***
Бладхейвен медленно оправляется после атаки, постепенно людей пускают обратно, чтобы начать работу над восстановлением города. Дик не спешит вернуться в своё логово, предпочитая слоняться по поместью в ожидании возвращения своей… Семьи? У него никого больше не было кроме Брюса, Альфреда, новенького члена семьи — Тима. А теперь вернулся Джейсон. Чем чаще он напоминает себе, тем быстрее поверит, что это не сон. Колеса бэтмобиля визжат, когда Брюс паркуется с известной ему резкостью. Макушка с темными кудряшками показывает из-под крыла машины, Тим огорчённо качает головой и без слов проходит мимо, сразу наверх. — Вышло не очень? Брюс даже не вздыхает, стягивает безмолвно капюшон, его глаза горят ярким синим, черный грим растекся по всему лицу кольями. — Миссию невозможно оценить такими понятиями как «не очень», — хмурый. Что ж, Дик знает как справиться с таким Брюсом. — Вы узнали что-нибудь новое? — Я составлю отчёт, — явный намек, что ему стоит оставить бывшего напарника в покое и потом Дик прочитает всё, что его интересует. Дик трет глаза, отворачиваясь. Они даже поговорить нормально не могли. Значит, теперь всё будет так? Очередная завеса, прикрытая «работой». — А ты составил свой отчёт? — чуть более неуверенно спрашивает мужчина, сжимая спинку стула, не решаясь рухнуть в него. — Ты имеешь ввиду ситуацию в городе? — кивок. — Черная маска схватила в плен Джейсона и пытала, но я успел спасти его. Раны не критичные и вроде заживают, не то чтобы он откровенничал со мной о таких вещах. Недавно он и его подручные освоились на складе, у меня есть — — Дик. — Что? — Я прочитаю. Тебе не нужно пересказывать. И более того, разве я не сказал, не приближаться к Красному колпаку? — Его имя Джейсон, Брюс. И что мне оставалось сделать?! Дать ему второй раз умереть? Эхо пещеры заставляет их вздрогнуть. Как хлыст смерть второго Робина всегда их утихомиривает. Делает такими уязвимо открытыми, мясом наружу. Брюс мнет переносицу, затем оглядывается на застывший костюм в стекле, не более чем мертвая куколка в янтаре. Джейсон прошел целый цикл от Робина до Красного колпака устрашающего улицы, перестраивая их под себя. — Дик, то, что ты… Как ты думаешь поступил неправильно, — он спотыкается в словах как в расставленных колючих кустах, отворачиваясь от непонимающего взгляда голубых глаз. Если честно, Дик превосходил многих героев, за кем Бэтмен наблюдал, с кем ему приходилось кооперироваться. В нем была воля и несгибаемый характер, у него был многолетний опыт и ведущая рука лидера, которой никогда не было у Брюса. Невозможно было найти более идеального преемника. Поэтому так тяжело было наблюдать как кто-то младше него проживает те же ошибки, даже если они были неотвратимой частью становления на пути героя. Их дело было сложным. — То, что я пытаюсь сказать: что твоя неожиданная одержимость Красным колпаком, — Дик раскрывает рот и прежде чем он поправит, Брюс исправляет сам себя, — Джейсоном. Я понимаю откуда это растет. Ты думаешь, что он такой же как и ты — совершил ошибку. И помогая ему, ты простишь себя. Но это не так, Дик. Вы разные. Он сделал этот выбор. Много, много раз. И сделает снова. Под глазами Брюса круги бесконечных отчётов о вскрытии, снимков с участков бойни, запятнанные безумием глаза Джейсона. И он не может отпустить ещё одного ребенка во тьму, даже если Дик уже не его и не ребенок. — Ты не прав, — ошарашенно протягивает юноша. — Я не закончил, — рокот Брюса оставляет их в минутной тишине, пока он собирается с мыслями. — Я знаю каково это, в первые два года Бэтмена я отчаянно пытался помочь всем, я искал причины, я пытался понять. Но потом пришел Джокер. Дик фыркает, скрестив руки. Конечно, Джокер, никуда без него. Почему бы миру просто не избавиться от чего-то настолько ужасного и неестественного? — Некоторые люди не хотят спасения. Это не твоя обязанность, ты не должен врываться с горящее здание чтобы спасти приятеля преступника, потому что тебе кажется, что ты должен. Ты понимаешь? — Дик замер. — Джейсон, возможно, вернулся, но он другой человек. Он опасен и не собирается останавливаться. — Ты этого не знаешь! — Вспомни, они когда-нибудь останавливались? Пугало, Виктор и бог знает сколько ещё людей. — Джейсон… Он другой. — Ты — другой. Я другой. Мы нарушаем закон только чтобы помочь ему. Мы не ломаем жизни людей, мы не ищем мести. И прежде всего: мы не убиваем. Ненамеренно слова Брюса бьют его наотмашь, потому что, потому что он убил. Он убийца и его руки окровавлены, больше раз чем такое можно списать на случайность. Ему хочется закричать, что может быть он не лучше чем Джейсон, но это лишь подтвердит уродливые слова Брюса, что он лишь пытается отмыть свою совесть через оправдание действий Джейсона. — Ты должен помнить об этом. Как и много раз с тех пор как Брюс уволил его с поста Робина, Дику пришлось затолкать все свои выразительные чувства внутрь, глубоко вдохнуть воздух и успокоиться насколько это возможно. Его броня стала жёсткой, не составляя Брюсу подсказок о своих истинных чувствах. — А знаешь что? Я просто хотел сказать, что у тебя есть шанс исправить мнение Джейсона о тебе. Его шлем сломался, там трещина… Неважно. Ты мог бы сделать что-нибудь для него, что-нибудь крепче. Сделать все эти технологии и деньги полезными, если ты не хочешь потерять его. Вроде как, снова. Дик не говорит напрямую: если бы ты не упрямится и позвал на помощь, то Джейсон был бы жив. Может быть, когда он работал один, всё так и работало, но вещи давно изменились, его ответственность разрослась кривыми ветками за спиной. Не торопясь и с решимостью Дик проходит мимо мужчины, стремясь покинуть пещеру. Они всего лишь люди, без сверхспособностей, генетических изменений или невероятной удачи. Людям свойственно ошибаться, падать, но им суждено встать и выучить урок, чтобы снова не упасть, не потерять нечто важное из-за своего упрямства. Когда Брюс остаётся один, то он морщиться. Собственный сын поучал его, давал советы как взрослый человек. Гордость пела в нем, когда он видел уверенный размах крыльев Найтвинга. — Страшно представить что вам сказал мастер Ричард, сэр. Напомнили мне каким вы были ещё ребёнком. — Хватит злорадствовать, — Брюс сдержал рвущуюся ухмылку. — Я? Никогда в жизни, сэр. Я всего лишь старый немощный помощник этой семьи. Дик и Тим были бы не согласны, Стеф и даже Джейсон. Для Брюса Альфред был больше чем семья, а для детей — надёжная опора там, где Брюс эмоционально не мог уберечь. — Когда же все стало так сложно? — Так было всегда. Неужели вы не помните?***
Ливень барабанит по крышам, протяжная дробь и холод, витающие в воздухе. Воротник куртки уже промок, когда Джейсон замечает черные крылья летучей мыши. Предварительно зубы сами смыкаются в скрипе. Ночь обещала стать просто фантастической с новым нравоучением от Брюса. Может, вокруг уже была расставлена ловушка и это его последняя ночь, вдыхая запах свободы перед тем как его вернут в Аркхем. В любом случае Джейсон не собирался стоять и ждать пока на его запястьях щелкнут наручники. — Джейсон, постой, — мягкий, насколько может быть рев Бэтмена. — С какой стати? — с холодом он оборачивается, в шаге от прыжка с вышки. Неоновый таблоид укрывает их в тени, мерцая во тьме города. — Мне нужно чтобы ты выслушал меня, — Джейсон разочаровано качает головой. — Не слушал тебя при жизни, с чего ты взял, что я собираюсь слушать тебя сейчас? — Я думал. И прежде чем ты выпалить очередную колкость, ты должен послушать, — Джейсон запускает руки в карманы, уставившись в лицо Бэтмена. Будто его пожизненно контузило в этом выражении решимости. — Я о многом думал после той ночи. Этот тон до сих пор обладает силой над ним, заставляет присмиреть и послушать. Джейсон не позволит что бы ни сказал Брюс проникнуть в него. Брюс всегда был плох в словах, Селина часто его дразнила, даже будучи самым терпеливым человеком в его жизни. Альфред просто смирился, у них были свои столкновения, но опыт сожительства сглаживал недопонимание. Тим всегда оперировал логикой, а на этом поле было легко найти взаимопонимание. С Диком всю жизнь было трудно, будто он всегда проигрывал и разочаровывал тем, что не поддерживал эмоциональность Дика на каком-то невиданном ему уровне, никогда не мог правильно выразить то, что было у него в мыслях. С Джейсоном же… Когда он был ещё молод было легко, Джейсон не терпел лжи и неискренности, он понимал поле фактов и естественно откликался на импульс раздражения. Брюс слишком часто видел в нем черты юного себя, обучая Джейсона сдерживать мгновенные порывы. Той ночью он увидел нечто другое, нечто новое, что ужаснуло его. И Дик и Джейсон пошли по очень шаткому пути, тяготели к смерти, уничтожая себя виной и другими ужасными по истине черными позывами. И это всё его вина, он был ответствен за то, чтобы дать ростки правильным мыслям в становлении этих двух людей. — Я понимаю, что допустил ошибку воспитав в тебе и Дике такую жертвенность. С самого детства вас окружало насилие и я не уберёг вас. — Господи, блять, Б. Ты не собираешься на полном серьёзе выпаривать мне эту чушь. Это был мой выбор! Вытащи голову из своей задницы, мир не крутится вокруг тебя. Джейсон фыркнул, делая пару шагов снова к краю. Причем тут вообще Дик? Почему его ставили рядом с чудо-мальчиком? «Чертов лицемер», — прошептал Джейсон, чувствую чуждый холод под кожей, явно не от дождя. — Видишь? Ты даже не понял, что я говорил. Это будто—ты никогда не, — от разочарования он рычит, ударяя себя по голове. По венам вздувается обида, жгучая боль, прощальный поцелуй пустоты в душе после воскрешения. Глаза Бэтмена внимательно наблюдают за ним. — Какой толк от твоего бичевания? Ты блять, не имеешь права жалеть себя, не после того что ты сделал. Тебе напомнить? — кровожадность в нем способна гнуть металл. — Ты бросил меня на истязания этого психа. И что ты сделал потом? Притащил ещё одного ребенка на это побоище! Я не понимаю, неужели так тяжело признать свои ошибки?! Ты настолько забрался в свой панцирь, что даже моя смерть ничего не изменила! Многие годы Джейсон смотрел на черный плащ не с меньшим, чем восхищением. Даже когда Дик предупреждал его, казалось, что тот ополоумел или разобиделся, что ему нашли кого-то лучше. Кто лучше подходил Бэтмену, и Джейсон отчаянно цеплялся за своё место. Теперь то он знал, они все лишь расходный материал. — Ты был моим героем, но сейчас я понимаю, ты настолько же сломан, как и я. Брюс скрипнул зубами, плохо скрывая то, как слова Джейсона влияли на него. Как он мог, вернувшись к жизни, осуждать за то, как он справлялся с этой утратой, этим провалом? Новый шлем теперь неудобно лежит в мешке, Брюс вытаскивает его, блестящая сторона тут же покрывается мелкими капельками, отражающими неон. — Дик сказал мне насчёт шлема. — Что за—? Ты действительно думаешь, что я настолько туп, чтобы использовать твою технику, пронизанную жучками, чтобы следить за мной? — или с какой-нибудь навороченной дистанционной функцией усыпления или что-нибудь похуже. — Просто каркас, ты можешь наполнить его как хочешь, — Джейсон больше не отвечает, между ними километры заржавевшей обиды. — Я оставлю его здесь. Брюс кладет шлем на металлическую балку, прямо посередине их километров. Капли дождя заливают их с новым порывом ветра. Он знает что пытается сделать Дик помирить папочку и братика, чтобы жить вместе долго и счастливо. Этому не бывать. Всё лицемерие вылезло наружу и Джейсон не склонен подыгрывать. Он никогда не говорил Брюсу о галлюцинациях Дика, о том странном признании на крыше, сейчас кажется, таким смутным, будто ему привиделось. Во время пыток Джокера у него было предостаточно времени уползти в воспоминания, чтобы спасти себя, отвлечь от боли. Правда в том, что он ждал Бэтмена. Он ждал до последнего момента. Легендами становятся те, кто не побоялись что-то изменить, повлиять, навсегда запомниться, вклиниться в головы людей. — Ты не герой, Б. Что ты делаешь, а? Даёшь ложную надежду. После появления Бэтмена разве жизнь стала в городе хотя бы на одну ночь легче? Или же ты спровоцировал волну психов? — Джейсон, — как же он устал от одних и тех же споров, что больше его раздражало, когда он пришел в первую очередь не чтобы спорить, — кровопролитие приведет только к большей жестокости. — Пускай! Это, — указывает на пистолет, — станет устрашением. Каждый ублюдок, что боится умереть исчезнет с улиц, потому что будет знать: одна ошибка — и я его найду. Передай это чудо-мальчику. Я не нуждаюсь в ваших подачках, от вас изначально было мало толку. Влага лишь обостряет ржавчину, металл болезненно скрипит. Брюс не знает что может ещё сделать, Джейсон потерян для него.***
— Красный колпак! Прошу, — Черная маска хлопает в ладоши, затем предлагая присесть за стол в том же ресторане, в котором Бруно встретила свои последние мгновения, окружённая лобстерами и карбонарой. Ублюдок, считает это забавным. — Как я рад, что ты согласился встретиться и всё обсудить, как цивилизованные люди. Черная маска не может улыбаться, недостатки физиологии, но на его лицо была бы хищная улыбка, как и огонек в его глазах, вытаращенных прямо на Джейсона. Такой взгляд заставит любого ерзать пол собственной кожей, но Красный колпак держится расслабленно. Наконец-то обещанный тет-а-тет, всего лишь наемники по периметру, снайпер из соседнего здания. И, что удивительно, никакой секретарши. — Не вижу брюнеточки, что ходит за тобой с каменным лицом. Она, что, не участвует в твоих грязных делишках? Сексизм в современном мире? — зачем-то Джейсон раскачивает лодку, никто не умея держать язык за зубами. — О, понимаю. Тебе кажется, тебе нечего терять. Красный колпак, такая загадочная личность: ни прошлого, ни знакомых, ни друзей. Лишь одержимость кровавой справедливости, — мужчина задумчиво стучит по подбородку. — Я думал мы собрались трепаться о делах. — Так что ты решил? — мужчина нетерпеливо поворачивает часы на руке. — Мир, жвачка и радуга. Готэм никогда не видел радуги, не так ли? Такая сюрреалистичная картина — «радуга над мостом в Готэм» заработала бы миллионы. — Ты знаешь, что так не бывает. — Да, мир был бы слишком хорошим местом для таких чудовищ как мы. — Позволь спросить, с чего такое изменение? Кажется, ты был очень устойчив в своем решении развалить империю. — Всё очень просто, Маска. Так будет легче тебя контролировать, — наркобарон жмурится, но кивает. — И я пришел к выводу, что мы потратим кучу ресурсов на убийство друг друга. Неважно кто выйдет победителем, вместо Готэма останется лишь выжженное поле. — Очень мудрое решение, Колпак. Как какая-то очень хитровыебанная игра, где люди говорят одно, а пол словами скрыт другой, совершенно противопожарный смысл. Джейсон презирал эти уловки, однако с такими придурками как Черная маска по-другому было нельзя. Он проверял насколько Красный колпак способен заговорить ему зубы, насколько он наивен, сколько он скрывает. Каждое слово было ловушкой из мины, Джейсон выбежал на чертово поле, не имея никаких тузов в рукаве. — Конечно, но с одним условием. — Выкладывай, — ему уже было не по себе. — Как я и говорил ранее, на вершине останемся только мы. Я не потерплю ни одного упущенного процента, потерянной доставки и далее, — глаза хищно сузились. — Ты должен убрать их всех, до единого. Речь, конечно же, о тех недоумках, с которыми Черная маска ещё не так давно делил доход и медленно прижимал к стенке. Угрозы как таковой они не представляли, и возможно, это была первая проверка Джейсона. Насколько он не врёт, насколько верен. Подобный поступок чреват тем, что у Красного колпака больше не будет союзников, когда пойдут слухи, что он объединил с врагом и прикончил тех, кому обещал защиту. Его репутация, Черная маска хотел её отобрать. — И если кто-то ускользнет? — Ускользнет? Что за глупость, — мужчина взмахивает руками. — Надеюсь, на сегодняшней встрече твой шлем крепок как никогда, — его кулак слега стучит по своему собственному черепу. Это не прямая угроза, но Джейсон не пришел бы если бы не согласовался с рисками. Хуже всего, что на нём шлем от Брюса, не потому что он лучше, а потому что у него чертовски нет времени разрабатывать новый. Как только всё уляжется, он собирает заняться обустройством нового убежища, своей экипировкой разработкой подробного плана и конечно же тренировкой его людей— — Понимаю, я тоже весь в мечтах, буквально чувствую бесконечные нули на моих счетах. Но грязная работа первым делом. Мы пришли к согласию? — Твоё напряжение мне не нравится. Что получаю я? В чем твоя «грязная работа»? — Кто-то тебя беспокоит? Не проблема. Что насчёт этого Найтвинга? Кажется, он забыл где его кормушка. Джейсон сглатывает. Той ночью Дик вырубил с десяток людей Черной маски и помешал его сладким пыткам над Красным колпаком. Зачем герой спасать его? Главное сейчас правдоподобно сыграть безразличие, что должно быть не так трудно, учитывая, что ему действительно все равно на Дика. — В его голове всё перемешалось, я уже поставил его на место. Больше проблем не будет, — Маска в ответ задумчиво мычит, укладывая подбородок на сложенные руки. — Да, я слышал, что птица замарал свои крылышки. — В чем он замешан? — А ты не знаешь? Конечно, новенький в городе. В ту ночь, когда Блокбастер в последний раз увидел горизонт Блада, Найтвинг был рядом, приложив руку к его кончине. История умалчивает кто нажал курок, однако… — Как я и сказал, у парня в голове полный бардак. — Да, это так. Не каждому дано дёргаться под ниточки черной мыши. Эта формулировка, конкретно как Черная маска произносит, с унижением и скрытым смехом, рвет в нем любое терпение. Голос Дика «…ты не должен никому, ни Б, ни кому-либо ещё…» разбивается на осколки, царапающие его мозг. Он не собирался подыгрывать Брюсу в его нездоровой тяге справедливости, эгоистичной и лицемерной. Он собирался, блять, уничтожить Черную маску и всю его империю, разрушать до последнего кирпичика. — Значит, договорились? — Маска протягивает ему жилистую руку. Рука Джейсона нервно подёргивается, чувствуя как пол ладонью металл пистолета нагрелся.