Три поколения, две опасности и последний шанс

Это ленивый день, которого они уже давно не могли дождаться. Они спят, все четверо. Лиза забирает Нору сразу после десяти, и Барри танцует по кухне со счастливо лепечущим Майклом, пока Лен готовит им поздний обед. Это просто, по-домашнему. Это то, чего у Лена никогда раньше не было. Он пытался, когда заботился о Лизе, но тогда он все еще был ребенком. Эта, семья, которую он строит с Барри, с Норой и Майклом? Это хорошо в том смысле, которого он никогда не ожидал. Хорошо в том смысле, что он никогда не сможет пожалеть о выборе, который привел их к этому. (И иногда он молится той силе, которая принесла Майклу, его вечную благодарность.) Чем дольше они вместе, тем больше Лен понимает, что они меняются. Он и Барри, да. Все они. Лиза появляется без звонка, просто чтобы броситься на диван без всякой причины — и дело не в том, что Лиза не появлялась без предупреждения в предыдущие годы, потому что она это делала. Но раньше это было в основном, когда ей что-то было нужно, потому что они работали, потому что ей было скучно. Или, возможно, раньше она чувствовала, что ей нужна причина, чтобы навестить его и просто быть рядом с ним, а теперь она знала, что ей всегда рады, независимо от причины. Он провел больше времени с Миком-Отцом, чем когда-либо с Миком-Закоренелым Преступником сейчас. Он видел, как Сера улыбалась, а Гайдн смеялся. Он почувствовал прилив счастья за Айрис и Тоуна, когда она объявила о своей беременности. Он обменивался каламбурами с Рамоном, пока забирал Нору. Чем больше времени он проводит со своей новой семьей, тем больше ему этого хочется. Он действительно никогда не ожидал, что произойдет нечто подобное, особенно после стольких лет. Он делится несколькими ленивыми поцелуями с Барри после обеда и устраивается с Майклом на диване. И он засыпает вот так, довольный, теплый и счастливый. — x- Когда он просыпается некоторое время спустя, Барри уезжает навестить своего отца, а Майклу нужны перемены. Он пеленает своего сына в новый наряд в стиле Флэша и красную куртку, запирает дверь и направляется в продуктовый магазин, чтобы купить несколько вещей, пока Майкл все еще ведет себя хорошо. Дело в том, что он счастлив это сделать. Он довольствуется тем, что толкает Майкла в тележке, а ребенок что-то бессвязно бормочет ему. Он счастлив корчить рожи, чтобы услышать это тихое хихиканье, пока ищет йогурт, который предпочитает Нора. Он провел весь день, наконец-то чувствуя себя полностью довольным каждым аспектом своей жизни, вот почему он не ожидает звонка, пока выписывается. — Барри, что это… — Лен, — говорит Барри, и это тот же тон, который был у него, когда он позвонил в тот день, когда Нора была в плену у цыпочки-растения, тон голоса, который он получил, когда у Мардона была Нора. Этот звук означает, что ты нужен мне, и ты нужен Норе, и что-то не так. — Что случилось? С Норой все в порядке? Кассирша роняет бутылку оливкового масла, которую она рассматривала в удивлении, стекло разбивается об пол. — С Норой все в порядке, Баэз охранял ее, пока я не приехал. — Шона? Что, черт возьми, происходит… — Это Лиза, Лен. Нора сказала, что она у твоего отца. Лен вытащил Майкла из тележки и прошел половину пути до автоматических дверей, прежде чем он даже понял, что делает. — x- Лен чуть не врезается в машину детектива Уэста, когда тот разворачивает свою перед домом. Его руки дрожат, и Майкл продолжает плакать. Он боится. Он боится того, что его отец делает с Лизой, боится того, что он мог сделать с Норой. И он боится того, что может сделать с Майклом. Он колотит в дверь, весь скрученный напряжением и страхом. Он знает, что, вероятно, выглядит сумасшедшим, и когда он встречается взглядом с Тоуном, когда тот открывает дверь, он знает, что это так. — Мне нужно, чтобы кто-то присмотрел за Майклом, — быстро говорит он. — Лиза в беде, а Нора… — Мы присмотрим за ним, иди, — говорит Тоун, забрав ребенка. — Спасибо, детектив, — справляется Лен, и он уходит еще до того, как Тоун успевает ответить. — x- Он почти добрался до дома Лизы, когда зазвонил его телефон, ее имя высветилось на экране. Лен отвечает без колебаний, но ничего не говорит. На другом конце провода, как он и ожидал, его отец. Он не утруждает себя началом разговора, просто выпаливает адрес до того, как звонок закончится. — Черт, — говорит Лен в тишине своей машины, а затем резко поворачивает руль, подрезая микроавтобус. — x- Это склад, один из тех стереотипно пустых, полных темных углов и запаха плесени и ржавчины. Через несколько минут он находит Лизу, привязанную к стулу и без сознания. Он не знает, что сделал их отец, что он все еще планирует сделать. Но он знает, что дело не в Лизе, что бы это ни было. Речь идет о том, чтобы заручиться помощью Лена. — Сынок, у меня есть для тебя работа. Он нисколько не удивлен. — x- — Ленни, ты не должен этого делать, — шепчет ему Лиза, ее пальцы крепко сжимают его руку. — Я хочу, — лжет Лен, и он видит, как в тот момент, когда она это понимает, ее глаза на секунду расширяются. Мне необходимо. — Спасибо, — тихо говорит она. — x- Ему требуется все, что в нем есть, чтобы стоять там и слушать этого человека, все в нем, чтобы быть спокойным и тихим, когда Льюис рассказывает ему о термитах и Лизе. Ему требуется все, чтобы не реагировать. Внутри он кипит, злой, больной. Лену не нужно об этом думать. Он будет играть в игру Льюиса до самого гребаного конца, но когда это закончится? Когда это будет сделано, он сделает все, что ему нужно, чтобы защитить свою семью — ту, которую он вырезал из своих призраков и построил из руин, а не ту, в которой он родился, — и выжжет дьявола из своей жизни, раз и навсегда.