Вознесение

Со стороны моря приятно повеяло прохладным бризом, - погода обещала быть ветреной... Город Агорс славился весьма хорошим портом, ибо рельеф данной местности хорошо позволял попадать кораблям в гавань. Именно поэтому здесь часто собиралось много существ. ... Которых ты так не любишь. Слишком много, слишком шумно. Слишком, даже слишком, часто тебе отдавливали все пальцы на лапах, когда ты пытаешься протиснуться, дабы продолжить путь. Раздражённо махнув хвостом, ты накидываешь капюшон и прячешь морду в воротник, поспешно направляясь к давно знакомой лавке, от которой всегда пахло мерзкой рыбой. Уютное место, но противное. Казалось, все вещи уже давно провоняли этой вонью здесь, как и сам хозяин, обитающий здесь чуть ли не двадцать четыре на семь. Медленно, ступая на носочки, ты направляешься к двери, в надежде, что он не заметит тебя. Просто незаметно забрать вещи и уйти, а не то этот он снова припряжет тебя к чему-нибудь. Ты не работаешь у него, он не платит тебе зарплату, но все равно заставляет что-либо делать, будто это твои обязанности, словно ты раб... А отказать тебе то ли в падлу, то ли боишься. Вот и мечешься как жалкая мышь в клетке от желания чего-нибудь пожрать, или где-то поспать. Хорошо хоть, что не выгоняет с чердака, ибо даже не залезал туда никогда. Хех, спасибо тебе, Солеана - страна больших возможностей! И словно назло, нож в спину - колокольчик, о котором, мать твою, ты как всегда забыл... - Ба, Хонр, это ты! Чертчертчертчерт... Ты незаметно вдыхаешь, дабы успокоится, но так и не получив желанного щеришься от едкого запаха. - Хорук, утро. - Ты всегда пропускаешь слово "доброе". Он посмеивается, держа в своих ручищах мясорубку, с которой капает свежая соленая влага. На миг тело сковывает от странного холода, и по холке пробегает мороз, вовсе не с улицы - так похоже... Ты встряхиваешь головой, прогоняя ненужные мысли, под вопросительный взгляд твоего "босса". Он, по своей природе, - человек - гораздо выше тебя. В гигантском по сравнению с тобой фартуке, испачканом и провонявшем, с проплешиной на голове и короткой бородкой, взъерошенной во все стороны. Наклоняется к тебе и носом ведёт, словно зверёк, как-то заискивающе. Даже не по себе, крысе, почему-то становится... - Слушай... - хрипит - Ты ведь хорошо умеешь пронюхивать, если ты знаешь о чем я, конечно... - И именно потому ты крысой родился, дьявол бы тебя побрал - Мне твоя услуга-те пригодилась бы, конечно, в одном дельце, да-а... - Ближе к делу. - шипишь ты ему в лицо, такое круглое, что будто сковородой прижали. Но он не говорит, лишь молча, с громким звяканье кидает мешочек золотых, которые ты, конечно, без озрения совести ловишь цепкими пальцами. Мешочек увесистый. Мешочек не хочет, чтоб его отпускали. И поэтому падает к тебе в сумку, под звонкий смешок бывшего хозяина. - Рад, что не упускаешь шанс. - Поясни хоть, что те надобно. Самодовольная ухмылка сама ползет по твоей длиной морде, выставляя на показ большие клыки, но ты готов был поклясться, что где-то на подсознательном уровне слышал, как тебе в аду котел уже давно поставили. Он подставляет тебе табурет, и садиться напротив, приглашая рукой. Закатив узкие глаза, ты всё-таки садишься и наклоняется ближе к мужчине. - Так вот, ты ведь помнишь Родоса? Ты хмыкаешь : - того ублюдка, что обворовывает каждый раз тебя? Он хмуриться, - не любит признавать свои ошибки и уж лучше кто-то другой будет виноват, например ты, но только не он. Хорук забывает записывать долги, а про подсчет товаров на складе уж вообще молчать. - И?! Тебе-то какое-то дело, до того, шо он делает? - Никакое, сир. Но давайте мы продолжим... - ты делаешь паузу - Убить его хотите? Я готов. ( И потому, ты, блять, действительно крыса.) ( Крысой родился - Крысой и подохнешь ) Ты специально говоришь это, ведь это меняет его в лице - сразу улыбается. Ему нравиться, когда ты ведёшь себя, как домашняя собачонка, и приносишь ему всегда палочку прям руки. Ему нравиться думать, что ты ради какого-то мешочка готов на все... ( Сука ) - Не-е, убивать-то ненадобно. Я-те заданьице дам, чтоб ты у него взял что-то. ( Кража, значит ) - Я слушаю. - Он возле порта, лавку открыл недавно, кхе, нажился, значит-то, на моем добре... ( Сама доброта, чёрт тебя побери ) - ... Он в подвалах у себя хранит важное что-то, видел я недавно, как он туда мешками что-то таскал, гад ползучий. ( И не думает, что в этих мешках могут быть... Картошка, мать твою, скажем... Если как бы не горы золотого говна...) ( Нынче удобрения обрели цену ) - Я вас понял. Он вскакивает : - И именно-то потому мы с тобой ладим, дружище! И бьёт тебя по плечу, словно не догадываясь, что ты с усилиями пытаешься не сломаться пополам. - Прошу, возьми что-то такое, чтоб волосу рвал на теле-то! Смешно, весьма, можно сказать. Учитывая то, как быстро ты подписался на кражу со взломом за сотку. Причем чисто из того, чтоб отвалил и не клеился, с видом то бедного родственника, то палача. Ты без сил падаешь на кровать, смотря в трещины на крыше и слушая, как падает небесная вода в тазы и ведра, возле твоей подстилки. И этот звук, более даже приятный, чем музыка в театрах, звук, словно райское пение, на равне с великолепной эйфорией - предсонным успокоением. То, как веки медленно но верно закрываются, а взгляд мутнеет и падает, куда-то во тьму, но вовсе не темную и страшную, а желанную тобой весь день... . . . До тех пор, пока кто-то, с криком бешеного буйвола не начинает тебя трясти так, что башка в сторону казалось сейчас отлетит. Сон, словно мимолётное ведение, исчезает почти мгновенно и ты вскакивает, ударившись лбом о перекладину над твоим лежбищем. Хорук, наконец, отпускает тебя и ты падаешь на спину, безумно глядя на него. - Скорей-с! Вставай, время не ждёт!! Ты ещё раз промаргиваешься, уберая последнюю дымку сна, которая была так близка, на ударилась о потолок жестокой реальности и рухнула, с громким адским скрежетом тебе на голову. ( С громким адским скрежетом металлической двери, скажем )