И остался вор один Средь старинных скульптур и картин, И видит он ту графиню, что с доблестным мужем На картине Вся в нарядах В платье синем.
— Наконец-то я дома! Мой милый еще не вернулся. Я сделаю ему сюрприз, хи-хи. Он обрадуется? Вычислить, где живет любимый, было очень сложно, но все же возможно. Еще труднее было проникнуть в его квартиру... Но не зря говорят, что для влюбленной женщины не существует преград. Время перевалило глубоко за ночь, а он все еще не вернулся домой — занят на съемках, о чем она, разумеется, знает. Она догадывалась, что он придет через несколько часов, а этого времени ей будет достаточно, чтобы спрятаться в квартире. Как и ожидалось, пентхаус столь популярного айдола был идеален: просторный, с восхитительным видом на ночной город из окон и шикарным интерьером. “Прекрасно! Я буду жить с ним здесь!” — думала она восхищенно, шлепая босыми ногами по паркету. Было темно, но она исследовала дом с одним лишь тусклым фонарем в руках, не решаясь включить свет. Осмотрев кухню, несколько ванных комнат и огромную гостиную, она, наконец, дошла до спальни хозяина квартиры. Дверь была приоткрыта. — Оууу, как здесь мило... — пробормотала она. Из минималистичного интерьера бросались в глаза только огромная кровать, ваза с живыми цветами на тумбочке и... большое темное пятно на стене. Она сощурила глаза и направила свет фонаря на него. Пятно оказалось картиной. Это была довольно старая, но хорошо сохраненная картина, на которой была изображена девушка в простеньком платье, чья дивная красота переплеталась с соцветиями амарантов. Она улыбалась, глядя на художника, и глаза её были такими живыми, что сасэн-фанатка невольно поежилась. “Какая дурнушка!” — недовольно подумала она и пошарила в кармане бледной рукой, — “эта картина совсем не вписывается в интерьер! Что она здесь делает!? Неужели мой DG любит такие неприглядные вещи?” — выудив нож, она еще с полминуты постояла, разглядывая портрет, а потом сделала шаг ближе, — “я должна убрать это! Мой муж не должен смотреть на других женщин!” Однако едва до чуткого слуха девушки донеслись звуки шагов из коридора, она замерла. “Он уже вернулся!?” — паника затопила грудь и ударила в голову — она не придумала ничего лучше, кроме как спрятаться под кровать. Спустя десять секунд дверь в спальню открылась, впуская в темное помещение уютный теплый свет. Сердце девушки застучало сильнее, когда она увидела ноги её возлюбленного, мелькающие в просвете между полом и кроватью. “Он здесь! Он здесь!” — трепетала она, сжимая нож в руке, — “выходить еще рано, надо подождать..!” ...Он стоял на одном месте. Перед картиной. Задумчиво рассматривая причудливые краски и женский облик среди амарантов. Неумирающая любовь, да? Пальцы аккуратно прошлись по разноцветному холсту, по лицу девушки, улыбающейся своему художнику. “Я сделаю это только затем, чтобы ты никогда не забывал обо мне“, — голос в голове зазвенел как серебряный колокольчик, — “у нас разное время, поэтому, когда меня не будет рядом с тобой, ты сможешь найти меня на этом холсте”. В то мгновение родилось обещание. DG вздохнул и прикрыл глаза. Рука его была напряжена, а нервы натянуты, как струны. “С глаз долой, из сердца вон”, — говорил когда-то он. И стало гораздо легче, едва след куклы той простыл. Она была лишь олицетворением горечи его потери и глубокого сожаления, смотреть на нее было мучительно. Но этот портрет... от него Чжихун избавиться не смог. Может дело было в том обещании, что он сам себе надумал. И к исполнению которого так долго и стремительно шел, отбросив все остальное. Что есть вековечность бытия по сравнению с блистательной нетленностью любви? Эта картина вызывала вой отчаяния. Эта картина хранила надежду. — Но я сожгу её,— промолвил Чжихун, глаза его были обращены к девушке на картине, когда... — в день, когда мы встретимся снова, — худая косматая тень замахнулась на него чем-то блестящим.* * *
— Тебя преследовала сталкерша!? — широко разинув рот от удивления, воскликнул Хенсок, — т-та самая, что... — Ага, — кивнул DG в неведомом томлении, перебирая пальцами багровые цветки амарантов, — та самая, что потом перекинулась на тебя. С чего ты вообще поднял этот вопрос? Хенсок стушевался и пожал плечами. — Просто вспомнилось... Когда она оказалась в моем доме и увидела Хваён, то начала кричать... Что-то про девушку с картины... — Хваён, значит. Чужое имя отозвалось горечью на языке DG. Вот, значит, какую кличку этот чудной Хенсок дал кукле, что была подарена ему Чжихуном. Пустой сосуд, из которого можно было бы извлечь пользу, Хенсок активно пытался превратить в живого человека. Доселе он не встречал такого уровня магии, а потому искренне восхищался жалким гомункулом, уже давно отброшенным в сторону рукой Ли Чжихуна, едва тот понял, что именно душа — двигатель человеческой силы, источник любви, жизни и воли, а физическая оболочка — только инструмент, которому никогда не создать настоящим человеком. — Да, мне нравится это имя, — улыбнулся Хенсок, потупив глаза, — думаю, я смогу вдохнуть в нее жизнь... “Это уже будет другой человек”, — отстраненно подумал DG. Если бы все было так просто... ххх ххх • Любовь не всегда честна. пейринг: hogwartsAU!Ким Джунгу/читатель.You always want the one that you can’t have, Cuz’ love isn’t always fair. You are the best romance I’ve never had Cuz’ love isn’t always fair.
Можно ли сотворить любовь? Пожалуй, этим простым вопросом задавался каждый волшебник с наступлением пубертатного периода. Пора влюбленности мало кого проходила стороной, даже талантливые старшекурсники попадали в её сети, и нередко незадачливые жертвы решались на рискованный шаг — создание любовного зелья, которое, казалось, решит все проблемы. — Не могу поверить, что ты действительно сделал это. Чонган уставился на блестящий флакон в руках довольного однокурсника. — Ты думал, я не смогу? — Джунгу сверкнул самодовольной улыбкой и поправил очки, — это не так уж и трудно, если знать основы. К тому же я уже готовил Амортенцию за небольшую плату, — приставка “не” определенно была шуткой, — кому я это говорю — ты в зельварении совсем не варишь, ха-ха! — Заткнись, — привычно отмахнулся от колкого замечания Чонган, — ты сотворил эту штуку ради девчонки из Гриффиндора? Джунгу повернулся к своему рабочему столу, где лежали старые книги, колбы, котелок и различные ингридиенты зелий: ягоды жимолости, цветки амброзии, красная жидкость в маленьком флаконе, голубиное перо, волос и другие. А затем ответил: — Ну а что? Любовь не всегда честна, здесь все средства хороши, — повернувшись снова к Чонгану, он сунул ему флакончик с зельем, — чем пахнет? — Горящей плотью моих врагов. — Так и знал, что ты скажешь что-то извращенское, больной ублюдок. Я вот чувствую запах карамели и... хм... ромашкового чая?* * *
План был прост. На вечеринке, организуемой профессором Чжи Гонсопом, подлить (возможно, не своими руками, чтобы избежать подозрений) зелье в стакан с пуншем и дождаться, пока объект выпьет его. Затем подкатить. Даже слишком просто! — Напомни, зачем я сюда пришла? — вздохнув, поинтересовалась ты у Ханыль, упорно выглядывающей Хенсока в толпе остальных гриффиндорцев. — Потому что твой любимчик из Слизерина будет тут? — поддразнила подруга, хихикнув в ладошку. — Ханыль! — вспыхнула ты, — не так громко! Тссс! — едва не пролив пунш себе на платье, ты отложила стакан в сторону. От волнения ком застрял в горле, и ты все время осторожно осматривалась, пытаясь найти знакомое лицо. — Лучше скажи, ты принесла ту штуку? — Да-да, — скучающе отозвалась Ханыль и выудила из кармана тонкую полоску пергамента, — я приобрела это в магазине Виви. Эффект длится несколько дней, достаточно просто распылить пыльцу возле нужного человека. — А если попадет в другого? — нахмурилась ты. — Ну, знаешь, там такие цены! Качественное зелье с долгим эффектом стоит немалых денег. — Ладно-ладно, пыльца так пыльца. Придется отойти подальше... — взяв пергамент с завернутой в него пыльцой, ты благодарно чмокнула Ханыль в щеку и пожелала ей удачи в очаровании Хенсока. Вскоре она скрылась в толпе танцующих парочек. План был прост. Найти его и бросить ему пыльцу в лицо (желательно пока никто не видит). И сделать это так, чтобы он не понял твои намерения. “Да, я поступаю ужасно”, — согласилась ты с собственной совестью, — “но любовь есть любовь. Может я понравлюсь ему потом, когда эффект спадет. Или к тому времени надо подучить основы зельеварения... Любовь не всегда честна, ведь так?” С другой стороны, его нигде не было видно. Неужто не пришел? А нет, вон он стоит. ...Нет, не стоит, ногами шевелит. И шевелит в твою сторону! “Твою мать!” — мысленно выругалась ты, — “что он хочет от меня? Что я должна ему сказать!? КОГДА БРОСАТЬ ПЫЛЬЦУ?” — Хэй, ты... — остановившись перед тобой, Джунгу опустил многозначительный взгляд на стакан пунша на столе, — выпьешь со мной? — Выпить..? — недоверчиво переспросила ты, спрятав пыльцу за спиной. “Никто на нас вроде не смотрит... Кинуть в него эту волшебную хрень? Хотя у него быстрые рефлексы... Я же по морде получу и не видать мне... Ладно, кажется, пыльца — неудачный вариант. Вот блин”. — Ага, выпить. Пунша попить, — он подмигнул и ты мгновенно залилась краской. — Ахм... Не хочу пить, — от волнения во рту пересохло, — я вообще... пойду наверное, вернусь в комнату. А нет! То есть, пойду, но потом. Я просто хотела сказать... — вдохнув полные легкие воздуха, ты собралась с мыслями и продолжила, — завтра выходной и я планирую выбраться в Хогсмид, но мне... не с кем идти... — Оу, вот как? Тогда... “Была не была!” — Пойдешь со мной в “Сладкое королевство”? — Пойдешь со мной в “Три метлы”? ...Хором вымолвили вы друг другу в лицо. — А... — Ой. Вы удивленно молчали с несколько секунд. — Ну... ты хоть глоточек сделай на всякий случай. — А ты можешь закрыть глаза? “Чтоб уж наверняка”, — подумали вы оба. ххх ххх • Мятежники. пейринг: covenAU!Пак Чонган/читатель. — Вот сука! — заорала ты, едва открылись твои глаза. Во рту стоял привкус земли, тело дрожало от холода, пробравшегося в твои внутренности. Глаза резало от тусклого света лампы, а горло, где была рана, нещадно болело. Тебя словно насильно разбудили от глубокого сна, и ты кое-как шевелила конечностями. Но все это было цветочками по сравнению с адским пламенем гнева, вспыхнувшем в твоей груди. — Мицуки, ты тупая сука! — Вот тебе и “спасибо”, — с усмешкой отозвался Чонган, восседавший на кресле рядом, — хотя я не ожидал ничего теплее. Ты молча сбросила с себя белое полотно и встала на ноги. И едва не свалилась на пол — тело не слушалось. — Сколько я пробыла в земле? — прохрипела ты обессиленно в руках тебя поймавших. — Несколько недель, прежде чем я отыскал тебя, — глухо ответил Чонган и помог тебе сесть на кушетку, — я уже думал, что... — и неуверенно замолк, нахмурив брови. У тебя не нашлось, что ему сказать. Хотелось, конечно, повозмущаться: “Почему ты пришел так поздно? Почему я чувствую себя так хреново?”, но разум понимал, что это была не его вина. Ярость, пылавшая внутри тебя, жаждала высвобождения, однако сейчас ты ничего не могла сделать, кроме как устало положить голову на плечо Чонгана. — Мицуки — тупая сука, — злобно буркнула ты, — просто тварь. Ненавижу. — Я знаю. — Ну и что ты еще знаешь? — Ну и что я еще знаю? — Она убила меня! — резко отстранившись от него, гневно воскликнула ты, — она... вскрыла мне сраную глотку! И улыбалась! Она, блять, улыбалась! — Надо же, я не знал, что она тебя убила, — совершенно спокойно прокомментировал Чонган, достав из кармана пачку сигарет, — когда возвращал тебя к жизни. Хорошо, что тебя закопали не слишком глубоко. Твой мрачный взгляд одернул его, и он хмыкнул, хлопая по карманам в поисках зажигалки. Ты щелкнула пальцами — кончик сигареты вспыхнул огнем. — Маленькое воскрешение из тебя все силы вытянуло? — Сила привычки. Чонган затянулся и выдохнул дым совсем рядом с тобой — сейчас это почему-то не раздражало. Ладонь утешительно лежала на твоем плече. Тебе надо было привести мысли в порядок и вспомнить все. Но злость на Мицуки отступила на второй план. Ты взглянула на Чонгана. С первого взгляда об этом нельзя было сказать, но он выглядел... уставшим. Измученным. Невыспавшимся. И злым. Об этом свидетельствовала плотно сжатая челюсть и выступающие вены на руках. Он держал себя в руках. Несколько секунд ты не решалась спросить. — Ты... думал что это мой конец? — Это и был твой конец, — бесстрастно сказал он, не глядя на тебя. — Я не об этом. Ты ведь думал, что уже не сможешь меня...? — Нет, я знал, что смогу. Но поиски твоего трупа продлились дольше, чем я ожидал, и воскрешение получилось лишь с четвертой попытки, — процедил он, — и то с помощью книги. Теперь я должен этому придурку Джунгу. Его слова вызвали у тебя полуулыбку — печальную, но теплую, благодарную. Полную любви к тому, кто вытащил тебя из Ада. В прямом смысле. Ты прижалась к его груди. — Спасибо. Вымытая от крови и грязи, в чистой одежде, живая. Тебя одолевало нарастающее чувство нежности к этому человеку. — Она сделала это, потому что боялась, — только и сказал он, — что ты будешь следующей, — ладонь Чонгана легла тебе на спину, — что ты убьешь её первой. — Я все равно её убью, так что этот её план — хуйня полная, — изрекла ты с уверенностью.