Кровавые взрывы

Честно говоря, пусть даже Кэз так яро показывала свое стремление победить, в действительности, ей было наплевать, выиграет она, или нет. Она знала, что, в случае победы парня, Бакуго не задаст ужасных и стыдных желаний, да и ее совесть давно сказала ей "пока", и поэтому, она не особо волновалась на этот счет. Ей просто было, как бы ей трудно это ни было признавать, интересно проводить с ним время. В моменты, когда он не злился и не орал на всех и вся (к сожалению, моменты такие являются редчайшими), он становился очень даже приятным собеседником, с которым можно обсудить любую тему; она обнаружила в нем замечательного философа, и так как ни один из его, а теперь и ее, друзей не смыслил в этом так хорошо, как он, она все чаще и чаще заводила с ним разговоры на разные темы. Они решили сделать перерыв от соревнований, и разойтись по домам, так как блондин все еще не отошел от удивления из-за ее занятий боксом. И он также не знал, что ему делать дальше. Если он примет ее предложение, то она, как бы она не была хороша в спорте, точно будет покалечена, а ему этого не хотелось. Не сказать, что он волновался об ее состоянии, просто на него налегала вся ответственность. Все удивились его предложению пока разойтись, на что он наорал на всех, и сказал, что все нуждаются в отдыхе, и к его счастью, Кэзуко согласилась с ним. Но, все-таки, ему не удалось избавиться от общества своих придурковатых друзей, потому что Каминари предложил сходить в кафе сразу после того, как все переоденутся. — Я за, — ответила Хасэгава к крайнему неудовольствию парня, ведь если она согласится, а он — нет, то все подумают, что он чертов слабак, а этого допустить никак нельзя. Он удивился собственным мыслям: с каких это пор он волнуется о том, чтобы о нем думали хорошо? Что-то много, слишком много изменений в нем произошло, после встречи с этой сумасбродной девчонкой. Сперва он обнаружил в себе наклонность к садизму, после к извращенству, далее к совершенно возмущающему все существо Кацуки наклонность — старание возвысить себя в глазах Хасэгавы; да-да, именно ее, потому что до встречи с ней ему было абсолютно все равно, что будут думать о нем его друзья. Вдруг мелькнула мысль — а ему было бы приятно, если бы и она хотела понравиться ему? Черт, черт, черт! Ангел меня дери, что за идиотские мысли крутятся в моей голове? Почему я так много думаю о ней, и ни одна из этих мыслей не состредоточена на моей к ней ненависти? Что вообще творится?! Он гневно окинул взглядом девушку, открыто флиртующую с Каминари, а тот, явно преисполненный радости и торжества, охотно отвечал на флирт. Бакуго сжал и разжал кулаки, пытаясь контролировать себя. Из-за нее он не может спокойно расслабиться, а она флиртует с его придурковатым другом! Бакуго овладела крайняя степень негодования, и он уже не хотел пытаться понять, почему его разозлила эта сцена. Слишком долго он копался в своей душе, голове, и все результаты происков довольно неприятны и возмутительны. Все еще щеголяя в своих шортах, словно специально выставляя напоказ все филейные части своего тела, она дразнила его, и он знал, что она в курсе всего этого. Она его возбуждала, и это злило его больше всего. Гребаная засранка! Ты специально это делаешь! Почему, почему ты так нагло пользуешься своими чарами?! Зачем я... хочу... хочу тебя... Он растерянно оглядел двор и с виноватым, даже чуть стыдливым, видом быстро направился в дом, словно он был нашкодившим в тапок котенком. — СДОХНИ, ГРЯЗНОКРОВКА! — заорал парень, проклиная все, на чем свет стоит, а прежде всего — ее, эту сводящую с ума мерзавку. Все, кто остался во дворе, удивленно хлопали глазами, гадая, отчего Бакуго так зол. Додумываться до правды долго не пришлось — все сослались на то, что он устал, и что это фактически его привычное состояние духа. — Хасэгава-сан, можешь зайти в дом и посмотреть на минутку, что с ним, пожалуйста? — попросил Киришима. — Я бы рад пойти сам, но мы с Денки и Хантой должны сходить за новой порцией чипсов. — Купите уже нормальный шашлык, бомжики, — ехидно ответила девушка. — Я шучу, не надо смущаться. Ладно, схожу за вашей "булочкой с корицей". А где его комната? — На втором этаже, пройдя через коридор 1-я дверь слева. Поднявшись по ступенькам, она все не решалась зайти внутрь. Ястреба так невовремя созвали на задание, и поэтому он был вынужден покинуть это место, этот один из самых красивейших дворов, которые ей приходилось доселе встречать, и, как она смогла убедиться, самых презентабельных домов Японии, да что там говорить, и в Англии тоже. Кэз с трудом могла назвать это сооружение обычным домом — это, скорее, было поместьем. Великолепным, чуть похожим строением на замки 19-го века. Сразу бросалось в глаза, что Бакуго, или, честности ради, его родители, были достаточно богаты. Любая девушка в Японии охотно бы встречалась с Кацуки, закрыв глаза на его характер, как только увидит этот дом. Бакуго сидел в своей комнате, предварительно заперев дверь ключом, так как знал, что Киришима сунет свой любопытный нос в его дела и завалит его вопросами. В любой другой день его догадка, конечно, оправдалась бы, но сегодня судьба явно не была на его стороне. В связи с тем, что он — вампир, у него был чрезвычайно хорошо развит слух, и он еще издали услышал шаги. Но больно сильно они были непохожи на Киришиминские; эти шаги были легче, словно они принадлежали женщине. Парень вздрогнул. Это означало одно: грязнокровка у него дома, черт возьми! Он едва совладал над собой, когда услышал стук в дверь, чтобы не кинуться ей на встречу и не прижать ее к стене прямо сейчас же. Бакуго, к счастью обоих, обладал железной волей и твердым характером, поэтому, когда он открыл ей дверь, заговорил как обычно — с напускным хладнокровным спокойствием: — Чего надо? — церемониться не в его правилах, особенно в таком случае. — Меня Киришима попросил тебя навестить. Все в порядке? Нет, не все в порядке, грязнокровка! — гневно подумал ее собеседник. — Да, — отмахнулся тот, досадуя из-за необходимости лгать, так как ложь была для него тошнотворна, и прошел внутрь комнаты. — Когда свалишь, дверь закрой. — Сначала ты закрой свой рот, — раздраженно бросила девушка, входя в его комнату, словно нарочно пытаясь выбесить его. Дебилка, что ты творишь?! В его воображении то и дело всплывали сцены с Хасэгавой, где она в самых разных позах ублажала его глаза. Он покачал головой, пытаясь совладать с мыслями и всем происходящим в целом, и повернулся к девушке, разглядывающей плакат на стене. — Всемогущий! Ты его фанат? — Да, — ответил тот. Он действительно уже успел начать фанатеть по нему, как только приехал в Японию. Она ничего не ответила, так как невольно вспомнила его правило в общении — говорить всегда "Да" и "Нет". Она понятия не имела, что ей уже было необязательно следовать этому правилу. Покидать ей комнату пока не хотелось. Все было обстроено со вкусом, и она продолжала любоваться интерьером комнаты Кацуки. Если Бог есть, я сегодня не выебу эту засранку! Он все больше и больше выходил из себя от своего бессилия. Он уже не мог управлять своим грязным воображением, телом подростка, никогда не обжимавшим девушку, и чувствовал, что еще немного, и его грязная тайна выскочит наружу. Любой другой парень уже давно спалился бы, но Бакуго, как было сказано, обладал железной волей. — Тебе пора уходить, разве нет? — Ты такой негостеприимный, с ума сойти. Хотя, тут нечему удивляться... Ладно, мне действительно пора. — Я гостеприимный в тех случаях, когда я жду гостей, — едко бросил парень, разозлившийся окончательно. — Бакуго, ты всегда такой злой, или это твой недотрах так влияет? Парень опешил и раскрыл свои характерные для японцев узкие глаза так широко, что Хасэгава усмехнулась. Как она догадалась?! — Как я догадалась? — словно читая мысли, отчего парень, мягко говоря, охренел еще больше. — Ты посмотри на ширинку штанов. Никогда Бакуго не испытывал такой неловкости вкупе с чувством стыда. Он был готов провалиться сквозь землю сейчас же, но у него не получалось при всех его способностях. Он невзначай подумал, что с большим удовольствием обменял бы свою причуду на такую, чтобы можно было проходить сквозь любую материю, включая землю, безо всяких помех. — Что такое, блондинка? Хотя, тебя уже нельзя так называть. Блондин, так лучше же, верно? — продолжая истязать его, говорила девушка. — Ты чего, язык проглотил? Эй... что с тобой? — Проваливай, — сжав кулаки, прошипел парень. — Хочешь, подскажу, как избавиться от этого? — он хотел было послать ее куда подальше, и, в крайнем случае взорвать, но в ее глубоких умных глазах он прочел лишь смущение, абсолютно нормальное для данной ситуации, и желание облегчить его состояние. — И как? — он знал, как, но ему было интересно ее мнение. Ему все же до последнего казалось, что она просто съязвит. — Прими холодный душ, либо найди девушку. Первый вариант сгодится на этот день, а на следующие разы тебе поможет любовница. — Ого, — он насмешливо покосился на нее, выдав реплику, резко ее смутившую: — Хочешь взять на себя такую ответственную роль? Благодаря ей, он пришел в себя и уже не испытывал жгучее желание обладать ею. Возбуждение отпустило, и почти отошло нахлынувшееся смущение. Теперь, овладев собой, он вновь стал издеваться над ней, хотя, признаться, его реально интересовала ее реакция на такое "заманчивое" предложение. — Обойдусь. В Японии найдется много девушек, которые согласятся на твое предложение. На предложение стать любовницей, но не девушкой, потому что твой характер не каждая выдержит. Но вполне возможно, что ты обретешь счастье с той, которая захочет понять твой характер, а не пытаться выдержать его. — А жаль, — усмехнулся Кацуки. — Ты уже встречалась с кем-то и боишься близости и отношений, или что? — Нет, отношения и интим меня по сути не привлекают. Раздражают парочки и их эта милая фигня, подобная глупым сюсюканьям, обнимашкам после уроков, сопливые признания в любви... И не смей говорить, что я завидую им! Ничего подобного. Просто до меня не доходят эти сентиментальности. Нашлась хоть одна баба, нет, девушка, с которой мое мнение в этом вопросе сходится во всем, от "А" до "Я"! Бля, моя ненависть просто сказала "прощай"... — Ты случайно не имеешь причуду "чтения мыслей"? Сказав это, он удивленно охнул. Читать мысли, по обычаям вампиров, могли лишь близкие друзья, как Бакуго с Киришимой, или же... соулмейты, черт возьми... — Да я не читаю мысли, просто я говорю то, что бы подумал любой человек в данной ситуации. — Понятно, — он не знал, удовлетворился ответом, или нет, но решил не думать об этом больше. — Ты это, не переживай сильно... — сказала Кэзуко, желая облегчить ситуацию. — С кем не бывает. Бакуго хотелось смеяться и плакать одновременно. В такое странное положение он попал впервые, но благодаря его умению разруливать ситуации и принимать первое решения, он бы не облажался и сейчас. Но по велению судьбы это умение жестоко подвело его. Миг — и он оказывается у ее лица, прижимая к стенке своим мощным мускулистым телом; пытаясь дышать размеренно, он хотел не выдать себя с потрохами. Почти исчезнувшее смущение нахлынуло с новой силой, обстановка накалялась все сильнее и сильнее с каждой минутой, нет, даже секундой. В какой-то момент рука Бакуго чуть коснулась ее шелковистых темных волос, но из-за тревожности девушка не почувствовала этого прикосновения. — Что ты делаешь? — шепчет она, когда Бакуго чуть наклонился к ее лицу. — То, что нравится нам обоим. Голос Кацуки охрип до предела, понятно по каким причинам, и все же он не мог отойти от нее ни на шаг. Ему казалось, словно он попал в невидимую паутину, где она — злобная паучиха, а он — ее добыча, которую она цепко схватила и не намеревалась отпускать. И почему-то ему не хотелось вырываться. Впервые за всю свою сознательную жизнь, за все свои 116, мать твою, лет, он позволил особе женского пола обрести над ним, если не постоянную, так временную, но власть. Помимо матери он в жизни никого не слушался, не слушал и тетю Мэйвис, которая была для него добрейшим существом на земле. И все же... не доброта взяла над ним вверх. Ей было характерно непонятное для него очарование. Ее глаза, отливающие золотистым цветом, теперь лихорадочно блестели от чересчур интимной близости. Даже Арэта, знающий ее с 10-и лет, не смог так прижать ее, заставить трепетать душу, из-за чего ее в области живота приятно скручивало. Может, поэтому она даже в мыслях не воспринимала его как что-то большее, чем друг. Она вновь подняла на него глаза, и прочла в его глазах лишь одно — похоть. — Б-бакуго... нам надо остановиться... — Мы еще ничего не начинали, чтобы останавливать что-либо... — ехидно произнес парень. — Что?! — она пришла в себя окончательно и использовала на парне уже такой знакомый ему прием — впечатав его в стену лезвиями, она нахмурилась и сложив руки на груди, стала ждать объяснений. А объяснений чего? Она сама не знала. — Прижимать к стене тебе надо еще учиться, — ехидная усмешка не слетала с губ парня ни на минуту. — Тебе еще смешно?! Что это все значит, Бакуго? Ты только что чуть не... не... — Что? — окончательно придя в себя, он вынул лезвия из области плеч, куда они были кинуты, и подошел ближе. — То, что "нам обоим приятно", — передразнивая, ответила девушка, которая тоже взяла над собой контроль. — Ах, так ты про это, — ухмыльнулся парень. — Так-то да, но я не уверен, что это понравилось всем. Кэзуко не поняла, кого он имеет ввиду, да и думать об этом у нее уже не оставалось времени, так как в комнату неожиданно вошел Кейго. — Весело вам, как я погляжу, — произнесся недовольно-властный голос двоюродного старшего брата. — До твоего прихода действительно было весело, — ухмыляясь, ответил парень, бросив насмешливый взгляд в сторону девушки. И от внимания Таками этот взгляд не ускользнул. Он лишь нахмурился и спросил: — И чем же таким интересным вы занимались? Уверен, я тоже заинтересуюсь. Бакуго не скоро смог придумать ответ, хотя обычно за словом в карман не лез, и девушка воспользовавшись этим, махнула рукой на прощанье и сказала: — Уверена, вы найдете чем заняться и без меня. Потом расскажете о своих приключениях, а меня... меня Киришима ждет. — Стоять, — схватив ее руку, скомандовал Кацуки. — Ты же не оставишь меня одного на растерзание своему братцу? — Ты плохо меня знаешь, — вместо дружелюбной улыбки на ее лице сквозило привычное равнодушие, словно всего этого не происходило. Он закипел от злобы и отпустил руку. Проклятая курица! Если бы не ты... черт, надо признать, однако, что его приход был своевременным... но она! Она снова натянула на себя маску равнодушия и стервозности. Бля, а все так классно начиналось! Он тогда еще не подозревал, что впервые за 116 лет в нем пробудились отростки первой влюбленности. Любовь, по его собственному мнению, была чужда ему, он же не "гребаная простолюдинка", а вампир, альфа-самец, которому все нипочем, которого не уломает такое чувство, как любовь. А ведь любовь добирается даже до одиноких альфа-самцов. Несмотря на такое предвзятое мнение о любви, он все же втайне надеялся найти ту самую девушку. Девушку, что вовек сделает его счастливым, не таким агрессивным человеком, которого ненавидят все окружающие. Ему не раз от безысходности советовали начать встречаться с девушкой, и наверное, отец тогда заботился не о его счастье, а о его недотрахе, из-за которого он и вел себя так дико, как думал его отец. Мать не придерживалась такого же мнения, считая, что сын тоже заслужил любви, и несмотря на свою схожесть с Кацуки, верила в любовь благодаря своему мужу, и всячески желала Бакуго-младшему не торопиться с выбором. Она уповала на его благоразумие и не вмешивалась в личную жизнь парня, в отличие от отца, который боялся, что он будет руководствоваться чисто плотскими желаниями. Страхи его не без основания: парня действительно девушки привлекали только внешне. Но эта чертовка, думал Кацуки, тронула его душу не только этими охренительными ногами, но и своим независимым характером. Ему нравилось, что она перечила ему и другим, считалась исключительно со своим мнением, и вообще, была смесью "бэд герл" и "булочка с корицей". Да, милой быть она тоже умела, что также нравилось ему. Он взглянул на его брата. У них вообще нет ничего общего, кроме их крыльев. И фамилии разные. Скорее всего, двоюродные брат и сестра. Либо Кэзуко — приемыш. Он чуть улыбнулся при этой мысли и резко спросил парня, стоящего напротив, заставив от неожиданности вздрогнуть: — Курица, ты идешь? — Курица? — Есть возражения? Не думаю, что прозвища "петух" или "уебок" будут тебе больше по вкусу. — Почему ты всем даешь оскорбительные прозвища? — Неохота фамилии запоминать. Так даже интереснее, и никто не возражает. — А есть, скажем, исключения? — О да. Киришима. — Чем же он так отличился? — Приглядись сам и увидишь. Н-да, сложный паренек ты, Бакуго... Не дай Бог ты Кэз понравишься... Он спустился вниз, чтобы запретить сестренке шорты, да и вообще сжечь к чертовой матери весь неприличный гардероб, если он у нее имеется. Но он так и застыл на месте — она весело смеялась с Каминари, который только что вернулся с Киришимой. Он подошел ближе, дабы узнать, это ли хваленый Бакуго Киришима, и как только он получил отрицательный ответ, он понял, что Киришимой является красноволосый парень с акульими зубами. Что ж, если уж он заслужил уважение такого сложного и придирчивого человека как Кацуки, значит заслужит и расположение Кэзуко. Стоп... я серьезно это сейчас? Я же не буду свахой моей любимой Кэз и этого парня?.. Надо к нему приглядеться и все решить. — Шашлык готовим, да? Киришима, верно? — как бы невзначай подойдя, начал Кейго. Киришима даже не догадывался, что проходит испытательный тест у крылатого героя. — Ага! — воодушевленно ответил тот, улыбаясь во весь рот. — Слушайте, Ястреб, а каково это быть героем? Дайте, пожалуйста, наставления. Мы с моим друзьями Бакуго и Серо подали заявки в ЮЭЙ, а это престижная академия для будущих героев. Круто, наверное, спасать людей, быть опорой для близких? — Конечно, — улыбнулся Кейго. Геройство — вот его слабая струна, и он с радостью поддержал эту тему. — Самое главное в работе — делать ее правильно и с удовольствием. Работа героя — не исключение, как ты можешь понять. Естественно, мы не только спасаем, но и задерживаем злодеев, всяких мелких воришек... вот тут-то сложнее, ведь при схватке с тяжелыми соперниками рискуем жизнью. Я стал героем только ради нее, — указав на улыбающуюся Хасэгаву, сказал Ястреб, — и лишь ее вера в меня, как бы банально это ни звучало, поддерживает мои силы. — Это так мужественно с вашей стороны, Ястреб! — показывая большой палец руки вверх, воскликнул парень. — Ради нее действительно стоит это делать... — уже тише добавил Эйджиро, но тонкий слух героя уловил эту реплику. Да тут все, оказывается, проще! Я сто процентов полюбился ему, и она симпатизирует ему! Может ли быть это воссоединение более легким и приятным для всех? Он улыбнулся, подходя к сестре и взяв ее за руку, отвел ближе к Эйджиро. — Что ты делаешь? Пусти! — шикнула девушка. — Помоги Киришиме с шашлыком и перестань хихикать с тем парнем. — Что такое, герой номер три? Ревнуешь? — Нет. Ревность и взволнованность — разные вещи. — Да что ты? Кейго, это тебе ли говорить о таких вещах, тебе, у которого было столько девушек, что я даже не припомню их имен! — Они не были мне девушками, — раздраженно ответил парень. — Тогда они были шалавами на одну ночь. Я — не ты, Кейго. И мне точно не нужны половые связи на одну ночь. — Хватит нести чушь, тупица! — крикнул Таками. — У меня нет другого выхода, разве ты не понимаешь?! Как у героя вообще могут быть отношения, если он может подвергнуть жизнь любимого человека опасности?! — Ну извини, откуда мне знать о таких вещах, если некому было о них рассказать мне раньше? — холодно ответила девушка, вырывая свою руку из хватки брата. Тот ошарашенно глядел вслед девушке, которая стремительно приближалась к выходу, попутно взяв свою сумку и пачку чипсов. Он сразу смекнул, что она имела ввиду, и погнался вслед за ней: — Кэз! Да подожди ты, Кэз! — Чего еще? — резко остановившись, осведомилась она, а Кейго не сумел вовремя остановиться и врезался в нее, налету подхватывая. — Не ушиблась? — обеспокоенно спросил парень, виновато глядя ей в глаза. Та лишь поцеловала его в нос и ответила, что все хорошо. Она открыла телефон спустя 10 минут и напечатала все еще сидевшему в доме Бакуго следующее сообщение: "Если хочешь определить победителя соревнований, так давай пробежимся! Километр — самое то, что скажешь?" Почти моментально ей пришел ответ: "Ок. Надень что-нибудь подлиннее своих шортов, иначе эта гонка будет нечестной, если ты понимаешь, о чем я." Кэзуко покраснела и случайно встретилась взглядом с Бакуго, стоящим в самого окна дома. Тот насмешливо оглядел ее с ног до головы (и никак не наоборот, ее ноги — его слабость), и отошел. Теперь главное не облажаться. Я должна победить, должна! Вот мы и узнаем, кто будет Джинном, а кто Алладином.