Высматривая путь. Том II

      Много ведьмак решил не брать. Меч стальной, на всякий случай, сумку перебросил через плечо и куртку. Василек, конечно, седлу не обрадовался. Ржал, гарцевал и трусил башкой ровно до тех пор, пока мужчина не пригрозил ему знаком. Тот, на удивление, все понял и поутих. А когда Эскель с трудом влетел в седло, то понял, что оседлая жизнь и на него влияет очень негативно. По приезде лучше будет не Деру стеречь, а мечом помахать, а то так и навыки свои можно растерять и жиром обрасти. Пока, конечно, штаны сходились, и рубаха висела по бокам, но с таким расслаблением это до поры до времени. Да и конь тоже расслабился. Слушался через раз, взбрыкивал и даже попытался скинуть с себя седло. Тогда ведьмак еще раз пригрозил ему, и тот послушно пошел к выезду со двора. Надеясь вернуться дотемна, Эскель пришпорил Василька и быстрой рысью поскакал через поле в сторону злосчастного города.       Откуда Кейра узнала, что какой-то безымянный торговец собирается в Велен — он не знал, но, тем не менее, было интересно. Хотелось, конечно, спросить, только уж лучше не лезть не в свое дело. Вдруг это личная тайна какая.       Теплый ветер приятно трепал волосы, ласкал лицо и залетал за ворот рубахи. Края куртки разлетались в стороны, не стесняя движений, а руки с силой сжимали поводья. Сейчас на душе стало настолько хорошо, что захотелось даже рассмеяться, громко так и заливисто. Василек тоже радовался такой внеплановой пробежке, судя по громкому фырчанью и тому, как он тряс гривой. Соскучился, видать, как и хозяин, по большаку, за ветром в лицо и за дорожной пылью, что поднимали в воздух копыта. Даже тревога и крупицы раскаяния, что пока еще не выветрились до конца, не доставляли неудобств.       И идиллия эта могла длиться вплоть до самого Мурривеля, если бы не внезапно появившиеся перед глазами висельники. Эскель послабил поводья, и Василек перешел на шаг, а сам, тем временем, принялся рассматривать тех несчастных, что раскачивались на немногочисленных деревьях, растущих аккурат по обочинам тракта. Запах стоял невыносимый, тошнотворно-сладкий. Ведьмак зажал предплечьем рот и нос и подогнал коня чуть ближе. В перекошенном от боли опухшем лице он узнал Лукаша. Усатый и розовощекий, сейчас он выглядел не самым лучшим образом. С земельно-серым цветом кожи, с кое-где изъеденной личинками плотью, отчего та потрескалась и местами обвисла, с выпученными глазами, что уже не были карими и маленькими, как у поросенка. Они, белесые и безжизненные, устремили застывший взгляд к небу.       Эскель долго всматривался в обезображенное тяжелой смертью лицо, но Василек громко заржал, заставляя его опомниться и вздрогнуть. Он глянул в сторону города и пришпорил коня. Дальше висел опухший труп Яна с мокрыми штанами, за ним был Черный и Шимон, а почти у самого предместья на самой массивной ветке болтался корчмарь. Тот самый — пузатый, с суровым взглядом. Ведьмак решил больше ничего не рассматривать, только перевел хмурый взгляд в сторону виднеющихся на горизонте хат, и осознание тут же накрыло его с головой. Пока он там отсиживался на печи в хате чародейки да строил глазки Дере, все зачинщики мятежа уже получили свое. И если он сейчас сунется в город, то, возможно, будет болтаться рядом. Ведь и за ним водился грешок. Как же он мог так легкомысленно обо всем забыть? Как он сумел вот так запросто отбросить все волнение? И самое главное — что ему теперь делать? Ехать наобум в предместье, надеясь, что всех, кто его видел — повесили, или возвращаться к чародейке, выслушать нотации, но остаться живым? Вздохнув от внезапно прорезавшегося чувства ответственности, Эскель сжал вздымающиеся бока коня ногами и понесся в сторону предместья, решив, что — была не была.       Корчма «Когтистая лапка» появилась перед глазами сразу. И дело даже не в вывеске. Просто это было единственное двухэтажное сооружение в округе. Вылетев из седла и вооружившись мечом, ведьмак даже не стал привязывать коня, чтобы в случае чего суметь быстро покинуть пределы города. А там заведет преследователей в лес, запутает следы, убедится, что погони нет, и вернется к Кейре и Дере. Он воровато осмотрелся по сторонам, выдохнул и толкнул рукой дверь.       Внутри было чисто и просторно. Совсем не так, как в прошлый раз. Не было грязных ряженых под солдат мятежников, не было пузатого корчмаря, и запах витал весьма приятный. За стойкой стояла немолодая женщина, а за столами то тут, то там сидели кметы. Пили, резались в карты, шутили и громко смеялись. Эскель обвел взглядом зал и двинулся к корчмарке, на всякий случай прикрыв волосами лицо. В особенности щеку, которая служила ему личным опознавательным знаком.       — Приветствую. Я ищу купца. Говорят, что он у вас обосновался, — он положил предплечье на деревянную поверхность стола и бросил взгляд за спину.       Никто на него не пялился или, может, просто умело скрывали свой интерес. Но, так или иначе, а никаких непонятных поползновений в его сторону не было.       — Здравствуйте, милсдарь, — женщина осмотрела ведьмака, бросила взгляд на его грудь, где висел медальон, за плечо, понимая, что меч при нем один, и взглянула в змеиные глаза. — Купец-то вон сидит. В сюртуке синем.       — Спасибо, — он торопливо двинулся в сторону стола, за которым кметы резались в карты.       Как заметили, что к ним пожаловал ведьмак, то поутихли, пригнулись к столу и потупили взгляды.       — Мне нужен купец, — начал Эскель и закопошился в своей сумке, выудив оттуда посылку и полный кошель.       — Я — купец, — подал голос мужик в синем сюртуке.       Ведьмак кивнул.       — Ты собираешься завтра утром в Велен?       — Ну, я.       — Хочу отправить вот это. На Коломницу. Не знаю, скажет ли это что-то, но ее нужно передать Александэ̀ру.       — Добро. Токмо задаром не повезу, — он утер рукой усы от крошек, забросил в рот кусок шпика и, медленно жуя, сощурил свои помутневшие карие глаза.       — Вот, — Эскель бросил на стол кошель.       Тот зазвенел монетами, но не раскрылся. Купец взял кошель, развязал его, заглянул внутрь, прикидывая навскидку, какая там сумма, и, наконец, кивнул.       — Давайте сюда вашу передачку, — он вытер о грудь ладонь и протянул ее ведьмаку.       Тот молча передал посылку. Купец принюхался, а кметы за столом подозрительно оживились и начали посмеиваться.       — Эт че, благовония какие-то бабские? — подал голос мужик, что тасовал колоду.       — А вы случаем не того? Ну… мужеложец? — похрюкивая от рвущегося наружу смеха, спросил купец.       Стол разразился диким гоготом.       — Нет, — заворчал ведьмак, но говорить о том, что это от чародейки, — не стал.       — Какое дело, видали? Мутанты теперь жопы подставляют Александѐрам всяким!       Кто-то бахнул ладонью по столу, кто-то принялся утирать выступившие слезы, а кто-то и вовсе еле сдерживался, чтобы не сблевать от накатившего смеха. Эскель стоял, будто говном облитый. Но пока перед глазами маячили висельники, решил молчать.       — Баб, видать, уже мало, так теперь на мужиков переключились.       Ведьмак бросил взгляд на метущую пол девку, которая краснела и опускала глаза, затем на корчмарку, что качала головой и осуждающе смотрела на него, а как чаша терпения начинала переполняться, то постарался сдержанно обратиться к купцу.       — Так что, доставишь? — гаркнул он, но тут же одернул себя.       — Вы поглядите, как за хахаля своего переживает, — все не унимались кметы.       — Доставлю, доставлю, — утирая слезы, закивал купец и тут же переключил свое внимание на заполненную до краев чарку.       Эскель кивнул, коротко поблагодарил и под гогот мужичья вышел из корчмы. Седлал Василька и галопом помчался обратно в хату. Даже хлестнул поводьями и прикрикнул на того в запале. Теперь и впрямь стоит потренироваться с мечом во дворе. Злость выместить, пока она боком не вышла. Нет, после такого он тем более ни за какие коврижки не вернется обратно в город. Пусть хоть Кейра телепортирует его за край света, но, определенно и точно — нет. К тому же, вероятно, скоро им стоит ожидать гостей.       Дера, тем временем, все корпела над свитком под чутким руководством новоиспеченной наставницы. Дело было на первый взгляд не шибко сложное. Перед ней лежал перечень всех необходимых ингредиентов, описание того, что и в каком порядке должно быть использовано, и ряд слов, которые стоит произнести после всех манипуляций. Но что-то все равно не ладилось. Начали они с простого ритуала исцеления. Для этого травнице необходимо было снова резануть ножом ладонь, но перед этим выполнить все рекомендации.       — Так, — чародейка уперлась руками в стол и внимательно осмотрела кусок мелка и пепел в небольшой баночке.       Чей это был пепел, Дера решила не уточнять. Просто отнеслась к этому, как к очередному ингредиенту — не более.       — Нарисуй мелом вот эту фигуру на пергаменте. Нечего пачкать стол, — она выложила перед девушкой посеревший и потасканный кусок бумаги.       Фредерика сосредоточенно всмотрелась в круг со множеством линий, исходящих от центра к окружности, закусила нижнюю губу и попыталась повторить. Вышло не очень и местами кривовато, но Кейра все равно кивнула.       — Красота тут не важна. А как набьешь руку, будешь рисовать это все с закрытыми глазами, — она даже улыбнулась и перекинула через плечо упавшие на стол пряди волос. — А теперь бери пепел и читай, что с ним нужно сделать.       — Насыпать по всей длине окружности, — Дера сама себе кивнула, и осторожно обхватив руками банку, развязала конопляную веревку и сняла ткань.       Руки чутка подрагивали, но линия получилась относительно ровная. Подтолкнув то, что просыпалось мимо, пальцем, травница брезгливо отряхнула руку и услышала тихий смешок чародейки.       — Какие мы нежные.       — Теперь нужно взять корень и измельчить небольшую его часть до состояния каши, — прочитала Фредерика и, вооружившись ножом, быстренько и весьма мастерски очистила его, и принялась нарезать до тех пор, пока за острием не потянулась слизь.       — Дальше, — серьезно скомандовала чародейка.       — Дальше мне нужно взять кашу, — девушка снова с особой внимательностью вчиталась в свиток, придержав его локтем, чтобы не свернулся. — И нанести ее на рану. Затем зажечь свечу и прочитать слова. Капнуть воском на рану, покрытую кореньем, и, если воск после троекратного прочтения испарится — исцеление прошло успешно, — она нервно сглотнула.       — Ну, чего смотришь? Давай, режь руку, как договаривались.       — Не скажу, что не волнуюсь, но… — она сжала и разжала руки, пытаясь унять тремор, но ничего не удалось.       Кейра посмотрела на нее с нескрываемым раздражением. Видать, к такой нерешительности чародейка не привыкла. Потому решила взять все в свои руки. Привычным движением материализовала в руке нож и, схватив руку Деры, резанула по ладони лезвием. Девушка ойкнула и дернулась. Чародейка сверкнула светлыми глазами и нахмурилась.       — Магия, а тем более — ритуалы — не прощают нерешительность. Запомни это. Запиши на подкорку и никогда не забывай, поняла?       Фредерика неуверенно кивнула.       — Старшая речь… — обреченно выдохнула травница и застонала от бессилия.       Нет, она, конечно, немного знакома с ней в силу того, что многие алхимические рецепты были переведены, как правило вкривь и вкось, именно со Старшей речи. А что уж говорить об ингредиентах, когда в запале ищешь, чем бы заменить, а что заменять — понятия не имеешь. Но тут был не пресловутый список веществ и не краткие односложные описания. На пергаменте красовались полноценных три предложения, которые можно прочитать без ужасающего акцента и с правильно расставленными ударениями только в том случае, если сломать себе челюсть или подрезать корешок языка.       — А ты как думала? Магический язык. На нем прописаны все существующие ритуалы и заклинания. Но тут, — она растянула пальцами свиток, ибо тот опять свернулся. — Еще очень упрощенный вариант, по сравнению с рядовым заклинанием адепта.       — Я не прочитаю вот так сразу это все, — мотнула головой Дера, зажимая кровоточащую руку.       — А я не прошу сразу. И не прошу тебя писать или переводить. Перевод тут уже есть, как видишь. Но прочитать нужно именно на Старшей речи. Четко, с выражением. Пока не освоишься, конечно. Тем более чаще всего как пишется, так и произносится.       — Ладно, — собравшись духом, Фредерика сделала вдох и выдох. — Нужно ведь с чего-то начинать.       — Именно! — воскликнула Кейра, растянув губы в улыбке. — Давай, не стесняйся. Если даже ошибешься, то ничего не произойдет. Это самый простой и безобидный ритуал. Если заклинание не так произнести или пальцы сложить не так, как полагается, то можно получить несовместимую с жизнью травму. А тут… — она игриво фыркнула, — просто ничего не произойдет. Совсем, — она сделала особый акцент на этом слове, — совсем ничего.       — Та-а-ак, — Дера на всякий случай набрала в грудь побольше воздуха и заводила пальцем по пергаменту. — Айни… нет, айнэ гвеллах… гвэлла-а-ах, вот так лучше звучит… доин… доен бен… не так. Доэн бэн, од гвэ-э-элод ян-н ска-арум. Аэ ин рои стэл. Од сио эй роди… родоин… нет, если так — рход-д-дион фивид аэн ас вита*.       — Ну, почти «идеально», — кивнула чародейка, решив приободрить свою ученицу, не отпуская свитка. — у тебя и впрямь много талантов, как и говорил наш угрюмый ведьмак.       Травница мгновенно вспыхнула и засуетилась. Потянулась к волосам, пытаясь заправить за чуть оттопыренные уши пряди. Вспомнила, что порезана рука, ойкнула и мазнула ею по щеке, оставив алый след.       — Боги, дорогая, соберись. Прочитай еще раз. Давай.       — Айнэ гвелла-а-ах доэн бэн, од гвэ-э-элод ян-н-н ска-а-арум. Аэ ин рои стэл. Од сио эй рход-д-дион фивид аэн ас вита.       — Чудесно! Теперь можешь пробовать колдовать.       — Боги, помогите…       Кусая нижнюю губу, Дера выложила в центр начерченного круга свою раненную руку ладонью вверх, щедро замазала порез мандрагоровой кашицей, а потом, потянувшись за свечой, взглянула на чародейку. Та щелкнула пальцами, поджигая фитиль. Травница вздохнула, сосредоточилась и громко, с выражением, зачитала текст еще раз. Тем временем не забывая держать оплавляющуюся свечу над рукой. Воск потихоньку капал. И с каждой каплей тело Деры вздрагивало от фантомной боли. Произнеся слова троекратно, она задумчиво рассмотрела руку, увидела, что воск просто налип коркой сверху, и поджала губы. Она, конечно, не ожидала, что вот так сразу все возьмет и получится, как у заправского чародея, но благо, что Кейра оказалась права — в случае провала, а это был именно он, ничего не произошло.       — Итак, — чародейка отодвинулась от стола и поправила подол юбки. — Какие ощущения были до, во время и после ритуала? Я должна знать все до мельчайших и самых незначительных подробностей.       — Ничего, — с трудом сдерживая слезы, выдавила из себя травница.       Она и сама не поняла, почему ее это так сильно огорчило. Будто и не училась никогда, право слово. Сколько провалов было за время ее обучения в академии. Ужас, даже не хватит всех пальцев, чтобы пересчитать. Но тогда она просто упрямо повторяла попытки, даже и не думая о слезах или чем-то таком. А тут сразу глаза на мокром месте.       — Совсем? — чародейка сощурилась, всматриваясь в ссутулившуюся фигуру ученицы. — Покалывание в руках? Может быть, трудно дышать было? Боль в голове? Ну хоть что-то.       Подумав, что опрометчиво перехвалила, Кейра принялась мерить шагами комнату и размышлять. Видать, она переоценила магический потенциал Деры и сильно. К тому же стало ясно, что тут одними магическими растениями не обойтись. Потому нужно действовать радикально.       — Так. Пойдем другим путем, — она резко остановилась, подошла к Дере, быстрым движением залечила ее рану и схватила за эту же руку. — Пойдем, покажу тебе кое-какой прием.       Фредерика, едва не опрокинув стул, вскочила и поплелась за наставницей. Выйдя из хаты, они направились по двору в сторону одиноко стоящей березы. Чародейка была непоколебима, как и всегда. И пока не довела травницу до нужного места — шага не сбавляла. Остановились они в тени дерева. Дера непонимающе осмотрелась по сторонам, пытаясь найти что-то удивительное или хотя бы магическое, что сможет помочь ей раскрыть свой маленький потенциал, но кроме пасущегося Стебля, который при виде хозяйки радостно зафырчал, и тына — ничего не видела. Ну, разве что еще поле и пролесок вдали. Она только хотела озвучить свой вопрос, как чародейка, будто заглянув в ее мысли, заговорила первой.       — Динамическая медитация.       — Что? — девушка непонимающе изогнула брови и принялась заламывать пальцы рук.       — Динамическая магическая медитация, — Кейра подняла указательный палец вверх и улыбнулась. — Применяется магами для единения с энергией. Если сложно сконцентрироваться, если разум захламлен неполезным и ненужным, если кажется, что силы тебя покинули и уныние не за горами — медитируй. Нет, динамично медитируй!       Дера неуверенно кивнула.       — Да, со стороны это может выглядеть немного… — она пощупала пальцами воздух, подбирая правильное слово. — Нелепо. Но, как только ты пройдешь все этапы и приступишь к самой главной части с чистым разумом, то обязательно почувствуешь энергию. Я обещаю! Нам ведь нужно всего лишь немного тебя раскачать. Представь, что у тебя есть орган, которым ты никогда не пользовалась, а тут, совершенно внезапно, понадобилось его запустить. Конечно, он будет сопротивляться, лениться, не отзываться на твои усилия. Вот так же и с твоим потенциалом. Да, он мал, потому не ожидай фейерверка искр и крови из носа, ну или что там происходит со всеми этими гениями, кто выходит из-под контроля. Максимум, что ты можешь почувствовать — легкое покалывание, щекотку, вибрации, это как…       — Эманации, — ляпнула Фредерика в одно мгновение, смутившись и округлив глаза. Видать, сама не ожидала, что такое вырвется.       — О, какое пикантное сравнение, — расплылась в улыбке чародейка. — Ты чего-то недоговорила мне в купели?       — Нет! Я все рассказала! Честно!       — Что-то ты темнишь, — с хитрецой взглянув на оторопевшую Деру, Кейра скрестила на груди руки.       Внезапно их прервал топот копыт и запах пыли, принесенный ветром. Ведьмак, наконец, вернулся. И травница только хотела воскликнуть и порадоваться его скорому возвращению, как внезапно осеклась, заметив хмурый взгляд и напряженное лицо. Ко всему тому, что приключилось с ним в предместье, он еще и забыл купить то, что обещал. Вспомнил об этом только на подъезде к хате, и его злость в одно мгновение усилилась троекратно.       — Что за вид, ведьмак? — уперев руки в бока, громко спросила чародейка. — Не удалось передать посылку?       — Удалось, — заворчал Эскель, спрыгивая с коня и беря его за поводья, завел во двор.       — Ради Богов, скажи уже, что там произошло? От тебя так и разит гневом! — все не унималась Кейра.       Дера стояла рядом, с тревогой смотря, как ведьмак подводит к Стеблю Василька, как те радостно фыркают друг другу, а он неторопливо, но крайне дергано снимает со спины животного седло.       — Скажу только две вещи. Первое, — он дернул подпругу, и седло чутка накренилось вправо. — Я больше никогда не поеду в этот треклятый город. Хоть смертью мне угрожай. А во-вторых — Яна повесили.       — Повесили? — удивленно вскинула брови чародейка. — Как так? Кто? Нильфы? Реданцы пришли?       — Не знаю. Я не спрашивал. Да и не до того было, пока вся корчма окрестила меня мужеложцем по твоей милости, — он злобно чертыхнулся, стащил седло и водрузил его на плечо.       — Мужеложцем? — прыснула со смеху Кейра. — А я-то тут при чем?       — Передачка твоя надушенная… — Эскель выдохнул, стараясь не сорваться на витиеватую брань. — В общем, негоже мужику такое возить и передавать.       — Они что же, подумали, что ты любовнику своему посылки шлешь? — не выдержав, чародейка громко расхохоталась, а Дера за ее спиной нахмурилась.       — Ничего смешного, — вклинилась она, тут же привлекая ведьмачий взгляд.       Он заметил засохшее кровавое пятно на ее щеке, сощурился, понял, что раны там нет, но, на всякий случай, осмотрел ее полностью. Ранений нигде не было, значит, для волнений причин нет. Может, это и вовсе не ее кровь. Мало ли, чем свою ученицу могла измазать чародейка, решившая обучать науке ритуалов.       — Да ладно? А мне смешно. Ты посмотри на него. Какой из него мужеложец? — она утерла выступившие слезы указательным пальцем, стараясь не размазать тушь. — Я ума не приложу, что нужно было сделать, чтобы такого, как он, столь позорно обозвали. Ну, ладно еще выродок, мутант, отродье, но мужеложец… Боги, Эскель…       — Что взять с недалеких деревенщин? Нет у них мозгов, чтобы ими пораскинуть и предположить, что ведьмак может просто выполнять чью-то просьбу, — вспыхнула Фредерика.       — Не заводись, дорогая, — с придыханием от едва успокоившегося смеха сказала чародейка. — С этого индивидуума не убудет, судя по его флегматичной морде, у него «панцирь» непробиваемый. Ты погляди, какой он возмутительно спокойный стоит.       — Но…       — Никаких «но». Лучше возьми себя в руки и подготовься к медитации. А ты, — она повернулась к ведьмаку, что устраивал седло на крыльце. — Расскажи, что произошло в Мурривеле.       — Ничего особенного, но у меня нет желания болтаться рядом с ним. Потому в ближайшее время мы уедем. Переправимся через Понтар и двинемся во Флотзам. Тем более тут… — он осекся, из-за плеча взглянув на Деру. Нет, продолжать было нельзя.       — Ясно. Видимо, новый управитель всех зачинщиков перевешал, — Кейра задумчиво потерла пальцами подбородок. — Ну что же, тогда и впрямь задерживаться не стоит. До конца недели, а это пять дней — и все. Нужно будет, на всякий случай, защитные чары наложить на хату. Иначе я не смогу расслабиться. И да, я поняла тебя, — она повела плечами, будто ее пробил озноб.       — А что произошло в Мурривеле? Это из-за того заказа на вилохвоста, да? — подала голос Дера, а Эскеля едва заметно передернуло.       Он решил не поворачиваться, но спина, тем не менее, напряглась, а плечи опустились.       — Я… — начал он, судорожно пытаясь придумать хоть какую-то более-менее подходящую ложь, как чародейка спасла ситуацию.       — Заказ ведьмаку дал Ян. Вот наш бравый охотник и струхнул, как увидел своего заказчика, болтающегося в петле. Что уж сказать — военное время.       Фредерика кивнула, но до конца не поверила. Пока того, что они в безопасности, что Эскель цел и невредим, пусть и чутка зол — было достаточно. А там, при случае, обязательно спросит, что же такого произошло в том городе. Ведь после обычных заказов в таком состоянии не возвращаются. Уж она-то хлебнула чутка жизни с ведьмаком, оттого знала, с чем сравнивать. Но момент для расспросов был явно неподходящий.       — Ладно, — чародейка хлопнула в ладоши. — Давай, начнем нашу подготовку.       Ведьмак, тем временем, взял в руки свой стальной меч и оселок. Уселся прямо на крыльце и вытащил оружие из ножен. Обычно его товарищи, как он помнит, вначале упражнялись с мечом, а потом натачивали и прятали в ножны, но Эскель всегда делал иначе. Точил и до, и после упражнений. С тупым оружием он чувствовал себя неполноценным, посему всегда соблюдал такой себе, немного странный и нелогичный ритуал. А Кейра будто бы и не замечала его. Повернулась спиной и со всей серьезностью осмотрела мнущуюся на месте Деру. Ну, хоть не выгоняла — уже хорошо.       — Итак, начнем мы — стоя, — она подняла руки вверх и прикрыла глаза. — Просто повторяй. Подними руки, закрой глаза и дыши часто и хаотично. Если в голове немного помутится — не обращай внимания. Важно соблюсти все нюансы. Конечно, все чародеи со временем адаптируют эту процедуру под себя, но мы начнем с базового.       Травница кивнула и послушно подняла руки, отчего рубаха задралась чуть выше колен. Это не осталось без внимания ведьмака, который устроив на колене меч, монотонно водил точилом по лезвию. Дера дышала громко, ровно так же, как и ее наставница. Эскель теперь впервые возненавидел свой острый слух. Даже в самых смелых фантазиях он не слышал, чтобы Фредерика издавала такие, будоражащие его мужское нутро, звуки. Ему показалось это жутко соблазнительным, отчего он принялся с особым усердием скрести. Да так, что аж искры полетели. А когда эта пытка стонами закончилась, то началась другая. Девушки принялись скакать чуть ли не по всему двору и выкрикивать странные нечленораздельные звуки. И это могло показаться смешным или странным, если бы не заливистый смех травницы, ее развевающиеся на ветру волосы и трясущиеся от каждого прыжка груди. Боги, их даже широкая рубаха уже не могла скрыть, а боковые разрезы на подоле и того задирались аж до середины бедра. Он точил и смотрел, смотрел и точил и ему казалось, что еще немного и срочно придется уединяться, если бы вся эта свистопляска не закончилась так же внезапно, как и началась. Девушки замерли, сделали глубокий вдох, затем длинный выдох и вытянув перед собой руки ладонями вверх, прикрыли глаза.       С деревьев доносилось пение зябликов. Ветер ласково колыхал отросшую траву, а теплые лучи заходящего солнца приятно согревали. Ведьмак уже поуспокоился и мерно орудовал оселком, а травница с чародейкой молча стояли, даже не шевелясь. Эскель хмыкнул, благодаря создателей за то, что ему не приходится вот так стонать и скакать по округе, когда нужно сконцентрироваться и подготовить тело к бою. Видимо, у Деры все шло не так гладко, как он предполагал, раз Кейра прибегла к медитации. Он, конечно, не был сведущ в подготовке чародеев, но видел медитирующую Трисс лишь несколько раз. Но она не носилась как угорелая, а лишь громко дышала, постанывала, а потом долго-долго сидела в тишине и покое. До тех пор, пока мелкие предметы не начинали парить, а воздух не становился тяжелым и плотным, даже чуточку горячим, как в бане. В такие моменты он явственно ощущал энергию, что плотным слоем окутывала все вокруг, и тогда ему становилось по-настоящему не по себе. Но в такие моменты чародейка, по обыкновению, останавливалась и бросалась на него в запале с домогательствами. Подумалось, авось и Дера так же на него бросится от пьянящего чувства силы. От этих мыслей из груди вырвался тихий смешок.       — Открой глаза, Фредерика, — елейным голосом попросила Кейра. — Что чувствуешь?       Дера осоловело взглянула на наставницу, обвела взглядом округу и чуть покачнулась, но на ногах устояла.       — Кружится голова и дышать трудно, — прошептала она заплетающимся языком.       — Прекрасно! Мы на верном пути! Теперь присаживайся.       Чародейка обхватила руками плечи травницы и осторожно усадила ее в траву.       — Ноги уложи так, как тебе удобно. Здесь главное, чтобы ладони были раскрыты и смотрели вверх. Это очень важно!       Девушка кивнула и скрестила перед собой ноги. Рубашка чуть треснула, оголила раскинутые в сторону колени и легла как раз между ними, скрывая все причинные места. Руки она устроила на коленях, как и просила наставница, ладонями вверх.       — Умница. Теперь давай, глубокий вдо-о-ох… — Кейра сделала это вместе с ученицей. — И короткий, резкий выдох. И еще раз — вдо-о-ох и короткий выдох… Давай еще один раз…       Ведьмак наконец закончил и только намеревался встать, как его остановили взмахом руки.       — Не шевелись. Даже малейший шорох может ее сбить.       Эскель кивнул и встал, как вкопанный, сжав в одной руке ножны, а во второй — оселок.       — Продолжай дышать. Помни, глубокий вдох и короткий выдох. Глубокий вдох и короткий выдох. Ты почувствуешь, когда будет достаточно.       Фредерика кивнула, даже до конца не расслышав последние слова. Они теперь доносились будто сквозь толщу воды. Сейчас для нее существовало только собственное дыхание и тихое биение сердца. В теле появилась непривычная тяжесть, голову резко потянуло к земле, но Дера боролась, стараясь сидеть ровно, кожа стала в одно мгновение очень чувствительной. От теплого ветра она покрывалась мурашками, а от расползающихся покалываний от кончиков пальцев до локтя, живот и вовсе начинал поднывать где-то внизу. От травы и почвы шла приятная прохлада, поэтому такой контраст в разгоряченном от движения теле вызывал странное возбуждение. Оно зарождалось там, где и всегда — внизу. Концентрировалось и распространялось по всему телу, сбивая дыхание, вырывая из груди тихие вздохи. Эти ощущения пьянили, обнажали чувства, вызывали в памяти странные и приятные образы. Если, конечно, можно назвать приятным образом — лицо ведьмака с его змеиными глазами в опасной близости.       Эскель сжал рукой подрагивающий медальон и взглянул на невероятно довольную чародейку, что уже стояла по правую руку от него.       — Да, она молодец, — кивнула та и сдержанно улыбнулась, прочитав в его взгляде немой вопрос.       — В ней и впрямь что-то есть, — усмехнулся ведьмак. — Я уж думал, что ты бредишь.       — Я и сама так думала. Но она смогла открыть разум и избавиться от всего лишнего. Она старается. И если бы так усердствовал Исток, то скорее всего нас бы неслабо накрыло магической волной от выброса энергии, но Фредерика может использовать все эти техники, не опасаясь ничего. Ее гены слишком слабы, чтобы навредить ей. Да и свести с ума они уж точно не смогут. Так что можешь не опасаться, что твоя ненаглядная превратится в пускающего слюни оракула. Но для маломальского результата она должна работать, работать и еще раз работать. И держать свой разум в равновесии.       — Спасибо, — ведьмак склонил голову, прикрыв глаза. — За все.       — Хватит, — шикнула Кейра. — Такие внезапные культурные порывы меня смущают. Ты — просто бродяга и мужлан, а не аристократ. Боги, и где ты этого набрался…       Эскель не ответил, но его эти слова развеселили. Но улыбнуться не успел, так как внезапно ощутил на себе взгляд. Да такой тяжелый, что кожа покрылась мурашками. Обернувшись в сторону Деры, он заметил, с каким вниманием она смотрит на него. Ее лицо было совершенно невозмутимым, но вот глаза смотрели внимательно, будто видели все то, что он усердно скрывал. На мгновение ему показалось, что это совсем не Фредерика смотрит на него, а «нечто», что вздумало использовать ее глаза.       — Дорогая! — воскликнула Кейра и махнула рукой. — Как ты?       — Замечательно, — улыбнулась травница. — Чувствую себя… отдохнувшей.       — Очень хорошо. А теперь давай, попробуем заживить какую-нибудь рану.       * — Я уж очень далек от языковедения, и я совсем не лингвист, но как же в работе по Ведьмаку обойтись без Старшей речи? Никак. Нет-нет, а где-то и вылезет. Плохо, что словарь по ней весьма ограничен, а алфавит много не дает. Так что у себя я использовал некий симбиоз валлийского, гэльского, ирландского и латыни + придерживался нескольких простых правил, которые нашел на ресурсе (https://remeslo.livejournal.com/26901.html) ну и в помощь мне был небольшой словарик (http://academy.fantasy-worlds.org/publ/igrokam/prochee/5-1-0-23).