Тепло во мраке

      Чэнлин запрокинул голову и улыбнулся ласковому зимнему солнцу. Оно пригревало, слабо, но ощутимо, и юноша наслаждался лучами, думая о том, что еще нужно сделать в поместье в преддверии праздника. А сердце полнилось радостью и теплом, которое он испытывал каждый раз, когда наступал этот особенный день. Приезжали все, кто был так или иначе связан с Усадьбой Четырех Сезонов. В этот раз обещались быть даже У Си с Бэйюанем — Великий Шаман прислал письмо, в котором сообщал, что они приедут и пообещал захватить с собой своего соболя. С ним Чэнлин был бы очень рад познакомиться. Конечно, при наличии противоядия.       Но особенно его радовало то, что из странствия вернутся его наставник и дядя. Чэнлин до сих пор, несмотря на то, что прошло уже несколько лет, помнил, что они все испытали тогда.       Все закончилось. Победа была достигнута ценой и безвинных жизней, не стало Вэйнина и Гу Сян, их свадьба так и не состоялась, но все равно на могильных камнях высекли одну фамилию, словно говоря — они успели стать супругами. А потом Великий Шаман занялся Цзышу, и этот период, наверно, был самым страшным. Когда Гвозди были извлечены, Цзышу не проснулся в назначенное время. Никто не знал, что делать, и только У Си пытался как-то помочь, составляя противоядия и лекарства, отпаивая бессознательного Цзышу, а Кэсин поил его своей ци, удерживая в мире живых. Он никому не позволял увести себя, рычал и огрызался, а мертвые покрасневшие глаза только придавали жути его облику, словно раскрывая таящееся в Хозяине Долины безумие. И его не трогали, тем более, что Кэсин бы и сам не смог уйти. Он сидел у кровати, не отвлекаясь даже на еду, только позволяя себе раз в день быстро помыться. Даже спал он за тот месяц едва ли больше нескольких часов, что тоже не слишком хорошо сказалось на нем самом. Через два дня после того, как Гвозди были извлечены, у Вэнь Кэсина появилась первая седая прядь. Потом — больше. Но эта седина, как ни странно, совсем его не портила, наоборот, смягчала облик. Но Чэнлин помнил воспаленные глаза, ломкий голос и дорожки слез на щеках. Он помнил момент, когда, казалось, Чжоу Цзышу уже не очнется. Никто не знал, что сделал Кэсин, как он дозвался до Цзышу, но через несколько дней после критического момента тот открыл глаза. И тогда Вэнь Кэсин потерял наконец сознание, не выдержав месяца, проведенного в крайнем напряжении не только тела, но и души. Однако, переутомление не было смертельным, и оба вскоре пришли в себя полностью, а Цзышу быстро пошел на поправку. О пережитом кошмаре напоминали только седые пряди в темных волосах бывшего Хозяина Долины.       На шаги рядом Чэнлин поднял голову, вынырнув из воспоминаний, и улыбнулся устроившемуся рядом Хань Ину. Тот заговорчески подмигнул.       — Скоро будут тут, — заметил он, улыбаясь. — Видел их в городе у подножия горы. Вчетвером сидели на постоялом дворе и пили вино.       — Наставник и дядя Вэнь не могут без вина, — понимающе кивнул в ответ юноша, не скрывая радости. — Как и господин Цзин.       За годы в Усадьбе Хань Ин раскрылся. Он остался сдержанным, но все равно стал улыбаться чаще, расслабился и отдался тренировкам вместе с другими молодыми учениками — бывшими служащими Тяньчуан, которые решились и покинули организацию вслед за Чжоу Цзышу. Они все были приняты в Усадьбу, стали учениками, а у Чэнлина появилась компания, которой он был очень рад. А заодно заметил, что прикидываться дурачком иногда бывает очень даже на руку. Особенно, когда познакомился с очаровательной девушкой. С наставником, правда, это не прокатывало, он слишком хорошо знал своего ученика, но соучеников Чэнлин умудрялся обводить вокруг пальца.       — Шисюн, ты надолго?       Хань Ин тоже путешествовал, совершенствовал свои навыки. Но в Усадьбе был не в пример чаще Цзышу и Кэсина. Те, иногда, могли вернуться только к новому году, потому что этот праздник они ни разу за десять лет не отметили где-то в других землях, куда бы не заносили их ветер и неуемные натуры.       — В этот раз на всю зиму, — Хань Ин потянулся и поднялся. — Тебе помочь? Или подождешь наставника с младшим наставником?       — Подожду, — Чэнлин тоже встал. — Давно их не видел.       — Да, они, считай, почти год в странствиях провели, — понимающе кивнул Хань Ин и ушел, оставив Чэнлина одного.       Два года назад Чжан Чэнлин стал новым главой Усадьбы Четырех Сезонов, с подачи Цзышу. Старшие ученики уже могли сами обучать младших, и потому неугомонная пара скинула все на спокойного Чэнлина, и тот теперь старался изо всех сил, чтобы не посрамить наставника и его ожидания. На взгляд учеников — он справлялся на отлично.       Стоя у ворот Усадьбы, Чэнлин улыбнулся, увидев наставника и дядю, а с ними и Бэйюаня с У Си. И с облегчением обнаружил, что походка бывшего Владыки легка и непринужденна, и только белая повязка на лице говорила о том, что он слепой. Темными с проседью волосами играл легкий ветер, и в груди Чэнлина свернулась пушистым теплым клубком откровенная детская радость. Его семья была с ним, и, казалось, незримо ощущалось даже присутствие Цао Вэйнина и Гу Сян.       — Чэнлин! — широкая улыбка сама собой тронула губы молодого человека. — Готовься!       И Чэнлин счастливо рассмеялся, сбегая по ступеням навстречу родным и таким важным людям. Крепкие объятия дяди Вэня, ласковое прикосновение к плечу крепкой руки наставника, негромкий смешок Цзин Бэйюаня и улыбка У Си. И порывом ветра принесло негромкий и звонкий смех.       — Мы дома, Чэнлин, — в голосе Чжоу Цзышу была улыбка.       — И останемся теперь, — добавил Вэнь Кэсин, потрепав юношу по голове. — Странствия завершились.       Этот новый год принесет еще больше радости, теперь Чэнлин был в этом уверен.       — Добро пожаловать домой, наставник, дядя Вэнь. Добро пожаловать, господин Цзин, Великий Шаман. Позвольте предложить вам гостеприимство Усадьбы Четырех Сезонов.       И первым вступил на двор отстроенной заново Усадьбы, теперь чувствуя ее полноценным домом.       Несмотря ни на что, они прошли все испытания. И заслужили свое счастье.