***
После он сидел за столом, болтая ногами, мыски цеплялись за мраморную плитку. На стол Альфред поставил чашку чая, густой пар тут же воспарил перед носом юного мастера. — Ты знаешь… Мастер Ричард тоже совершал ошибки. — Но не такие, — просипел мальчик. Свет тускло освещал их, одинокая лампа над столом, ночь всё ещё сокрывала их грехи. Альфред нахмурился и протяжно промычал, обдумывая следующие слова. — Как будучи Робином, так и простым человеком, потерявшим своих родителей, у него тоже бывали вспышки гнева. Он был просто сокрушен, когда не повторил с первого раза приемы мастера Уэйна, — Джейсон усмехнулся. Он смутно представлял молодость Дика. — У меня нет с этим проблем. Может, я лучше, чем предыдущий Робин? — Альфред прыснул, восхищаясь дерзостью. Старик мог быть довольно сварливым, но Джей всегда находил свой ключ. Дворецкий видел этих мальчиков насквозь и иногда его сердце сжималось лишь от того, что никто не мог дать им столько любви, сколько они заслуживали. Даже его чёрствое сердце противилось их дерзости, но всегда смягчалось от грусти в глубине их взгляда. Да, Джейсон мог не уступать в развитых инстинктах в бою, но ему никогда не сравниться с гибкостью Ричарда. Они носили плащ одного героя и разделяли сущность Робина — желание угодить Бэтмену, защитить его, облагородить. И он не мог отрицать, что именно это и губило их. — Не стоит зазнаваться. И Альфред, прекращай облегчать его ношу, — Брюс вышел уже в пижаме, после душа, готовый ко сну. Джейсон тут же сжал губы, его плечи напряглись, но он не смел оборачиваться. — Дик никогда не позволял себе такого. — Мастер Брюс, — в неверии начал дворецкий, — ребенок был напуган. То, что случилось… — Я не ребенок! — Джейсон крикнул, выпрыгнув из-за стола, встретив грозный взгляд мужчины, он сдался, побежав в свою комнату. Брюс и Альфред тяжело вздохнули. Казалось, поместье было слишком огромным и тихим для них троих, пустота давила. — Почему бы не быть с ним полегче? — проскрипел Альфред, выливая чай. Достав стеклянную бутылку, он наполнил стаканы виски. — Ты знаешь почему, — соврал Брюс, но тут же смягчился. Перерастание из линчевателя в маске в человека всегда давалось ему тяжело. — Я чувствую, что с Джейсоном мне нужно быть таким… Строже Джейсон не дисциплинирован. Он не такой как Дик, не слушает с полуслова, всегда спорит. Альфред слегка улыбнулся, встав напротив стола, передавая стакан мужчине. — Как и мастер Ричард, когда он стал взрослее. Ты пригасил мастера Джейсона в нашу жизнь уже подростком, поэтому как бы ни хотелось избежать тех же сколов, не получится. Придется научиться общаться. — Я знаю, Альфред, я знаю, — Брюс позволил себе краткий выдох, отпуская вес города со своих плеч, выпив содержимое стакана, как необходимое лекарство, он поморщился после.***
Раньше он привык думать, что приспособился к боли. Иногда он желал её, как доказательство, что ещё жив, ничего нового. Он был таким же подростком как и все, бродил по улице в поисках места, куда можно было бы прибиться. Кто бы знал, что всё так измениться с проклятыми шинами. Даже когда самый известный, самый, твою мать, богатый человек города взял его к себе под крыло, боли стало больше. Крыло было не обычным, летучей мыши. Мышцы ныли от тренировок, рождая странное глубокое удовлетворение от растяжения. Даже синяки после боёв в костюме сияли на коже как трофеи. Ему казалось, что он так хорошо свыкся с этим. Он ничего не знал о боли. Даже представить не мог как это, когда тебя раздирают, привязанным колючей проволокой к потолку. Его тело безвольно висело, казалось руки тупо оторвутся, под корень, вместе с мясом. Из горла выходили жалкие стоны, тихое шипение. Джокер редко его избивал. Самое ужасное было время. Иногда Джейсон ждал его, когда мужчина придет, только чтобы у него была причина двинуться, висеть неподвижно было невыносимо. Каждый раз ловя себя на мысли, что он ждёт смерти, его сердце заходилось бешеным страхом. Он ещё не был готов умереть. — Что такое, мой мальчик? — конечно, от Джокера не могло скрыться и малейшее изменение в его пленнике, как глаза парня расширились, а онемевшие искусанные губы вдруг задрожали. — Сколько прошло уже? Месяц или три, ох, никогда не знаешь в этом паршивом городе. Ты устал? Вдруг с искренним интересом спрашивал психопат, ему в жизни не уделяли столько внимания и заботы, сколько Джокер вываливал между пытками. Он ненавидел это, ненавидел, что почти всегда был в сознании, он так хотел отключиться. Соленная капля скатилась по его щеке обречённо, до подбородка и впиталась в воротник окончательно уничтоженного костюма Робина. Да, точно, если бы он не был Робином.***
Дело было даже не в побоях, раны покрывались сухой коркой, которая приносила боль одним лишь движением — вздохом. Было больно дышать, стонать, сдерживать всхлипы за зубами, напрягая пресс. У него не выработался ебучий Стокгольмский синдром от психа, нет, не было никакого внезапного понимания мотивов Джокера, только ебучая ненависть и… отчаяние. Если раньше он мог по глупости даже восхищаться планами Джокера, только издалека, глубоко внутри, одергивая себя каждый раз. Только Джокер мог свести с прямых, как палки, рельс Брюса Уэйна. За чем он и наблюдал, затаив дыхание, как мужчина срывается, теряет остатки самообладания, готовый на всё, чтобы остановить Джокера. Вся мальчишеская спесь из глупости сошла, он ясно видел сумасшествие и помешательство. Теперь он висел на крюках за Брюса, за его понятие о справедливости. ОН СТРАДАЛ! Когда даже не был сторонником, его душа рыдала яростью и обидой, унижением. Его ни разу не развязывали, ожидая, что парень ни на секунду не терял надежды вырваться. — Как мы сегодня? — Джокер припеваючи зашёл сзади, горячие руки в кожаных перчатках схватили его за плечи и Джейсон вздрогнул. Мужчина стянул мешок с его головы и свет ламп больницы впился в глаза. Он в отчаянии подумал о том, почему Брюс всё ещё его не нашел. Самое очевидное место на планете, псих прятался в психбольнице. Почему Брюс всё ещё не пришел за ним? Почему он всё ещё не нашел его? Джейсон опустил голову, привязанный к инвалидному креслу, чтобы его было легче передвигать, грудь опоясала колючая проволока, впиваясь на каждом неосторожном вдохе. — Почему Бэтмен всё ещё не пришел? Почему не спас? — растягивая как милую песню, Джокер вторил его собственным мыслям, он подставил стул рядом, подползая ближе. Его руки мягко провели по бедру, Джейсон дернулся, проволока заскрипела. — Знаешь, — грустно начал клоун, — не только ты в обиде. Не знаю почему мышь нас игнорирует. Может… Может, я ему больше не нужен? — с горечью спросил он в пустоту. Джейсон не собирался отвечать, он лишь выжигал взглядом драматично искривлённый рот Джокера. — И ты ему больше не нужен? Может, он уже нашел замену? — пожав плечами, он сделал вид, что не заметил как Джейсон застыл. — Что…? Джокер вскользь показал фотографию Бэтмена и Робина, но это был другой... Он бы узнал себя или Дика. Это был другой... Как он, что? Бледная рука продолжала гладить то его ногу, то руку, иногда спускаясь на грудь. Было не по себе, отвратительно, насколько нежен был псих. Но тот и не замечал, будто гладил уличную кошку, мышцы Джейсона против его воли отпустили напряжение. — Итак, расскажи мне, ваши профессиональные отношения с Бэтсом? — Джейсон прикусил свой язык. — Как он тебя нашел? Подобрал на улице? — мужчина усмехнулся, не осознавая насколько был близок, но ему и не нужен был ответ, он читал по глазам. — Серьезно?! И где сейчас таких детей делают… — ворчание вышло с налетом зависти. Рука Джокера поднялась выше, задерживаясь только на животе и внутренней стороне его бедер. Его чертов костюм был слишком натянутым в мышцах, он чувствовал ужасающее тепло от кожи, давление уверенных рук. Его тело против воли задрожало, он зажмурился, опуская голову ещё ниже. — Всё в порядке, Джейсон, мы здесь все свои. Если честно, между нами, я немного волнуюсь о твоём состоянии. Сколько ещё ты выдержишь прежде чем… Ну, пора признать, Бэтмен не придет, Джей… — с какой-то грустью слова вбились Джейсону в голову и он пропустил удушливое чувство страха, ударившее в грудь. — Я знаю как это тяжело, когда тебя не замечают. Поверь, сколько всего мне пришлось подорвать, чтобы привлечь его внимание. Здания, планы, его бесполезные, но такие дорогие сердцу напарники, — он взволнованно прикусил ноготь большого пальца. Джейсон скривился. Этот псих приравнивал свою ненормальную одержимость к его чистой благодарности и верности Бэтмену. Он даже не любил этот город, ненавидел его всей душой. Мерзкий, преступный, опустившийся до минетов от малолеток в переулке просто потому что все остальные заняты более опасными психами. Он хотел сбежать, множество раз хотел, даже когда стал Робином… Но он не мог, зная как поступил его предшественник, зная, как это задело Брюса. И Бэтмен был нужен городу, а Бэтмену нужен был напарник. Всё было так просто и ясно. Бэтмен показал ему другую сторону города, не уродливую, а ту, где все ещё темно, но иногда, в перерывах, им удается победить. Им удается спасти чью-то жизнь, дать надежду тем, у кого почти ничего не осталось. Любое чувство обожания к геройству было загублено руками Джокера, что продолжали гладить его сквозь пропитанный кровью и потом костюм. Он отчаянно не понимал, как его организм смог возбудиться. Впервые, черт, ВПЕРВЫЕ ему захотелось рыдать. Он НИКОГДА ещё не плакал, сдерживался из последних сил, кричал, раздирал глотку, но никогда… Джокер не был достоин его слез, нет. Его тело горит, Джейсон чувствует как вся голова вспотела, волосы мокрые у корней, ему душно в этом костюме. Когти зверя рыщут по нему, обгладывают нежную кожу, когда он тихо хнычет. Нет. Горячее унижение пронзает, когда зелёные глаза находят его, ему шепчут в затылок о Бэтмене. Я отберу тебя у него. Всё, что было его станет моим. Но Джейсон, он не принадлежал Брюсу, его тело не было инструментом, они были напарниками. Ведь так? Он сглатывает, у его горла плечо потрёпанного малинового пиджака, тело дёргается в порыве укусить, ответить на чуждую нежность жестокостью. Он повязан прутьями, обнимающие его в хладной хватке. Он в ловушке, что угодно, только не это. — Прошу, нет, — его широко раскрытые глаза застыли у ног, он дышит через раз, кажется в шоке. — Бэтмен — твой наставник, учитель. Научил тебя драться, дал костюм, свои игрушки, — с каждым словом Джейсон вжимался в кресло, пальцы скребли кожаные подлокотники, ломая ослабевшие ногти. — Просто благодарность или что-то большее? — он испытывал сильнейшее головокружение, комната вращалась перед глазами, а холодный убийственный взгляд сверкал хищностью. — Делал ли он когда-нибудь так? — горячая ладонь легла на промежность. Джейсон заскулил как от удара, перестав дышать. — И тебе хотелось бы, верно? — Не путай свои ебанутые фантазии и меня, — выплюнул пленник. — Убери свои поганые руки. Бэтмен… Он придет и когда он узнает, он— Глаза Джейсона на мгновение зажглись, после очень долгого времени, последние остатки ярости, непокорности и дерзости. Что Джокер нашел удивительным. — Он, что? И ты уверен, что достоин спасения? Как он рвался спасти ту рыжую девчушку и вот посмотри, мы сидим под чертовой больницей, — он скакнул на стуле, — уже НЕСКОЛЬКО месяцев! И ни одной мыши! Джейсон растерялся, опустив взгляд снова. Нет, нет, нет, такого не могло быть. Его бы не бросили, ни за что. Джокер рассмеялся, его резкий громкий голос пронзил Джейсона через голову. Казалось, что в жизни мальчика никто не касался так— Нежно, с сочувствием, хотя какое сочувствие от психопата? Это было действительно жалко. Хотелось горько рассмеяться вместе с Джокером, но он лишь сцепил зубы вместе. — Ты знаешь, что? — резкая серьезность заставила Джейсона напрячься. Он ещё мог терпеть безумную игривость Джокера, но никогда не знал чего ожидать от холоднокровной версии. — Скажи мне, — причмокнув губами, он подвинулся ближе, будто Джейсон мог не слышать его, теперь раскрашенные губы почти касались его уха. Он чувствовал запах медикаментов, гнили и грима, такой резиновый запах гуаши, тошнотворно. — Скажи мне, что скрывается под этим угрюмым колпаком Бэтмена. — Нет! Джокер отодвинулся, будто увидел его впервые. Усмехнулся, затем разыгрываясь до настоящего хохота. Джейсон был шутником и только что рассказал захватывающий анекдот, отчего клоун хлопал в ладоши. — Так значит верность? — сощурил он глаза. Почему Брюс всё ещё не нашел его? Почему он— — Он оставил тебя, — драматично протянул Джокер, дёргая за ремень на поясе Робина. — Пожалуйста, нет, — мальчишеский голос сорвался и проскрипел вместе с проволокой. Джокер не отводил глаз, наблюдая как ребенок ломается, трещина за трещиной в его непоколебимой стойкости, воспитанной у самых лучших. Сколько потребовалось времени, чтобы достичь такого уровня отчаяния, плескавшегося на дне зрачков второго Робина. Джокер медленно вдохнул, упиваясь, от чувство победы вязало рот. — Всегда второй, да, Джей? — прошептал мужчина. Убить его? Было слишком быстро. Мучать? Не слишком эффективно. Это был любимый мальчик Бэтмена, тот, которому многое позволяли, на многое закрывали глаза. И Джокер хотел отнять это. Нет, нет, нет, если ты играешь в такую опасную игру, если ты спасаешь город от его грехов, то ты не можешь позволять себе быть таким— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ позволить себе привязанность, любовь, баловать своего солдата, своё оружие. Джокер заберёт всё, что было у Бэтмена, он заберёт всё, что было у Робина. — И только второй Робин мог так глупо попасться. Никогда не мог словить того первого мальчишку, такой гибкий и шустрый, всегда настороже. Джейсон прикрыл глаза, вина была слишком неподъемной. Он подвёл и Дика тоже, его память, его имя Робина, их смысл. Рана на голове пульсировала глупостью, кровь застыла в волосах. Так его и поймали, ударив со спины. Насколько же это было жалко, может, он и заслужил это. Ему нужно было быть лучше, слушать Бэтмена лучше, быть лучшим Робином, чем был Дик. — Поэтому он тебя и оставил, да? Потому что ему не нужен непослушный, неспособный Робин. Понимаю, — он всё ещё гладил его через штаны, его собственный член пульсировал. Он испытал глубочайшую ненависть к себе и своему телу, что предавало его прямо сейчас. Джокер стянул перчатки, открывая вид на вымощенные шрамами руки. Псих, — хотелось выплюнуть Джейсону. Затем его нижняя защита пала, его штаны Робина расстегнули, без лишних слов, будто Джокер проводил дежурную операцию, его член выставили на всеобщее обозрение. Это казалось ещё более уничижительным, теперь он видел как у него стоит и не мог отвести взгляда, слишком напуганный, что если он прикроет глаза хоть на секунду… Он не знает, Джокер оттяпает ему яйца? Внутренне он уже был готов ко всему. — К чему такой обреченный взгляд? Неужели Бэтси не учил развлекаться? Ну да, вечные задания, отследи Джокера, поймай Джокера, засади Джокера за решетку, — нудно перечислял мужчина, под конец срываясь на смех. Теперь кожа из шрамов проходилась по его органу. Он сомневается что сможет когда-либо забыть это чувство, настолько отвратительное и чуждое. Первая дорожка слез скатилась по щеке, повиснув на подбородке. Нет, не падай, пожалуйста. — Ты ведь знаешь почему это происходит с тобой. Из-за Бэтмена. Всё это, только из-за Бэтмена, — страстно выскочило из него, голос был полон ярости и он начал дергать его, сдвигая кожу. Кожа к коже. Он не мог выносить звуки. Слезы начали падать вниз, беспомощные и полные боли, теперь рука Джокера скользила благодаря влаге. Он задыхался, выдыхая редко и судорожно, щеки покраснели от стыда, тело было скованно унижением. Трение было совершено отвратительным в его голове, но тело пело от удовольствия после нескольких месяцев пыток, оно желало этого. Его тело принимало Джокера. — Нет, нет… — это было настолько тихо, разбито, что Джокер на секунду остановился, чтобы расслышать лучше. Это была его песня, он был композитором и его симфония наконец-то начала петь, не было лучшего насыщения. Для Джейсона прошли часы унизительных прикосновений Джокера, это было нескончаемо, ему казалось, что он просто не способен кончить. Это бесполезно, — хотел он с ухмылкой заявить психу, но вся его дерзость полностью затухла. Он чувствовал себя таким усталым и выжатым, что еле сидел на этом чертовом кресле, его грудь повисла на проволоке, иглы которой более не беспокоили, впившись в кожу, тело Джейсона приняло и их. Он чувствовал себя маленьким, открытым и уязвленным, через все тело прошла дрожь и он отстранённо наблюдал как из его конца прыскает сперма, пачкая костюм Робина. Некогда самого классного героя на свете, некогда он был достоин носить этот плащ и эти сапоги, жилет и маску. Это была его жизнь. — О нет, мой мальчик. Ты никогда не принадлежал себе. Сначала этот город, потом псих в костюме мыши, но теперь— Теперь! Ты мой, — горячо шептал Джокер дезинфицируя руку, будто Джейсон был заразен смертельной инфекцией, хотелось сжаться в углу и удавиться. — Давай же снимем для Бэтса пару приятных воспоминаний! Он подвёл камеру, чтобы снять селфи, улыбаясь с жестом победы, по классике. Только на снимке откровенно был виден опадающий член Джейсона, всё ещё натёртый и красный, разводы спермы на его форме, его лицо было опущено, а челка скрывала разбитый, далёкий взгляд.***
Горячая густая кровь стекала по лбу, он ощущал себя дезориентированным, потерянным под светом ламп, должен был уже привыкнуть. И всё же, каждый раз открывая глаза, в глубине души, того кусочка, в которой Джокер ещё не успел проникнуть, он надеялся. Что кто-то придет, спасет, иногда клоуну удавалось выбить достойный образ Бэтмена из головы, тогда он думал о Брюсе, о его широких ладонях, которые он клал Джейсону на спину или плечо, чтобы поторопить. Одобрительный хлопок по плечу и кроткая улыбка, которую даже улыбкой было назвать сложно, но он понимал. Принимал и впитывал все крупицы благосклонности к нему и никогда не благодарил. Было страшно как-то назвать, обозначить что с ним происходило, как если бы оно тут же пропало. Если поверить в сказку, то она исчезнет. Он так хотел чтобы его ещё раз обняли, прижали к себе в стремлении защитить, уберечь от всего черного в мире. От этого оскала, выкрашенного красной помадой, его трясло от ненависти. И хоть удар по голове делал его замутненным, спутанным в своем сознании, его глаза всё ещё сверкали голубым холодом, когда Джокер схватил его за волосы, чтобы поднять голову. Они смотрели друг на друга, возбуждённо зелёный с дрожащим зрачком и стальной, несломленный от Робина. — Как сегодня поживает мой дорогой мальчик? — с трепетом прошептал клоун, но в нем не было нежности, только жестокость и желание причинять боль. Упрямство Джейсона начало его подбешивать, затягивая гайки в его голове туже, он придумывал все более интересные пытки. — Как хорошо, что сегодня в меню у нас десерт, — плотоядно проскрежетали его зубы. — Сегодня незабываемый день! День твоего посвящения. Джокер бросил волосы Джейсона, липкие, противные от пота и крови. И подошёл к камере, чтобы включить её. Иногда он снимал то, что делал с Джейсоном, сначала это было невыносимо. Он паниковал, поверх дыхания спрашивал, что он будет с этим делать, кому показывать? Каждый раз ответы Джокера были разными, настолько, что он упоминал президента, его мертвых родителей, родителей Джокера, что произвели это чудовище на свет, Бэтмена, весь Готэм или зубную фею. Ему стало плевать, он просто хотел чтобы вся боль, стыд и позор прекратились. Джокер поручал своей приспешнице — Харли смывать с него кровь, грубо обтирать тряпкой и даже насильно кормить. Вкуса еды он не чувствовал, что было к лучшему. Он знал наверняка, он был нужен им живым, это давало хилую надежду, проблеск света, что у него ещё есть время до того как его найдут. Он более не воображал, что сможет сбежать сам, обессиленное тело, выбитые суставы… Джейсон даже не был уверен, что сможет самостоятельно встать. Позади себя он услышал шипение, приглушенное стуком сердца в его висках, его дыхание было глубоким, но стабильным. Клоуна выбешивала покорность и отчаяние, его жертвы должны были визжать, умолять, доказывать что-то. Что он сам не помнил, но наверняка должны были. — Слушай внимательно, — Джокер грубо схватил его за подбородок, ожидая когда осознание появится в замутненном взгляде. И когда он поднес раскалённую кочергу к его лицу… Всё встало на свои места! Глаза Джейсона широко раскрылись, в животном страхе и он дернулся, Джокер его попытался успокоить, как лошадь, цокая на него. — Это… Маленький подарок. Тебе, от меня! — ласковая улыбка испугала его сильнее. Он ни черта не шутил. — Я решил, что нужно увековечить наши отношения. Дать какой-то, знак, символ, — он бегло глянул на окровавленную букву «R» на груди парня, что сверкала золотом. — Нам когда-нибудь придётся рассказать Бэтси, о нас. О всём, что было, это разобьет его старое мышиное сердце. Поэтому лучше сделать это в лоб, как пластырь, — уверял его псих, говоря с ним так, будто отводил собаку на усыпления с излишним сочувствием. Раскалённый металл прижимают к его щеке и он кричит так громко, его лицо раздирает от боли. Его вопль заглушает хохот клоуна, он даже не слышит сам себя, задыхаясь, лёгкие спотыкаются о хрипы. Кочерга падает на пол со стуком, пока клоун танцует под его раздирающие крики. Это его ломает, он бесчувственно падает на колья проволоки, что держит всего его, скрипит от тяжести, грозится не выдержать. Он ловит краем глаза конец кочерги, буква «J», горит ядовито оранжевым, все ещё раскалённая, он тихо скулит. — ТЕПЕРЬ ТЫ МОЙ! МОЙ. ТЫ ПРИНАДЛЕЖИШЬ МНЕ, — кричит психопат, Джейсон сдается. За ним никто не придет. Никто так и не узнал о нем, никто не пришел. Это всё было бесполезно. Его тело дрожит в лихорадке, половину лица он не ощущает, всё равно бьёт судорога, и жалкое скуление выходит из его сорванного горла. Он больше ничего не контролирует. Его жизнь в руках Джокера. — Мои друзья любезно зовут меня мистер Джей, малыш, — небрежно бросает клоун, выключая камеру.***
Была очередная кассета. Пускай она была черной и обычной, Брюс кожей ощущал зелёное ядовитое свечение, их было несколько и каждая хуже следующей. Каждую он с непоколебимой суровостью смотрел, ему нужны были ответы. Первая кассета пришла на следующий день после пропажи Джейсона, точнее его похищения. Он обыскал каждый дюйм пленки, каждый кадр и каждый пиксель. Тим тоже в последующем. Ответов не было. Кроме очевидных. Лечебница Аркхем, в которую он тут же сорвался, обыскав там каждый камень. Всё было как обычно, ни одного намека на то, что Джокер или Джейсон был там. Даже пятен крови или единого волоска его сына. Вторая пришла через несколько дней, как раз когда он встретил этого парня, представившегося как Тим Дрейк. Брюсу, мягко говоря, было не до него. На кадрах Джейсона пытали снова в лечебнице и он снова сорвался, теперь были пятна крови, даже те, с предыдущей кассеты. Ему начало казаться, что он сходит с ума. Это был танец Джокера, его шаг, шаг Брюса, он тянулся за ним, отставал и не было никакого способа догнать безумца. Весь город был в напряжении, затаившись, предчувствуя что-то ужасное. Кто бы не попался Бэтмену под руку не уходил целым. Через неделю Альфред усыпил его, насильно. Он сорвался, когда очнулся. — И что вы сделаете, когда найдете его, сэр? Свалитесь с ног? Скоро вам потребуется помощь. Мастеру Джейсону нужен Бэтмен в своем лучшем состоянии, — отругал его старик, голос был острым и хриплым. Всё были на взводе. Мужчина сходил с ума от собственной паранойи и вины, ему казалось, что Джокер снова жил в его мыслях, именно поэтому мог предугадывать его действия. Что если Джейсона было уже не спасти, эти записи лишь произошедшее за одну ночь? И как только эта мысль начала оседать в нем невыносимой горечью, пришла третья. В самом деле он не смотрел их. Искал зацепки по углам? Безусловно. Но не всматривался, это было выше его сил, анализ звука он оставлял на компьютер. Может, в этом была его ошибка, его слабость. Тим был рядом, этот мальчик стойко и серьезно относился к заданию, конечно, он пустил его разве что к технологиям пещеры. Ему была нужна помощь, если он хотел сделать правильный выбор. Слабые ростки надежды были сожжены, затоптаны и застрелены четвертой посылкой клоуна. Та запись… Она была невероятно… Не жёсткой, Джокер уже не бил его драгоценного мальчика. Это делал Джейсон.***
Джейсон пришел в сознание, когда нежные руки коснулись его лица, ожог снова прошёлся невыносимой болью, лицо пульсировало будто с него содрали кожу, что в каком-то смысле было так. — Бедный мальчик, — с сочувствием произнесла Арлекин. Джейсон усмехнулся бы, если не был так болезненно скован. Помнится ещё раньше Харли не проявляла к нему такого сочувствия, она издевалась вместе с Джокером совместно, поддакивая всем его словечкам, подавая лом, когда потребуется. Но одного Джокер не учел, её ревности. Когда она увидела испорченную форму Робина в сперме, было противно. Он видел её искривлённое лицо, но был на грани сознания, его лицо оставалось неподвижным, как и тело, время от времени подёргиваясь на инстинктах, лишь глаза жгли взглядом из-под бровей, пока Харли носилась рядом. Отвращение сменилось грустью и затем она заплакала, Джейсон лишь вздрогнул. Психи. Что с них взять? Но даже несмотря насколько сама Харли была не в себе, её мозги были полностью извращены и переебаны Джокером, она всё равно видела что-то отчаянно неправильное в том, чтобы клеймить мальчишку. Это никак не было похоже на её собственную татуировку принадлежности к мистеру Джею. Чувство внезапной ревности пробежало по её телу, когда она увидела свежие рубцы, раздраженную красную кожу, будто та до сих пор горела. Почему он, а не она? Две половины адских чувств боролись в ней: чистой преданности и страха за своё собственное лицо. Смогла ли она так отрыто носить нечто подобное? Она уже принадлежала Джокеру сердцем, но тому было… Нет, нет, они были влюблены. Они были напарниками. — Я не понимаю, что мистер Джей нашел в таком отребье. Подсосок Бэтмена, и он всё равно… — с подавленной злостью вымолвила она, включая шланг, из которого полилась вода. Джейсон дернулся от ледяной воды, тело задергалось в спазмах, Харли какое-то время наслаждалась этим. — Он… — хрипло сказал Джейсон, отчего она удивлено раскрыла глаза, выключая воду. Парень подождал пока она подойдёт ближе, — он сказал, что мы будем напарниками. Я и Джокер. Он выплюнул имя Джокера, будто оно застряло в горле, Харли зашипела. — Ни за что, — холод пошел от девушки и она отряхнулась. — Ты не будешь его— — Ты пойдешь против его воли? — его голос был сорван, глотка отслаивалась и казалось лишней в шее, болтаясь. Его глаза странно сверкали и Харли почувствовала нужду одернуться. Она ещё не видела, чтобы мистер Джей кого-то так пытал, тем более чтобы тот сохранял волю к жизни. Это её пугало и рождало странный трепет, она хотел раздавить Джейсона Тодда как букашку и в то же время находила его невероятно интересным психологическим экспериментом. — Ты не годишься ему. Ты был бесполезен для мыши, ты будешь всё портить мистеру Джею, — упрямо сказала она и достала аптечку. Не часто ей приходилось латать их пойманную птичку, лишь так, чтобы не отбросил свои крылья раньше положенного. Но в этот раз она проявила необычайную заботу, пытаясь облегчить боль ожога на щеке. Джейсон сжал глаза, сдерживая слезы, не зная были ли они от боли, от физической либо же от унижения, насколько ему это было нужно. И всё его нутро трепетало под мягкими женскими пальцами, хотя он понимал что в этом не было нежности и внимания к нему лично. Он был лишь заперт с психами, которых было невозможно переиграть, они не подчинялись правилам логики. Но он безвозвратно пропитался их безумием. И жестокость превращалась в нежность, зверство в благородство, а ненависть в любовь.***
Он почти не обращал внимание на слова Джокера, лишь ловил его мельчайшие интонации, как пёс внимая к хозяину, не понимая язык. Его мозг разучился воспринимать речь, его толкали и пихали как животное, чтобы он двигался куда нужно, лаял когда нужно. Джокер лепетал над ним, был бы у него хвост, он бы вилял им, в предвкушении подачки. Его разум был сломан. — Скажи мне, сын, кого ты ненавидишь? Голос Джокера снизошёл до шелка, он сладко называл его своим сыном, напарником, соулмейтом, он создавал его, мял как глину, а если куски откалывались, то лепил их обратно в безобразном потоке творчества, создавая Франкенштейна. Чудовище во плоти. Джейсон таким себя и ощущал, сотканным из тысячи противоречивых мыслей. — Ну же, сынок. Папочка так жаждет это услышать, — умасливал он его. — Кого. Ты. Ненавидишь? — Бэтмен… Ответ был краток, но полон тихой ненависти. — Да, да конечно. Ведь это именно из-за него ты оказался здесь. Перенес столько… Мучительных. Как бы их назвать? Пыток? Испытаний! И ты отлично справился, да? Джейсон слегка кивнул. Челка скрывала его лицо, оно было изможденным, все осознавали, что долго мальчик не протянет. Он был на грани. — На сегодня у меня последнее испытание, — горячо прошептал клоун. Джейсон вытянулся как по струне от изменившегося тона. В комнату вошли… Вошли три Бэтмена. Взгляд Джейсона залило красным, по телу пробежала ярость, когда его освободили от колючей проволоки, с него сняли верёвки и кровь слабо поступила по ослабевшим конечностям. Прошли минуты прежде чем он попытался встать, нервно посматривая в сторону Джокера. Он выглядел жалко и запуганно, от этого вида клоун чуть не урчал, безумно гордый проделанной работой. Был виден лишь слабый след от былой дерзости мальчишки, как он был сейчас покорен. Джокер передал ему лом, как нечто сокровенное из фильмом про ниндзя. — Клинок от мастера к ученику. Теперь твоя очередь, — улыбка растянула искалеченную кожу, будто та скоро могла отвалиться от лица. Джейсон схватил лом и с ужасающим воплем накинулся на мужчин перед ним, они лишь слегка защищались. Но запал парня быстро сошел на нет, его мышцы отказывались слушаться, больше промахов, из руки выбили его единственное оружие и он оказался в ловушке вокруг Бэтменов. Глаза были черны и полны разочарования, черные фигуры пугали его, вдвое выше и шире его. Они начали избивать его, отбивая почки. Джейсон упал на плитку, задыхаясь от онемения, выхаркивая кровь. Джокер стоял позади, заливаясь смехом, наслаждаясь представлением. Джейсон слабо хрипел, взгляд мутнел, пока нога обтянутая фиолетовым не пнула к нему пистолет. — Давай, мальчик, ты знаешь как им пользоваться. Не позволь Бэтмену снова причинить тебе боль! Как спусковой крючок Джейсон схватился за оружие, поднимаясь на ноги, он выстелил одному из них в ногу. Двое других замерли, запыхавшись. — Нет-нет, мальчик! Ты должен прикончить их! Бэтмен доберется до тебя! Как ты думаешь, что он сделает, когда найдет тебя, когда узнает какие секреты ты выдал? Он был прав, Бэтмен никогда бы его не простил, никогда бы не спас. Всё правильно, он не заслуживал спасения. Все, кого они когда-либо спасали, кого клялись защитить, это были добрые люди, беззащитные, но Джейсон… Он был грязным уличным отребьем, сыном конченной продажной наркоманки, он не заслуживал того, чтобы быть спасённым, стать Робином, опозорить плащ героя. Чертов Бэтмен, если бы не он! Джейсон не оказался тут! Нет-нет… Это была его вина. Он не послушал его. Его рука дрогнула, человек перед ним в костюме Бэтмена дрожал под прицелом пистолета. Джейсона охватило смятение, он вдруг вспомнил кто он. Дымка развеялась и он впервые за много недель ясно мыслил, он собирался отнять чью-то жизнь. По указу Джокера. Этого сумасшедшего клоуна. Он вспомнил вкус чая Альфреда так ясно, будто тот был на языке, вспомнил разочарование в глазах Брюса и не мог... Слеза соскользнула по его щеке и его плечи опустились, он сдавался, он не мог этого сделать. Его взгляд вновь опустел, но он был в спокойствии, он потерял свою надежду — Бэтмена, но он не потеряет себя. Джейсон отбрасывает пистолет, будто тот обжёг его пальцы. Позади него раздалось рычание, очевидно Джокер был недоволен, в бешенстве он поднял оружие и ткнул в затылок парня. — Что, шавка? Забыл что он тебе сделал? Всё над чем я трудился! Ты не посмеешь— Он развернул его лицом к себе, Джейсон пал на колени. Боль и облегчение поразили его от того, что он наконец-то умрет, это закончится. Дуло пистолета направленное прямо в его лоб. Не промахнись. Молился Джейсон про себя. В глазах Джокера полыхало зелёное безумие, воздух был пропитан всё тем же зловонием больницы, но так же там витал хаос. Из Джейсона вырвался смешок. Что выбесило клоуна ещё больше, его белки налились кровью и лицо скривилось в жуткую гримасу. Потихоньку его смех набирал силу, плечи дрожали от подавленного хихиканья и не успев открыть рот, в его голове уже зияла дыра, пуля прошла насквозь и тело мальчика замертво упало. Кровь растеклась уродливым пятном по грязной плитке больницы.***
Джокер присылал кассеты в полицейский участок, водя за нос не только Бэтмена. Их можно было посмотреть только на кассетнике фирмы, что перестала их выпускать годы назад, делая этот обряд ещё более претенциозным. Особенным, как он лишал ребенка надежды, лишал её взрослых людей, что поклялись защищать тех, кто в нужде. Защищать такие светлые юные сердца, как Джейсон, заставляя их сидеть, бегать и летать повсюду как мошки в беспомощности. Только благодаря Гордону все существующие носители были у него, в его пещере, где никто не смог взглянуть на его мальчика не так, он был уверен Джейсон был бы в бешенстве. Он даже не мог представить какого ему было так, окружённому врагами, без надежды, пропитанные извращённым сознанием фразы Джокера. Брюс бывал в плену, много-много раз, но никогда — так. Это было ужасно, сердце обливалась кровью, выхаркивая ошмётки. Он так виноват. Ночами Брюс просыпался от кошмаров, самое страшное — он находил Джейсона. Чувствовал что это он, его мальчик, его Робин. Без лица, без отпечатков пальцев, подушечки пальцев выжжены кислотой, кожа изуродована настолько, что невозможно признать. Находит висящим у моста, распятым перед выездом из города. Или же выкинут, как мешок мусора у мэрии. Он просыпался в ярости и боли, будто всё тело выворачивало и било током, тогда он спускался вниз, снова искать подсказки, тщательно проверял все места, даже с малейшим веянием краски для грима. Это был вопрос времени, он уже ждал, что Джейсон мертв. В каком-то смысле, лучше бы ему уже быть таковым, Брюс даже представить не мог каким пыткам Джокер мог подвергать его за кадром. И всё, чего он хотел — лишь найти его. Джейсона… Джокера. Найти. Спасти. Выбить всю дурь, призвать к ответственности, разнести глупую голову Джокера по кирпичам, оставить кровавую смесь извилин. Если это не были кошмары о Джейсоне, то это были сны, где он убивал Джокера самыми жуткими способами, иногда пугаясь своей же фантазии. Альфред видел как это отправляет его, стоял позади и беспокоился. — Сэр, не хочется даже спрашивать, — его лицо было хмурым как небо Готэма. — Но что вы собираетесь делать, когда найдете Джокера? — ему хотелось ударить что-нибудь, ведь вопрос состоял в том, когда он найдет Джейсона. И всё зависит от того каким он его найдет. Затем был этот мальчишка, Тим Дрейк с большими глазами полными надежды, пихавший ему фотографии десятилетней давности, о Дике, о нём, о Робине. Мальчишка стойко предлагал помощь, от которой он отказывался, но знало его разбитое сердце старика, что он остался совсем один в этом городе, готовом сожрать его живьём. Тим казалось совершенно естественно врос с бэт-пещеру. — Тим… — устало протянул Брюс, не было смысла носить маску, когда мальчик так ловко расколол их личности. — Твои родители не волнуются? — слабая попытка выпроводить мальчика. Тим посмотрел на него с тревогой, Брюс расценил это как страх перед родителями, но там было другое. — Вы впервые заговорили обо мне. Вы уверены, что всё в порядке? — Брюс был бы задет этим предположением, но потом, да, он совсем не интересовался им, помешанный на Джейсоне. — Вы выглядите совсем измотанно, может, сегодня без патруля? — Нет, Тим. Город должен знать, что Бэтмен охраняет улицы. Тим скривился и по пунктам разъяснил положение ситуации. Кроме Альфреда, за долгие года Брюс никому не позволял заставлять чувствовать себя отчитанным. — Поэтому если вы все ещё хотите на улицу, вам нужен кто-то, кто проследит за вашей спиной. Или вытащит, когда вы свалитесь от недосыпания. Тогда Готэм точно будет знать насколько хорошо защищен. Альфред весело усмехнулся позади. — Я думаю зерно здравомыслия тут имеется, сэр, — он доставал костюм черной мыши, проверяя новую броню на рукавицах. — Да… Возможно. Может, тебе подойдёт старый костюм Дика, — устало протянул Брюс, но когда глаза подростка загорелись… — Только чтобы наблюдать издалека, понятно? Тим заикаясь, кивнул, разделяя странный взгляд с дворецким. Это была сделка лишь на одну ночь, определено мальчик был всё ещё не готов, но в каком-то смысле Брюсу стало спокойнее, старый костюм Робина навевал что-то теплое. О простых временах, когда они наслаждались геройством с Диком. Пока не пришла четвертая кассета. Каждый в поместье почувствовал то тяжёлое неподъемное чувство вины и ужаса. Он не давал Тиму смотреть их, пока сам не увидит. Это было ужасно. Он видит Джейсона сломленного, он говорил, что ненавидит Бэтмена, он молил о смерти. Джокер устроил изощрённую пытку, где бандиты разодетые в костюм мыши избивали мальчика. Его сердце закрылось стальными пластинами, не пробиваемыми, отринув все эмоции, он хладнокровно смотрел дальше пока… Не раздался звук выстрела. Его тело вздрогнуло и он сорвался. — Мастер Брюс! Альфред не мог сделать ничего, чтобы остановить нарастающий ураган ярости в мужчине, любого кого бы занесло в него, был бы перемолот заживо. — Мастер Тимоти, вам нужно отправится с ним, бог знает на что он способен сейчас и… Если он переступит черту, это погубит его. Не дайте ему этого сделать, — голос старика стал жалобным, удивив мальчика до глубины души и он с решимостью не присущей пятнадцатилетним подросткам натянул маску и успел запрыгнуть в бэтмобиль. Казалось Бэтмен даже не заметил его. Двери больницы распахнулись перед Бэтменом, только плащ поспевал за его шагами, никто из персонала не смог его остановить, когда он спустился в подвалы Аркхема, тело Джейсона лежало прямо там, как на записи. Его собственные колени подкосились и он нежно поднял молодую птицу из крови в свои руки. Его тело было почти холодным, лицо было усталым, замученным. Он умер в страданиях. Брюс никогда не простит себе, он прижимал Джейсона к груди, пачкаясь в липкой ледяной крови, загнанно дышал в темные спутанные волосы и глотал крик, что рвался изнутри, его колотило. Он обернулся и едко прошептал: — Где Джокер? — медбрат шокировано хлопал глазами мгновение, прежде чем наконец-то смог прошептать что-то осмысленное. — О-он в камере, с-сам сдался пару часов назад. Уверяю вас, я ничего не знал о том, что— — В сторону! Бэтмен понёсся тенью на верхние этажи больницы, следуя на звук истерического смеха, что раскалывал его голову изнутри. Джокер смеялся позади решетки, топая ногами, в смирительной рубашке. — Ты— — Я! Да, я! Большой великий Би, — проскрежетал клоун, когда Бэтмен собственными руками растянул решетки, вытягивая голову Джокера между ними. — Бэтмен! — молодой голос возник в его сознании. Это был Тим, который был все время позади. Он со страхом смотрел на безжизненное тело Джейсона Тодда, второго Робина, его героя, как Бэтмен прижимает это тело к себе, будто держал что-то сокровенное, безумно возлюбленное, как мягко клал его наземь и приговаривал слишком тихо «я вернусь, потерпи». Тогда он понял о чём говорил Альфред, его тело задубело и он не сразу смог отправится вслед за черным плащом. Но теперь он был здесь, в шаге от черты Бэтмена, крепкие пальцы сжимали белую шею, пока убийца кряхтел, тратя весь воздух на смех. Тим видел как псих наслаждался каждой секундой ярости Бэтмена, ему нужно было это остановить. — Бэтмен, пожалуйста. Городу нужен ты, — Бэтмен зарычал. — Я был нужен Джейсону. — А это кто? Но—новый сынишка? — казалось Джокер мог говорить даже с пережатой трахеей, Бэтмен встряхнул его как куклу. — Ты нужен мне! — Тим встал между ними. — Пожалуйста… Не дай ему победить. Бэтмен отшатнулся, взглянув на Тима, будто впервые осознав его присутствие. — Что ты…? Ты без— — Я в маске, всё в порядке. Брюс устало вздохнул и потерянно поплелся назад за телом Джейсона, не обращая внимания на Джокера, что отчаянно пытался выплюнуть своё горло. — Ты следующий, — изуродованный голос донёсся до Тима, но отряхнувшись как от кошмара, он поспешил подальше от психа.