***
Ненавижу четверг. Почему-то именно в этот день у нас урок. В то время как все остальные дни мы можем проводить где угодно и как угодно, с условием только, что ты поймаешь монстра, четверг же занятие, на котором учитель проверяет тварей. И я каждую неделю из года в год выслушиваю его крики. Это начинает утомлять. Казалось бы, за столько лет он уже мог понять, что от меня достижений ждать не стоит, но всё ещё упрямится. Как и все в пансионе, особенно Лесли. Эта женщина тверда как камень, несгибаема, как сталь. На щеке у неё длинный шрам, оставленный одним из высокоранговых монстров, а в душе пустота. Это видно по глазам. Я уверен, ей многое надо было отпустить, чтобы приехать к нам в глушь. И ради чего, спрашивается? Временами вообще задаюсь вопросом, кому нужен наш затхлый приют. Здесь, посреди леса, кишащего злобными тварями, растят сиротских детей, которые никому не нужны. С нами буквально можно делать что-угодно, хоть с самого раннего детства воспитывать как охотников, что, кстати, и происходит. Не знаю, как там живётся во внешнем мире, но, думаю, если бы у нас были родители, которые о нас заботятся, я был бы счастливее. Мне так кажется. — Тью, ты собираешься идти охотиться? — Лесли посмотрела на меня долгим изучающим взглядом. — Сегодня дождь. В подтверждение своих же слов, я указал на окно. Над мрачным лесом собрались серые тучи и где-то вдалеке сверкала молния. — Это лишь оправдание. Будь он там или не будь, ты бы всё равно не пошёл. — Тогда зачем спрашивала? — Потому что несмотря на это ты должен пойти. Но я лишь отрицательно мотнул головой. Ни за что я туда не пойду. И Лесли это знает, даже знает почему, но как всегда будет допрашивать, будто бы это что-то изменит. — Я поняла бы, будь это страх, но ты ведь не боишься. — Я кивнул. — Ну так хотя бы разок выйди и поймай самую маленькую зверушку, какую найдёшь. Чего тебе это стоит? Но я непреклонен. У меня нет желания туда идти. Казалось бы, ранг охотника должен мотивировать, но нет. Мне всё равно, где я буду — на последней строчке или первой. Это не имеет никакого смысла. — Эй, — я услышал знакомый голос. Стоило мне повернуться, как хорошее настроение разом улетучилось. Даниэль. Неужели, учитель снова его послал, дабы он выучил меня охоте? Это бессмысленно, неужели он ещё не понял? — В этот раз ты должен со мной пойти. — Почему? — Потому что это мой последний шанс. Если я не справлюсь, то не получу Адель. — Адель? Снова какое-нибудь опасное оружие? — Именно! Но такому тупице как ты этого не понять. — Я пацифист, а не тупица. — Не суть важно, главное, что тебе надо идти со мной. Или я потащу тебя насильно. И в этом весь Даниэль. Спокойный и рассудительный, но с манией величия и алчностью в голове. Временами схватываю себя на мысли, что абсолютно не понимаю его. Почему все так его любят? За красивую внешность? За то, что он такой сильный и в хорошей форме? За его голубые проницательные глаза? Или всё же за его мастерство? Но это вовсе не простые вопросы. Это чистая зависть. Я хочу быть как он, но не могу. У меня нет сил быть таким. И воли у меня нет. — Я не пойду. — Но отрицательный ответ Даниэля не устроил. — Я тебя заставлю. — Валяй. Даниель уже направился ко мне, готовый если надо прибегнуть к насилию (подобных способов получить желаемое он никогда не гнушался), но Лесли его остановила. — Давайте решим всё мирно. Тью, просто иди на охоту. Можешь не ловить никого, просто сходи. Если бы не Лесли, я бы и не согласился никогда. Будь я один, то Даниэль даже разговаривать не стал, сразу побил. А я потерпел бы. Так у нас заведено с ним. Он пытается меня уговорить, а я не соглашаюсь до последнего. Только вот что-то подсказывает мне, что в этот раз он бы так просто не остановился. У него появился стимул — Адель. — Хорошо, но только схожу. Никого ловить ты меня заставить не сможешь. — Заставлю, вот увидишь. Кабинет мы покинули вместе. Я следовал за Даниэлем, и, кажется, шёл он в свою комнату. — Сначала мы зайдём за оружием и клетками, я переоденусь, а после уже пойдём в лес. Ещё надо будет забрать Элли. — На тебя и её повесили? — спросил я. — Не совсем. Она сама попросилась, а я подумал, что твоё нытьё выслушивать не собираюсь. Пусть его слушает она. Эти слова меня даже задели. — Почему это я буду ныть? — Потому что ты… — Даниэль задумался и повернулся ко мне. — Как ты говоришь? — Пацифист. — Именно! Он спрашивал не потому что не помнил. Я это знаю, ведь он умный охотник. А у умных охотников хорошая память. То же нельзя сказать о характере. Мы дошли до его комнаты и стали собирать вещи. Вернее, Даниэль складывал оружие, а я стоял у клеток и рассматривал монстров, которые в них находились. Самые мелкие: от птиц до насекомых, даже енот есть. — Это те, кого ты не сдавал? — Да, трофеи. Я тут же одёрнул руку от клеток и поморщился. «Трофеи». Он говорил это пренебрежительно и нарочито медленно, потому что знал моё отношение к охоте. Но я не возмущался. Не видел в этом смысла. — Осталось дело за малым. Переодеться во что-то тёплое. — А разве приоритет не в удобстве? — уточнил я. — Ну точно тупица. — Во взгляде Даниэля я увидел то ли разочарование, то ли просто презрение. — Всё очень просто, — начал мне объяснять он, попутно роясь в своих вещах. — Охотник должен быть скрытен и полон сил. Да, в чём-то ты прав, удобство высоко ценится. Но если я буду дрожать от холода, то ничего не смогу поймать. Именно поэтому для таких случаев придумали специальную одежду. Даниэль выудил чёрную майку с бежево-зелёной кофтой и продемонстрировал мне. — Зачем вообще идти в дождь охотиться, если нужно одеваться по-особенному? — Потому что только в дождь вылезают самые опасные монстры. Губы Даниэля растянулись в злом оскале, как у хищного зверя. Будто бы не замечая моего присутствия, он начал снимать с себя повседневную одежду, пока верх совсем не обнажился. И тут же я понял, что прежде сказанное мною: «Хорошая форма» было огромным приуменьшением. Я видел лишь спину. Она была широкой и изувеченной. Куда ни глянь, везде царапины и шрамы, такие же как у Лесли, но больше и глубже. Не знаю, что на меня нашло, но пальцы сами потянулись к ранам. Стоило только коснуться его спины, как Даниэль тут же повернулся и схватил мою руку. — Ты чего творишь? — У тебя спина вся в шрамах. Брови Даниэля были сдвинуты друг к другу, он смотрел на меня неотрывно, как хищник на добычу. Так же, как на тех монстров, которых ловил. Но почему-то это выражение лица быстро пропало и сменилось на спокойное безразличное. — Естественно, я же охотник. И он отвернулся, быстро натянув на себя майку с кофтой. Больше мы не говорили. Молча дошли до беседки, в которой Элли проводила большую часть своего времени и уже втроём пошли в лес. Тёмный мокрый лес, кишащий монстрами, которые готовы нас уничтожить.***
Дождь становился всё сильнее, а мы шли всё дальше. Лес сгущался и будто бы отрезал нас от приюта, но я знал, что мы не останемся тут навсегда. Даниэль вёл нас всё дальше и дальше, а значит, мог и вывести. Хоть он и был слегка высокомерным, но оставался хорошим охотником. — Чёрт возьми, где все звери? — ругался Даниэль, а мы шли за ним. — Ты уверен, что стоит идти так далеко? — уточнила Элли. — Более чем! — резко ответил Даниэль. — Тью, разве стоит так далеко уходить? Мы можем и заблудиться. — чуть тише обратилась ко мне Элли. Она была напугана и слегка сбита с толку. Для её возраста это нормально. Не знаю, почему она вообще решила улучшать свои навыки. Хотя этого не понять только мне. Все остальные гонятся за славой и, конечно, местом в рейтинге. — Даниэль же самый лучший охотник в нашем пансионе. Он знает, что делает. Выживал до этого как-то. — Да. Но до этого он был один. От голоса Элли меня передернуло. Она смотрела на меня большими испуганными глазами, в которых виднелся огонёк сомнения. Неужели, мы правда можем умереть? Нет, Даниэль же хотел заставить меня поймать монстра, не значит ли это, что для получения Адель ему нужен я со зверем в клетке? Я на секунду успокоился, но лишь на секунду. Тут же ко мне пришло осознание. Если я не смогу прийти по причине того, что умру, то Даниэлю ничего не будет. Возможно, он даже и так сможет получить Адель. Нужен ли я ему вообще? Его ведь даже не отругают за мою смерть. В итоге это будет моя вина, что я не смог выжить. Шаг потихоньку перешёл в бег. Даниэль где-то впереди мелькал между растительностью. Я его еле мог различить, и успел только выкрикнуть имя перед тем как, споткнувшись обо что-то, упасть. Сначала и не понял, что произошло. Почему весь мир вокруг меня превратился к одну кашу, а по всему телу расходилась боль. И, вдруг, пришло осознание. Я катился по склону вниз, а моё лицо хлестали ветки. Мир вертелся вокруг меня и остановился лишь тогда, когда я ударился о ровную поверхность. Пару секунд не мог прийти в себя. Всё тело болело, я пытался сказать хоть что-нибудь, крикнуть или встать, но не мог. Просто не мог. Становилось страшно. Вокруг лес, монстры и я, такой беспомощный. Попытался повернуться, но не мог. Двинул рукой. Отлично, хоть на это я способен. В кармане нащупал стеклянную клетку. Не хочется, конечно, никого ловить, но это моя единственная защита. Не знаю, сколько я лежал. Было больно и одиноко. Но особенно сильно охватывал страх. Я знаю, что он привлекает монстров, но не могу остановится, ведь понимаю, за мной вряд ли вернуться. Я выбыл, всё. Мне суждено умереть тут рано или поздно. И, видимо, судьба решила выбрать первый вариант. Послышался хруст веток. Кто-то пришёл и остановился прямо передо мной. Поднял взгляд и тут же понял, что мне каюк. Дикая кошка. Не самый страшный зверь, но проворный и, главное, у него есть острые когти. В глазах кошки я видел огонёк, какой некогда ещё заметил у Даниэля. Она была готова меня убить, расцарапать. Но медлила. — Пожалуйста, уходи, — прошептал я, а кошка тем временем начала шипеть и выгибаться. По щекам одна за другой катились слёзы, в руках крепче сжал клетку. Она была скользкой и держал я её не крепко, но готов был бросить. И этот момент настал. Кошка оторвалась от земли, а я замахнулся рукой. Клетка вылетела и столкнулась с монстром, поглотив его. Слёзы застилали глаза. Я слышал громкий шорох листвы, знакомые голоса, кричавшие моё имя, но почему-то горько плакал. Последнее, что помню — как кто-то знакомый спрашивает меня, как я. А ещё клетку с кошкой. Её держала Элли и смотрела на меня, пока в голове застряла одна мысль: «Я тоже теперь охотник».