Тепло во мраке

      Похоже, за ним и правда следует какой-то злой рок. Так думал Чжоу Цзышу, отбивая нападение сразу с двух сторон. Либо он просто исчерпал свою удачу еще во времена службы в Тяньчуан. Иначе объяснить тот факт, что на них нападают все, кому не лень, он объяснить не мог.       — А-Сюй! — встревоженный вскрик Кэсина заставил Цзышу отклониться, уходя от очередной атаки, а потом болезненный крик, сорвавшийся на стон — застыть на мгновение. Потому что голос принадлежал несносному Вэню, и бывший глава Тяньчуан боялся даже повернуться в его сторону, чтобы понять, что случилось. Но пришлось, потому что, если Кэсин ранен, то отбиться сам он сможет только с большим трудом. Впрочем, смотря еще куда его ранили, но, судя по этому болезненному вскрику, рана серьезная.       — Лао Вэнь!       Пробиться на помощь труда особого не составило, да и помощь подоспела вовремя, и через несколько минут враг был повержен. Посмотрев на живописно раскиданные трупы, Цзышу метнулся к сидящему у колонны Кэсину и опустился перед ним на колени. Несносный Вэнь мотал головой, как норовистая лошадь, и плотно жмурился, не замечая, как от этого по щекам скатываются слезинки. Одного взгляда хватило, чтобы понять — ему в глаза что-то попало. Хорошо хоть, что он додумался не тереть их, чтобы не загнать эту дрянь, что бы там ни было, еще глубже.       — Не три глаза, — все же решил перестраховаться Цзышу.       — А-Сюй? — как-то беспомощно отозвался Кэсин, отдернув руку, которой потянулся было к лицу. — Они мне какой-то порошок в лицо бросили. Глаза жжет немилосердно…       — Потерпи, доберемся до безопасного места, и я тебе глаза промою.       Конечно, надо бы это сделать сразу, но Цзышу прекрасно понимал, что сейчас они легкая мишень. Кэсина ранили, и неизвестно еще, что за порошок на него попал. Надо было уходить.       — Чэнлин, уходим, быстро… Лао Вэнь, ты идти сможешь?       — Смогу, ноги целы, — выдохнул Хозяин Долины Призраков и с помощью Цзышу поднялся на ноги.       — Вот, — Цзышу протянул главе Шэнь пузырек. — Это противоядие.       — Благодарю, господин Чжоу.       Подозревать главу Шэнь было не в чем, но Цзышу все равно напрягся, когда тот пошел с ними. Впрочем, сам невольный помощник объяснил это тем, что ему нужно самому убедиться, что с молодым господином Вэнь ничего плохого не случилось, но самого Цзышу мучили нехорошие предчувствия. Что-то подсказывало ему, что это не просто порошок. Еще во время службы в Тяньчуан он сам изобрел некоторые яды, в том числе и тот, который мог навсегда лишить человека зрения. И если что-то подобное использовалось на Кэсине… Цзышу не хотел даже думать, чем это все может обернуться.       Казалось, его состояние передалось и Кэсину, иначе как объяснить тот факт, что он за время перехода не проронил ни слова? При этом он точно был в сознании, это Цзышу проверял едва ли не каждую секунду. Глаза он не открывал, морщился и шмыгал носом, но стоически молчал, хотя, как подозревал Цзышу, ему было очень больно. Такие яды действительно причиняют сильную боль, разрушая нервные окончания. Если не вымыть яд, то Кэсин может лишиться зрения. Похоже, что он сам это понимал, потому что старался идти как можно быстрее, несмотря на то, что ноги дрожали и едва его держали.       — Чахоточный, — рядом крутилась А-Сян, у Цзышу не хватило духа ее прогнать, — ты ведь поможешь господину?       — Я сделаю все, что в моих силах, — большего он обещать не мог просто потому, что не знал, как далеко яд проник в его тело. Только поудобнее перехватил Кэсина и потащил его к замеченному небольшому дому.       — Чэнлин, проверь, нет ли там засады, — велел Цзышу мальчику, и тот поспешно убежал вперед. Гу Сян последовала за ним, чтобы помочь.       — Господин Чжоу, господин Вэнь… — неуверенно начал Шэнь Шэнь и замолчал. Но Цзышу его понял.       — Пока не знаю. Первоочередно надо промыть ему глаза, а там уже будем действовать по обстоятельствам.       О своих предчувствиях он предпочел не говорить, чтобы не тревожить и без того обеспокоенного лао Вэня. Это Цзышу чувствовал по тому, как заполошно билось его сердце. Но страх, что Кэсин ослепнет, сжимал сердце ледяными когтями. Вот уж кому-кому, а этому несносному и болтливому прилипале Цзышу такой участи никогда не желал. К тому же, бывший глава Тяньчуан чувствовал вину, что не смог уберечь младшего. В конце концов, он же старше Кэсина, и пусть тот не признает его, все равно остается старшим. И вот же напасть — Кэсин ранен, неизвестно, останется ли его зрение при нем, а он, Чжоу Цзышу, не смог ему помочь и уберечь от такой коварной подлости.       — Не теряй сознание, — выдохнул Цзышу, заметив, как к нему от дома спешат Чэнлин и А-Сян. — Лао Вэнь, только не теряй сознание…       — Пока держусь, — хрипло отозвался Кэсин, тяжело дыша в явной панике. — А-Сюй… Я ничего не вижу и не могу открыть глаза…       — Все хорошо, — Цзышу сам не понял, кого успокаивает: себя или младшего. Он заметил обеспокоенный взгляд Шэнь Шэня, но проглотил резкий ответ, понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет, а у них сейчас каждый человек на счету. — Мы почти пришли. Потерпи.       — Больно… — тихо всхлипнул Хозяин Долины и снова замолчал, повиснув на Цзышу.       — Лао Вэнь?!       — Не ори… — Кэсин откашлялся. — Тут я. Что там?       — Чисто, — отрапортовали в один голос Гу Сян и Чэнлин, остановившись подле старших.       — Хорошо. Пойдем, лао Вэнь.       Усадив Кэсина, предварительно отправив А-Сян за водой и чистой тканью, на циновку, Цзышу пристально осмотрел его зажмуренные глаза. Веки слегка покраснели и опухли, крови не было, и это уже вселяло робкую надежду, что все обойдется.       — Что там? — нетерпеливо спросил Вэнь Кэсин, чувствуя осторожные и мягкие прикосновения к своему лицу. — А-Сюй, можешь сказать, что со мной?       — Пока нет, — ответил Цзышу, внимательно рассматривая лицо младшего. Потом отвернулся, убрав руки, и смочил ткань в воде, которую принесла встревоженная А-Сян. Девушка не стала уходить, но под руку предусмотрительно не лезла, крутясь рядом и глядя с таким беспокойством, что сердце замирало. Цзышу даже подумать боялся, как она отреагирует, если все будет очень плохо.       Прикосновение влажной ткани Кэсин встретил едва ли не с восторгом. Но блаженный стон показал, что ему действительно стало полегче от того, что ему пытаются промыть глаза. Значит, и правда было больно.       — Глава Шэнь, — не отрываясь от своего занятия, произнес Цзышу, чуть нахмурившись, — могу я попросить вас об одолжении?       — Конечно.       — Возьмите А-Сян и Чэнлина, сходите в лавку аптекаря и возьмите кое-какие травы, — Цзышу перечислил, что ему необходимо. — Это должно помочь. Я смогу промыть лао Вэню глаза настоем, а потом придется ему полежать пару дней, чтобы прийти в себя.       — Хорошо, — позвав с собой детвору, Шэнь ушел, но А-Сян то и дело оборачивалась, не посмев спорить со старшими.       — Все плохо? — на удивление спокойно спросил Кэсин, едва они остались одни. — Поэтому ты их отослал?       — Пока еще непонятно, — ответил Цзышу, осторожно промывая глаза младшего водой. — Попробуй открыть глаза.       Кэсин приоткрыл глаза, поморщившись, прищурился и быстро заморгал. Цзышу невесомо стер с его щек слезы, внимательно глядя в потускневшие темные глаза. Раз он смог их открыть — уже хорошо. Осталось только понять, справится ли настой из трав. Но на это нужно время, а его у них слишком мало. Это был сложный выбор, и Цзышу, скрепя сердце, решил остаться в этом домике на несколько дней. В случае чего, он сможет отбиться, да и А-Сян неплохой боец. Глава Шэнь вряд ли сможет остаться надолго, но даже их двоих хватит, чтобы удержать оборону, пока Чэнлин, если что, не сможет увести Кэсина.       — Как себя чувствуешь?       — Словно песка насыпали, — честно признался Кэсин, моргая. А потом нахмурился. — А-Сюй, уже ночь, что ли?       — Нет, — с трудом удержав душевное равновесие и спокойствие, ответил Цзышу, пристально вглядываясь в безжизненные глаза и стараясь не подавать виду, что его все это тревожит все сильнее и сильнее. — Глава Шэнь с Чэнлином и Гу Сян ушли к аптекарю. Через несколько дней проверим, что и как будет. Пока не думай о плохом и настраивай себя на скорейшее выздоровление.       — Клешни бы поотрывал тому, кто это сделал, — заворчал Кэсин, нахмурившись.       — Уже, вместе с головой, — аккуратно проведя влажной тканью по лицу младшего, заметил Цзышу.       Ни один не стал уточнять, кого принесло на их бедовые головы, им обоим и так все было понятно. И они оба прекрасно понимали, что надолго в этом месте они остаться не смогут.       — Два дня, — вздохнул Цзышу, откладывая ткань на край кадки. — Мы пробудем здесь два дня. Этого времени достаточно, чтобы понять, вернется ли твое зрение или нет.       — А если нет? — губы Кэсина скривились в ухмылке, в которой веселья не было ни на грош.       — Тогда и будем думать, — отрезал Цзышу, про себя молясь, чтобы зрение к лао Вэню вернулось полностью. — Либо я найду способ связаться с Великим Шаманом, а уж он способ точно отыщет.       — Я не сомневаюсь в моем любимом А-Сюе, — лукаво заметил Кэсин, и на этот раз его улыбка вышла действительно искренней. Но вот Цзышу не смог улыбнуться в ответ, понимая, что, вполне вероятно, они упустили нужное время. Но пока он только и мог, что цепляться за призрак надежды, что все обойдется.       — Поспи пока, — уложив не сопротивляющегося Кэсина и укрыв его одеялом, Цзышу поднялся и вышел на крыльцо. Медленно втянув воздух, он выдохнул, приводя растрепанные чувства в относительный порядок, и попытался систематизировать свои мысли, которые пребывали в настоящем хаосе. Цзышу не мог отрицать тот факт, что Кэсин останется слепым навсегда, сбрасывать такой вариант было глупо, учитывая, что от порошка ему глаза промыли не сразу, поэтому бывший глава Тяньчуан пытался придумать, как и что делать дальше, если лечение не поможет. Но, как назло, все мысли внезапно разлетелись, и в голове было пусто и, казалось, свистел ветер.       Цзышу прислушался, но вокруг не было никакого постороннего звука, только шелест листвы на легком ветерке да мерное и спокойное дыхание спящего Кэсина. Прикрыв глаза, Чжоу Цзышу беззвучно выдохнул, беря себя в руки. Время на эмоции будет потом, а сейчас нужно сделать все, чтобы спасти его младшего соученика.

***

      Два дня прошли как пара мгновений. Кэсин по большей части спал, просыпаясь лишь иногда, чтобы выпить отвар и дать промыть глаза настоем. Цзышу почти неотрывно находился рядом, отводя на сон всего пару часов в сутки, когда его подменяла не менее уставшая А-Сян. Чэнлин тренировался усерднее, хотя мог бы отлынивать, потому что Цзышу за ним почти не присматривал. Но, видя, что произошло, мальчик просто не мог не быть усерднее, понимая, что теперь, на неопределенный срок, их главной защитой стал шифу. И потому Чэнлин старался изо всех сил, стараясь стать сильнее как можно скорее, чтобы не быть обузой.       — Чахоточный, а господин правда выздоровеет? — А-Сян подняла несчастные глаза от спящего Хозяина Долины. Цзышу тяжело вздохнул, но соврать девушке он просто не мог.       — Не знаю, — честно признался он, покачав головой. — Велика вероятность, что зрение к нему уже не вернется.       Он и рад был бы обнадежить Гу Сян, но понимал, что от лжи никому легче не станет. А так… Так она хотя бы выплеснет свой гнев и обиду на несправедливость, чтобы потом помочь своему господину. Сам Цзышу уже понимал, что зрение к Кэсину не вернется. Травы действовали хорошо, но, учитывая, что зрение даже не намеревалось возвращаться, он сделал вывод, что оно уже никогда не вернется. И винил себя, сидя рядом с Кэсином, сжимая его ладонь и успокаивающе поглаживая, когда тому снились кошмары. Лао Вэнь успокаивался и спал спокойно, а вот сам Цзышу спать не мог. Однако, ужасную правду пришлось принять — зрение его лао Вэня уже не вернется.       — А-Сюй? — хриплый со сна голос выдернул Цзышу из размышлений. Открыв глаза, он посмотрел на Кэсина, который таращился в потолок пустыми безжизненными глазами.       — Лао Вэнь? Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил бывший глава Тяньчуан, наклоняясь к младшему.       — Вроде, все хорошо, — неуверенно отозвался Кэсин, нахмурившись. — Только не вижу ничего… Сколько времени прошло?       — Два дня, — сердце Цзышу упало. Не помогло. Он применил все свои знания, которые хоть и далеки до знаний Великого Шамана или даже аптекаря, но все же были достаточными, чтобы помочь, но ничего не смог сделать. Не смог помочь, спасти зрение.       — Я два дня провалялся? — недоверчиво поинтересовался Кэсин, осторожно садясь на постели. — Ты сам хоть спал?       — Лао Вэнь…       — Ты спал? — уже с нажимом спросил Кэсин, нахмурившись, но Цзышу слишком хорошо видел — тот уже начинает понимать, в чем дело. За это время, что они провели, странствуя вместе, Цзышу научился читать Кэсина как открытую книгу.       — Спал, — Цзышу не сводил взгляда со слишком спокойного лица Кэсина. — Лао Вэнь…       — Это навсегда? — даже голос его младшего звучал чересчур ровно. И это настораживало и пугало одновременно. Но врать Цзышу ненавидел, не своему младшему.       — Вероятнее всего да. Прости, я сделал все, что мог.       Кэсин не смотрел на него, даже не повернул голову в его сторону, но его ладонь, теплая и чуть шершавая, накрыла его собственную. Цзышу от неожиданности вздрогнул, опустив взгляд. Он был уверен, что ему прилетит как следует, но никак не ожидал такого прикосновения.       — Не извиняйся, — ломко улыбнулся Кэсин, глядя пустым взглядом в одну точку. — Ты же сделал все, что было в твоих силах.       — Я мог бы сделать больше. Придумать хоть что-то, — в груди что-то ломалось, осыпалось крошками, острыми, словно лезвие меча.       — Спасибо, — это прозвучало очень тихо и настолько искренне, что Цзышу не нашелся, что сказать. — А-Сюй, спасибо. Ты… Ты не мог бы оставить меня одного?       Цзышу помедлил, и Кэсин уловил это. Он осторожно, но крепко сжал ладонь.       — Не волнуйся, ничего я не сделаю. Мне просто надо немного побыть одному.       — Хорошо, — сдался Цзышу, тяжело вздохнув. — Я буду неподалеку. Если что понадобится — позови.       Дождавшись кивка, он поднялся и вышел. Закрыв дверь, Цзышу на мгновение прислонился к ней, прикрыв глаза, а потом выпрямился и спустился по ступеням. К нему тут же кинулась А-Сян, но, заметив выражение его лица, остановилась, и улыбка сползла с ее губ.       — Чахоточный! Господин… Он…       Цзышу покачал головой и устало присел на лавку, потерев руками лицо. Усталость наваливалась душными волнами, но пока спать нельзя было. Успеется. Да и привык уже — гвозди не давали спать после полуночи, а иногда он и вовсе проводил без сна по несколько суток.       — Ты бы отдохнул, — Гу Сян нахмурилась и хотела было пойти внутрь, но Цзышу остановил ее, поймав за запястье.       — Не ходи. Пусть побудет один. С ним ничего не случится, — заметив взгляд девушки, добавил Цзышу. — Он обещал.       Гу Сян недоверчиво посмотрела на Цзышу, потом с тревогой — на закрытую дверь, но все же сдалась и тяжело вздохнула.       — Наставник, — подошедший Чэнлин посмотрел на Цзышу, — что теперь будем делать?       Это был хороший вопрос. Цзышу тяжело вздохнул, размышляя. Но ничего в голову не приходило, кроме одного места — Усадьба Четырех Сезонов.       — Отправимся в школу, где я учился, — наконец, после раздумий, решился Цзышу. — Там, по крайней мере, достаточно безопасно.       И там Вэнь Кэсин сможет заново осваивать уже привычные приемы. Его жизнь теперь полностью изменилась, ведь ему теперь недоступно зрение, что подразумевает развитие остальных органов чувств.       — Чэнлин, А-Сян, надо найти повозку. Лао Вэнь еще слаб, поэтому пешком не пойдем. Справитесь?       — Обижаешь, чахоточный! — хоть девушка и улыбалась, страх и беспокойство были слишком очевидны. — Пошли, Чэнлин!       Забрав кошель, А-Сян утащила мальчика в сторону городка, а Цзышу вернулся на крыльцо и устало присел на ступеньки, стараясь не прислушиваться к тихим звукам из дома. Он понимал Кэсина, понимал его желание побыть одному, поэтому сидел снаружи, несмотря на то, что хотелось зайти, обнять, утешить. Но он уважал желания младшего, хотя в груди, казалось, засел нож, который вдобавок еще и проворачивали постоянно. Если бы не это нападение. Если бы не проворонили его, если бы промыли глаза сразу, невзирая на опасность… Много этих «если», но прошлого не вернешь, нужно теперь учиться жить иначе. И Кэсину будет сложнее всего.       Закрыв глаза, Цзышу привалился плечом к опоре и наконец-то уснул, сдавшись усталости. Ему нужно было набраться сил, чтобы на следующее утро отправиться в путь к Усадьбе, где было столько счастливых и не очень дней.