За гранью правил

      Чем дольше Кира находилась «в гостях» у Мещерякова, тем больше в её голове закреплялись образы: в меру избалованный взрослый ребенок, пригласивший гостя к себе, и взрослый достаточно строгий, но сдержанный человек с чувством «няньки». Между Артёмом и Чарльзом чувствовалось как уважение, воспитанное за многие совместно проведённые годы, так и некая легкость в общении. Не веди себя мужчина так официально со своим господином, любой бы принял их за родственников, типа дяди и племянника.       Если после ужина, Кира хотела уйти к себе (ведь ей надо собирать вещи и завтра, как можно раньше отправиться в академию, дабы не встретить Грея на месте), а Мещеряков попытался её отговорить, напоминая, что «её руки ещё не очистились от порчи», дворецкий напрямую попросил Киру остаться подольше, поскольку: «Во-первых, юная леди ещё не восстановилась, во-вторых, хотелось бы, чтобы побольше проклятья удалось снять уже сейчас». Кошечке, хоть и не всегда, но получалось подобрать слова, дабы не выполнять его просьбы, однако Чарльзу перечить не хотелось. Пришлось остаться. Дворецкий, под предлогом «подобрать закусок на вечер» покинул комнату, попутно прибирая посуду со стола.       Девушке было в некоторой степени неуютно. Да, дома она тоже получала подобное обслуживание. Вот только дома весь персонал выполнял строгие указания её родителей и никакого «особого» внимания не проявляли к молодой госпоже. Чего не сказать о брате. Стоило Виктору появиться в поле зрения кого угодно из жителей дома, как ему чуть ли не красную дорожку стелили. Всё натиралось до блеска, от пола до потолка. Можно было свободно увидеть своё отражение, проходя мимо отполированных зеркал и окон. А паркет становился настолько скользким, будто его смазывали маслом. Кире постоянно приходилось ходить около стен, дабы хоть за что-то ухватиться, если, не дай Бог поскользнёшься. Помниться, как на одном важном приёме (а будто бы другие бывают), брюнетка как раз таки поскользнулась и, хоть и успела ухватиться о стену, почувствовала, как кто-то из гостей поймал её за плечи. Неловкости как таковой не возникло, так как это оказался один из студентов академии. Семейство, к которому он относился, хоть убей, Кира не помнила. Она только приметила его элемент определения в виде клыка и голубого алмаза, молочно-белые волосы и голубые глаза. Молодой человек был достаточно приятен в тот момент и в дальнейшей беседе. Однако Татьяна Сменкина, почти сразу прервала их, глубоко извиняясь за поведение своей «непутёвой дочери». Параллельно с этим, женщина отодвинула девушку в сторону, от чего она чуть опять не свалилась, но успела удержать равновесие и, уловив, мотивы матери, удалилась из зала. Уходя, ей показалось, что её «спаситель» расстроился, когда спешно покинула его. И почему она СЕЙЧАС его вспомнила?       Когда фафнир ушел, Артём вдруг почувствовал сильную ломоту в крыльях. Оно и не удивительно. Из-за проклятья Мещеряков не разминал их сегодня. Было как-то не до полетов. Да и простое раскрытие крыльев, на которое его уговорил Чарльз сутра, принесло такую сильную боль, что казалось все перепонки в тот же момент, порвутся, а кости рассыпятся словно графитовые стержни. Сейчас же всё болело из-за нехватки движения. Благо, фафнир ещё по прибытию сменил расположение мебели в номере. Можно было спокойно раскрыть крылья и даже сделать парочку взмахов. Он бы так и поступил, будь один. Но сейчас у него в гостях находилась кошечка… Которая явно не понимала причину столь «особого» внимания к своей персоне. — Прошу меня извинить, но мне надо немного размяться. — Наконец прервал тишину парень, поднимаясь с кресла. Брюнетка вопросительно на него посмотрела, однако согласно кивнула. Парень почувствовал себя некой моделью на показе. Как тогда, когда в гимназии по боевым искусствам ему пришлось проводить «наглядную демонстрацию своих способностей». Выступление содержало в себе: показ размаха крыльев, силу маха, высоту и скорость полёта, навык полёта в сложных ситуациях, левитация с препятствиями и многое другое. Мещеряков уже не помнил всех элементов. Но, кажется, он сдал все нормативы на отлично, но его всё равно обошли более опытные летуны. За что дракон получил хорошенькую трёпку от отца, «в воспитательных целях». Тело болело с неделю.       Стараясь сохранять спокойствие, Артём вышел на середину комнаты и присел на одно колено. С такого положения было легче выполнять упражнения крыльями, нежели стоя. Сосредоточившись, парень медленно раскрыл крылья, наполняя их по венам теплом лавы. Свечение переходило по всей коже, скапливаясь на костях и концах перепонок. Далее дракон напрягся всем телом и крылья вытянулись сильнее, словно при потягивании. Артём не заметил, но край его крыла, чуть не задел колено Сменкиной, но та быстро поджала ноги, дабы не мешать. После «растяжки», шатен выполнил ещё несколько упражнений, а в финале совершил некое дрожащее движение, напоминая кошечке, тряску перьями у птичьих, и несколько взмахов, поднимаясь на ноги и разгоняя воздух вокруг себя. Брюнетке вдруг подумалось, что будь у Мещерякова возможность, он бы вылетел в окно, чтобы больше размять крылья, под свежим ночным воздухом. Но парень так не поступил. Он сложил крылья и повернулся к двери, расположив руки на пояснице. «Хозяин в здании», — подумалось Кире. Она неоднократно видела похожий жест у других студентов, что своей позой хотели показать кто главный в этот момент. Невольно губы растянулись в улыбке. Ведь почти сразу после таких «поз» в аудиторию заходил преподаватель и либо подзатыльником, либо громким словом, ставили на место выскочку. — Вижу, химические ожоги быстро зажили. — Произнесла кошечка, напоминая произошедшее в классе. Мещеряков оторвался от ожидания какого-то чуда от двери. Словно проверяя правдивость ей слов, парень немного пошевелил крыльями и, видя улыбку Сменкиной улыбнулся в ответ. — Вчера вечером их уже не было. — Довольно сообщил дракон, принимая прежнее место за столом, напротив гостьи. — Как твой питомец? — Поинтересовался Мещеряков. Его удивляло отсутствие чокера с бубенчиком на девичьей шее. Ведь зверёк, видимо, только в них и находился. Неужели она оставила его в комнате, когда отправилась «лечить» шатена?       Сменкина молча коснулась блестящей серьги на тонкой цепочке и оттуда появился уже знакомый блестящий дымок. Зверек в виде дымка чуть отлетел от хозяйки и обратился в себя уже на столе, внимательно осматривая Мещерякова. Словно видел его впервые. Потом довольно вильнул хвостом и стал крутиться около его рук, выпрашивая поглаживания. — Как видишь, он в полном порядке. Только более вредным стал. — Кира коснулась его ушек и тот стал показывать язычок, будто хотел облизать касающуюся его руку. Артём усмехнулся и начал почесывать шейку существа. От одновременных прикосновений с двух сторон, создание обомлело и прикрыл глазки, мило урча. — Раньше с ним играла только я, теперь ещё одно существо проявляет к нему симпатию. — Добавила Сменкина, убирая руку. Зверёк, хоть и заметил прекращение ласок, лишь лениво повернул головку в сторону. — Существо? — Переспросил Мещеряков. Это был первый раз, когда его назвали не «великим драконом», а каким-то «существом». Кира словно поставила его и Крипа на один уровень. На секунду визуализировав себя в размерах зверька и его в нормальный человеческий рост, Артём не смог сдержать улыбку. На столько это сравнение было забавным и нелепым. Кира же, как бы невзначай, закатила глаза, будто что-то вспоминания и сложила руки на груди. — Подобное обращение вам не любо, «Господин Мещеряков»? — Дразняще выделяя обращение, проговорила кошечка. Подобная картина напомнила обращение Карины к нему на торжественных приемах, когда дракон, стараясь хоть как-то угомонить жар-птичку, говорил ей быть тише. Вот только брюнетка произнесла это так… необычно. Одновременно забавно, играючи мило и… с ноткой официальности. Шатен, хоть и был умилен ситуацией, нахмурился. — Прощу, не обращайся так ко мне. — Попросил парень, абсолютно серьёзно. Почему-то кошечка удивилась. Возможно, она хотела продолжить позитивную тему, но почему-то всё приобрело почти официальный характер. — А что так? — Уточнила девушка. Дракон перестал гладить зверька и поднялся с места. Кира успела заметить быстро появившуюся печаль на лице дракона, перед тем как он отошёл от стола. — Ничего. Просто не обращайся. — Ответил зеленоглазый, даже не поворачиваясь к гостье. Сменкина сразу услышала печаль в его тоне. Будто бы она задела его этой фразой или заставила вспомнить что-то, что он давно хотел забыть.       Брюнетка почувствовала укол совести. Она ведь, и сама часто прячет эмоции. Вот только её способ — просто закрыться в себе, оградиться от всех, выстаивая стену официальности, но у Мещерякова нет такой возможности. Ему приходится придерживаться строгости и правил почти каждую минуту своей жизни — это цена высокого статуса и принадлежности к редкому и чистокровному роду. Эмоции и желания в таких моментах уходят далеко назад, а порой и вовсе забываются. Если не появляться возможность высказаться или просто выплеснуть всё, что накопилось, существо вполне может начать терять себя. Те, кто может показывать себя настоящего и, при этом, относиться к высшему семейству — настоящие везунчики. — Извини. Постараюсь сдерживаться. — Извинилась кошечка. Она, разумеется, не может просто взять и убрать из речи подобное обращение. Как минимум, потому что её могут строго наказать за нарушение правил этикета. Ведь неожиданные балы и приемы «особых гостей» — довольно частая практика в академии. Как ещё появление Мещерякова осталось без празднества? Хотя, зная характер замдекана, она вполне может устроить «Грандиозное мероприятие» посреди учебной недели. И как хочешь, так и выкручивайся с подготовкой.       Мещеряков наконец повернулся к брюнетке и по-доброму улыбнулся. Кира чуть улыбнулась в ответ. Крип, который в раз остался без внимания, крутил головкой, обращаясь то к девушке, то к парню, будто пытался понять, что между ними происходит (а может просто, ждет продолжение ласок).       Через некоторое время пришёл Чарльз. Мужчина зашел в комнату, держа в руках поднос с разными закусками. На его лице играла довольная улыбка. Кира успела заметить разницу между «рабочей» улыбкой дворецкого, когда всё, начиная от движений, заканчивая речью, были полны равнодушия и хладнокровия, и улыбкой искренней. От мужчины словно начинали исходить лучи радости и счастья. В такие моменты он напоминал не обычного придворного или приближенного с «высоким статусом», а очень близкого друга и советника.       Зверек, что сразу почуял приближение вкусной еды, радостно завилял хвостом и начал кружиться на столе. — Вот ведь юла. — С усмешкой произнёс Мещеряков. Кира не успела поймать питомца, когда того уже подхватил дракон. Почему-то существо не дергалось в его руках. Даже хвостом вилял спокойнее. В руках девушки, он бы долго не просидел.       Сменкина усмехнулась, глядя на раскрытые, полные какого-то детского голода, блестящие глазки зверька. Стоило Чарльзу поставить лакомство на стол и удалиться с довольной улыбкой, как Крип начал двигаться ещё резче и сильнее. Кира мысленно ругала его за такое поведение. Со стороны могло показаться, что девушка морит питомца голодом. Хотя, на самом деле, она просто не кормит его такими изысками, которые позволяет для него дракон. Парень усмехнулся, заметив как Сменкина недовольно закатывает глаза и опустил зверька на стол, позволяя хозяйничать. Кошечка испытала за секунду и смущение, и раздражение, и некий страх. Когда питомец бессовестно стал поглощать содержимое на небольших блюдцах и тарелочках, девушка дернулась, будто хотела его поймать. Но дракон жестом показал ей ничего не предпринимать. Его забавила крохотная хищная натура существа.

***

      Мещеряков предложил гостье переместиться к камину, что был встроен в стену. Такие конструкции имелись в каждом номере, но, естественно, они отличались отделкой и декором. У кого-то они просто были обязательной частью интерьера и активировались редко. Пламя в них горело «для красоты». Деревянные брёвна лишь наполнялись красно-желтым светом, изредка появлялись огоньки, сопровождаемые редкими тресками. Будто бы такое «пламя» может трещать, создавая некую пародию на уют. В дорогих же номерах, камин имел чуть лине важнейшую роль. Можно было провести не один час разбирая, что и как изображено на каких предметах интерьера, а мелодия огня, возникающая от определенного заклинания, складывалась чуть ли не в симфонию.       Камин же в номере дракона почти не отличался от того, что был в номере брюнетки. Простенькая конструкция, довольно строгие, но идеально ровные линии. Несложные узоры на отделочной темной раме, напоминающие незамысловатые растения. Забавно, что у такого сильного существа, как «Огненный Кроваво-Красный Дракон» пламя в камине было обычным. Никакого магического воздействия от него не ощущалось. Даже банального «Контроля пламени» не было. Простой камин, с простым огнем. А чего, собственно, ожидалось? Возможно, хотелось видеть неописуемый танец языков пламени, которые вальсируют в воздухе, образуя фантастические образы, или слышать магические мелодии от тления углей, как описывали многие книги и прочие источники. Но ничего подобного не происходило. От чего стало как-то даже легче.       Языки пламени хаотично танцевали в камине, плавно распространяя тепло и комфорт в, успевшую погрузиться в ночь, комнату отеля. Они же стали главным источником освещения. Так как за окном солнце успело полностью пропасть, а ночные огни города закрывались плотными шторами, Артём незаметно для кошечки одним щелчком пальцев зажег свечи, расположенные по всей «гостиной» и чуть убавил их свет.       Только после того, как свечи загорелись на каминной полке, Кира обратила на них внимание. До этого она просто стояла рядом, прислушиваясь к потрескиванию древесины и легкому пению огня. Сменкина всегда удивлялась своей способности слышать огонь. Где бы он ни возник, она с точностью до ноты ощущала, как тает воск, воспламеняется и плавно тухнет грифель в свечах, как тепло просачивается сквозь слои древесины, заставляя их воспалиться и отдать тепло окружению, создавая еле слышные потрескивания. Необычнее всего слышался магический огонь, что создавали либо маги, либо создания своим естественным существом. Огонь магов был до ужаса неестественным и почти не звучал. А если и звучал, то тихо, постоянно звеня, как крохотные колокольчики. Какие-то даже издавали ужасный писк, от которого хотелось закрыть уши. Только слышно даже при таких условиях. Огни, создаваемые существами «по своей природе» казались самими необычными. Пламя словно пело. Оно повторяло и показывало все, даже скрытые эмоции своего обладателя. Какие-то неистово кричали, завывали и злобно смеялись (во время боя), другие воспевали песни (на показательных выступлениях или просто на демонстрациях силы), а какие-то просто мурлыкали мелодии под настроение существа.       Сменкина прекрасно слышала, но не придавала значения тому огню, что хоть и возникал по воле магии, но почти сразу переносился в какие-то предметы, создавая новые мелодии. Такое было, когда Артём зажег свечи в комнате. Но от огоньков над головой, кареглазая даже успела вздрогнуть. Огоньки успели радостно промурлыкать перед тем как принялись согревать фитиль и воск. Вслушиваясь в каждый звук, ушки Киры непроизвольно подрагивали, чем достаточно заинтересовали, подошедшего дракона. Парень некоторое время стоял внимательно рассматривая Киру. То, как на ней отражается огонь. Как танцуют искорки в карих глазах, делая их приятного медового оттенка. Как кошачьи ушки мило реагируют на потрескивание древесины. Как она легко улыбается, рассматривая пламя. И как тьма, вернувшаяся к ней от Мещерякова, медленно сходит, тихо сползая вниз по хрупкой руке и тонким, с небольшими коготками, пальцам.       От случайного любования гостьей, Артёма отвлек фафнир. Мужчина появился словно из ниоткуда прямо за спиной парня. Шатен в секунду сменился в лице, приобретая строгие черты. Будто это не он секунду назад умилялся непривычным действиям брюнетки и её питомца, что хоть всё ещё и гремел на столе, но уже с меньшей силой.       Чарльз что-то сообщил зеленоглазому. Расслышать их разговор не получилось, так как мелодия огня пока не отпускала. Да и не шибко хотелось. Всё же они не такие уже близкие друзья, чтобы Кира лезла с расспросами. Да и вообще, она здесь сейчас лишь потому, что дворецкий Мещерякова не разрешил ей уйти. Пока она не восстановиться.       Сменкина перевела взгляд с беседующих драконов (почему-то ей казалось, что дворецкий либо тоже дракон, либо имеет очень приближенный к огню вид) на свои руки. Тьма проклятья ещё не отступила. Она всё ещё держалась на ладонях и расползалась до локтя. Хотя уже не так ярко, как раньше. Со стороны могло показаться, что девушка обмакнула кисти рук в чем-то черном и подняла вверх, и жидкость тонкими линиями растеклась по венам. Артём что-то сказал мужчине и тот удалился. — Не поделишься, откуда у тебя такие способности? — Задал вопрос зеленоглазый. Он жестом пригласил Киру присесть в мягкое, обтянутое темной бархатной кожей, кресло у камина. Похожее находилось буквально в метре от неё. Напротив камина обычно располагался невысокий столик, типа журнального, но его в комнате девушка не приметила. Возможно, его убрали за ненадобностью. «Сейчас бы вполне пригодился.» — подумала кошечка и тут же спохватилась. А для каких, собственно, целей? Просто чтобы занимал пространство между ней и хозяином комнаты?       Чтобы не думать лишнее, Сменкина попыталась сосредоточиться на заданном вопросе. — Какие? Влипать в неприятности или… — Начала девушка, стараясь нелепо отшутиться. — Твои теневые проклятья. — Уверенно произнёс Мещеряков. Ему, видимо, не хотелось слушать отговорки или растягивать беседу в ненужном направлении. Однако, словно заметив свой строгий (и достаточно грозный) тон голоса, поспешил добавить. — Теневой дар — сам по себе достаточно редкое явление, если ты изначально не из созданных тьмой. — Артём вопросительно вскинул бровь, чуть откидываясь в мягкое кресло, слегка расправляя крылья. Можно было подумать, что он сам относил себя к теневым и демонстрировал это своим поведением. — Не поспоришь. Ты прав, я и не позиционировала себя, как теневую. Да и в родстве таких не имею. — Она осеклась. — Кажется… — Кажется? — Повторил шатен. В мире, где обязательно и жизненно-важно знать, кто у тебя в родне, не знать своих родственников — сродни незнания себя. — Да, кажется. Разве не слышал «легенды» о моём происхождении? — Задала вопрос Сменкина, вспоминая многочисленные перешептывания за спиной и косые взгляды. — Легенды легендами, а вот узнать у очевидца — самый верный вариант. — Сообщил дракон. Пламя камина сглаживала острые черты лица, а зеленые лаза, блестели подобно драгоценным камням. Из-за необычного положения, крылья за спиной сильнее оттенялись и казались больше. — Верно. — Неуверенно произнесла гостья, отводя глаза. Из-за темного освещения, создался образ надвигающегося дракона, который мог в любой момент напасть на жертву. Шатен, чей образ и вправду создавал образ грозного существа, играющего с жертвой, вздохнул и, скрестив руки в замок, подался вперед, прибрав крылья. — Ты же изучала драконьи семейства? — Неожиданно поинтересовался Мещеряков. Вопрос казался неловким. Ведь всех студентов, да даже школьников, учат азам Драконологии и знакомят с их основными разделениями на семейства. — А ты слышала про кланы? — Не дожидаясь ответа на первый вопрос, дополнил парень. Девушка прикусила губу, стараясь вспомнить хоть что-то. Но единственное, что приходило на ум — разделение драконов по видам и семействам. Дракон опять вздохнул, но теперь уже с какой-то усмешкой. — Всего у нас 4 клана: Завоеватели, Стражи, Стихийные и Божественные. — Шатен вырисовывал пламенем в воздухе символики кланов. Те оставались в воздухе легким пламенем, что приятно напевали мелодии. — Каждый клан имеет своих драконов, но мы можем в корне отличаться или быть чересчур похожими. — Стихийные (или Мирные) — раньше были очень популярны. Чуть ли ни каждый второй дракон был таким. Они сильные лишь в определенной стихии и месте. Не имеют сил и возможности использовать что-то помимо тех сил, что были даны при рождении. Они меньше всех ступают в конфликты и живут группами, поскольку не могут даже отстоять свои территории. — Пламя, что вырисовывало символику клана, сменило цвет на зеленоватый и в его огне послышался древесный шелест. Символ словно ожил и принял вид небольшого дракона с необычными крыльями, похожими на череду крыльев стрекозы. Скорее всего такой дракон характеризовался как: земляной, инсекто-подобный. Шатен продолжал и новое пламя уже начало меняться: — Божественные — самые могущественные. Их также называют вечными. Их жизнь связана с силой вселенной и созвездий. Они могут как даровать, так и отнимать силы, как у драконов, так и у других созданий. С ними нельзя конфликтовать, иначе может нарушиться вселенский баланс. Они придерживаются нейтралитета и их почти не волнует реальная жизнь. — Огонь слегка потемнел цвет и в нем словно засияли звёздочки. Песнь огня стала более нежной, похожей на хоровое пение. У этого огненного дракона были большие рога напоминающие полумесяц, сияющая чешуя и огромные звёздные крылья. Такому уже сложнее дать характеристику… Эм… Лунный, Сияюще-звёздный? Кира усмехнулась такой догадке. Ведь никогда такие существа не встречались в академии. Оно и логично. Если «Божественные» сами определяли свой путь, то вряд ли они имели дело с местами, типа академии, где (по большей мере) всё решал статус.       Мещеряков рассказывал всё так, словно имел дело с представителем каждого клана. Кошечка заметила, с каким восторгом, даже восхищением он рассказывал про Божественных драконов. Артём продолжал и его лицо сразу напряглось и, казалось, клыки удлинились: — Завоеватели — жестокие и очень властные. С ними крайне трудно договориться. Связываться с ними сравни самоубийства. Без личной выгоды ничего не предпринимают. Агрессия у них в крови. Ненавидят слабых и лично могут уничтожить неугодных. — В подтверждение его слов, пламя стало красным, и в нём словно слышались крики, умирающих от лап чудовищ, существ. У образовавшегося дракона помимо внушительных рогов и мощных крыльев, выделялись ещё и полные ярости глаза. При виде такого… на ум приходило лишь:… огненный… кроваво-красный.       Противный страх пробежался по всему телу. Кира прекрасно понимала, что это крайность — третья форма обращения, до которой создания почти не доходят. Но, если такое и происходит, то последствия могут быть самыми разными. Но однозначно масштабными. Девушка заметила нотки злости, перерастающие в ярость, в глазах Мещерякова. Его взгляд был обращен на изображенного дракона Завоевателя. «Неужели он и вправду имеет связь с этими монстрами?»       Девушка вздрогнула, когда пламя увеличилось в размерах. Силуэт дракона смог расправить крылья. Огонь, дарующий ему силу, кричал, рассказывая о нестерпимой боли и мучениях. Наконец парень заметил испуг гостьи и жестом заставил пламя вернуться в прежний вид символики. Сменкина уловила ухом тихое «Извини», а парень продолжил. — Наконец, Стражи — никакому существу не сравниться с ними в верности и праведности. Хоть многие и сравнивают их с Завоевателями, они во всём их превосходят. Вся жизнь Стражей сосредоточена на сохранении того, что он выбрал своим «сокровищем». Будь то драгоценности, замки или же любимое создание. — Пламя огня менялось также, как и голос Мещерякова. Огонь наполнился какой-то классической мелодией, словно рядом начинался балл. Свет стал приятнее. Дракон хоть и был достаточно больших размеров, но не внушал страха. Почти белая чешуя напоминала золото. Почему-то хотелось назвать его: небесный, златорогий.       Шатен ещё раз дал силу символикам и те вновь приняли образы разноцветных драконов. Кира видела разницу в них. Каждый соответствовал клану и, наверное, силам присущим его клану. Земляной казался безобидным и хрупким. Божественный создавал образ нереального, но сильного существа. Страж был безобидным на вид, но наверняка имел твёрдый характер и достаточную силу. Завоеватель внушал страх и ужас. Всё, как и описывал зеленоглазый. В один жест парень притянул разноцветные языки пламени к себе и те растворились в его руке.       В этот же момент в комнату прошёл Чарльз. В его руках вновь был поднос с разными десертами, а в стеклянном чайнике грелся ароматный чай. Мужчина поставил поднос на откуда-то появившийся столик у камина, тихо сообщил что-то Мещерякову и опять оставил парочку наедине, пожелав приятного вечера.