Страх порождает адреналин, заставляет сердце биться в несколько раз быстрее. Авантюра, приправленная опасностью, добавляет остроты, хочется больше и больше. Так и для Крис поиск адреналина стал смыслом жизни. Без него она уже не видит себя и свою жизнь.
Всё началось ещё в детстве, когда её мамаша после смерти отца решила пойти по рукам, прямо на глазах дочери. Эти мерзкие поступки вбили в молодую голову Кристины, что все люди животные, а целью их жизни является добыча чего-либо. После того как эта женщина вышла замуж во второй раз, Желточенко для себя решила только одно —
ей нужно бежать. С одиннадцати лет девушка куда-то бежит. Сначала из дома, потом из магазина, стащив дешёвую жвачку, а прямо сейчас сбегает из страны из-за того, что украла украшения из ювелирного на очень круглую сумму, при этом кинув дилеров на те же деньги. Ведь жизнь — адреналин.
Её конченный отчим был извращенцем, который не смотрел на возраст дочери, грешил на детское тело. Кристина была в ванной, принимала душ, ей было тринадцать, когда она услышала отвратительные стоны со стороны двери, обернулась и увидела его. Он мастурбировал, чем вызвал испуганный крик девочки, этот трус ничего не сделал, лишь цокнул и ушёл. После того дня, Кристина научилась закрывать двери за собой на замок.
В школе научилась не привязываться и бить первой, увы, через горький опыт. Того, кто преподал этот урок звали Дима, он был одноклассником и первым (
последним) её другом. Кристине было пятнадцать, когда она решила открыться
другу, рассказала про отчима и мамашу, а в ответ получила смешок, который почти перерос в травлю. В тот день Желточенко научилась драться, избила троих мальчиков, что были гораздо крупнее Крис. Её вызвали с родителями к директору, вынуждали принести извинения, чем вызвали искренний хохот девочки и злобные взгляды со стороны родителей.
— Сосите хуй. — с усмешкой прохрипела тогда она, показывая средний палец и вызывая шоковое состояние у всех.
Хотели поставить на учет в пдн. Мамаша поговорила со знакомым
авторитетным человеком, дело замяли.
— Думайте позитивно, всегда есть выход. — Желточенко смеялась над матерью, когда та вернулась вся в синяках и с ссадинами на губах. Не трудно догадаться,
как она договорилась.
Дальше череда жизненных уроков, которые Кристина запомнила с первого раза. Например, мужской член не удовлетворяет её, после первого раза повторять не хотелось. Но с девушками было приятно, главное, чтобы те понимали, как доставить ей удовольствие. Тогда Желточенко поняла, что любит
получать удовольствие, но отдавать что-то взамен не желает.
Следующим было то, что сигареты помогают, с ними легче дышать, а в алкогольном состоянии легче думается. Если говорить про другие вещества, то они в приоритете, с ними проблем нет.
С каждым уроком она также неосознанно ставила запреты. Она не позволяла себе привязываться. Нельзя встречаться с тем, к кому ты что-то испытываешь, разумно мыслить не выходит, приоритеты сменяются и могут подкосить её же уставы. Кристина не встречается с одним и тем же человеком дважды и не ходит на дело, нельзя чтобы что-то испортилось.
На своё шестнадцатилетие, благодаря ранним событиям, нашла покровительство у людей, занимающихся
плохими делами, благодаря своему лицу и возрасту она стала лучшей. Научилась воровать не только кошельки, но и кое-что более ценное.
— Твоё имя тебе не подходит. Звучишь, как обычная дешёвка, хотя ты наше сокровище. — сказал тогда мужчина, закореняя эту мысль в голове.
После этого росла не только она, но и её эго. Она стала самоутверждаться за счёт других. Находясь в компании, отыскивала кого-то, кто сильнее её и публично опускала, всё шире растягивая издевательскую улыбку. Чувство превосходства нравилось, пьянило и дурманило, оно было как те вещества, что вызывали зависимость. Быть в центре внимания, быть лучшей — всё про неё.
Вишенка на торте её превосходства — её ум. С детства старалась хорошо учиться, смотрела на других и совершенствовалась, поэтому не всегда все её споры с одноклассниками заканчивались дракой, благодаря интеллекту ставила на место двумя предложениями и уходила. Для того, чтобы стать
идеальной, учила биологию, чтобы знать об организме и психологии человека всё, даже хотела стать врачом, но это казалось слишком муторным для неё, адреналина в желанной профессии совсем нет.
Учила разные языки, чтобы уехать из Хабаровска и зажить как человек. Но это было не сразу, сначала она переехала в Питер, где ей дали опасное дело. Нужно было ограбить несколько точек, но что там будет — неизвестно. Это дело можно сравнить с котом в мешке, но эмоции били ключом.
Это были наркотики. И их была куча.
Работа Крис понравилась, после первой вылазки её часто брали с собой, но финальным было задание с ювелирным магазином. На кону было всё, даже свобода девушки. И это поистине заводило.
Конечно, всё прошло успешно, но появились некоторые проблемы и вот уже полгода Крис Штрэфонд живёт в Мексике, её подельники уехали куда-то на острова, говорить друг другу о своём местонахождении равно самоубийству.
Первые недели мучал дикий страх. Поначалу её буквально трясло от мыслей, что кто-то прознал о ней и скоро её благополучно упекут за решётку, а уже через месяц Крис была главной на каждой вечеринке, заводя знакомства с местными и занимаясь сексом почти каждый день с новой горячей мулаткой. Не у себя, конечно же. У неё дома хранятся драгоценные вещи, никто даже на секунду не смеет зайти к ней.
Прямо сейчас она отдыхает у знакомого мексиканца. Прикуривая какую-то херню, с улыбкой оглядывает девушек и замечает знакомое лицо. Блять, хороша, но дважды спать с одним экземпляром не в её стиле. Хотя, может, сделать исключение? С усмешкой договаривается она со своим эго, впервые за двадцать четыре года можно сделать исключение.
— Ты так и не перезвонила мне. — расстроено говорит безумно сексуальная мулатка, та, кого несколько минут назад оценивала Крис.
— Ох, я так извиняюсь, милая. — скорчив виноватое лицо, ответила Крис, в это время все школы актёрского мастерства плакали.
— Я хотела познакомить тебя с братьями.
Секундочку. А нахуя? Лёгкий испуг накрывает волной.
— Ведь они хотят знать, кто был первым у их сестры.
— Думаю, это лишнее. — вновь вернулась прежняя Крис, уверенно и даже расслаблено отвечая.
— Тогда мне не представлять тебя им? — ответила та, чьё имя так и не запомнила Штрэфонд, указывая на двух накаченных мужчин.
— Пиздец, приехали.
Уже было похуй, братья они её или нет, ведь оружие всегда было при ней. Дело в том, что перед Крис стояли те, кого она обманула в первый день и забрала их деньги. И судя по их взгляду, они узнали её.
Сейчас время адреналина.
***
У Марии Лебедевой есть одна любовь и вера — Бог.
До этого у неё ничего не было, кроме нападок со стороны брата. Унижений со стороны родителей и их же мерзкие насмешки.
Её с детства не любили, ставили в пример старшего, который этим пользовался и издевался. Он мог подойти и спокойно ударить девочку на глазах родителей, ему не прилетало ни одного упрека, но как только Маша начинала плакать, женщина, называвшаяся матерью, подбегала к ней и давала пощечину. Как смеет эта маленькая дрянь своим отвратительным плачем отвлекать от телевизора.
Однажды, девочка случайно разбила вазу и боясь, что родители расстроятся, скрыла это. Этим пугливым детским решением она усугубила ситуацию.
Когда взрослые обнаружили пропажу, совсем слетели с катушек и отпороли её ремнём. Во время наказания Маша слышала смех брата, подстроившего обличение виновницы. Звонкий, колкий, совершенно не содержащий в себе и толики сожаления к беззащитной.
Отчаявшись, маленькая девочка оказалась в первом попавшемся месте около дома, которым являлась церковь. Она мало чего понимала, но точно знала, что главная её цель — укрытие. К ней подошли несколько девушек и попросили рассказать что с ней случилось, после чего забрали к себе. Только спустя некоторое количество времени она узнала, что её забрали в женский монастырь, где внушили, что теперь её единственная семья — это такие же монахини и Бог.
Если не лукавить, то Маша ненавидела церковный хор, но всё равно ходила, ведь была обязана за спасение из ада.
Именно из-за этого чувства сегодня она осталась на ночь в церкви, скоро День Мёртвых и нужно всё подготовить.
Она русская девушка в мексиканской церкви. Можно подумать, что это шутка, но нет. Её и ещё несколько девушек, таких же, как и она, без семьи, отправили в Мексику, чтобы помочь церкви, которой не хватало людей. Так получилось, что девушка тут уже месяц и даже привыкла. Единственной проблемой было её скудное понимание испанского.
Порой ей одиноко, в такие моменты она молится, даже сейчас.
На улице ночь, за окнами жизнь, но Марию это не интересует, поэтому тоски уже нет. Ей уже восемнадцать и если честно, за своё детство она повидала многое, поэтому сейчас данное состояние её устраивает.
Сколько бы времени ни прошло, она долго будет вспоминать, как в детстве ночь являлась адом для неё. Именно когда родители спали, а сама младшая Лебедева уже почти отключилась, брат проникал к ней в комнату и трогал через одежду.
— Только пискни, дура. Ты же знаешь, что тебе никто не поверит.
Сейчас эти угрозы снятся только в кошмарах, она старается отпустить прошлое и жить настоящим, но не получается. Кажется, что она грешна, раз допускала чтобы кто-то смел её трогать.
Одни страхи заменились другими.
Но находиться одной в церкви не страшно, на удивление. Мысленно она чувствует себя под защитой Бога. До тех пор, пока до ушей не доносится звук открывающейся двери.
—
Кто здесь? Церковь уже закрыта. — Маша составляла простые предложения, потому что сейчас это был её максимум.
— Я же слышала, как вы вошли. Выйдите или я вызову… — договорить ей не дали, кто-то подошёл сзади и закрыл рот ладонью.
—
Стой, сука, и не двигайся. — злобный шёпот на ухо, кончик острого, холодного лезвия на шее.
Девушке ничего не оставалось, как кивнуть. Пока грубые руки держали её за запястье, за дверью послышался шум и Мария кинула взгляд на неё.
—
Даже не думай. Клянусь, я убью тебя, — снова этот горячий шёпот на ухо,
— Где я могу спрятаться? Что? Блять. Ничего не понимаю, — Штрэфонд устало потёрла глаза, убрав руку с чужого запястья. —
Без глупостей, просто покажи где.
Мария испуганно кивнула, показывая указательным пальцем на будку для исповедей. Впервые за несколько месяцев было страшно находиться здесь, девушка словно вернулась в прошлое. Захотелось плакать, но было нельзя. Этот человек может разозлиться, а вспоминая брата, слёзы всегда вызывали агрессию или улыбку.
В это время Крис понимала, в каком же дерьме она оказалась. Если эта монахиня кому-то расскажет, то накроется спокойная жизнь девушки.
Блять.
Сегодня нужно было остаться дома. Ну что за дерьмо.
С каждой секундой она закапывает сама себя. Нужно было успокоиться после того случая с наркотиками и заняться чем-то другим, но это было бы неискренне. Ведь она бы ни за что не отказалась от своей жизни, своего кривого, но приятного пути.
Это означает, что нужно решать ситуацию, если она не хочет стать как мамаша или ещё хуже, её бывшие. Посмотрев в сторону девушки, пришло осознание, что та возможно даже несовершеннолетняя и при этом спокойно сидела и смотрела на крест, висящий на стене посередине большого помещения. Видимо, она молилась.
Это заставило ухмыльнуться Крис. Кто-то верит в этот бред. И это привлекло внимание, раз она стала смотреть на неё, отчего в миг стало не по себе.
В церкви свет исходит лишь от свечей, поэтому сложно разглядеть лицо той, что Штрэфонд буквально взяла в заложники, но можно понять что внешностью её не обделили. Жалко, что фигуру не успела оценить.
Ох, чёрт. Она действительно оценивает фигуру какой-то монашки? Как же ты докатилась до такой жизни?
А если она начнёт фантазировать о том, как раздевает её, а после разложит прямо возле алтаря и заставит её отлизать, это будет совсем аморально?
А та словно чувствует, осуждающе смотрит. И хер пойми, что та думает.
А Марии страшно. Не столько от того, что эта девушка ворвалась в церковь и заставила ей подчиниться, сколько от воспоминаний о детстве.
Такой же грязный взгляд, порочащий её, словно она не человек, а кусок мяса, лежавший на прилавке. Брат смотрел так же, ухмылялся и трогал. Неужели эта девушка тоже будет?
—
Я не трону тебя, просто забудь обо мне, как только я уйду, — словно прочитав мысли, промолвила та, —
Если будешь хорошей девочкой, то и проблем у нас не будет.
Это звучало отвратительно и пошло. Лебедевой было неприятно находиться с такой особой, но деваться некуда. Если эта девушка говорит правду, то после её исчезновения всё закончится.
—
Давай знакомиться. — улыбнулась Крис, убрав нож в карман. Она села рядом с молящейся и прочувствовала весь её дискомфорт от того, что та резко отодвинулась.
—
Нам лучше этого не делать.
—
Ты не отсюда? Говоришь отвратительно.
—
Верно. —
я говорю, может, и плохо, зато тебя понимаю отлично. Вот только эта мысль так и не была сформулирована и сказана, навыка предательски не хватало.
— Интересно. Спрашивать лишнее не буду, а о себе ничего не скажу. Ну, ты сама понимаешь.
— Да мне без разницы, простит Господь мне эти слова, но пошла ты вон.
—
Вы ещё долго здесь будете?
— Говоришь действительно не очень, практики мало? — полностью игнорируя вопрос, отвечает Штрэфонд.
— Не нервничай ты так, я практически чувствую на себе твою нервозность. Скоро сюда придут и ты должна будешь соврать. Ничего страшного, покаешься, если жизнь дорога.
Отлично, снова угрозы в адрес девушки. Почему бы и нет?
Показать себя с худшей стороны не хотелось, но получилось. И возможно, Крис попыталась бы исправить ситуацию, если бы не странный звук, от которого она резко подскочила и рванулась в место, которое до этого показала монахиня.
—
Ни слова обо мне.
Мария не хотела рисковать, поэтому решила солгать, хоть это оказалось тяжелой задачей для неё. Она приняла позу, в которой была до этого. Сложив руки около лица, принялась за молитву. В этот момент вошли мужчины.
Была тишина.
Мария пыталась успокоить стук сердца, лишь бы то не выдало.
— Извините, вы не видели девушку с дредами?
—
Нет. — отвечает не поворачиваясь, молясь, чтобы они ни о чём не узнали.
Лебедева слышала только отрывки фраз, когда они перешли на шёпот. Один из них говорил, что она лжёт. (он был прав) Но второй ему не верил, что безмерно радовало.
—
Нам нужно всё обыскать.
— Попрошу вести себя тише — Мария собралась и встала со своего места,
— Вы в храме господа, думаете, я могу вам врать? — уверенно говорит монахиня.
—
Просим прощение.
Нехотя мужчина согласился с другом, они оба покинули церковь, а Маша мечтала о прощении Господа за ложь, которую она произнесла.
—
Крошка, ты молодец. Можешь забыть обо мне.
Отвратительно. Мария надеется, что больше они никогда не встретятся.
***
После той ночи Крис уже на следующее утро была счастлива. Такого кайфа и адреналина она давно не испытала. Она наконец почувствовала то, что хотела и чего так не хватало. Разве не идеально?
Это прекрасное чувство дополнила встреча с той красоткой, по имени Сибил, и то, что она, оказывается, пошутила, и даже спасла зад девушки, попросив за это ночь с Штрэфонд. Пришлось нарушить собственное правило, но этот секс был прекрасным, лишил проблем, поэтому были лишь плюсы.
Все же, иногда проскальзывало желание пойти в ту церковь и встретить вновь монахиню, разглядеть её. Да и извиниться за ситуацию и грешные мысли.
С чего-то она решила, что та незнакомка будет этому рада.
—
Добрый день, я пришла на исповедь. — случайно именно туда, где она встретила недавно монахиню.
—
Сейчас позову Марию.
—
Стоит ли мне называть тебя Девой Марией? — с усмешкой спросила та, кого Лебедева мечтала забыть.
—
Вы пришли на исповедь?
Ночной кошмар вернулся, и судя по всему, отпускать не собирается. Это пугало.
— Верно. — вернула Крис слова той.
— Следуйте за мной.
Штрэфонд действительно хотела извиниться, но решила сделать это по-своему.
—
Я согрешила. Возжелала девушку, даже больше скажу, монахиню.
Эта идея сразу не понравилась Маше, а услышав то, что та несёт, убедилась в правильности своего решения.
—
Я хотела её прямо в церкви, когда угрожала ножом возле её шеи.
Теперь Лебедева боялась, что кто-то их услышит.
— Прекратите.
— Вы прощаете меня? — с улыбкой произнесла Крис.
— Да.
— А ваш Бог?
— Мне это неизвестно, лишь то, что он милостив. Я буду молиться за вас.
— Меня Крис зовут, кстати. Чтобы знала чьё имя произносить во время… Молитвы, конечно!
После встречи с этой грешницей, Мария была вся красная и старалась не смотреть на неё, в отличие от Крис, которая отмечала каждую деталь на чужом лице, любовалась.
— До встречи, Мария!
Кажется, у неё проблемы.
