Кровавые взрывы

Едва Ястреб узнал о новом соревновании, его прорвало. Слава Богу, хоть не буквально, но злился он долго. — Какого черта ты вообще соглашаешься на его соревнования?! — негодовал брат на свою вредную, упрямую, младшую двоюродную сестренку. — Я сама предложила, — она знала, что после этого последует, но она специально сказала ему правду. — Ты — дура?! Тебе что, реально нравится состязаться с… этим?! — указав на дом парня, очевидно, он имел ввиду владельца особняка, зло прошептал парень. — Кей, ты злишься так, словно я согласилась пойти с ним на свидание. Совсем чокнулся? И хватит орать, у меня уши от твоего писка вянут. И вообще, моя жизнь, что хочу, то и делаю. Таками изначально знал, что у Хасэгавы характер непростой. Начни ты указывать ей — она сто процентов сделает все наоборот просто потому, что ей так «захотелось». Но они оба знали, что тут дело в принципе. Они оба были слишком похожи характерами; это было хорошо, только когда они не ссорились, и как только дело доходило до споров — ради Бога, берегись. И брат, и сестра были мастерами спора, в карман за словом не лезли, на любое обвинение находили предъявы, да еще и умудрялись обвинять чужих, и им это удавалось даже при тех случаях, когда никто не был виноват, кроме них. Лучшая защита — это нападение, и опыту их в этой сфере можно позавидовать. Их обоих называли «адвокатами дьявола», и вполне справедливо. Умение убеждать людей в своей правоте было еще одной их способностью, и иногда они ею злоупотребляли; девушка для личных интересов, так как ненавидела проигрывать в спорах, а Кейго чаще для того, чтобы вразумить сестренку. — Пожалуйста, пойми, дело не в этом… — герой чувствовал, что пора начать манипулировать Кэзуко, если, конечно, получится. — Эй-эй, остановись-ка! А кто это тут хочет манипулировать невинным созданием, вроде меня? Так он и знал. Был в курсе ведь, дурак, что у нее нюх на такие вещи. — Я посоревнуюсь с ним, и ты меня не остановишь. Я ведь не совращать его собираюсь, идиот! Да и я надену длинные спортивные штаны, от греха подальше, — едко посмеиваясь, добавила девушка. — Бедная Эмма, за что ей такое несчастье в виде тебя? — Бабуля меня любит, в отличие от засранца, стоящего передо мною, и заливающего тупую чушь. — Я тебя тоже люблю, — нахмурившись, возразил парень. — И поэтому я хочу защитить тебя. — Кей, твое супергеройское чутье хромает, мне не требуется помощь. Он ж не маньяк, хотя и похож на психа. И мы не будем одни, если тебя это не убедило. Успокойся, — сжав его руку своей, прошептала девушка. И одно ее чертово прикосновение убедило его вместо тысячи любых слов. — Ладно. Но если что-то пойдет не так, пеняй на себя, — строго добавил он, но будучи не в силах злиться на Кэз по-настоящему. Единственное, что его оскорбило, так это ее несправедливые слова о том, что его, видите ли, «супергеройское чутье хромает». — Кей, я люблю тебя, — мимолетно обняв его, прошептала девушка. — Я знаю. Кстати, где твой дружок Мацуо? — спросил парень, усиленно выделяя тоном голоса слово «твой». — Он не мой, — заметив его намек, она вновь раздражилась. Только его грязных намеков не хватало! — Откуда мне знать, где он? Я же не нянька ему. — Ясно. Вы уже начинаете? — Пока нет, — ответил за нее вдруг оказавшийся рядом с девушкой Бакуго. — Грязнокровка, пришли ответы с заявок в ЮЭЙ. Угадай-ка, тебя приняли или нет? — махая святой для нее касетой, предопределяющей чуть ли не всю ее жизнь, она тщетно пыталась ее поймать, в то время как Бакуго поднимал касету в воздух, так что она не могла поймать, не использовав свою причуду. Чертов полтораметровый рост! — гневно подумала Кэзуко. На самом деле же ее рост составлял метр и шестьдесят, но подумав о себе как можно ниже по росту, она оправдывалась самой себе, что не могла поймать эту глупую касету. И отчего это Бакуго вздумал играть с ней? Она ему кот, что ли? На этот раз ей помог Таками, — отобрав тот самый заветный артефакт, и отдав его Кэзуко, он пригрозил Бакуго взглядом. Кацуки лишь фыркнул, очевидно, насмехаясь над его попытками его вразумить, или, тем более, запугать. Бакуго же не кролик, чтобы его травить, верно? — Пойдем домой и посмотрим, — предложил блондин. — Если ты поступишь… — Ой, заткнись! Харе условия мне ставить. Наше общение — сплошные споры, надоело. И да, Кей, если я поступила, ты разрешишь мне все, что угодно. Что я ни попрошу. Идет? — Полагаюсь на твою адекватность. — Которой нет, — произнес Бакуго, раздраженный на нее, просто потому, что кто-то посмел прервать самого великого Бакуго Кацуки! — и схватив девушку за локоть, заодно подозвав остальных парней, маня их касетами, он отвел их в дом. Едва войдя в дом, Каминари затрясся от волнения, так как страшно боялся, что он завалил тест. Хасэгава с Бакуго милосердно успокоили его: — Тупица, успокойся. Не поступишь — невелика проблема, тебя великодушно примут в цирке. Там твое призвание, ей-богу. Денки вздрогнул и чуть ли не взревел, но тут же подоспела скорая психологическая помощь от Киришимы: — Каминари, все будет хорошо! Ты обязательно поступишь, а если даже нет, — на этих словах электро-мальчик вновь затрясся всем телом, — нет-нет, такой исход нам ждать не придется, — а вот на этих словах красноволосого парня Кэзуко с Кацуки фыркнули, — ребят, ну вы чего? Насколько я помню, он не накосячил, и из-за причуды не тупанул. Он же не перешел грань квирка, да? Единственные люди, которые реально могут не поступить, — это вы, Хасэгава и Бакуго. Поддержка Киришимы своему другу приятно отозвалась в сердце Кейго, последовавшем за ними, и он еще больше устаканился в решении свести Эйджиро с Кэз. — Никогда не забуду тот день, когда мы чуть не спалили академию, — проговорил Кацуки, с ухмылкой на губах смотря на давящуюся от смеха девушку. — Будучи… еще… ик! Не поступив… ик, не поступившими туда! — у нее началась икота, но остановить смех была не в силах от воспоминаний, нахлынувших ей в голову. — Я что-то пропустил? — недоуменно спросил Серо. — Чего это она ржет как полоумная? — Заткнись, сам такой, — сказал блондин прежде, чем успел подумать. Догадаться, какой именно это блондин — несложно, ведь так? Все присвистнули, на что Бакуго взорвал ладони парой взрывов, вскрикнул пару раз «Сдохните, придурки!», и пообещал, что убьет всех, кроме Хасэгавы, если они не заткнутся. Знаком он ей велел начать рассказ о том, как они чуть не уничтожили (по их меркам, правда) академию ЮЭЙ. Хасэгава успела смутиться и удивиться заодно тому, что он как бы встал на ее защиту перед Серо. На бумажного мальчика-с-пальчика она, конечно, не злилась, но поведение Кацуки ей было приятно, и даже очень. Таками странно смотрел на блондина, смотревшего в пол, очевидно, испытывая смущение. Чего это он так себя ведет? Неожиданно от него. Сто процентов, что он это сказал случайно, — он не из таких людей, специально льстящим девушкам. Однако, быстро придя в себя, словно ничего и не было, она начала рассказ. — Дело было так. Я, блондинк… блондин, — исправила себя она, ехидно взглядывая на уже понявшего все парня. Очевидно, она напоминала о небольшом «сдвиге» накануне, — я, блондин, Серо, Кири и Деку отправились на практический экзамен, так как мы уже сдали и тест, и давно подали заявки, в то время как наш плачущий в сторонке Каминари даже не слыхал об этом. Странно, обычно это я летаю в облаках… но продолжим. Когда мы уже были на месте, прямо у ворот академии, мы с блондином поссорились, правда, уже не помню почему… блонди, ты не помнишь, случаем? — тот отрицательно мотнул головой, и она кивнув, продолжила: — Впрочем, мы всегда ссоримся, причины даже не нужны, — она тонко улыбнулась ему, и он с трудом сдерживался, чтобы не улыбнуться ей в ответ, так заразительна была ее многозначительная улыбка, — итак, он взбесился, я взбесилась, бум-бум-тарарах! И следующее, что я помню, это как чертов блонди нападает на меня, взрывая руку, а этот взрыв был, ну, нереальный. Респект. Я увернулась; нет-нет, Кейго, не беспокойся, на мне ни царапины. Правда, урон, хоть и небольшой, пришелся воротам… и единственное, Киришима, что нас не подпустит к ЮЭЙ, так это жмотство директора, и нежелание прощать нас за материальный ущерб. — Вы должны быть как минимум благодарны за доступ к экзамену, а ты еще винишь ни в чем не повинного директора? — вмешался Кейго, учившийся в академии, и не желавший слушать упреки о персонале заведения, и особенно о директоре. — Кейго, не вини нас. С кем только не бывает, ну, подумаешь, поссорились немного… но что непростительно, так это то, что он назвал меня с Бакуго парой! — Ты слишком злопамятна, — вновь вставил Кацуки, сказав это прежде, чем успел подумать. — Это было недавно, не придирайся. В общем, такие дела. Скучный какой-то рассказ вышел на словах. На деле веселее-то было… — Да уж, — проговорил Деку, доселе молчавший. — Так! Быстро берем касеты и объявляем результаты! Через минуту все, кроме Кейго, заперлись в комнатах, количеству которых можно позавидовать, но это было неудивительно, при таких-то размерах дома.

Через 10 минут.

Крики, к счастью, были радостными. Все, без исключения, поступили, и Бакуго не преминул шанса подколоть Каминари. — Хасэгава-сан, — к крайнему негодованию Бакуго, Каминари от счастья игнорировал его выпадки, и обратился к не менее счастливой девушке, — хочешь, я познакомлю тебя с Ашидо и Джиро-сан? — Давай! Энтузиазму Каминари можно было в этот момент действительно позавидовать; он был настолько активен, что от нервов случайно активизировал свою причуду, и попал в состояние "тупарика", так что пришлось его тащить за собой. Бакуго твердо отказался это делать, хотя планировалось предложить тащить тушу друга вовсе не ему, а Серо. Хасэгава скорее случайно, чем намеренно, предложила волочить Каминари по полу. Все мигом признали, что это отличная идея, а Бакуго проникся к ней симпатией чуть больше обычного. Кейго, шедшего за ними, это немного волновало. Он замечал некие изменения в отношении блондина к его сестре, и не мог объяснить это иначе, чем проникновение симпатией. Слава Богу, просто симпатии! А то мало ли какие проникновения ему в голову забредут... Правда, как бы ему не было лестно такое открытие, он еще не отрекся от своей цели побыть свахой для парня с акульими зубами и пока единственной девушкой в их компании. Кейго все еще считал Бакуго невоспитанным хамом, и его симпатия к Кэз не напрягала его чрезмерно попросту потому, что был уверен в его невзаимности. Но он досадовал по причине, что его навыки в сводничестве равны нулю, и что если ему еще светила надежда возбудить в них чувства, то она стремительно падала к нулю. Он еще раз посмотрел на Киришиму. К его разочарованию, следов симпатии к Кэз у него не наблюдалось, разве что дружеская симпатия; Таками заметил, как оживился и вместе с тем разнервничался Киришима при упоминании некоей Ашидо, и его лицо омрачилось, а настроение упало донельзя.

Киришима условился позвать Мину, а Джиро вызвался привезти если не Каминари, то тогда Серо. Деку стоял тут же, в неловком положении, желая провалиться сквозь землю. Ему почему-то было стыдно оттого, что у него до сих пор не было даже подруги, не то что девушки. Поэтому Изуку тихонько стоял в сторонке, прислушиваясь к разговорам, но не вставляя в них ни единого слова. Даже радостная весть о своем поступлении не поднимала его настроения. Бакуго был рад своему поступлению, но с одной стороны, это было неудивительно. Первым очнулся Киришима, когда он радостно выскочил из комнаты, и объявил о своем поступлении в ЮЭЙ. Бакуго тогда даже не включил содержание касеты, так как ему было все равно; а когда об этом заявил и Каминари, его терпение кончилось, и он включив касету, перемотал сразу на конец и заключил, что и он поступил. В этом, правда, он был уверен с самого начала — не может же быть такого, чтобы они поступили, а он — нет! Едва он узнал о своем результате и о результатах Киришимы, Каминари, Серо и Мидории, ему до жути захотелось услышать голос Кэз. Нет, не для того, чтобы насмехаться над ее неудачей — он был уверен, что она сдала экзамены, просто в его душе всколыхнулось малое пламя волнения. Мысль о том, что она все-таки не прошла, озадачивала его. Может, все же зайти зайти к ней? Черт, только бы не повторить то, что мы уже делали наедине! Или, все же, повторить... Он, будучи незамеченным, прошмыгнул в его комнату, и услышал всхлип. Именно благодаря вампирскому слуху и чутью он почувствовал, что у нее не все ладно. Бакуго с трудом сдержал себя, чтобы не кинуться у ней и не взорвать дверь к черту, и постучавшись (что делал он крайне редко), зашел. — Ты прошла? — вопрос "почему ты плачешь?" казался ему менее уместным. — Да, — она еще раз шмыгнула носом. — Прошла! — вскрикнула она счастливо, сдержав порыв обнять его за шею, покрытыми светлыми, как он сам, волосами. Ей вдруг захотелось поиграть с его волосами, ощутить их, потрогать... Решив, что в такой радости мысли о его волосах должны занимать последнее место в ее мозгу, а лучше, вообще не занимать, она коротко осведомилась, прошел ли он. — Даже дебил Каминари поступил, ты еще во мне сомневаешься? — Нет. Точно не в тебе, Бакуго. Эти слова прозвучали для парня в особенных нотках. Он чуть улыбнулся, да так незаметно, что только острое зрение девушки могло сфокусировать это и запечатлеть этот "снимок" его полуулыбки в памяти. Почему-то ей казалось, что для таких его "улыбок" память ее оставила щедрое пространство, словно там им и место. — Помнишь, ты должна была мне три желания? — они все же пробежались на забеге, буквально десять минут, воспользовавшись случаем и всеобщим отсутствием внимания на них. Так получилось, что он выиграл, и теперь она, как проигравшая, должна была выполнять условия, данные парнем. — Да. Что выполнять? — несмотря на внешнее равнодушие, в душе ее творился настоящий хаос от волнения. — Первое, ты пойдешь со мной в бар. В тот, котором я работаю, — и не успел он договорить, как его прервал удивленный возглас девушки: — Ты работаешь в баре?! Охренеть, что раньше не сказал?! Пойдем хоть сейчас — я за! — Поубавь энтузиазм. Совсем не боишься, что я тебя могу споить до отвала? — Да не покажется тебе это комплиментом, но я тебе доверяю в таком вопросе. Я отчего-то чувствую, что ты не воспользуешься напившейся девушкой для злокозненных целей. И вновь Бакуго почувствовал странное тепло, разливающееся в области груди. Сердца, правильнее сказать?.. — И почему? — ему показалось, что они сделали шаг навстречу друг другу не только морально, но и физически, прямо сейчас. — У меня все еще ощущение, что ты гей. Волшебный момент испарился, будто его не было и вовсе. — Что значит — гей?! Свихнулась?! Дура, я тебе покажу, какой я гей! — Не надо, — давясь смехом, проговорила девушка. — Уже показывал. Знаешь, у меня бы не встал. На твои те махинации, вроде прижиманий к стене. Еще один любопытный факт — врать Кэзуко с Ястребом умели восхитительно. Никто не смог бы обличить их во лжи, кроме исключительных, вроде Бакуго, у которого был нюх на врунишек, вроде этой, стоящей передо ним, и бесстыдно вызывающе смотрящей на него. Почему-то ему хотелось отучить ее врать вообще. Чтобы ему не врала, на остальных было плевать. Он ехидно ухмыльнулся на ее заверения и ответил: — Может, попробуем сначала? Чтобы удостовериться? — подходя неумолимо близко к ней, он уже чувствовал, что она нервничает. Как классно, что я родился вампиром, — думает парень, ведь лишь благодаря именно его способностям он мог ощущать то, что не мог бы при обычном раскладе, то есть, обычным че-ло-ве-ком. Он ощутил презрение к человеческому роду, забывая, что теряет голову при упоминании одной человечины. — Обойдусь... Анатомию человека я изучала еще давно. И на практике тоже, — вновь солгала она, но сейчас лишь для того, чтобы разозлить его. — И на ком это? — вновь почувствовав ложь, он распалялся от желания прижать ее здесь же, и плевать на всех, плевать на Кейго с его синдромом старшего брата, с его гребаной гиперопекой, плевать на ее чертового дружка Арэту, плевать на мнение отца, желающего выдать за него сисястую богатую дуру, плевать на всех... — На Мацуо. — Самой врать не надоело? Эта реплика застала ее врасплох, и она смутилась. — На Мацуо, да? — продолжал он. — Ты же его на месте парня никогда не представляла. Вот никогда. Я же прав? По твоему взгляду видно. Летит во френдзону, короче. Каминари — дубина, тоже туда. Киришима тоже не в твоем вкусе. Серо... тоже не вариант. Скучноватый для тебя. Я — вообще не вариант, так ведь? — он едко улыбнулся при этих словах. — Как-то трудно тебе угодить. Проблемы с поиском бойфренда имеются? — Таких поисков не имеется в принципе, — раздраженная и смущенная его словами, возразила девушка. — Решил как и мой братец побыть Купидоном в моей жизни? Спасибо, не надо. — Ты злая. Даже для моего уровня. И мне это нравится. — Я свел Дерьмоволосого с Енотоглазой, думаю, и с тобой справлюсь. — Так они же не вместе. — И че? Любовь-морковь в процессе, это главное. Спорим, он сегодня ей признается? — Для тебя и любовь — это состязание? Я понимаю, спорить круто, но не надо превращать всю свою жизнь в соревнование , — смотря на него, она словно вспоминала себя, как будто она говорила это не ему, а себе самой. Ведь отчасти она его понимала. — Будь самим собой, просто наслаждайся жизнью, и не нужно пытаться быть кем-то другим, идеализированной версией себя… Это глупо. Я уверена, в душе ты другой. Ты лучше того, кем ты себя показываешь. Если бы Бакуго был сентиментальным, возможно, он бы пустил «мужскую» слезу, как бы выразился Киришима. Но это был Бакуго, и он просто фыркнул, на что Хасэгава вскинула бровь, и даже чуть не пожалела о сказанном. Но через пару мгновений она очнулась, и просто приняла тот факт, что добиться от блондина сентимантальностей и благодарности то же самое, как если Хасэгава добровольно позволит выиграть кому-либо в споре. — Если все, что ты сказала — правда, то ты первый человек, способный меня реально удивить. Убедиться в правдоподобности его слов не трудно, ведь Бакуго по сути не был лгуном или тем, кто болтает чушь ради того, чтобы быть угодливым для тщеславия других. — Я не удивляюсь твоему удивлению. Приятно удивлять, особенно таких необычных личностей, как ты. Сегодня Бакуго уже во второй раз показалось, что он с Хасэгавой сблизился душевно еще на пару шагов.