***
Алёна и Саша после соревнования сразу завалились спать. Обе вымотанные и измученные, но такие счастливые. Косторная даже не расстроилась, что вторая, произвольная все исправит. Алёна погрузилась в мысли о пп, выныривает только тогда, когда чувствует легкий поцелуй в ладонь, которой бессознательно гладила щеку Трусовой. Саша тянет Алёну на себя, прижимается как можно ближе, согревает дыханием шею, что-то бормочет о любви и том, какая Косторная красивая. Но девушка её уже не слышит, запутывается пальцами в рыжих локонах, находит мягкие губы. Спускается поцелуями по шее, кусает бешено бьющуюся венку, оставляет следы. Кофточка Саши летит куда-то на холодильник, а штаны Алены застревают где-то на щиколотках. Косторная язычком проделывает пути ниже и доходит до сосков, специально надкусывая один из них, от чего у Трусовой из уст выходит тихий стон. Алёнка быстро спустилась к шортам Саши, и спустив их, отодвинула трусики и начала ласкать уже мокрый клитор. Трусова начала выдавать удовлетворённые вздохи, что очень понравилось Косторной, поэтому она стала двигать языком быстрее, стараясь сделать так, чтобы её половинке было максимально хорошо, на что пошли уже не вздохи, а стоны. И тут, пред тем, как Саша кончит, Алена отстранилась, на что уловила ужасно огорчённый и удивлённый взгляд. Косторная легла, спустив штаны, а затем и вовсе выкинув их куда-то на пол и подняла ножку. Трусова осознала её мысли и, недовольно прорычав, сняв свои и её трусики, села сверху. Саша отвела ногу Алены в левую сторону, чтобы она не мешалась между грудью, и начала «наезжать». Девушки двигались с таким азартом, какого не было ещё никогда. Грудь обеих тряслась от высокой скорости, которой они так хотели продолжать двигаться. Обе стонали во весь голос, давая удовольствие даже этим. Под конец, когда Алёна была уверена, что кончит, взялась за ягодицы Саши и стала двигать их быстрее, ибо она так скорее дойдёт до того, что так нужно. По телу прошёлся разряд тока — кончила Косторная. Но Саша не останавливалась, бегая за своим удовлетворением, несмотря на Косторную. Но Алёна не дает ей кончить, отстраняется и заваливается спать. — Саш, я устала, сегодня короткую катала, – говорит девушка с какой-то насмешкой. Но Трусова её не слушает, стягивает с Алёны последнюю ненужную вещь, смеется, увидев, что футболка Косторной – мерч Жени и устраивается между ног… Она творит своим языком что-то невообразимое, из-за чего из уст Косторной доносятся стоны и едва слышные всхлипы. Она сжимает простынь до побелевших костяшек на руках и уже готова вот-вот кончить еще раз, ещё немного и… Саша резко отстраняется, повторив действие Алёны до этого. — Вот же падла, – стонет Косторная и страстно впивается в губы Саши, нависает сверху, покрывая шею жарками поцелуями, оставляет на ключицах алые пятна и спускается ниже. На груди она задерживается, буквально на минуту, кусая и облизывая соски… Саша выгибается в спине и судорожно хватает простынь руками. Косторная продолжает спускаться, оставляя засосы. Доходит до клитора и останавливается, с пошлой ухмылкой смотря в глаза девушки: — Ну давай же, – чуть ли не хрипя просит Саша и Алёна поддается. Чуткие пальцы нащупали клитор, чуть сжали, заставляя Сашу сжаться и тихо охнуть. Пальцы Алёны коснулись влажной промежности, вновь нащупали клитор, надавили, потерли, принялись теребить. Девушка непроизвольно сжалась, задышала чаще, руки дрожали, мысли уплывали из головы, оставляя вместо себя приятный розовый туман возбуждения и желания. Пальцы перестали мучить клитор, нащупали сочащуюся дырочку, проникая в нее. Трусовой пришлось прикусить костяшки пальцев, чтобы не застонать в голос. Но наглые пальцы даже не думали останавливаться на этом, начиная ощутимо двигаться, чуть расходясь в стороны, часто выскальзывая из горячего нутра, снова проникая. Саша теряла голову. Её бросало в жар, дрожь в теле только нарастала, так что пришлось схватиться рукой за волосы Косторной, кусая губы и лишь сладко вздыхая. Движения ласкающей руки были чуть рваные, иногда резкие. Вдруг один палец проник глубже, почти на всю длину. Саша едва не задохнулась, сильно потянула Алёну за волосы, заставив девушку наклониться к ней ближе. Косторной в голову пришла гениальная мысль, она обхватила губами клитор Саши и втянула в себя, одновременно глубоко введя в нее второй палец. Александра вскрикнула, и её тело содрогнулось. Она покачивала бедрами, подстраиваясь под движения ее пальцев и языка, а Алена усиливала ее напряжение, ускоряя темп на столько, на сколько никогда не ускоряла. Саша двинула бедрами вперед и немного вниз. Глаза закатились сами собой, волна удовольствия прошла по нервам, ударяя в мозг. Саша задрожала сильнее и замерла. Она кончила. Ласкающая ее рука исчезла, но девушка даже не сразу это осознала. Косторная с трудом оторвалась от Александры и легла рядом, пытаясь отдышаться. Кое-как придя в себя, Саша легла на обнаженное тело Алёны и заснула.***
15 января. Чемпионат Европы. Женщины. Произвольная программа. Медведева глубоко вздохнула и вышла на лед. В глаза тут же ударил яркий свет, точно опрашивали на каком-то допросе. Такое странное чувство, и пугает именно оно, его невозможно передать словами. Коленки так дрожат, сердце бешено стучит, руки становятся влажными от волнения. Как и говорила Этери: "Натягиваем улыбки, беремся себя в руки и помним, что сейчас вы другой персонаж – всё просто". Для неё всегда все было просто. Просто: взять и собраться, взять и прыгнуть триксель. Все просто, Тутберидзе! Ты как всегда права. Женя любила её, правда, но Этери считала, что воплотить её сумасшедшие идеи в жизнь так легко. А Камила и не парится, ну или делает вид, что её это не волнует. В таком случае, Женя считала бы её великой актрисой. Хотя, в конце концов, она и себя считала такой же. Выходить на лед каждый раз и играть сумасшедшую любовь, когда на душе так пусто. И все равно Медведева не узнает, что у Этери на уме, в этом вся Тутберидзе. Никогда не знаешь, что она выкинет в следующую секунду. Ну, а сейчас оставалось наблюдать лишь за её безразличием ко всему происходящему, точнее к этим соревнованиям. Ей пофиг. Она хотела быть звездой – она ей стала. Ей всё равно. А Жене нет. Почему-то, но не всё равно. Медведева все еще не может смириться с этой мыслью, что она играет влюбленную девочку-нимфеточку в своей произвольной. Девочку-нимфеточку, как сказала бы Саша, а Алёна удовлетворенно ухмыльнулась бы в ответ, прожигая глазами наши смазливые лица. «Я просто дура! Давно мне пора выбить эти идиотские мысли, которые засели так прочно в моей голове.» Неожиданно Женя чувствует тепло. Это зрители начали хлопать. Она даже не заметила, как прыгнула триксель. Стоп? Что? Триксель? Боже, Женя прыгнула триксель!? И даже не заметила, как сделала это, утопая в своих чертовых мыслях. Она оборачивается и видит удовлетворенно качающую головой Тутберидзе. Переводит взгляд и видит прыгающую от счастья Ками. В её глазах так и читается «Я же говорила!». Это победа. Просто победа, над самой собой. Даже не верится, что до этого, на чемпионате России Женя упала с дупеля, ведь только что она с такой легкости приземлила триксель, который так не дается звезде четверных – Саше Трусовой. Затем она прыгнула каскад 3lo-3T, 3lz-3T, 3lz-1Eu-3S, 3F, 3lz и 3lo. Все чистенько. За свою произвольную она набирает 168,37 балл. — Я прыгнула триксель! – радуется Женя, видя свой суммарный результат 237,42 балла. Вдох выдох... Только что Женя закончила свой прокат, а значит сейчас очередь Алёны. Ноги, как-будто ватные, мысли отсутствуют. Все переживания сейчас ушли на второй план, никогда раньше Косторная не чувствовала такого, это словно эйфория, но раньше она была после выступления, а не перед ним. Ей уже открывают калитку и взглядом приглашают на лёд. Оперевшись на бортики, Алёна аккуратно ставит сначала левую, потом правую ногу. Косторная едет к центру, чтобы наконец это всё решилось. В последнее время ей слишком тяжело, и этот прокат будет не из лёгких. Первым прыжком идет каскад 4Т+2Т, на удивление он получается чистым. Никто не верил в то, что Алёна запрыгает четверные, но она это сделала, поэтому заходя на 4Т на ее лице играла радостная улыбка, доказывающая всем, что для неё возможно все. 3lo – тоже чисто. 3А, 3lz+3T – всё чисто. Девушка катает с диким азартом, постоянно ища глазами не менее счастливую Сашу на требунах. Наконец все идет как надо. Косторная прыгает такой сложный каскад 3lz-3lo и уже расслабляется. «Я откатала программу чисто» – проносится у неё в голове, когда она заходит на 3lz. Но тут она ошиблась сильно. Приземляя свой 3lz, она ставит ногу в небольшое углубление на льду, похоже кто-то чиркнул лёд на прыжке, и чиркнул не хило, потому что эта ямка заставляет чемпионку прошлого чемпионата Европы упасть на лед и сильно удариться головой. Но она как ни в чём не бывало вскакивает и продолжает катать программу с ужасной болью в голове. Ну как же так? Она уходит со льда ужасно огорченная и садится в кис энд край ждать оценки. За произвольную она получает 168,61 балл. И понимает, что это очень даже высокий результат для неё. Всего баллов 243,7. Они дают занять есть самую высокую строчку в текущем рейтинге. Следующей катает Валиева. Камила отталкиваться от бортика и подъезжает к тренеру. Этери Георгиевна берёт за руки, что слегка поддрагивали, свою подопечную и смотря в глаза, даёт последние наставления: — Давай, Ками, мы сможем, – «Мы» проносится эхом в голове у Валиевой. Она не слышала, чтобы Этери говорила это местоимение кому-то, кроме Жени и сейчас… Это слово было так нужно ей, чтобы выступить хорошо. Где-то на фоне объявляют баллы, но Камила их не слушает, она никогда не слушает баллы своих соперниц. Как говорят многие, и чему она тоже придерживается, это сбивает настрой. И вот, последние разминочные круги перед произвольной программой. Сейчас решится многое. Ноги плавно передвигаются, она делает перекидной для разминки. Бьёт себя по бёдрам, чтобы разогрет мышцы, проходит взглядом по трибунам и судьям. И вот наконец её объявляют. Камила прыгает свой первый квад в пп – 4F и крутит его настолько красиво, что зрители ахают от восторга. Сегодня Валиева заявила не один, а два квада, на олимпиаду планирует заявить целых три. Ей явно нравится усложнять программу, так постепенно и размеряно. Несмотря на то, что на каждых соревнованиях она оказывается в тени Алёны, мало кто сомневается, что на олимпиаде победит именно она. Так нужно. 3F+3T, 2A, 3lz+3lo – всё чисто. Камила так высоко выводит свою ногу после прыжков, что в какой-то момент ощущает, как косточка хрустнула. Прыгая 3A она совсем не волнуется. Ось немного поехала, но это не страшно. Сейчас последний квад за пп. Во второй части. Девушка набирает воздух в легкие и прыгает свой каскад 4F+3S. Чисто. Кто бы сомневался? Последний прыжок – 3lz она недокручивает, но докрутить уже даже не пытается. Она и так знает, что первая. Должна быть первая. Но увидев результат 159,23 балла, девушка во всю негодует. — Я же даже не падала!!! Как так вышло, что я не набрала даже 160 баллов! – Девушка начинает переходить на крик от такой дикой несправедливости. Её в наглую засудили, но Этери аккуратно прикрывает ей рот. — Мы им еще все докажем, не переживай, – женщина улыбается, делая вид, что всё в порядке. Суммарно Валиева набирает 248,68 баллов, что всё равно позволяет ей встать на первую строчку и она улыбается во все 32 зуба. Чемпионат Европы закончился довольно быстро, даже несмотря на то, что девочки откатали все по программе. Все, как задумывал тшт. Каждая из девочек отыграли так, что Алёна уверена в том, что Этери пришлось закрывать рот рукой, а Дане в срочном порядке подавать самокрутку, при этом довольно улыбаться. Главное, чтобы на сегодня они оставили фигуристок в покое. Девочки откатали эти соревнования на всю катушку, посадили голоса, ноги неприятно ныли, а губы – приятно. Губы... Алёна с Сашей снова целовались. Буквально после каждого прогона, каждого выхода Косторной на лед. И Алёна уже почти не замечает этого. Это происходит не специально, а так, как-будто это надо, будто они встречаются всю жизнь. Саша просто целует Алёну, а Алёна просто целует Сашу. И так, как всегда, всё просто. И губы приятно ноют. После произвольной программы, Саша как обычно стала подходить Косторной. Как обычно Алёна улыбается ей и тогда же, как обычно, чувствуется несмелую, вязкую волну внизу живота. Как обычно Трусова обняла её, а затем коснулась губами её губ. Алёна приоткрыла свой рот, разрешая Саше целовать ее и прикрыла курткой все происходящее, чтобы не одна камера не засняла этого. Никто не должен узнать. Только Тутберидзе, стоящая неподалеку улыбается. Саша всегда целовала Алёну. Не Алёна её. Она – Алёну. Этим они различались. Она, как всегда, осторожно и бережно сминала губы Косторной под своими, как сминают лепестки гербер. Герберы – любимые цветы Алены, и Трусова знает об этом, и поэтому сминает ее губы так же, как сминают лепестки цветов. И с тех пор Косторная смутно помнит что-то. Вряд ли она страстно любила Сашу, когда Трусовой было восемнадцать, но тогда, по крайней мере, она жила только ею. Всё бы ничего, да только перед самым награждением Валиеву обвинили в допинге. В этот момент весь мир в глаза юной чемпионки рухнул. Весь её честный труд обесценили и лишили титула. Как выяснилось позже, это были всего лишь таблетки от сердца дедушки, которые она передала ему и забыла помыть руки. После чего этими руками взяла яблоко, благополучно съела и получила положительный тест на допинг. Титул забрали, но допустили к участию на олимпиаде и чемпионате мира, однако от этого подарка судьбы она отказалась. Моральное состояние, после пережитого этим маленьким ангелом, оставляло желать лучшего, и они с родителями приняли решение завершить этот сезон на этой печальной ноте. Меньше всего на свете у Камилы было желание выходить на лёд снова. Этот спорт сделал ей больно. Да это и не спорт вовсе, когда ребенка обвиняют в допинге, найденым в таком малом количестве. Это жалко. Мерзко. Отвратительно. Но таков спорт. В таком спорте учавствовать Валиева больше не собиралась. Когда Камиле только произнесли слова о том, что у нее положительный допинг тест, она потеряла дар речи, казалось, что мир перевернулся. А все это – какой-то страшный сон, который не хочет заканчиваться. Руки резко начали трястись, было бы не удивительно, если бы там был стакан, и вода из него выплеснулась. На глазах была пелена из слез, которая мешала смотреть. Появилось резкое желание попросить кого-то очень больно ущепнуть её, чтобы точно проверить сон это или нет. Весь мир рухнул, просто рухнул, рассыпался на миллионы маленьких осколков. Пропали все чувства, их не было, Камила отказывалась верить в происходящие, может кто-то неудачно пошутил? Или это пранк и где-то стоит скрытая камера? Она не знала... Не знала, что сказать, может истерически засмеяться будет хорошим решением? Или пошуть на тему: "Я поняла, что это пранк!"? Но ей бы ответили "это не шутки". Вечером к ней пришла Женя и сказала одну вещь, которая отложилась у Ками в голове уже навсегда: — Я знаю, что ты чувствуешь. Я сама это ощущала 4 года назад. Ситуация другая, но чувства те же. Хочется отдать все, что имеешь, чтобы наконец отпустить ситуацию. Но не выходит, да? – Ками кивает головой, – никакая цена не покажется чрезмерной за избавление от такой монотонной безисходности, присущей жизни в провинциальном захолустье. Миллионы людей не тяготятся этим, проводя жизнь так, как считают нужным и только спортсмены мучаются с этой несправедливостью, которая цепляет их из-за дня в день, – Женя глубоко вздыхает, будто вся ситуация происходит не с Камилой, а с ней. – У нас всегда накапливается столько, что иногда просто хочется исчезнуть, бросить спорт, уехать куда-то и остаться одному. Но жизнь не всегда будет зацикливаться на одном моменте, с каждым днём будет происходить что-то новое, и то что происходит с тобой сейчас – не конец всей твоей жизни. — Ты права, Жень, – отвечает Валиева, и Медведева уже начинает радоваться, – у нас разные ситуации. «Как об стенку горох» - проносится у Жени в голове. «хотя, я сама такая же». — Надо просто уметь перебарывать не только себя, но и все препятсвия, которые происходят вокруг, – продолжает Медведева, не обращая внимания на слова Камилы. – просто всегда помни, что ты не одна. Вернее, даже если одна, это не значит, что ты одинока. Не надо бояться неведомого, ибо каждый способен обрести то, чего хочет и получить то, в чем нуждается, – Женя закончила свой монолог и на секунду успела проскользнуть взглядом по лицу Камилы, но даже этой секунды хватило, чтобы заметить, девочка – абсолютно пуста. Она изжила себя за каких-то 15 лет. – Я не знаю, что со мной, Жень. Я чувствую себя так одиноко, пусть и миллионы фанатов поддерживают меня со всей страны, но... – Девочка опустила руки на ноги, которые были сложены в позе лотоса. – Но это не то, я словно потерялась в себе, и никто не может пробить эту стену и вытащить меня оттуда. Будто мир опустел после тех чёртовых слов... – Я чувствовала себя также после олимпиады, долго приходила в себя и пыталась наладить свое моральное состояние. Но я хочу сказать тебе кое-что, – Женя сделала паузу и аккуратно прицепила свою руку к рукам Камилы. – Я буду рядом с тобой, – она заглянула в глаза Валиевой, но девочка поспешно отвернулась. – Ты можешь позвонить, написать мне в любое время дня и ночи. Уверена, что всё будет хорошо, и я тебе помогу, – "И не дам сломаться до конца, как дали в свое время мне" - добавила Женя уже мысленно. Сейчас был момент, когда Камиле хотелось побыть наедине со своими мыслями и страхами; разобраться во всём, что творится в её голове. Но даже в это время к ней пришел кто-то и поддержал. И нет, не просто кто-то, а человек, в котором она больше всего нуждалась сейчас. Камила повернулась к Медведевой и скользнула пальцами по внутренней стороне её руки, затем обхватила пальцами и неловко потянула наверх. Развернув перед собой ее ладонь, она дотронулась до колечка, которое было одето у нее на пальце. — Нравится? – Женя улыбнулась, а Камила, ничего не ответив, опустила руку и стала рассматривать её грудь, такую небольшую и аккуратную. Но долго на ней она не задержалась, гораздо больше её интересовал другой объект. На этот раз взгляд Камилы был устремлен на губы Жени. Она подняла глаза, пытаясь поймать её взгляд. Кровь пульсировала в кончиках пальцев, она смотрела на неё не мигая. Женя уже поняла, что к чему, но сидела не двигаясь, пытаясь убедиться в ее решимости до конца. В Камиле родилось новое чувство, пока она разглядывала её. В Валиевой было желание, но также и нетерпение. Она хотела знать, что она будет чувствовать, когда её тело сольется с телом Жани. Ей казалось, что Медведева с вызовом смотрела на нее, не изменив своей позы, всё ещё не веря ей. Камила встала с кровати, присела и быстро поцеловала её в губы, но не так, как в кабинете у Этери. Иначе. С другим мотивом. И даже не только для того, чтобы продемонстрировать Жене свою решимость, но и потому, что ей просто этого хотелось. На этот раз Камила никуда не ушла, а продолжала смотреть на нее, стоя так близко, что чувствовала, как смешивается их дыхание. Внезапно тревога охватила ее: а что, если Женя не хочет того же? Но руки Медведевой обвились вокруг её талии, и она притянул её к себе, так быстро, что она не сразу это поняла. Голова Камилы уткнулась куда-то в шею Жени. От пронзительного взгляда Медведевой волны жара прошли по ней. — Поцелуй меня, – не выдержала Валиева. — Ты уже дважды сама поцеловала, хитрюга, – улыбнулась Женя, поглаживая девочку по голове. — Так, как хотела бы поцеловать Этери Георгиевну, поцелуй. — Непонятно зачем произнесла Камила. Медведева так крепко сжала её за талию, сдавив её груди, что у нее перехватило дыхание. Женя знает свое желание быть с Этери, но откуда о нём знает эта малышка? Девушка приподняла Камилу, и та уже сама пересела обратно на кровать. Валиева подсела чуть ближе и закрыла глаза, ожидая, что она наклонит голову к ней. Но Медведева этого не сделал. Камила открыла глаза и напоролась на твердый, несгибаемый, дерзкий взгляд карих глаз Жени. Медведева ждала её отступления. Валиева поджала губы. Доверит ли Женя ей когда-нибудь? Нырнув еще раз в её объятиях, она снова потянулась к губам Медведевой. В глазах Жени мелькнуло удовлетворение, по крайней мере, Камиле хотелось, чтобы это было так. Но Женя не улыбалась. В нервном напряжении Валиева обхватила рукой её шею и, потянув к себе, плотно прижала ее губы к своим. Первое прикосновение оказалось неловким: Женя укусила её губы. Губы Камилы раскрылись навстречу губам Жени, Валиева целовала их и облизывала, затем легонько укусила её нижнюю губу в отместку за свою. Камила языком пробежалась по губам Жени, задержавшись в уголке рта, дразня, заигрывая с ней. Женя не знает, почему отвечает ей. Валиева подавлена. Разве сможет она пережить все, что происходит если еще и её любовь отвергнет девочку? У Медведевой есть ответ на этот вопрос, сможет. Она сама это прожила. Но встав на место Этери, в свое время, она поняла, что не хочет повторять историю. Женя поцеловала её в ответ. Она согласна. Хотя, при всем своем восхищении, относилась к Камиле всего-лишь как к товарищу. Однако ей казалось – любовь придет потом, со временем, стерпится-слюбится. Ей казалось, что и к Тутберидзе со временем пришла бы эта любовь. Поэтому она страстно верила и надеялась, что тоже со временем влюбится в Камилу. Да и помимо всего прочего, эта девочка была единственным человеком, кто понимал и одобрял все её рывы, и, откажи она ей, могла бы никогда уже больше не встретить человека, принимающего её такой, какая она есть. Также как и Этери, в её голове, уже никогда не встретит человека, который будет также сильно любить ее, как любила в свои восемнадцать Женя. Медведева крепче прижала её к себе, одной рукой обхватив за подбородок. Губы Жени накрыли её рот, язык глубоко вошел в неё. У Камилы засосало под ложечкой от нового приступа желания, и, застонав, она раскрыла рот шире. Её рука гладила Женю по голове, по коротким волосам, которые когда-то были такими же длинными, как у нее самой. Медведева долго и страстно целовала её, язык девушки касался внутренней стороны щеки Валиевой, скользил по её языку, зажигая в ней огонь страсти. Развязав её волосы, Женя погрузила руки в эту тяжелую массу. Наконец, Медведева подняла голову и заглянула в глаза Камилы. Подбородок её дрожал, она неуверенной рукой дотронулась до своих губ. — Ты поедешь на олимпиаду? – неожиданно для себя самой спросила девушка. — Нет, пожалуй, мне это больше не нужно, – девочка посмотрела в глаза Жени и уловила очень разочарованный взгляд, – Прошу, не уговаривай меня, я не хочу ехать на эту олимпиаду, ты же знаешь… — Я просто не могу понять тебя в этом… Я, ради участия в олимпиаде отказалось бы от всего, прошла бы через любые трудности, из кожи вон бы вылезла, просто, чтобы съездить и поучаствовать, а ты так просто сдаешься, после первой неудачи? – скорее с сожалением, нежели каким-то упреком, произнесла Женя. — Да, потому что ты хочешь кататься. А я нет. Моя семья не спортсмены, Этери, как дочь меня не воспитывала, фигурное катание для меня не жизнь, это ты по уши влюблена в него. — А что для тебя жизнь? — Я отвечу на этот вопрос чуть позже, если к тому времени ты сама не догадаешься. — Ладно, – Женя положила руку на руку Камилы, как делала это в начале разговора и загадочно улыбнулась.***
Утро началось с того, что в 4:59 у Саши зазвонил телефон. — О боже, кому не спится в такую рань? – Девушка подошла к столу, сняла телефон с зарядки и ответила на звонок, – Да, это Саша Трусова, я вас слушаю. — Здравствуйте, извините за столь ранний звонок, – из телефона послышался голос приятной женщины, – мы хотим сообщить Вам, что Камила Валиева не едет на эту олимпиаду, а следовательно место достается Вам, потому что вы первая в заменах. — Воу, а.. Это конечно здорово, но… – Саша конкретно растерялась и почувствовала тот самый ком в горле. — Если вы не готовы, вы всегда можете отказаться. Ну как всегда, до приезда в Пекин. — А можно еще подумать? – Саша судорожно сглотнула. — Можете сказать Ваш ответ до конца сегодняшнего дня. — Ладно, спасибо, до свидания, – девочка сбросила и опустила телефон на кровать. Сон как рукой сняло. Она не знала, что делать. К олимпиаде уже не готовилась, да и с Алёной только-только устаканились отношения. А может быть она просто боялась ответственности? Девочка, а вернее сказать уже девушка, дотронулась до своих ног дрожащими руками и ощутила, какие они холодные. Трусова закрыла окно в спальню, а затем села обратно на кровать все обдумать. Если бы её сразу отобрали, Саша бы никогда не отказалась от поездки. Это олимпиада так и осталась бы отрадным воспоминанием о прошлом, которое когда-нибудь, когда она выйдет замуж (или даже жениться), состоится в другой профессии, приятно будет перебрать в памяти. Если бы её отобрали сразу. А сейчас… Ей так не хотелось ничего менять, ей так не хотелось испортить отношения с Аленой и что меньше всего ей хотелось сейчас, занимать чужое место. Саше казалось, что все это сон, что еще немного и она проснется, вся в холодном поту, но со счастливым сознанием того, что даже самый страшный кошмар кончается. Но это был не сон. Уже через минуту она, будто бы вернувшись на землю, очнулась и повернулась к мирно спящей Косторной. И только сейчас успокоилась. Все будет хорошо. «Мы одно целое, мы не делимы»