Высматривая путь. Том II

      День стоял погожий. Даже набирающая обороты жара его не портила, а в тени березы сиделось очень даже неплохо. Ведьмак, прикрыв глаза, кажется, даже немного задремал. Он так сильно увлекся своими думами, что потерял счет времени. К тому же, одним из побочных явлений после принятия такого рода эликсиров, как Чайка, помимо кровотечения из носа, была — сонливость. Опомнился только тогда, когда Василек снова начал жевать губами его волосы на макушке. Он протянул к его морде руку, огладил ее, ощутил, как темечко обожгло горячее лошадиное дыхание и оттолкнул от себя. В голове понемногу прояснялось и терзания не заставили себя долго ждать. Он бросил взгляд на окровавленные руки, потом коснулся лица, ощущая на нем засохшие следы крови.       — Сука, — рыкнул он, понимая, что произошедшее прошлой ночью ему не приснилось.       С похмелья соображать было непросто. Хорошо, что вспомнил про Ласточку. Иначе одним кровотечением и сонливостью на пару с заторможенностью — он не отделался бы. Но пока еще все те убийства, что произошли в Мурривеле, казались тревожным сном. Улюлюкания грязных мятежников, крики Яна и радостное лицо Лукаша ощущались такими далеким, будто и вовсе не могли существовать. А как в довесок ко всему, еще и коснулся едва припухшей щеки, благо, что не правой, то внутри вовсе все похолодело. Он и впрямь сделал это. Как животное, набросился на беззащитную и ждущую его деву. Вот так вот запросто, даже не задумываясь о чем-то еще. Что он вообще о себе возомнил?       Губы скривились от отвращения к самому себе. Какой же он теперь ведьмак, защитник людей? Теперь он самый настоящий насильник и убийца. От этой мысли захотелось разразиться криком и кого-нибудь избить. Может быть, даже себя и свое уродливое лицо. Но внезапно рядом послышалось тихое шуршание травы и шаркающие шаги. Он поднял глаза и увидел перед собой чародейку.       — Какое мерзкое зрелище, — она нависла над ним, поставив руки в бока и смотря сверху-вниз с нескрываемым отвращением. — Распустивший сопли ведьмак.       Ветер трепал ее длинные светлые волосы, а глаза, сощурившись, бегали взглядом по напряженной фигуре Эскеля.       — Давай сюда мой амулет, — она нетерпеливо протянула руку.       Ведьмак взглянул на ее светлую ладонь, потом залез во внутренний карман куртки, где обычно хранил эликсиры первой необходимости (такие, безусловно, были), и вынул оттуда крест. Кейра тут же переменилась в лице, широко распахнула глаза и в предвкушении закусила нижнюю губу. А когда столь долгожданная вещь оказалась в ее руках, то и вовсе облегченно выдохнула. По телу пошли приятные пульсации, кожа покрылась мурашками, а внизу живота и вовсе стянуло узлом. Она знала это чувство, и оно уж больно ей нравилось. Прикрыв глаза, она затаила дыхание, а медальон на груди ведьмака начал подпрыгивать. Чародейка в миг начала ощущать окружающий мир по-другому. Стала возбужденной и очень чувствительной, словно оголенный нерв.       Эскель только смотрел, как едва уловимые колебания воздуха охватили все пространство, что разделяло его и Кейру. Ощутил, как закололо кожу, отчего сделалось очень щекотно. А когда все, наконец, прекратилось и амулет магическим образом оказался висеть на нити среди красных бусин, аккурат ложась в выемку между округлых грудей, его тут же отпустило. Воздух перестал быть плотным, а птицы над головой, хлопнув крыльями, слетели с веток.       — Вот теперь я удовлетворена, — с нескрываемой игривостью в голосе объявила она.       Ведьмак ничего не ответил.       — И раз уж я в таком хорошем расположении духа и полна сил, то, пожалуй, могу послушать даже твои россказни о том, что же такого страшного случилось в городе.       Она смахнула с плеч светлые пряди, отчего те, на мгновение, неестественно зависли в воздухе, а затем плавно опустились за спину.       — Я убил детей, — коротко, как отрезал, проговорил Эскель.       — И только-то? Ох, так и быть, я помолюсь за их души и, может быть, даже вечером поставлю свечу. Это все?       — И «только-то»? — он нахмурился и сжал руки в кулаки. — Это были самые настоящие дети. Они не ведали, что творили. Они просто запутались. Напридумывали себе невесть что. Я не ожидал, — он осекся, с трудом закончив, — что там будут дети.       — Ну, теперь их мучениям пришел конец. Сделанного не воротишь. Какой теперь смысл изводить себя? — невозмутимо пожала плечами чародейка. — Что случилось с ипатом?       — Убил.       — О, надо же.       — Отрубил голову.       — Благородно. И… — она задумчиво взглянула на раскидистые ветки березы. — Может быть, даже гуманно.       — Не уверен. Какой я после всего этого ведьмак? Так, наемник. Убиваю детей, убиваю властителей, вступаю в сговор с мятежниками, иду на поводу у чародеек, — Эскель опустил голову и взглянул на свои руки, что покоились на его бедрах.       Засохшая кровь на них окончательно ввела его в уныние.       — Боги, ты что, людей никогда не убивал? — зафырчала в своей манере чародейка.       — Убивал, конечно. Но всегда старался этого избежать и никогда вот так целенаправленно не шел на убийство. Да это, считай, был мой заказ! — воскликнул ведьмак и тут же умолк, испугавшись своих вырвавшихся эмоций, а затем снова заговорил, но тише: — Когда ипат добровольно отдал мне артефакт, я мог просто уйти. Но сюда обязательно заявились бы мятежники. И тогда Дера увидела бы то, чего я показывать ей не хочу. К тому же, я захотел подарить ему достойную смерть, несмотря ни на что.       — Считай, что это тебе зачтется, — Кейра развела руки в стороны и пожала плечами. — Рано или поздно, но каждый, кто орудует мечом, должен будет поднять его на человека. Осознанно или нет, так ли это меняет суть? Так что, может тебя это не успокоит, и… — она на мгновение замялась. — Ужас, я совершенно бездарна в таких вещах. Боги… как же… в общем, хочу сказать, чтобы ты оставил этот инцидент и… ну, напейся, что ли. А лучше! — она подняла в воздух тонкий указательный палец. — Подумай о ближнем своем.       — О ближнем? — он непонимающе нахмурился.       — Да. Ты девку свою до чертиков перепугал. Совсем сбрендил? Она ведь даже нетронутая еще.       — Я просто… — он задумался, прикидывая в голове причины для такого своего мгновенного побуждения, но пока ничего путного не находил.       — И давно у тебя такое? — порыв ветра растрепал ее светлые волосы, а она лишь махнула рукой, приведя, в мгновение ока, прическу в порядок.       — Какое такое?       — Ну, наваждение это.       — С первого дня, как ее увидел, — честно признался Эскель. — Сам дивился такому, но я не могу это никак объяснить. Я видел ее во сне, а потом наяву. Почему это произошло — я не знаю, но то, что рядом с ней я теряю человеческий облик — мне не нравится.       — Все вы теряете человеческий облик, когда увиваетесь за девкой, — чародейка вздохнула, вспоминая, а не ухлестывал ли за ней кто-то с таким же усердием.       Кажется, последним был Александэр — чародей-эпидемиолог. Все его считали жутким и очень занудным, а Кейре нравилась его обходительность и специфическое чувство юмора. Он дарил ей странные подарки. Однажды даже преподнес маленький росток желтой археспоры в колбе. Она, конечно, тут же ликвидировала его, но знак внимания оценила.       — Ты когда-нибудь был влюблен, а, ведьмак? — внезапно спросила она.       — Я был привязан к одной… одной чародейке и это было… кратковременно, но останется со мной навсегда, — Эскель сжал губы и принялся рассматривать сухую кожу на пальцах своих рук.       Вспомнились их тайные свидания. Не очень частые, в силу вечной занятости обоих, но до боли яркие и запоминающиеся. Он любил ее ночи напролет, пока оба не лишались сил, а она… она была так нежна с ним и в тоже время горяча, неуемна и неподчинима. И ему это нравилось, искренне нравилось. Он даже задумывался о том, что мог ее полюбить. Но со временем понял, что никакая это не любовь. Она пыталась забыться с ним, а он… ну, он был рядом и всегда под рукой. Да и с такой уродливой мордой он готов был скакать, словно горный козел, от счастья, что столь прекрасная девушка остановила на нем свой выбор. Чувствовал себя уникальным, неповторимым, а в периоды, когда гордыня особо буйствовала, даже — любимым. Но все это, как стремительно началось, также и закончилось. Как раз тогда, когда его пропавший друг вернулся. Ее благосклонность тут же себя исчерпала, как и их свидания, как и его чувства. Но память о ней с ним осталась и по сей день.       — Да не волнуйся ты так, — усмехнулась Кейра. — Не буду я допытываться, кто она такая. Да и, признаться, даже знать не хочу. Какая чародейка в здравом уме покуситься на такое лицо? Хотя, если использовать иллюзию…       Эскель метнул в ее сторону хмурый взгляд, а она поняла, что сболтнула лишнего. Потому постаралась быстро сменить тему.       — В общем, что я тебе хочу сказать, — чтобы унять нарастающую неловкость, она принялась перебирать бусины пальцами. — Зазноба твоя в течение недели, в худшем случае — двух, должна пробыть здесь. Как буду убеждена, что ее здоровью ничего не угрожает — можете уезжать. Так что у тебя будет время прийти в себя после всего этого… — она покрутила кистью правой руки, стараясь теперь уже тщательней подбирать слова, — всего, что случилось. Займись собой, что ли. Навари там своих эликсиров, восстанови форму, а то смотреть тошно. Ну и не трогай девицу свою день-другой. Она сама к тебе придет, как будет готова.       Ведьмак кивнул, понимая, что чародейка абсолютно права. Пусть и от "понимая" этого легче не стало.       — Я сильно напугал ее? — хрипло спросил он.       — Да не то чтобы. Но ей и того хватило. Просто… — Кейра обреченно вздохнула. — Дай ей время, и все. Она переварит случившееся и… ну, ты понял. Не заставляй меня объяснять, прошу.       Эскель снова кивнул.       — Кстати, иди обмойся. А то смердишь, как пес. И кровь с одежды нужно убрать. А то будто мясник какой-то после забоя, — чародейка скривилась и поводила рукой по воздуху, создавая портал.       Без особых слов и особых манипуляций руками. Да и на ее лице не дрогнул ни один мускул. Значит и впрямь этот артефакт ей очень помогал. Выходит, что его значимость она совсем не преувеличила. Тем не менее, ведьмак поднялся на ноги, и, приблизившись к светящейся дыре в пространстве, с недоверием взглянул на Кейру. Та придирчиво осмотрела его и, выставив вперед руку, провела ладонью по воздуху. Кровь в мгновение испарилась, оставив после себя ворох светлых искр. Такие простые бытовые заклинания с артефактом не требовали никаких усилий. Да что уж там, их даже можно было не произносить вслух. Подумать только, еще вчера она с трудом и нескрываемым страхом перетаскивала левитацией фолианты из комнаты в комнату, а теперь с важным видом колдует всего лишь одним взмахом руки, как привыкла. И с одной стороны такая зависимость от побрякушки могла показаться губительной и, в некотором роде, отупляющей, но с другой — ей удобно и безопасно, а на остальных — плевать. Главное больше так опрометчиво его не терять.       — Ну, что смотришь? Иди давай. А то от вони твоей уже сблевать тянет, — фыркнула она.       — Значит, это амулет тебе столько сил придал, что ты теперь без труда создаешь порталы? — почесав в затылке, решил поинтересоваться ведьмак.       — А ты думал, что я делаю из мухи слона? Боги… И предвидя твой следующий вопрос, я сразу отвечу — да, я могу теперь переместиться куда угодно. В пределах континента, конечно, и зная цель своего перемещения. Уже есть кое-что на примете, нужно только немного разведать обстановку и поднакопить энергии. Ну, и у меня ведь еще девица твоя на попечении. Также, я умею быть благодарной, ведьмак. Поэтому, пока вы будете готовиться к вашему пути, я буду тоже готовиться, но к своему.       — Спасибо, — он склонил голову в учтивом поклоне, прижав к груди ладонь.       Кейра смутилась, привычно скривив свои красивые пухлые губы, сделала шаг назад, и только хотела уйти, как внезапно опомнилась.       — Ах да, как надумаешь вернуться — просто позови. Я открою портал.       Ведьмак продолжал молчать и кивать, пока, наконец, не закрыл ладонями глаза и не шагнул в темноту. Перемещаться таким необычным способом ему было непривычно. Все же опыт у него был небольшой, благо, его после таких путешествий не выворачивало наизнанку, как многих. Но чувство страха не покидало до тех пор, пока он не вышел по ту сторону.       Дера так и не смогла расслабиться. Все лежала и таращилась в потолок, пока дверь хаты не открылась и на пороге не появилась чародейка. Она, даже не обращая на травницу внимания, прошла мимо и направилась к столу, заваленному свитками. Фредерика подметила, что в ней что-то изменилось. Может, походка стала легче? Или во взгляде появилось нечто едва уловимое? Кейра не замечала, как пристально травница ее разглядывает, ровно до тех пор, пока Дера не издала протяжный страдальческий вздох, а в воздухе не почувствовались легкие вибрации, схожие с теми, что исходили от самой чародейки, когда она получила обратно свой амулет. Только были они гораздо слабее и имели не совсем типичную природу. Это даже нельзя было назвать чем-то магическим. Скорее «около магическим». Да, такое определение будет в самый раз. Она замерла, поняла, что ей не показалось и, наконец, обернулась, смерив тяжелым взглядом Фредерику. Та, ничего не подозревая, уже высматривала что-то на потолке.       — Я тут подумала, — начала Кейра, как любила — издалека. — Мы ведь даже не представились по-человечески друг другу.       Травница снова издала протяжный вздох.       — Фредерика де Бейль. Алхимик-недоучка, еще травничеством увлекаюсь.       — Кейра Мец — чародейка. Просто чародейка, — она повернулась к Дере лицом и оперлась бедрами о стол, упираясь в деревянную поверхность руками. — Как ты себя чувствуешь?       — Как и вчера, но немного лучше.       — А не замечала ли ты за собой что-то… ну, скажем, необычное?       — Необычное? — удивленно вскинула брови девушка.       — Да. Например, какие-то явления. Может быть, внезапное воспламенение объектов? Или ощущала вокруг себя странную ауру? Может быть, могла управлять какой-то стихией? Перемещать в ладони капли воды силой мысли? Я таким любила заниматься в юности. Вероятно, у тебя могло получиться зажечь пальцами свечу или…       — Нет, конечно! Ничего такого! — испуганно перебила ее резко севшая Дера.       От такого движения, конечно, чуток помутилось в голове, но это было не важно. После таких-то вопросов.       — А если подумать? — все не унималась Кейра.       — Если подумать… — травница нервно сглотнула. — Ну, мне снились сны, которые сбывались. Но кому они не снились? Да каждому второму. Особенно по четвергам.       — Сбывались косвенно или точь-в-точь?       — Иногда точь-в-точь, а иногда косвенно. Но я не считаю это чем-то особым, так что…       — Может, было что-то еще? — перебила ее чародейка, нахмурившись.       — Ну… у меня легкая рука.       — В каком смысле «легкая рука»?       — Все, что я сажаю — всегда плодоносит и приживается. Но этим тоже чуть ли не каждый садовод может похвастаться. И вообще, все дело в почве и удаче.       — Как интересно.       Кейра сложила под грудью руки и принялась ходить по комнате туда-сюда. Ее взгляд был сосредоточен, и по залегшей между тонких бровей морщинке было понятно, что она что-то усердно обдумывает. Дера молчала и следила за ней, пока та, наконец, не остановилась и не смерила ее тяжелым взглядом. Затем подошла и протянула руку.       — Дай сюда свою руку. Я хочу проверить кое-что.       Дера послушно протянула ладонь. Кейра обхватила ее своими руками и прикрыла глаза. Сделала глубокий вдох и даже на секунду задержала дыхание, чтобы ничего не отвлекало и не мешало сконцентрироваться. Пальцы едва ощутимо закололо, а воздух вокруг будто завибрировал. Чародейка распахнула глаза и уставилась на Фредерику. И как она раньше этого не заметила? Была настолько увлечена своими исследованиями или, может, из-за отсутствия амулета ее силы так притупились, что она не распознала магических вибраций? А может, всему виной хворь, которая поспособствовала такому обострению у Фредерики? Или ее так простимулировал ведьмак своей выходкой? Она нахмурилась и со всей присущей себе серьезностью спросила:       — В вашей семье были чародеи?       — Бабушка по отцу, разве что. Но она просто баловалась всяким. Ни в какой Аретузе она не училась.       — Чем баловалась?       — Отвары целебные, ритуалы на привлечение удачи, к примеру. Я лично ее не видела, так как она уже была мертва, когда я родилась. Но отец рассказывал, что однажды ей удалось заговорить какой-то талисман для солдата, и он единственный выжил на поле боя из своего взвода. Я думаю, что это все очень преувеличено, да и о ней много ходит слухов всяких в нашей семье. И не все они правдивы. Так, больше сказочки для младших.       Кейра отстранилась, сделала еще один круг по комнате и снова остановилась, взглянув на Деру.       — Что же, спешу тебя обрадовать или огорчить. Тут уж как посмотреть, — заговорила чародейка, заправив за уши пряди волос, упавшие на лицо. — У тебя есть некоторый дар. Очень слабый, едва ощутимый, но он есть. В теории, ты смогла бы даже стать чародейкой, если очень сильно постараться. Но гарантий я дать не могу. Все же та особенность, что живет в тебе, — слишком слаба. Есть большая вероятность, что даже многолетнее обучение не сможет гарантировать полноценную возможность пользоваться магией и создавать заклинания.       Дера опешила. Она смотрела на чародейку разинув рот, но сказать ничего не могла. С чего она вообще все это взяла? Как поняла, что в ней есть какой-то «дар»? Все слова Кейры ей казались бредом — ни больше, ни меньше. Нет, она, конечно, мечтала стать чародейкой, наслаждаться всеми вытекающими из этого благами и быть от дома как можно дальше, а желательно не возвращаться и вовсе. Но ведь ее не взяли на обучение из-за того, что матушка отказалась тратиться, руководствуясь тем, что ее дочь та еще бездарность без каких-либо предрасположенностей. По крайней мере ей так рассказали. Но о том, что в самой Фредерике была хоть капля способности к магии — и речи не шло.       — Но как вы поняли, что… ну…       — Что у тебя есть дар? Почувствовала, как ты сотрясла воздух в комнате своим вздохом. И после того, как влила немного энергии в твою руку. Вибрации повторились, и тогда уже сомнений не осталось. И не смотри на меня такими глазами. Это было словно рябь на воде. Понимаешь? Как бросить камень в воду. Вот считай, что твой вздох — камень, воздух в комнате — вода, а сама рябь, ничто иное, как — энергия.       — Но, — Дера с трудом сглотнула ком в горле и зажмурилась от колющей боли. — Но ведь я не могу быть чародейкой. Это невозможно. Я слишком бездарна. Меня даже не взяли на обучение.       — Конечно, не взяли. Слишком много возни и слишком мало гарантий, — махнула рукой Кейра. — Но мне тут пришла в голову одна мысль. Она может показаться весьма причудливой, но авось из этого что-то да получится. Не знаю с чего это меня так пробрало. Материнский инстинкт, что ли, взыграл… — она задумчиво пожевала нижнюю губу, а как опомнилась, заговорила. — Я могу обучить тебя кое-чему примитивному. Для меня это будет любопытный эксперимент, пока будем коротать время за твоим лечением, а для тебя — хороший повод расширить свои границы. Что думаешь?       Фредерика молча смотрела на задумчивую чародейку и даже, кажется, дышала через раз. Все произошло так стремительно, что она не поняла, что это было и как на это реагировать. Но Кейра не создавала впечатление неумехи. Да, была немного хамовата, саркастична и в целом говорила все, что приходило на ум, но в знаниях и умениях ей не откажешь. А главное — она не пыталась казаться умнее, чем ей положено от природы. Оттого Дера помялась чуток, но неуверенно кивнула. Как говорится — была не была. Хуже ведь от этого не станет.       — Вот и прекрасно! — всплеснула руками чародейка. — Могу назвать тебя своей первой ученицей. Признаться, я всегда хотела обучать кого-то незаурядного. И не обязательно гения. А то от этих миленьких личиков молоденьких чародеек и их предрасположенностей ко всему — уже тошнит. Все такие идеальные и сильные. И каждая непременно хочет изменить существующий уклад, — она, в свойственной себе манере, скривилась и фыркнула от недовольства.       Но через мгновение, внезапно вскинула голову вверх и, нахмурившись, взглянула в потолок. Словно прислушивалась к чему-то. Потом неоднозначно повела плечом, ухмыльнулась и поводила рукой по воздуху перед собой. Фредерика натянула на лицо одеяло и испуганно всмотрелась в черное пятно перед собой, которое из-за своей темноты и сияющего ореола казалось ей зловещим. А когда оттуда появился Эскель, без рубашки, но с мокрыми волосами и каплями воды на теле и лице, то ее сердце и вовсе неистово забарабанило в ушах. Она старалась не смотреть на него, но подтянутый торс и крепкая поросшая мягкими волосами грудь каким-то непонятным образом привлекли ее внимание. Но травница поджала губы и отвернулась, нарочито демонстрируя свое нежелание даже смотреть в сторону того, кто позволил себе такие навязчивые поползновения этим утром.       Он немного опешил, увидев перед собой Деру. Тут же опустил голову, бросил в ее сторону затравленный взгляд, ничего не сказал и направился к печи, расстилая на ней выстиранную рубаху. А как дело было сделано — вообще вышел вон из хаты. Кейра улыбнулась с долей ехидства, взглянув на Деру.       — Думаю, рано или поздно, а тебе все же придется поговорить с ним. И строить из себя невесть кого — не всегда хороший метод.       Травница молчала.       — Но сейчас я советую тебе выпить свои снадобья и лечь спать. Ты еще слишком слаба для обучения. Я думаю, что через день-два можно будет приступать, если показатели общего состояния твоего организма будут удовлетворительными. Завтра утром я, первым делом, их и проверю.       Не дожидаясь какой-либо реакции, чародейка скрылась за коричневым сатином, что прикрывал вход в другую комнату. Фредерика только рвано выдохнула и завалилась на лавку, укрываясь с головой. Пока еще ей казалось, что это всего лишь сон, рожденный ее ослабленным хворью разумом.