Высматривая путь. Том II

      Два дня прошли быстро. Вернее сказать, пролетели. Эскель нашел, чем занять руки, пока Кейра корпела над своими свитками, а Дера постоянно находилась в состоянии дремоты. Видать, чародейка подмешивала в ее декокты какую-то траву, чтобы травница спала и скорее восстанавливалась. Да и так спокойней было. Никто не сыпал вопросами и не действовал на нервы своим недовольством. Но Кейра не злилась, а даже наоборот, понимала такое поведение. Ведь когда изо дня в день самочувствие, мягко говоря, не очень, то любой превратился бы в избалованную и капризную девицу. Хотя то, что Дера такая была и в самом деле, она не исключала. К тому же, уже второе утреннее магическое обследование не показало хороших результатов. Но, так или иначе, а самые неприятные симптомы хвори ее больше не беспокоили, не считая медленно заживающих травм после падения с коня. Но по-прежнему, кроме отваров, ее организм плохо воспринимал еду.       Ведьмаку даже показалось, а может, и не показалось, что Фредерика неслабо так схуднула за те четыре дня, что они находились в хижине Кейры. Вчера вечером он пытался скормить ей небольшой кусок хлеба под чашку воды. Она укусила два раза, сказала, что от привкуса ее тошнит, выпила всю воду и снова уснула. Чародейка видела тревогу Эскеля, но только разводила руками и говорила, что добавляет в отвары какую-то особую траву, чтобы было хоть чем-то питать организм, а еще успокаивала тем, что у нее получилось изготовить свое хваленное антибактериальное средство. Он ей верил, но сомнения все же оставались. Как минимум потому, что Дера уверенно пыталась раствориться, а не просто шла на поправку. Но радовало, что она теперь хотя бы не игнорировала его, как днем ранее. Не разговаривала, конечно, как и до этого, но взгляды бросала. Когда, разумеется, не спала.       Сам же ведьмак занимался все эти дни тем, что рубил дрова, латал забор, чинил ступени на крыльце, косил траву, а вечерами варил эликсиры впрок и занимался изготовлением бомб. Конечно, смысла в этих делах особо не было, учитывая, что чародейка собиралась куда-то на Запад и сюда явно не планировала возвращаться. Но если сидеть совсем без дела, так можно и с ума сойти.       На днях заезжал Ян. Видать, положение теперь обязывало перестать передвигаться на своих двоих, раз этот боров влез на коня. Не то чтобы Эскель был шибко рад видеть его, но радостная рожа главаря мятежников его не на шутку напрягла. Тот рассказал, что новый ипат, его какой-то там братец, прибудет со дня на день в Мурривель, а еще до боли сильно увлекся словами благодарности. Они сыпались из его рта как из рога изобилия, но удовольствия не вызывали. Скорее наоборот — гнев и раздражение.       Рассказал, что теперь возглавляет местную стражу и что теперь в стенах города чуть ли не каждая собака ведьмаку рада. Эскель только покивал и облегченно выдохнул, когда тот наконец уехал восвояси. Искренне надеясь, что они больше никогда не увидятся.       Бомбы и эликсиры он варил исключительно в вечернее и ночное время при свете свечей и хмурясь оттого, что иногда промазывал мимо мешочка и рассыпал ингредиенты по столу. Или проливал что-то, отчего по комнате разносился удушливый запах спирта и трав. Усталость, конечно, брала свое, но для таких жертв у него были свои, особые причины. Он мог бы это делать и днем, но в ночное время чародейка обычно заседала в своей комнате, а у него, наконец, появлялся шанс остаться наедине с Фредерикой. Пусть та и спала, не видя его взглядов и не ощущая присутствия. Он уже и сам бы поговорил с ней. Прояснил все неясности, попросил прощения и, может быть, даже вернул их прежнее взаимопонимание, даже и не надеясь на былое расположение. Но Кейра сказала, что Дера придет сама. А не верить чародейке оснований не было. Потому ведьмак ждал. Работал по хозяйству, занимался запасами и ждал.       И дождался. На утро третьего дня. Тогда он уснул прямо за столом, уложив на согнутые руки голову, лицом вниз. Испачкал весь стол и руки в селитре, но, тем не менее, с десяток Картечи и Самума изготовил. Даже осталось еще немного ласточкиной травы и лошадиной извести. Спал он тогда крепко, даже чутка похрапывал. Но Дера проснулась не из-за этого. Ее разбудил внезапный прилив сил. Она и не поняла, откуда они взялись, но хотелось вскочить и начать делать дела. Какие именно — ума не приложить, но уж что-нибудь наверняка найдет. Оттого было решено — слезть наконец с этой осточертевшей за столько дней лавки и привести себя в порядок. А когда ее взгляд упал на спящего ведьмака, то внезапно появилось желание даже приготовить какой-нибудь простой завтрак. Ведь с появлением амулета у Кейры, в хате появилась еда, включая молоко и мясо, а еще овощи и мука. Даже несколько буханок хлеба. Но куда она за всем этим добром мотается, травница не знала. Уже и вовсе начала подумывать, что порталы — это единственное, что по-настоящему дается чародейке. Не зря же пользуется ими так часто. Наверное, была бы ее воля, она и по дому перемещалась исключительно порталами.       Деру слегка пошатнуло, и она стала осторожно сползать на пол, но благо стена оказалась близко и удалось ухватиться за нее рукой. Видимо, она немного переоценила свой внезапный прилив, но даже несмотря на это, ложиться обратно не хотелось. Она хрипло выдохнула и прикрыла глаза, стараясь унять помутнение в голове. А когда, наконец, отпустило, то неторопливо вышла во двор и направилась к бочке с водой. Еще вчера ведьмак оборудовал там для себя умывальник. Притащил ящик, выставил на него небольшое зеркальце, а рядом приспособил емкость с чистой водой. Травнице, конечно, не верилось, что он натаскал ее с реки. Скорее Кейра снова со своими порталами подсобила. Оказавшись у места, Фредерика взглянула на небольшую деревянную мисочку с измельченным корнем мыльнянки, на маленькую складную бритву, больше напоминающую нож, и на кусок липового мочала. Видимо, не такой уж и нечистоплотный был ведьмак, как ей казалось изначально. Если у него вон даже приспособление для бритья специальное есть. Сдвинув в сторону небольшую деревянную крышку, Дера заглянула в бочку, и, поскольку зачерпнуть было нечем, пришлось делать это ладонями. Умыла лицо раз-другой, поежилась от студеной воды и посмотрела на свое отражение в небольшом зеркальце. Щеки впали, цвет лица был все еще бледен, а сальные волосы кое-как все еще держались в косах, заплетенных черт-те когда. Ну, зато глаза теперь стали казаться больше, если бы не темные круги под ними. Потянувшись к воде, Дера намочила руки и провела ими по шее, замочила каплями свою длинную рубаху и двинулась обратно в хату, осторожно ступая по все еще немного влажной от росы траве.       Ведьмак, не меняя позы, продолжал спать. Разве что посапывать начал громче. Травница бросила взгляд на коричневую штору, прислушалась, а когда поняла, что чародейка тоже еще отдыхает, то решила приготовить нехитрый завтрак. Как минимум сделать взвар из сохших у печи кипрея и побегов малины, нарезать оставшийся сыр и куски хлеба, поискать вяленое мясо или, на худой конец, шпик. На удивление печь удалось растопить бесшумно, пусть и носила Дера по одному полену за раз, но благо что Эскель заранее наносил дров и сложил их штабелями недалеко от печи, да еще и принес целую корзину сухих веточек и крупных щепок для растопки. Хозяйственность ведьмака удивляла, но сильно облегчала жизнь. Мысленно травница неустанно благодарила его, пока заталкивала все это дело в топку и чиркала камнями. Искра появилась резко и тут же подожгла сухие ветки. Те занялись быстро, а совсем скоро Дера только подкладывала поленья и выискивала взглядом емкость для взвара. Нож лежал рядом, как и деревянная обшарпанная доска. Нарезать сыр и хлеб, пусть и тупым ножом, удалось без труда, а также уложить в тарелки. Только, по итогу, выглядело это не очень красиво. Взгляд зацепился за набитый нарезанной репой горшок. Что чародейка хотела из этого всего приготовить — было загадкой. Но если добавить лук и полить чутка маслом, может получиться неплохая закуска. Что Дера и сделала. После вылила остатки чистой воды в большой глиняный горшок, набросала туда побольше подсушенных побегов и помешала треснувшей деревянной ложкой. А как горьковато-сладковатый запах варева распространился по комнате, за спиной послышалась возня.       Фредерика тут же обернулась и увидела проснувшегося Эскеля. Он привычно тер лицо, размазывая по нему остатки селитры, что остались на руках.       — Доброе утро, — она решила заговорить первой, пусть и напряжение пока еще не ушло.       За те несколько дней, что он не подходил к ней, а только молчаливо заботился и крутился рядом, она уже и поостыла. Забылся страх, который пришлось испытать в то утро, когда ведьмак вернулся из Мурривеля. Она даже знать не хотела, что там такого могло произойти, что его это так надломило. Он был сам не свой, а оттого казался опасным и неконтролируемым. Но сейчас она видела, что Эскель снова прежний — тихий, немногословный, со спокойным выражением лица и нескрываемой добротой в глазах. Правда, после того дня в его взгляде появилось что-то неуловимое и пугающее, но не настолько, чтобы это могло оттолкнуть ее. И потом, он ведь жизнь ей спас.       — Доброе, — хрипло отозвался ведьмак и расфокусировано взглянул на травницу.       Она была в одной рубахе, и хвала Богам, что не подпоясалась. Мешковатость и плотность ткани скрывала все ее изгибы, не давая и шанса никаким похабным мыслям проснуться в голове.       — Я соберу на стол, а ты пока можешь умыться. У тебя лицо… эм… немного… — она поводила рукояткой ложки в районе щек.       Эскель мазнул пальцами по щекам, заметил, что те серые и впрямь измазанные. Торопливо поднялся на ноги и вышел из хаты, не проронив и слова. Дера вздохнула. Видимо, не только ей сложно контактировать с ним после произошедшего. Но ничего, нужно всего лишь время и немного упорства.       В комнату вошла Кейра. На ней совершенно не было одежды, не считая красных бус и амулета, что красиво лежал в ложбинке меж грудей. Она подняла над головой руки, потянулась и, сладко зевнув, выгнула спину. Светлые всклоченные ото сна волосы частично прикрывали ее грудь. Но не настолько, чтобы невозможно было заметить, насколько она округлая со вздернутыми вверх сосками. Дера смущенно отвела взгляд и уставилась на бурлящую поверхность закипающего взвара.       — Прекрасное утро! — радостно объявила чародейка и, улыбнувшись бросила взгляд на в край сконфуженную травницу, что остервенело мешала свой отвар. — Вижу, тебе стало гораздо лучше. Как ты себя чувствуешь? Слабость есть? Тошнота? Может понос?       — Н-нет, нич-ч-чего такого, — проблеяла Дера, а затем решила добавить: — Только слабость.       — Вот и славно, — всплеснула руками Кейра. — Я как раз закончила описание твоего заболевания и методов лечения. Уснула на рассвете, но отчего-то очень хорошо выспалась. Странное дело, — она потянулась еще раз. — Сегодня пробуй есть обычную еду. Понемногу, и много пей. А то мы еще не до конца избавились от твоего обезвоживания. А о весе я вообще молчу. Так исхудала, что и сисек поди уже не осталось.       Деру после таких слов передернуло, а когда в хату вошел ведьмак, то она и вовсе вскрикнула от испуга. Эскель встал как вкопанный. Вода с его волос стекала за ворот рубахи и капала на пол, а он только стоял и таращился на обнаженную чародейку. Та лишь хохотнула, заметив испуг травницы и оцепенение ведьмака и махнула рукой. Вокруг нее заплясали светящие тонкие нити, сплетаясь в ее привычный наряд — длинную коричневую юбку, голубую расшитую безрукавку и красный кушак.       — Так лучше? — не прекращая улыбаться поинтересовалась она.       Но не получив ответа, театрально вздохнула и скрылась за сатиновой шторой. Видать, пошла остальное в порядок приводить.       Фредерика взяла в дрожащие руки тарелки и двинулась в сторону стола. Ее розовые щеки горели, а на лбу проступил пот. Она старалась не смотреть на ведьмака отчасти потому, что стыдилась такой выходки чародейки, а отчасти из-за того, что боялась увидеть в его взгляде заинтересованность. Но Эскель совладал с собой быстро. Перехватил тарелки и поставил на стол. Дера заворчала, но поблагодарила, а сама пошла за уже во всю кипящим взваром. Тащить горшок на стол не хотелось, потому приняла решение разлить его по кружкам.       А как из комнаты показалась чародейка — причесанная и зачем-то с подкрашенными губами и глазами, то сели за стол. Ели молча. Ведьмак, потупив взгляд, неторопливо жевал, а Дера отщипывала от ломтя хлеба кусочки и, осторожно прожевывая, глотала их, прислушиваясь к своему организму. В случае чего, готова была вскочить и бежать в отхожее место. Она уже и путь наметила, но желудок страшно не урчал и пище совсем не противился. Потому осмелев, она закинула в него ещё и кусок козьего сыра.       — А знаешь ли ты, — внезапно начала разговор Кейра, размахивая надкушенным куском сыра. — Что у спутницы твоей есть врожденный дар?       — Ну… — Эскель на мгновение замолк, смущенно уставившись на свои руки, что обхватили кружку с отваром. — У нее много талантов.       — Боги, я не о тех талантах, — фыркнула чародейка. — Я о настоящем даре. Магическом.       — Магическом? — ведьмак в мгновение ока посерьезнел и бросил хмурый взгляд на Деру, затем на Кейру. — То есть она — Исток?       — Нет, что ты, в самом деле, — она негромко рассмеялась, махнув рукой. — Не настолько большой, но все же реально существующий.       — Не понимаю, — Эскель вскинул густые брови. — Мой медальон рядом с ней спокоен. О какой магии, в таком случае, ты говоришь?       — Ах я же забыла. Все тебе нужно разъяснять, — устало вздохнула чародейка, отбросила в тарелку недоеденный сыр и, упираясь локтем в стол, подперла ладонью подбородок.       Взглядом она бродила по скукоженной Дере, которая втянула шею в плечи и, опустив глаза, трясущимися руками терзала несчастный ломоть хлеба. А сама принялась постукивать по щеке аккуратно остриженными ноготками.       — О самой обыкновенной магии, — продолжила Кейра. — В ней нет какой-либо могущественной силы, да и Истоком ее называть язык не поворачивается, но тем не менее, магическое зерно в ней есть. Нужно только прорастить. Чем я и займусь в ближайшее время. Вот как раз после завтрака. А там, поглядим что из этого всего получится.       — Она сможет творить заклинания? — теперь уже и ведьмак заинтересовался, делая глоток отвара.       — Нет, не сможет. Я конечно не великолепная и всемогущая Йеннифэр из Венгерберга, — она скривила губы, откровенно съязвив. — Но тоже кое-чему смогу ее обучить даже за столь короткое время. В заклинаниях слишком много тонкостей и формальностей, которые необходимо соблюдать. Также обучиться черпать энергию, трансформировать ее и переливать в заклинания нельзя вот так сразу. Этому обучаются годами, а то и десятилетиями. Но, судя по тому, насколько незначительно в ней магическое начало, я думаю, что предел ее возможностей — это ритуальная магия. Она топорна, лишена изящности и имеет весьма ограниченный спектр, но тем не менее, жрецы и друиды используют ее на весьма достойном уровне.       — Ритуалы? — нахмурился ведьмак. — Только не говори о некромантии и демонологии.       — Не смотри на меня так, — улыбнулась Кейра. — Откуда этот зашоренный взгляд на мир? Ты же ведьмак, право слово. Ритуалы — это всего-навсего шаблонная магия. Считай, как рецепты твоих эликсиров. Есть определенная процедура, проводимая по четко расписанной сигнатуре. Вот это и есть — ритуалы. Нет, конечно, пространства для маневра и творчества, но тем не менее — их силу умалять не стоит. Да и требуется для этого всего ничего. Насобирай ингредиенты, проведи с ними определенные манипуляции, да проговори слова в нужном порядке. Если, конечно, влить немного энергии, то и эффект будет мощнее. Но мы пока о таком не говорим, ведь так? Да и ей, как алхимику, это должно быть интересно. Так что, я, конечно, не думаю, что вообще должна спрашивать у тебя разрешения. Но раз ты за нее несешь ответственность, пусть и на денежной основе, то я…       — Я уже согласилась, — подала голос Дера.       Эскель взглянул на поджатые губы травницы, отметил решимость в ее взгляде и молчаливо кивнул. Разве он мог что-то ей запрещать? Но все же такой реверанс со стороны чародейки ему польстил.       — Замечательно, — Кейра расплылась в улыбке, заставляя ведьмака сжать пальцами кружку.       — И что, ты согласна обучать ее совершенно задаром? С чего такой альтруизм? Ты же чародейка.       — Ты слишком плохого обо мне мнения, — скривилась та. — Но мне и самой это интересно. Оттого, у нас с Фредерикой взаимовыгодные отношения. Я ее обучаю и наблюдаю, что из этого всего будет выходить, сугубо с научной точки зрения, а она получает бесценный опыт. Все счастливы. Кроме тебя, разве что. Но ты везде ищешь подвохи.       — Именно поэтому я все еще жив, — буркнул в кружку Эскель, выпивая все до конца.       — Какой же ты зануда, — махнула рукой Кейра и уперлась ей в край стола, намереваясь встать. — Начнем через час. А пока, мы с моей первой и, скорее всего, единственной ученицей должны привести себя в порядок.       — А что, немытым хуже колдуется?       — Очень смешно. Дама, в отличие от тебя — неряхи и мужлана, должна всегда выглядеть хорошо и пахнуть духами. А не по̀том, рвотой и отварами.       Чародейка махнула рукой, открывая портал. Фредерика встала следом и, бросив испуганный взгляд на ведьмака, подала Кейре руку.       — Лучше закрой глаза, — криво улыбнувшись, посоветовал он ей.       Травница кивнула и, бросив на него еще один взгляд, послушно зажмурилась, сделала шаг за чародейкой и исчезла в портале. Эскель остался в одиночестве. Устало выдохнул и откинулся на спинку стула. Он и подумать не мог, что все обернется вот так. Но может, общество женщины Дере и впрямь пойдет на пользу? Все-таки с ним она никаких своих девичьих тайн не обсудит, и мало того — не станет даже думать об таком. Внезапно в голову стрельнула мысль, что он не хотел бы, чтобы Фредерика пахла духами. Запах пота и отваров ему нравился гораздо больше.