Высматривая путь. Том ІІІ

      Отбыли из хаты Андора и Надьи только после обеда. А все потому, что оторвать Фредерику от тарелки с дармовой едой оказалось весьма непросто. Да и мешать бруксе набивать их сумки провизией — тоже. Но Эскель все равно особо не возмущался по этому поводу, а скорее радовался, что наконец-то его попутчица полностью восстановилась и готова к дальнейшему путешествию. Как и он сам. Рука затянулась удивительно быстро, от волдырей остались лишь едва заметные следы, однако для себя он решил, что больше так усердствовать с Игни не будет. Оставалось только переживать за то, чтобы Дера никуда больше не влезала. Но за тем он проследит. Уже научен горьким опытом. Конечно, особого смысла в такой спешке не было, ибо лучше все же выезжать на рассвете чтобы не терять день, но коль у них теперь появился четвертый попутчик, пусть и временный, то и о нем стоит подумать. Хотя бы потому, что дольше держать его в пределах Прилесово было опасно для всех, и для него в том числе. Но прощались с ведьмаком и бруксой долго. Фредерика впервые намекнула на то, что уезжать ей совсем не хочется, а Эскель… а что Эскель? Зима приближается, путь у них не близкий, а оставаться в селе вплоть до Бирке, по его мнению, слишком легкомысленно.       — Рад был с тобой познакомиться, Волк, — пробасил Андор, протягивая Эскелю свою широкую ладонь и заставляя того обернуться. — Дверь нашего дома всегда для вас открыта.       Тот сразу ухватился за нее и усмехнулся, стараясь сделать рукопожатие крепким.       — Взаимно. Надеюсь, вы оба найдете покой и счастье. Мой вам совет — уезжайте из Прилесово.       — Уедем. Как только закончится Имбаэлк, так сразу же.       Эскель накрыл их сцепленные руки своей второй и кивнул. Никому он еще не желал такого счастья, которого желал этим двоим. Но разве же одного его желания достаточно? Определенно, нет. Остается лишь отдаться в руки богов и судьбы. И уповать на то, что Андор прислушается к его нехитрому совету.       Надья и Фредерика обнимались гораздо дольше, чем ведьмаки. Дера неустанно приговаривала, что все будет хорошо и что несмотря ни на что, брукса заслуживает счастья. На что та лишь кивала, и обхватив маленькими ручками девичье лицо, внимательно всматривалась в покрасневшие от накативших слез глаза. И сколько же она хотела рассказать этой странной травнице, сколькому научить, о скольком поговорить. Как жаль, что встретились они в такое неподходящее время. Но у каждого из них свой путь, который они высмотрели среди множества существующих. И если боги будут благосклонны, то однажды они снова встретятся. Дера обняла Надью напоследок особенно крепко, а затем откланялась и поторопилась к заждавшемуся ведьмаку с вилохвостом и коням. Больше медлить было нельзя.       Андор подошел сзади бесшумно, ровно так, как и делал это всегда. Положил свою широкую ладонь на худое плечо жены, и во всем теле стало сразу же тепло. Надья осторожно погладила его руку, а затем едва слышно спросила, глядя на удаляющихся всадников:       — Андор, мы ведь счастливы? Мы все делаем правильно?       — Будем счастливы тогда, когда уедем отсюда, — прижав бруксу покрепче к себе он тяжело вздохнул.

***

      Грот, о котором говорил староста, располагался примерно в пяти верстах от села, как раз по пути в Даэвон. Практически. Но тот крюк, что нужно было навернуть, Эскель уже и не расценивал как что-то страшное. В самом деле, о каком «страшном» может идти речь, когда они тормозили себя более изощренными способами. Одни эльфы чего только стоили. Ведьмак знал, что грот они не смогут пропустить, но тем не менее, позволил старосте поставить на карте пару отметок, так, на всякий случай.       Кстати, если уж вспоминать об эльфах, то Эскель больше о них не думал, да и не видел в том большого смысла. Ранее он немало таких людей и нелюдей встречал, с которыми их пути расходятся. Так что же, ему теперь о каждом переживать? В первую очередь, лучше думать о себе и о том, что зима приближается. Да и Фредерика, по понятным причинам, совсем не настаивала на том, чтобы нагнать эту лесную братию. Даже если не брать в учет то, что задумка выехать с треклятым вилохвостом на ночь глядя принадлежала именно ей. Видать, после тех манипуляций в сарае она прониклась к дракониду какими-то странными симпатиями и даже почувствовала… ответственность? Да, именно так это Эскель и мог назвать, потому что другого ничего в голову не приходило. Но что удивляло его еще больше, так это то, что эта животина шла за конем Деры добровольно. Нет, цепь он снимать не стал, сугубо в целях безопасности, но такой покладистости удивлялся. И думал, что со стороны это должно быть то еще зрелище. Сложно было не заметить этот ажиотаж, который поднялся в селе во время их отбытия. Благо, что после лечения летюга больше не пыталась что-то разломать или пережрать всех, кто мог попасться ей на пути.       Краем сознания, Эскель зацепился за мысль, что у Фредерики видать не такая уж и примитивная магия, как говорила Кейра. Ведь разве без нее можно приручить чудовище? Усмехнувшись и послабив поводья, ведьмак заставил Василька замедлить шаг. Но, с другой стороны, доброта ведь и не на такие чудеса способна при умелом применении. А доброты у Деры было столько, что хватило бы на них всех, даже на Кифа и вилохвоста. Возможно, и Эскель, словно драконид какой-то, так же поддался этой «доброй магии» и теперь таскается за травницей совершенно по своей воле. К нему ведь, как и к чудищу никто никогда и не был добр, так что как тут можно было устоять? Улыбка, пусть и кривоватая, сама собой появилась на губах, а Дера будто бы почувствовав что-то, обернулась.       — Что такое? — она вскинула брови и удивленно взглянула на вилохвоста, что, переваливаясь с лапы на лапу шел позади, затем и на Эскеля.       — Ничего, — улыбнулся ведьмак. — Любуюсь тобой.       — Опять? — зарделась девушка. — Я же говорила, что нечем тут любоваться. Еще в Пацыкивке.       — А я говорил, что есть, — напомнил тот. — К тому же, ты бы видела, как ты держишься в седле. Я начинаю завидовать Стеблю.       — Эскель! — вспыхнула травница, смущенно улыбнувшись и тут же отвернулась. — Хватит меня смущать! Такие… такие непристойности тут говоришь… И что на тебя нашло?       — Это на тебя что нашло? — не выдержав рассмеялся ведьмак. — Я говорю о седле и коне, а ты все к одному сводишь. И уже не первый раз.       Фредерика запыхтела, нахохлилась как воробушек, но отвечать не стала. В самом деле, с какой стати она во всем видит какие-то извращенные подтексты? Ох, всему виной гормоны… а что же еще? Ну, может, еще и мужчина за спиной. И было совершенно непонятно, как она целомудренная, ученая дева превратилась в какую-то портовую шлюху, которая так и норовит залезть на мужика при малейшей удобной ситуации? Да и похабщина ей теперь в каждом его слове мерещится. Ищет она все какие-то подтексты, которых и нет… наверное. Но самое ужасное из этого всего — то, что с Эскелем она не была бы против побыть немного в роли той самой портовой девицы. Наверняка он бы тоже не сильно сопротивлялся. Приложив ладонь к краснющей щеке, девушка сдавленно выдохнула. Боги… что же с ней творится…       В этот самый момент вилохвост за спиной издал какой-то странный звук и посмотрел на Деру так проникновенно, что у той аж мурашки по коже пошли, а волосы на голове приподнялись. Она неуверенно взглянула на Эскеля, задавая немой вопрос о том, все ли идет хорошо, а когда увидела его беззаботный вид, то удивленно перевела взгляд на драконида. Глядит на нее так, зараза, будто просит что-то. Но что она может ему дать? Не Кифа же, который завозился на передней луке седла.       — Мало вам было меня одного? Завели дракона побольше? — заворчал он, переворачиваясь так, чтобы голова легла на гриву Стебля.       Ночь он провел хорошо и утро тоже. Отыскал хату на окраине, обнаружил в этой хате молодую девку и крутился вокруг нее все это время наедаясь впрок. Все особые места на ней рассмотрел, все вещи перенюхал, за всем успел понаблюдать. Девка, конечно, пыталась жаловаться на дурные сны и тревожность, еще слабость, но по этому поводу его совесть совсем не мучила. Не убил же, и ладно. А там отоспится хорошо, поест, на сеновале покувыркается с юнцом и восстановится окончательно.       — Мы должны позаботиться о нем, — ответила Дера, обхватывая тельце духа поперек и укладывая поудобнее, а то съезжать вбок начал.       — Обо мне вы тоже должны заботиться. А выходит так, что я забочусь о себе сам, — фыркнул Киф, устраиваясь поудобнее.       — Мы ничего не должны тебе, ирод, — ответил Эскель вместо травницы и остановив Василька, спрыгнул на землю.       — Вот обязательно влезть надо, — буркнул Киф. — Я тут намеками сыплю, а он лезет… Кстати, Дера, останавливаемся.       Фредерика подала корпус чуть назад, послабила поводья и Стебель остановился, недовольно замотал гривой, тут же бросаясь щипать траву, больше напоминающую амброзию. Вилохвост за спиной закряхтел, а ведьмак принялся отцеплять цепь от седла коня травницы.       Грот, в который нужно было выпроводить вилохвоста, был буквально в пятидесяти шагах отсюда, но на коне туда подъехать тяжеловато, судя по тому какие заросли были впереди. Еще и корни деревьев, торчащие из земли изрядно могли все усложнить. Посему, лучше отпустить вилохвоста здесь и дать ему возможность добраться самому. Дера тоже захотела принять участие в освобождении чудища, определенно считая это своим долгом, и вознамерилась спуститься с коня, но Эскель ее остановил. Да и слезет же, а потом попробуй усади обратно. Начнет еще по кустам ходить, мох собирать, и что-то рассказывать о заработке. Ну уж нет, удобнее для всех будет, если она обождет, не спускаясь с коня. Травница только хотела возмутиться, но легкие поглаживания по бедру, когда ведьмак подошел поближе чтобы проверить крепежи и отцепить летюгу, ее быстро осадили. И боги свидетели, как же ей нравилось то, что он стал так свободен в своих прикосновениях. Судя по всему, тот случай в бане пошел им обоим на пользу.       Вилохвост на свободу убежал почти сразу. Только обнюхал ногу травницы, взглянул на нее еще раз и повнимательнее. Так, словно пытался запомнить, а потом вразвалочку направился в сторону грота. Отсыпаться, видать. Фредерика даже немного расстроилась. Она ведь столько сил потратила на то, чтобы его вылечить, а он даже… хотя бы боднул ее в благодарность. А так взял и ушел, подлец. Но, стоит признать, что без него стало только лучше. А как выехали на большак, то все снова встало на круги своя. В кошеле позвякивали три честно заработанные сотни, в сумках было полно еды, а чистые, пусть и выцветшие рубахи приятно пахли ромашкой и совсем немного чистотелом. Фредерика неустанно болтала о своих грандиозных планах и беспокоилась чтобы с травой ничего не случилось, ведь она пусть и разложена по мешочкам, но в целом уже была сухой и хрупкой. А Эскель слушал и кивал, кивал и слушал, неустанно хмуря брови. Что-то было не так. Что-то определенно было не так, но что пока не понимал. Возможно, воздух стал тяжелее и гуще? Но на небе не было туч. Может быть стремительней стало холодать? Да не особо, учитывая, что на спине выступила испарина. Тогда в чем же дело? Сейчас этот вопрос пока был риторический. Но виду он упорно старался не подавать. Нечего лишний раз тревожить и без того излишне заполошную Деру.       А как добрались до Даэвона, тогда и начались проблемы. И самая безобидная из них — дождь, который застал их на подъезде к городу. Неладное Эскель заподозрил практически сразу как они въехали в небольшое предместье. Повсюду сновали солдаты разодетые в алое и белое. Вернее, какие же это солдаты, когда вместо потасканных кирас на них поблескивал латный доспех и шлемы с вычурными алыми перьями на голове? Тут были самые настоящие рыцари, не меньше. Примерно десяток. Столько насчитал ведьмак, когда Василек громко заржав остановился неподалеку. Фредерика остановилась совсем рядом с Эскелем и выглянула из-за его спины, посмотреть, что же там такое произошло. А произошло страшное. И поняла она это тогда, когда к ним бодрой походкой, позвякивая доспехом шел высоченный, широкоплечий рыцарь. Он на ходу снял свой шлем с белыми перьями на макушке и каким-то странным устало-суровым взглядом посмотрел на ведьмака и травницу. По телу прошел озноб и не только потому, что дублет насквозь промок, как и волосы, что облепили лицо.       Но рыцарь шел вперед, утопая в грязи и щурясь от попадающих в лицо капель дождя.       — Госпожа Фредерика де Бейль! — рявкнул он и взяв под руку свой шлем, учтиво поклонился. — Донимир из Тройи к вашим услугам. А мы вас уже заждались.       Дера неловко повозилась в седле и испуганно взглянула на Эскеля, пытаясь дрожащей рукой убрать с лица пряди. В голове пульсировала только одна мысль — ее нашли! Нашли! Бегло осмотревшись по сторонам, она пыталась прикинуть как бы ей удержаться в седле и поднять коня в галоп чтобы скрыться вон за тем перелеском по правую сторону от нее. И она уже готова была погнать туда Стебля, если бы ее не остановила рука ведьмака, что вытянулась в сторону. Он будто бы читал ее мысли.       — Госпожа де Бейль, надеюсь вы не совершите никаких ошибок во время вашего сопровождения в Ард Каррайг. Ваша матушка, графиня де Бейль ожидает вас в замке, — взглянув сначала на ведьмака, затем на перепуганную травницу ненавязчиво предупредил Донимир.       Словно говоря о том, что лучше нерадивой беглянке лишний раз не делать необдуманных действий если не хочет, чтобы все закончилось плачевно в первую очередь для нее.       — Эскель… — проблеяла девушка и с надеждой взглянула на ведьмака, вот только тот все еще молчал.       — Господин… как вас величать? — обратился к Эскелю рыцарь, совершенно игнорируя Фредерику, и смел со лба темную редкую челку.       Ведьмак всмотрелся в уставшие светло-серые глаза, повнимательнее осмотрел круглое, небритое лицо без явных признаков хоть какого-то благородства и наконец ответил:       — Эскель. Ведьмак.       — Господин Эскель-ведьмак, хочу выразить вам огромную благодарность от лица графини Берзе де Бейль за то, что доставили ее дочь в целости и сохранности в Каэдвен. Вашу награду вам отправят гонцом в любую точку королевства. А теперь, можете быть свободны. Свою работу вы выполнили.       — Нет! — взбеленилась Фредерика, а Стебель громко заржал.       Киф осторожно выглянул из сумки, просунув нос в просвет, где крепилась ручка.       — Эскель никуда не уедет! — все не унималась девушка, засунув руку в свою сумку и хватаясь за вытянутый флакончик, который без труда нашла среди прочего тряпья и сжала дрожащими пальцами, но вытаскивать пока не торопилась.       Киф вздрогнул из-за такого резкого вторжения и принялся с остервенением закапываться в содержимое сумки, пытаясь достичь дна. То, что он ощущал, то, что исходило от травницы, его не абы как пугало. Хотелось сбежать, хотелось спрятаться, хотелось сделать хоть что-то, чтобы оказаться подальше отсюда. Вот только бросить Фредерику он не мог, да даже и не думал об этом, если начистоту. Не после тех невероятных порций энергии, которые потихоньку тянул из нее все это время.       — Дера, успокойся, — спокойно заговорил ведьмак, повернувшись к девушке. — Я никуда не уеду. Я ведь поклялся тебе.       — Боюсь, что придется повременить вам с вашими клятвами, — вставил свое слово Донимир. — Госпожа де Бейль направляется в Ард Каррайг в сопровождении рыцарей, но никак не мутанта.       — Я никуда не отправлюсь без ведьмака, — уже на порядок решительнее повторила травница, вот только голос ее все еще дрожал.       — Госпожа, не положено. У нас приказ графини, что…       — Попробуйте выполнить ее приказ после того, как я сведу счеты с жизнью, — выпалила она, достав из сумки свой флакончик.       Эскель вскинул брови, с нескрываемым испугом взглянув на то, что Фредерика держала в руке, а затем едва не сорвался на витиеватую брань. Вот только по ошалевшему взгляду девушки он понял, что резко бросаться на нее не стоит, ведь она, очевидно, была не в себе.       — Дера успокойся, я…       — Нет, Эскель, — она небрежно провела ладонью по лицу, сметая с него капли. — Ты не знаешь как с ними надо. Они никогда не пойдут никому навстречу, прикрываясь своими дрянными приказами. И пока у меня есть такая возможность, я не собираюсь принимать это все как должное.       — Госпожа де Бейль, прошу, не усложняйте, — тяжело вздохнул рыцарь и провел рукой по макушке, а затем по лицу убирая раздражающие капли. — Давайте без вот этого драматизма. Мы искали вас столько месяцев, а вы еще и фокусы свои взялись выкидывать.       Он говорил с Фредерикой, как с нерадивым ребенком. Будто бы ее побеги — это настолько обыденное явление, что всем уже опостылели. Эскель нахмурился, тяжело вздохнув. Нужно было спасать положение, пока все не дошло до открытого противостояния. Себя-то он все еще контролировал в отличии от травницы, но мысли о том, чтобы выхватить меч и перерезать всех к чертовой матери стали опасно закрадываться в сознание. А это было лишним и не нужным никому, ни рыцарям, ни тем более ему самому. И коль открыто бросить вызов десятку вооруженных вояк весьма опрометчиво, значит стоит зайти с другой стороны.       — Господин… как вас там? — вернул рыцарю Эскель замечая, как у того скривилось лицо.       — Донимир из Тройи, — рыкнул раздраженно он.       — Господин Донимир из Тройи. Как вы могли заметить, я — ведьмак. И я выполняю то, за что мне заплатила госпожа де Бейль — доставляю ее в целости и сохранности в то место, где она будет в безопасности. Вы можете гарантировать то, что моя заказчица будет в безопасности в замке Ард Каррайга?       Рыцарь мгновение помолчал, а затем озадаченно осмотрел ведьмака, кивнув.       — Добро, — кивнул в ответ Эскель. — Знайте, что долг каждого ведьмака выполнить свой заказ в полной мере несмотря на сложившиеся обстоятельства. Так гласит наш кодекс. Здесь я не вижу безопасного места для госпожи де Бейль, следовательно считаю, что должен доставить ее в Ард Каррайг. И если я вынужден сделать это в вашей компании, то так тому и быть.       Фредерика округлившимися глазами взглянула на невозмутимый профиль ведьмака, смела с лица струящиеся дождевые капли и едва не выронила от удивления свой «козырь», закупоренный в продолговатой склянке. Ей послышалось, или Эскель в самом деле решил задавить своим внезапно прорезавшимся красноречием неотесанного рыцаря? На мгновение ей даже показалось, что она ведьмака совсем не знает.       — Кодексы ваши… хуедексы. Нихрена не понял, но коль так, то отправляемся немедленно. Одно что скажу, денег для тебя, мутант, у нас нет, — Донимир сплюнул под копыта Васильку и небрежно натянул на голову шлем.       — Мне уже заплатили, господин Донимир из Тройи, — ответил Эскель, повернув коня в сторону Фредерики. Разговор был окончен.       Он взглянул на нее таким взглядом, что у травницы пошел мороз по коже. Так проникновенно и в то же время решительно, с толикой серьезности, будто бы это был совершенно другой человек, а не бродячий охотник на чудовищ. Его рука осторожно коснулась ее — мокрой, дрожащей и сжимающей склянку, опуская ту вниз. Подальше от губ и от греха.       — Эскель, я… — прошептала она, проведя свободной рукой по лицу, чтобы от чертового ливня не слипались ресницы. — Я не хочу…       — Мы что-нибудь придумаем, а пока нужно отправляться в сторону Ард Каррайга. Просто не делай глупостей и не смей больше думать о том, чтобы сделать что-то с собой. Поняла? — шептал он совсем рядом с ее лицом, наклонившись вперед.       Он знал, что есть такие вещи, от которых ни за что не убежать. Будь то судьба или твое прошлое, они рано или поздно обязательно тебя настигнут и тогда… если ты не сумеешь побороть свое упрямство, тогда быть беде. Он усвоил этот урок на всю жизнь и пытался сделать так, чтобы его усвоила и Фредерика, но с наименьшей болью. Иногда лучше просто не сопротивляться. Не сопротивляться и ждать подходящего момента. И он его дождется. Обязательно дождется и тогда они уедут туда, где их никто не найдет. Или по крайней мере не решится искать.       Травница коротко кивнула и поджала дрожащие губы, едва сдерживая слезы. Дождь не собирался останавливаться, стекая каплями по мокрым прядям ее волос, лицу, скатываясь по шее к груди и за ворот дублета. Она напоминала ему мокрого, перепуганного птенца, что недавно вывалился из гнезда и не знал, что ему со всем этим делать.       — Господа, отправляемся! — скомандовал Донимир, ловко для своего телосложения взобравшись на коня с добротным седлом из дубленной кожи и металлическими шорами. — Мутант, госпожа де Бейль — вы за мной, остальные замыкающие, — он махнул рукой, заставляя травницу и ведьмака подъехать ближе.       Девушка замешкалась, спрятав в сумке свой яд, чтобы полежал там до лучших времен, а сама испуганно взглянула на Эскеля. Тот лишь кивнул, взял Стебля за поводья и неторопливо повел его в сторону заждавшегося отряда славных рыцарей, что судя по их напряженному виду совсем не были настроены ждать.       — Дера, любимая, — зашептал он, видя в какой прострации пребывала девушка, держащаяся обеими руками за переднюю луку седла и невидящими глазами смотрящая прямо перед собой. — Возьми себя в руки. Все будет хорошо. Слышишь?       Но ответа так и не последовало.       — Помнишь нашу клятву? Я поклялся тебе, что мы никогда не расстанемся. Ты не веришь мне? — продолжал негромко нашептывать ведьмак, совершенно не обращая внимания на то, что мокрые волосы облепили его лицо, рубаха и куртка промокли до нитки, а с ресниц то и дело срывались капли попадая в глаза и заставляя время от времени тереть их кулаком не отпуская поводьев Василька.       — Моей матери плевать на клятвы, Эскель, — захрипела в ответ Дера едва дыша. — Ей плевать на предназначение, на судьбу, на весь мир. Если она вернет меня, то никогда не отпустит. Эскель, я боюсь.       — Я с тобой, — коротко, но удивительно решительно ответил он, подъезжая ближе к рыцарям. — Не забывай об этом.       Фредерика ничего не ответила, только прикрыла глаза и молча заплакала. И он слышал ее тихие всхлипы, слышал ее прерывистое дыхание, чувствовал ее страх каждой клеточкой своей кожи. Но единственное, что он знал и в чем был совершенно уверен, так это в том, что ему хватит духу пойти против всего мира, а вот Деру это может сломать. Вот только он намерен все сделать для того, чтобы этого не случилось. Как? Не знает. Но обязательно придумает.