей. Мин тряпка, которая, конечно же позволит унизить себя ещё больше. Сейчас повернётся к некогда любимому лицу, улыбнётся, протянет свою руку в чужую её вкладывая и пойдёт танцевать с этим человеком на собственной гордости, чувствах и самоуважении… снова. Нет. — Нет!