Кровавые взрывы

Кейго, как и предполагала девушка, был в гневе, когда услыхал новость про их «отношения». Хасэгава была зла на Кацуки, так как он заявил, что лишь его друзья будут знать о подробностях ситуации. — Значит ли это, что я утаю суть наших «отношений» от брата? — Бакуго чуть ли не физически ощущал ее клокочущую жилы ярость. — Да. — Этот безразличный тон его голоса, кратко оповестивший Кэзуко обо всем, вывел ее из равновесия окончательно. Она орала, ругала его последними негодяйскими словами, существующими на земле, но тот стоял и слушал ее с каменным выражением лица, как и прежде, отчаянно пытаясь не заорать на нее в ответ. Ведь если он начнет препираться с ней, сделка оборвется. А ему этого никак не было надо. — Какой же ты ублюдок… — Наверное, она обозвала его ублюдком уже тысячи раз, — зачем тебе все это? Почему ты собираешься жить со мной в одном доме, если, черт побери, ненавидишь меня? Тогда он лишь смерил ее нарочито безразличным взглядом, тоже не в первый раз, но он просто не смог найти ответа на столь щекотливый вопрос. Ну не станет же он признаваться в том, на что ответа не знает точно и сам? Тем не менее, он решил игнорировать ее и все выпадки в его сторону. Так было легче… по крайней мере, первую неделю он стойко выдержал. С его-то терпением. Забавно, ведь раньше еле терпели его, а нынче его словно наказывали за прошлые проступки. Которых, кстати, было на счету не мало. На второй неделе ему свыше решили дать отдышку, ведь начинались уроки в ЮЭЙ. Про академию он совершенно позабыл, окунувшись в тоскливую атмосферу дома, которую портило хуже некуда меланхоличное поведение Кэзуко. Словом, не такой он ее помнил, когда они впервые познакомились. Не такой она была в баре. Что сталось? Он так ей внезапно опротивел? Невозможно. Он старался не копаться в своих мыслях, да и совсем скоро должен был приехать племянник — правда, не совсем вовремя, но кто его спрашивает? С помощью ребенка он и собирался наладить свои взаимоотношения с милой стервочкой, сидящей напротив, которая деланно безразлично смотрела телевизор, и якобы не замечала его насквозь прожигающего нутро взгляда. Она стоически выдержала его взгляд целых полминуты. — Ну что такое? Ты перестанешь прожигать меня взглядом или нет? — Ты о чем вообще? Я смотрю телевизор. — Он и в самом деле быстро повернул голову в сторону телека, так как благодаря вампирскому чутью предугадал, примерно насколько ее хватит. Все-таки двухнедельное изучение ее нетерпеливой натуры не прошло даром. Но и она его хорошенько изучила. Эмпатия против логики — что победит в итоге? Думается, что гадать много не нужно, ведь девушка пользовалась навыками эмпатии куда чаще, нежели наш взрывной герой — логикой. — Ага, телевизор. Не знала, что я хоть отдаленно на него похожа. — Гораздо больше, чем ты думаешь. И заткнись, «Шоу Трумана» начинается. Если он намекает на мою «плоскость», как у его телека, он явно просто пытается меня задеть. Не у него ли два раза стоял из-за якобы плоской меня? — Ты хоть знаешь актера, сыгравшего главную роль здесь? — Конечно. — Ну и кто он? — Имени не помню, но это хрен, который играет долбоебов в фильмах. Хасэгава лишь промолчала, думая, что он опять задействовал один из своих бесчисленных вампирских трюков, но на деле, Кацуки раньше видел с ним фильмы. — Кацуки… — Парень, не поворачивая головы, навострил слух: девушка никогда прежде не звала его по имени, — Кацуки, а ты девст… девственник? Кацуки чуть ли не засмеялся при ее намеренной запинке при последнем слове. Какого черта она пытается выглядеть невинной овечкой? — С хрена ли интересуешься? — Чисто научный интерес. Грех не воспользоваться шансом, когда уже вторую неделю живешь под одной крышей с вампиром. — Научный? Ну вот тебе научный ответ — да, я девственник, так как удовольствие от секса вампиры получают лишь с той, с которой у них «дзынь». Подсознательно девушка отметила, что это самая длинная его реплика с момента их знакомства. — Что за дзынь? Наконец он повернул голову в ее сторону, недовольно взглянув на нее исподлобья. — Что-то ты подозрительно любопытна сегодня. — Меня достало наше молчание. Если ты собираешься меня держать здесь в «заложниках», то будь добр, хотя бы утоляй мое невинное любопытство. — Оба саркастично хмыкнули при слове «невинное». — Меня не достало. Продолжи ты молчать чуть подольше — был бы верх восторга. — Не правда. Тебя тоже достает все это, — она сделала непроизвольный жест рукой в пространстве, нетерпеливо кивнув для убедительности. — Чего ты от меня-то хочешь? — Поговорить. Я ведь и согласилась на нашу сделку только потому, что ты отличный собеседник, когда не агришься на окружающих. Опустим тот момент, что количество такого времени весьма ограничено, но тем не менее… Ты умен, а это привлекает. — Ты уверена, что тебя привлекает именно мой интеллект? — насмешливо вздернув бровью, осведомляется Кацуки. — Совершенно уверена в этом. — Однако, не сдержав, она выпалила как на духу: — Ну ладно-ладно, еще ты классно целуешься. Доволен? — Весьма. Она помнит про поцелуй? А все ли она помнит? Ее ответ немного встревожил парня. Что если… она вспомнит и про инцидент в ванной? — Так что насчет «дзынь»? Расскажешь? — Только если хорошо попросишь. — Фу, оставь эти мерзкие шуточки для кого-то другого. Я не собираюсь тебя просить. Ты обязан мне отвечать. Отвечая заранее на твое «С хрена ли?» я скажу, что ты заставил меня жить здесь на неопределенное время, да и я так хочу. Вопросы? Вот и молодец. Можешь начинать объяснения. — «Дзынь» — это такая херня, когда ты влюбляешься если не с первого, то со второго взгляда. Хотя, вторая жена моего деда долгое время его ненавидела, так что есть и своеобразные исключения. Возникает какое-то сияние, бабочки-гусенички в животе, и прочее. В общем, на этом все. — Как интересно… — Ага, пиздец. Твоя очередь отвечать. — В смысле? — Ты же не думала, что ты одна будешь допросы устраивать? Хищная улыбка Кацуки, казалось бы, не предвещала ничего хорошего. Однако, вопросы не были пошлыми или из ряда вон выходящими. Пока что. — Твой самый безумный поступок в жизни? — Согласие на жизнь под одной крышей с вампиром. — Что-то жизнь у тебя слишком скучная. То, что ты видела на самолете, — пустяки. — Так ты управлял экипажем гипнозом, что свойствен вампирам? — Совершенно верно. Кстати, ты раньше всех остальных очнулась тогда… как это получилось? — Я не смотрела тебе в глаза, так как была занята просмотром фильма. Услыхав шум из кабины пилотов, я забеспокоилась, и таким образом мы встретились, черт возьми. Про то, что надо смотреть в глаза вампиру, чтобы гипноз осуществился, Кэз читала ранее в старинных книжках, посвященных изучению этих существ. — Черта не трожь, он охуенный. — Ты дружишь со всякой нечистью? — Если ты забыла, то я и есть та самая нечисть тоже. Фактически, я мертвый человек. — А все мертвые превращаются в вампиров? — Нет, только если его укусят. Но такое уже никому не грозит, если ты об этом. Я с детства приучен пить витамино-заменители крови, да и человеческая пища куда лучше. — Тебя укусили? — Нет, я родился вампиром. Среди моего рода лишь чистокровные представители. — Ты случаем не поттерман? Потому что эти твои понятия насчет грязнокровок, чистокровных… меня путают. — Нет, но среди нас есть понятие чистокровный. «Грязнокровка» — моя чистейшая выдумка. — Ты всем даешь такие прозвища? — Да. — У тебя есть комплексы? — Нет. Лицо Бакуго было настолько невозмутимым, что пришлось поверить. И в самом деле, вопрос казался таким нелогичным, учитывая то, с кем она имела дело. — Любишь ходить по дому голышом? — последовал вопрос теперь от него. Хотя, уточнение было вовсе и не обязательно, верно? Ненадолго его хватило, однако помянем. — Не переношу холод, так что нет. — А летом? — Тоже нет. Не соотношу себя к числу нудистов в принципе. — Она отчаянно пыталась сохранить спокойное и бесстрастное лицо, но до парня ей было далеко. Едва заметный румянец проступал на ее лице, который она хотела как можно быстрее скрыть. Но как? И с какой, черт побери, целью он интересуется? — Не хочешь изменить своим привычкам в этом доме? — А, ну можно же было догадаться, Кэз, как же так. — Благодарю, но я, пожалуй, воздержусь. И, кстати, среди людей в основном женщины не могут получить удовольствие от секса с нелюбимым человеком, в отличие от мужиков. Как и вампиры. Смекаешь? — Ангел тебя побери, попробуй сказать это вслух, грязнокр… — Каково быть частично женской сущностью, а? — Сгинь, тупая дура. Кэзуко лишь закатила глаза и пролистала лайн, наткнувшись на сообщение от Каминари. Сообщение от: Электрик Дети мои, а не хотите погулять нынче? Погодка супееер))) Ответив ему на скорую руку, она отложила телефон, сталкиваясь с гневным взглядом алых глаз напротив. — И слышать не хочу. — Перебив его, как только он хотел открыть рот, безапелляционно заявила девушка. — Ты охренела? Куда ты собралась? — Гулять, — выразительно подчеркнув голосом слово, парировала та. — Ты никуда не пойдешь. — Ну так загипнотизируй меня, раз хочешь остановить. Кацуки молчал, прожигая ее гневным взглядом, в то время как девушка и не думала останавливаться: — Ну же, Бакуго! — Не нарывайся, — рычит парень, угрожающе надвигаясь вперед. Но оба они знали: он ее не тронет. Вот только Бакуго воспринимал этот неоспоримый факт по-своему. Тронуть можно не только в плане насилия. Чем он и собирался воспользоваться. Нежно, но требовательно взять ее за подбородок, заставив нахалку посмотреть прямо в глаза. Заставить почувствовать то, что ей неведомо — страх. Животный, всепоглощающий, в ее первозданном виде. Поцеловать со всей страстью, которая едва давала вдохнуть. Звучало глупо, совсем как в бульварных дамских романах, однако... Так хотелось попробовать. Заставить забыть ее о разыгрываемой с таким усердием ненавистью, чтобы она подавилась своей дешевой актерской игрой, поняла, что он никаким боком не велся на эту комедию. Что видел, как она его хотела. Так же, как и он. С таким же всепоглощающим влечением, разрушавшим всю их мнимую обоюдную неприязнь. Воображение, к удивлению парня, не подводило его сегодня. А вот смелость, позволявшая ему взять и исполнить все, о чем он думал — подводила, еще как. «Ну же, идиот, возьми ее!» «Ну же, идиот, возьми меня!» Знали бы они, насколько идентичны были их мысли тогда. И как прекрасно, восхитительно-охуенно они подходили друг другу в горизонтальном положении. Прижать возбужденную, но никак не испуганную (как он планировал вначале) девушку к своему телу, покрытому рельефными кубиками пресса, поблескивавшим капельками пота. Ворваться, наконец-то, в ее податливый рот, сминать мягкие губы, такие правильные, такие нужные сейчас. И когда это я успел в тебе увязнуть, грязнокровка? Какого ангела ты заставляешь менять мой привычный уклад жизни, мыслей? Какого ангела я думаю об этом, когда подо мной ты? Я, что, ангел тебя побери, в тебя... Нет! Этого нельзя допустить. Ход его мыслей и их взаимного содействия нарушил звонок в дверь.