Встреча на лунном холме

      Человек шел по следу с упорством волка, преследующего добычу. Иногда он буквально чувствовал тяжелое дыхание на своей коже, запах сильного хищника и призрачную хватку, сжимающую руку знакомым жестом. Тогда тянуло растереть ноющее запястье, закрыть глаза и все забыть. Временами призрачный запах человека становился совсем звериным, значит приходило время собирать чемодан и бежать снова. Дальше и дальше. Меняя города и страны с фальшивой безмятежной улыбкой. Он не мог позволить догнать себя.       Когда полная луна выплывала на ночной небосвод, он по долгу смотрел в окно и как наяву видел одну и ту же картину. Холм, залитый серебристым светом и огромного волка необычного, песочно-золотистого окраса, тоскливо задравшего морду к ночному светилу. Было ли это игрой разума или неким предзнаменованием, он не знал. Не наделенный мудростью своего софу или упорством и способностью яростно ненавидеть отца, он чувствовал себя растерянным и слабым в такие ночи. Ками – не люди, их не должны одолевать страсти и сомнения.       …Призрачный запах, едва ощутимая вибрация энергетических потоков становились все сильнее. День, возможно, два. Жаль, в Киото ему нравилось. Тот, кого люди знали под именем графа Ди, неспешно прогуливался по улицам Гиона, здороваясь со знакомыми владельцами лавок и направляясь к своему магазину, открывшемуся на первом этаже современного торгового центра. В конце концов, скорый переезд - не повод пропускать дневное чаепитие. - Вы чем-то взволнованны, граф? – Пон-тян расставляла чашки и блюдца на низком столике, тревожно поглядывая на хозяина зоомагазинчика. - Опять этот надоедливый человечишка, - фыркнул Тэцу, вальяжно развалившийся в кресле. – Хочешь, я сожру его? Буду давиться, но даже косточек не оставлю. - Не нужно Тэцу-чан, - граф Ди жестом пригласил разделить с ним трапезу. Он видел, что его друзья и питомцы скучают по тому человеку. Бесцеремонный, грубый, не видящий дальше собственного носа и не замечающий очевидного, он оставил неизгладимый след в их душах. Однако новая встреча невозможна. Он и так нарушил слишком много запретов, чтобы спасти его жизнь. - Жаль, мне здесь нравилось, - Пон-тян забралась на колени графу. – Я хотела увидеть фестиваль Гион-мацури. Он бы тоже не отказался понаблюдать за праздником, восходящим корнями к тем временам, когда люди еще не отреклись полностью от мира, в котором живут. Но времени почти не осталось. Почему он не покинул Японию после того, как человек почти настиг его в Токио? Зачем задержался в Киото на полгода? Ответ граф Ди знал, и он ему не нравился. …Зов, поднявший с постели и заставивший выйти из дома в душную жару киотской ночи, проигнорировать не получилось при всем желании. Которого не было. В запахе его преследователя появились неприятные нотки, словно тот был серьезно болен. Набросив на плечи легкую накидку и попросив Тэцу присматривать за магазином, граф Ди поспешил за призрачной нитью, давно соединившей его с человеком. Фонарики при входе в чайные домики освещали путь мягким желтым светом, разбавляя густую ночную черноту. Движение в тенях глухого переулка граф Ди уловил чутьем прежде, чем рассмотрел глазами. - Доброй ночи, - остановившись у входа в тупичок, он склонил в приветствии голову. – Не хочу прерывать вашу трапезу, мадам, но это принадлежит мне. Ночная темнота зашевелилась, складываясь на мгновение в огромную восьминогую тварь, щелкнули жвала, и на границу света и тени ступила высокая бледная женщина в черном кимоно, расшитым узором серебристой паутины. - Приветствую, ками, - на алых губах женщины мелькнула и пропала гримаса досады. – Не знала, что ваш род сочувствует людям. - Сочувствие не имеет к этому отношения, - граф смотрел на собеседницу, не отводя глаз, сохраняя на лице выражение отстраненного спокойствия. Его род никогда не враждовал с йокаями, сходясь на общей нелюбви к заполонившим мир людям, однако и дружбы не водил. А эта дама ощущалась коварной и опасной, прожив уже не одну сотню лет. Лучше разойтись миром. – Если пожелаете, можете навестить мой магазин. Я компенсирую причиненные вам неудобства. - Не стоит, право слово, - женщина раскрыла черный в алых цветах сакуры веер, пряча клыкастую улыбку. – В нем много сил, но его кровь горчит как яд. Между нами нет долгов, ками. Острый носок туфли небрежно тронул распростертое на земле тело, и граф до боли вонзил ногти в ладони. Убедившись, что собеседница удалилась, он опустился на колени рядом с лежащим человеком. Обтянутую грязной футболкой грудь поднимало слабое дыхание, лицо выглядело безмятежно-расслабленным как у спящего. Если бы не маленькие ранки на шее и шлейф демонического яда в дыхании, человека действительно можно было бы принять за бродягу, уснувшего в неподходящем месте. На попытки привести его в чувство, человек возмущенно зарычал и едва не заехал кулаком в лицо своему спасителю. - С вами всегда столько проблем, дорогой детектив, - с трудом подняв человека, проворчал граф Ди. – Стойте, ради бога. Я не донесу вас. Человек мотнул давно нечёсаной башкой, не открывая глаз, но падать передумал. Граф подлез под руку найденного, морщась от резкого запаха пота и нестиранной одежды. На помойках он ночевал, что ли? Обратный путь занял вдвое больше времени. Человек, хоть и изрядно похудевший, был на полголовы выше и раза в полтора тяжелее изящного владельца зоомагазина. Наверное, со стороны они представляли собой комичное и странное зрелище. Аккуратный, в дорогом старомодном наряде азиатский юноша и грязный, оборванный гайдзин. Стоило переступить порог магазина, животные устремились к ним волной. Они вились вокруг, тревожно переговариваясь и вопрошая графа, где он отыскал этого вонючего человека и зачем привел в их дом. Тэцу рявкнул, разгоняя галдящую толпу, и подставил плечо, перехватывая тяжелую ношу. - Куда его, граф? - В комнату с глициниями, - Ди с трудом разогнулся, потирая ноющую поясницу. – Пон-тян, милая, принеси, пожалуйста, полотенца и горячую воду. Одежду с человека пришлось срезать. В себя он так и не пришел. Поблагодарив за помощь, граф выпроводил питомцев и закрыл дверь. Он не хотел, чтобы Ле… человека видел в таком состоянии кто-либо еще. Подоткнув широкие рукава, граф раскрыл заранее принесенную шкатулку. Лекарственный настой окрасил воду в тазу в чайно-коричневый цвет. Смочив полотенце Ди принялся обтирать своего негаданного пациента. Соприкасаясь с кожей, вода приобретала оттенок свернувшейся крови. Плохо. Не зря паучиха уступила столь легко. Она успела отравить свою жертву. Влажная ткань размеренно скользила по широкой груди, по впалому животу, по узким бедрам. Граф старался не слишком рассматривать обнаженного человека, однако взгляд невольно отмечал и худобу, и новые шрамы, и залегшие в уголках глаз морщины. Три года - немалый срок для человека. И, похоже, для его детектива эти годы были не спокойными. Влить в отравленного лекарство оказалось той еще задачей. Ди ругался и ласково увещевал, приговаривая, что с любым детенышем легче иметь дело, чем с дурным существом, по ошибке названным разумным. В конце концов, он зажал человеку нос, быстро вливая в рот содержимое маленького флакона. Тот скривился, послушно глотая, и тихо застонал. - Вот так, - граф Ди обтер лицо своего пациента, едва удержавшись, чтобы не потрепать ласково по волосам. Которые тоже не мешало бы вымыть и расчесать. – Спите, мой дорогой детектив. К утру человека начало колотить в ознобе. Укрыв его потеплее, хотя за окном стояла жара, граф заварил травы, облегчающие лихорадку. Ди знал, что происходящее закономерно, демонический яд сложно нейтрализовать без последствий. И все же видеть страдания человека было… неприятно. Он помнил его сильным и уверенным в себе, полным жизни. Сперва он думал, что это самое худшее. Но к вечеру второго дня человек заговорил. - Ди, чертов ты китаец… - Начинать разговор с оскорблений, как это на вас похоже! – взвился граф, подскакивая со своего места около кровати. - Я точно сдохну от старости раньше, чем тебя найду… Внимательно взглянув на своего гостя, граф Ди понял, что тот не пришел в себя и не понимает, где сейчас находится. Придвинув кресло поближе к постели, он приготовился слушать. В прошлом человек любил поболтать, изредка выдавая вполне здравые мысли. - Интересно, что же вас заставляет продолжать свою погоню, мой дорогой детектив? – вопросил ками в пространство, подперев рукой подбородок. – Ненависть? Обида? Нет, они звучат совершенно не так. Словно отвечая ему, человек заворочался, вздыхая с присвистом. - Я сошел с ума… Три года назад. Или еще раньше. Когда открыл дверь и увидел тебя… Выдав это признание, человек закашлялся, облизывая пересохшие губы. - Вам стоит поберечь силы, дорогой детектив, - Ди поправил подушку под головой беспокойного пациента, поднес к губам чашку с водой. – Поспите. - Я сейчас, наверное, валяюсь в палате в какой-то сельской больнице, - кто бы сомневался, что упрямый человек его не послушает. – Или вовсе умер и попал в ад. Хотя здесь так холодно… - Просто вы больны, - заботливо укрыв трясущегося в лихорадке детектива, граф на мгновение коснулся его пылающего лба ладонью. Человек невнятно заурчал, расслабляясь и замолкая. В дверь тихо поскребли, в приоткрывшуюся щель просунулись две любопытные мордахи. - Он очнулся, граф? – Пон-тян проскользнула внутрь, ловко обойдя замешкавшегося Тэцу. – Вам нужна еще какая-нибудь помощь? - Нет, спасибо, милая, - хозяин зоомагазина не сердился на любопытную девчушку. – Я позову, если что. Отдыхайте. - Вы только поосторожнее с ним, граф, - напутствовал напоследок Тэцу, состроив грозную гримасу. Улыбнувшись, граф Ди расправил на коленях подол темного кимоно и приготовился к долгой ночи. Человек забылся некрепким сном. Лекарства не действовали на него должным образом, и Ди не понимал почему. Возможно, стоило обратиться к человеческой фармакологии, хотя чем она поможет против яда древнего йокая? Ночь прошла беспокойно. Стоило задремать, опустив голову на мягкий подлокотник, хриплый голос выдернул из полусна. - Ты нас ненавидишь… Раньше меня так бесило твое высокомерие. А потом я понял, - губы человека сложились в грустную, полную горькой иронии усмешку. – Имеешь полное право. Люди те еще твари… Пока гнался за тобой, такого дерьма насмотрелся. Люди постоянно жрут друг друга. Граф Ди покачал головой. Все же в этом человеке много было от зверя, потому он и выжил в лабиринте кошмаров, куда его забросил отец. Присущее ему чувство справедливости тоже было немного звериным. Жаль только, что проявлялось оно столь остро только в критические моменты. - Ты же не человек, да? Я всегда чувствовал… Не хотел верить тому, что видел. Едва не застрелил тебя, хотя до того кишки сводило от страха, что с тобой что-то случится. Только прощения просить поздно. Накрыв руку беспокойно мечущегося по постели человека своей ладонью, граф грустно улыбнулся. - Вы хотели убить не меня, а свой страх перед неизведанным. Я не в обиде. Даже осознавая, что его не слышат, Ди не мог молчать. Голос человека затрагивал потаенные струны глубоко внутри, бередя, тревожа нечто, чему он не знал названия. Легко не будет. Слишком глубоко это нечто пустило в нем корни. Выдернуть без боли не получится. - Граф, граф…, - маленькая рука настойчиво тянула его за рукав. – Граф, вам нужно поесть. Третий день практически без сна измучили молодого ками. А еще больше мучили услышанные откровения. Человек беззастенчиво выплескивал на него сумбур своих чувств и страхов, вызывая к жизни общие воспоминания. Ди не думал, что их так много и что человек хранит их с такой тщательностью, будто бесценные сокровища. Будто боится потерять хотя бы одно. - Граф, пожалуйста, - Пон-тян продолжала тянуть рукав, глядя взволнованно и испуганно. – Тэцу приготовил чай. Мы можем принести сюда… - Не нужно, - от долгого сидения тело занемело, ноги не слушались. – Я сейчас приду. Кто-то предусмотрительно повесил на входной двери табличку, информирующую, что магазин закрыт. На столике ожидали большой чайник с зеленым чаем и тарелка с кремовыми пирожными из кондитерской на углу улицы. - Это Тэн-чан принес, - заметив вопросительный взгляд, пояснил Тэцу, забираясь на диван с ногами. – Звонила парочка клиентов, я сказал, что вы уехали в командировку. Граф только кивнул на такое самоуправство. В данный момент клиенты его волновали в последнюю очередь. Любимые сладости показались пресными, как кусок хлеба, зато помогли немного взбодриться. Быстро расправившись с едой, ками попросил присмотреть за их гостем и направился в купальню. Дежурить у постели настырного детектива, похоже, придется еще не один день, стоит освежиться и сменить одежду. Переехав в Японию, граф оценил красоту и удобство местной традиционной одежды и частенько надевал кимоно вместо привычного чонгсама. Поспешно завершив процедуру омовения и набросив первую попавшуюся юкату, Ди направился к своему пациенту. Отворил двери, украшенные росписью в виде цветов белой глицинии, и застыл на пороге. Свернувшегося клубком спящего человека облепили кошки. Они урчали, мягко тыкались носами в безвольно откинутую руку, прижимались, словно пытались согреть. При виде хозяина магазинчика пушистые гостьи с достоинством удалились. Осталась лишь одна, старая сиамка, чью черную маску уже серебрила седина. - Он страдает, граф, - кошка прищурила сапфировые глаза, строго глядя на ками. – Пускай он и не один из нас, но и не враг нам. У него доброе сердце. - Благодарю, что присмотрели за моим гостем, Мию-сан, - ответил Ди с легким поклоном, теряясь в догадках, как понимать услышанное. Животные могли вступаться за своих хозяев, защищать их, рискуя собственной жизнью, однако проявлять столь явное сочувствие к постороннему… - Вы полны сюрпризов, мой дорогой детектив, - не удержавшись, граф коснулся спутанных волос человека, упавших на лицо. - Иногда мне не хватает ваших дурацких шуток и плоских острот. Он всегда знал, что это рано или поздно случится. Знал и позволил себе привязаться к человеку. Пришла очередь обоим платить. И мирозданию все равно, что общую плату он с радостью взял бы на себя. - …Не успеваю. Вечно опаздываю… На день, на час, на минуту. Джил уверена, что я свихнулся, - не приходя в сознание, человек вскинулся на кровати. – Черт, позвонить забыл… - Успокойтесь, пожалуйста, - действуя ласково и непреклонно, граф уложил больного обратно, накрывая пылающий лоб пропитанной травяным отваром тряпицей. - Я объездил половину Китая в поисках. Сумасшедшая страна… Ди вздрогнул. Мечтательная улыбка человека действительно отдавала безумием. - … Ухитрился побыть телохранителем какой-то мелкой сошки в обмен на информацию, поработать с местной полицией и познакомиться с парой десятков шарлатанов, именующих себя магами и предсказателями. Один раз меня чуть не продали в какой-то бордель для извращенцев. Вот ты посмеялся бы, узнай… Сокрушенно покачав головой, граф сменил компресс. Ему совершенно не было смешно при мысли, что тела его человека касались чужие, жестокие и жадные руки. Воистину, человеческие существа безжалостны друг к другу не меньше, чем к окружающей их природе. - Граф! Очнитесь, пожалуйста. Резко выпрямляясь в кресле, Ди не сразу понял, где находится. Наверное, все же задремал перед рассветом. В глазах смотрящей снизу вверх Пон-тян стояли слезы. - Граф, вы не выходите из комнаты и ничего не ели уже два дня. Мы волнуемся за вас. - Не стоит беспокоится, милая, - граф растер воспаленные от бессонницы глаза. – Я в порядке. Скажи, Тэн-чан дома? - Да. Я позову его? - Спасибо, - пальцы бездумно зарылись в густой пушистый мех, пытаясь подбодрить. Ответственность за жителей магазинчика по-прежнему лежала на нем, а в последние дни он совершенно пренебрегал своими обязанностями. Девятихвостый лис явился через пару минут. Потянул носом и скривился, словно почуял вонь. - Звали, граф? Паршиво выглядите. Вы оба. - Тэн-чан, мне нужна твоя помощь, - комментарий относительно внешнего вида граф предпочел проигнорировать и указал в сторону кровати. – Посмотри на него. Мои лекарства почти не помогают. Его укусила… - Цутигумо, - подхватил Тенко, бесцеремонно плюхаясь на постель. – Старая и сильная, я чую. Но с ядом его организм почти справился. Тут что-то иное. - Что? – граф с трудом подавил раздражение. Кицунэ пожал плечами и огорченно развел руками. - Понятия не имею, прости. Его сжигает изнутри темный огонь, природы которого я не могу разобрать. Очень сильное чувство, сродни одержимости. - Благодарю, - граф бледно улыбнулся. Тэн-чан не виноват в том, что не может помочь, незачем обижать его. Отчаянье приблизилось вплотную, нависло уродливой темной тенью. Он не знал к кому обратиться за советом. Софу неизвестно где, да и не захочет помогать человеку. Йокаям он не доверял, люди в таких вопросах бесполезны. Из древних рас, некогда населявших землю, не осталось никого. Кто ушел в другие миры, кого истребили. Осененный внезапной идеей, граф поднялся и едва не бегом бросился вглубь магазина. Хонлон. Возможно, она сможет дать подсказку. Украшенная богатой резьбой дверь распахнулась бесшумно. Графу стоило немалых усилий вести себя спокойно и сдержанно, нетерпение и надежда разрывали грудь. - Приветствую, отец, - девочка радостно улыбнулась при виде посетителя и тут же нахмурилась. – Ты сильно взволнован. Я почувствовала близкое присутствие моего второго отца. Это из-за него? - Здравствуй. Прости, что давно не заходил в гости. Буйная и мягкая одновременно сила драконицы обволакивала, ненадолго утишая бурю внутри. - Мне никогда не бывает скучно, - Хонлон махнула рукой, отметая извинения. - А маленький братик не пришел? Старший взрослый, он не захочет с нами поиграть. - Явился, беспутный папаша. И где его носило?! - Успокойтесь, сестры, - тонкие брови драконицы сурово сошлись на переносице. – Сейчас не время ссориться. Я слушаю, отец. По мере повествования Хонлон хмурилась все сильнее, а сердце становилось все тяжелее в груди. Граф Ди очень надеялся на помощь дочери. Драконица, хоть и совсем юная, как и он, несла в памяти частичку знаний, накопленных поколениями. - Что, если я дам ему свою кровь? – граф уже обдумывал это как последнее средство. - Только если желаешь ему долгой, мучительной смерти, - покачала головой Хонлон. – Люди давно вышли из Великого Круга. Кровь ками для них станет ядом. К тому же, ты уже трижды изменил нить его судьбы. - Что же тогда делать? – вопрос прозвучал жалко и беспомощно, но графу уже не было дела до гордости. На губах Хонлон проступила безмятежная улыбка. - Ничего. Этот человек слишком долго пробыл рядом с тобой. Соприкосновение с иными планами бытия изменили его. Или он справится сам, или уйдет на новый круг перерождения. Есть события, которым бесполезно противиться. Они просто происходят. В темных глазах девочки светились мудрость и сочувствие. Ему ли, или безрассудному человеку, граф Ди не знал. -… Я иногда сомневаюсь, что ты вообще существовал. Но Крис тебя помнит. Он все спрашивал, когда ты вернешься… Я обещал… Обещал найти. Ночью жар и лихорадка усилились. Человек нервно комкал пальцами одеяло, светловолосая голова металась по подушке. - Ты, наверное, и имени моего уже не помнишь. Мы для вас как мотыльки-однодневки, глупо спрашивать… - Я помню, мой дорогой детектив. Помню, Леон, - имя человека резало губы как стеклянное крошево. Собственная ладонь, легшая на лоб бредящего, показалась ледяной в сравнении с пылающей кожей. Человек всхлипнул и вдруг вытянулся, затихая. - Хотел увидеть тебя еще хоть раз… В каждом начал видеть тебя… Одну девчонку в Гонконге испугал до полусмерти… На застывшем лице с пятнами горячечного румянца двигались только губы, и граф готов был умолять человека замолчать. Произнесенные в забытьи признания слишком напоминали исповедь умирающего. Ками не боятся смерти, для них она – часть бесконечного круговорота жизни. Но люди почти всегда уходят без возврата. - Не смейте умирать, - граф мягко сжал исхудавшую руку человека, поглаживая длинные пальцы. – Вы же не откажетесь еще раз бросить мне в лицо свои оскорбления или некультурно встряхнуть за шиворот? Вас ждут младший брат и друзья. Не умирайте, Леон. Широкая ладонь под рукой дрогнула, сжимаясь железной хваткой вокруг запястья. Боль воспринималась отстраненно, хотя кости трещали и на коже начали расцветать темные гематомы. Он словно держал человека над пропастью, из последних сил, не замечая, как по щекам текут слезы. Разве ками могут плакать по человеку? На рассвете у человека открылись все когда-либо полученные раны, даже те, что давно стали едва видимыми шрамами. Темная, почти черная, кровь пачкала простыни, не желая останавливаться от самых сильных снадобий. Граф выпаивал едва дышащего пациента водой и кроветворным, менял примочки, не замечая, что белые рукава нижней рубашки и руки до локтя в чужой крови. Он больше не просил и не уговаривал. Его человек вступил в свое последнее сражение. Он мог только надеяться, что звериная жажда жизни, не раз спасавшая Леона, поможет ему снова одержать верх в схватке. К закату раны исчезли, будто никогда не было, оставляя совершенно чистую кожу. Леон глубоко вздохнул и открыл глаза.