et cetera;

— Тебе не идет, — выплевывает Юнги, бросая равнодушный взгляд на бинтующего руки Чонгука. Тот сердитым взглядом испепеляет стол и отвечать не думает даже. Чонгук знает, что ему не идет. Юнги вот тоже не идут все эти чиминострадания, но who cares. Чонгук глаз не поднимает, а Юнги в душу не лезет. Забирает свой мрачный кофе без намека на хоть каплю молока и уходит в мрачного себя. А Чонгук остается сидеть на кухне, неумело бинтуя тонкие руки. Юнги в комнате слушает свой любимый дохрена философский рэп и — Чонгук уверен — снова думает про гребаного Чимина. Чимину Юнги не сдался даже на ноль двадцать пять, у того показы модные, съемки, фэшн вики и самооценка давно пробила атмосферу. А Юнги слепой будто, у Юнги стихи по ночам корявым почерком в пошарпанные блокноты, сны мокрые и до соплей залелеянный в памяти момент, когда Чимин улыбнулся ему в ресторане, куда Сокджин позвал отпраздновать день рождения. А еще у Юнги Чонгук, который держит зажигалку слишком близко к своим болезненно-зеленым венам и все никак не поймет, что любить Юнги, как ежедневный запуск Челленджера с надеждой, что в этот раз точно получится. Но у Чонгука есть Тэхен, который на Юнги смотрит, как на дрянь последнюю, с отвращением и неприкрытым желанием выбить челюсть, ну, или хотя бы с локтя в голову дать, чтобы мозги на место встали. Но еще Тэхен приходит в Чонгукову комнату, улыбается мягко, поджимая вишневые губы, осторожно снимает жалкие попытки Чонгука скрыть ожоги и бинтует правильно, с заботой. с любовью. С той, которая тихонько так скребется внутри и которую на семь замков и в воду ключ, про которую никогда и никому. Но которая разъедает понемногу, губит. Юнги замечает сразу, у него такая же просто, захлебывающаяся немым криком и полуночным бредом разбрызганная по белым страницам. Чонгук любви Тэхеновой не замечает, Чонгук благодарно обнимает, спрашивает, как день прошел, просит не волноваться и в слезах засыпает, подперев собой стену возле миновой комнаты. — Вставай, — толкает Юнги в плече, сидя на корточках возле. — Не хочу. — Ясно, — вздыхает Юнги и силой за плечи поднимает, пихает в свою комнату и укладывает на кровать. — Дурак ты, Гуки, — говорит. И Чонгук понимает, что да. Он тысячу раз да, он по уши да, до истерики да, но понимать, оказывается, мало. Он лихорадочно сгребает Юнги в объятья, мочит выцветшую футболку слезами и до тошноты хочет вылюбить его из себя. С Тэхеном было бы лучше, Чонгук не дурак ведь, понимает все. Тэхен хороший, Тэхен внимательный, он, точно заботливый санитар леса, собирает осколки от измученного комка меж чонгуковых ребер, совсем не обращая внимания на царапающие ветки, через которые пробираться сложнее из раза в раз. С Тэхеном было бы. Но не было. Потому что дурманяще-угольные волосы, потому что тонкие потрескавшиеся губы, потому что Юнги. Разрушающий, панический, лихорадочный. Юнги, который осторожно убирает чонгуковы руки со своей груди, который укрывает пледом и жалеет неимоверно, что не пошел спать на диван. Который позволяет положить руку себе на бок, прижаться сзади, видеть самые незабываемые сны и отбирающий утром зажигалку. — Если ты сделаешь это еще раз, я съеду, — констатирует. Как всегда своим мнеабсолютноплеватьнатебя голосом. Но Чонгук слушается. Сам не знает, почему, но слушается. Тэхен теперь приходит искренне счастливым, таскает мелкого по выставкам, на премьеры всякие, играть в плейстейшн у Хосока дома и пить с Намджуном пиво. Тэхен старается изо всех сил, всего на пару мгновений позволяя себе подумать, что Чонгук из-за него перестал. Но Чонгук не перестал. Руки больше синим пламенем зажигалки не гладит, но он не перестал. Любить не перестал. — Гуки, — шепчет как-то раз Тэхен, глядя в невозможно-карие глаза и осознавая, что его почти на части от любви этой дурацкой, — я не могу больше. И это «не могу» в Чонгуке эхом и битыми стеклами. Он сам притягивает его за шею, сам целует и собственноручно заставляет поверить, что у него есть шанс. Пока сминает бархатные тэхеновы губы, Чонгук и сам верит, что есть. Ведь в Юнги слишком много Чимина, слишком сильно Чимина. А Тэхен хороший, Тэхен заботливый, Тэхен таскает по выставкам и играть у Хосока в плейстейшн, с Тэхеном уйтно и правильно. И где-то глубоко Чонгук верит почти искренне, что шанс выкарабкаться из чиминотоксичного Юнги все-таки есть.