Столовая

Меня и моего лучшего друга выбрали для службы! Это самое лучшее, что только могло произойти. Все только и мечтают о том, что выберут их, хотя никто и не говорит, в чём именно заключается служба. Все только знают, что это что-то очень хорошее. Приготовления к службе мне не очень понравились, местами. Нас на несколько дней посадили на диету. Зато, купание и массаж — просто наслаждение. Наконец, перед самой службой, нас очень вкусно покормили. Настоящий пир. И вот, мы идём по коридору мимо больших зеркал, совершенно голые. Только на руках и ногах ярко светящиеся браслеты. В зеркалах отражается роскошная пара. Мой друг, мускулистый мужчина. Настоящий идеал. И я, слегка пухлая девушка. Не тощая, но и не жирная. Идеал здоровья и внешности. В конце коридора нас ждёт тёмная комната, и как только мы входим, проход за нами закрывается. Пол в комнате покрыт мягкими подушками, на стенах тоже обивка. Ткань совершенно чёрная, и свет наших браслетов освещает только нас. Неожиданно пол уходит из-под ног, и мы падаем на подушки. Комната раскачивается, словно её несёт рука великана. Снаружи почти ничего не слышно. Стоять на ногах невозможно, и мы просто лежим рядом друг с другом. И только так мы замечаем изображения на потолке комнаты, очень понятно объясняющие суть нашей службы. На картинках изображены два дракона, обменивающихся угощением и так признающихся в любви друг другу. Вот только в роли угощения получаемся мы двое. Даже на картинке в конце, в животах двух счастливых драконов два улыбающихся человечка. Даже видно, как они гладят драконов изнутри и держат руки вместе, когда драконы обнимаются. Я не совсем понимаю это, но такая служба выглядит очень романтично. Здорово быть живым признанием в любви для двух могучих и красивых созданий. Мой друг в таком же недоумении. Он лежит рядом и держит меня за руку, рассматривая изображения и любуясь витиеватыми золотыми узорами, окружающими изображения. Его рука такая сильная и тёплая, мне хорошо от того, что он рядом. Воображение рисует картинку, где один дракон несёт коробочку с подарком своей подруге, ведь комната раскачивается как раз так, как должна качаться коробочка в руке идущего. Нам изнутри даже виден шов, где стены комнаты соединяются с крышкой. Меня совсем не пугает перспектива оказаться в животе дракона. Ну что может быть в этом плохого? Движение изменяется, и крыша комнаты поднимается, впуская яркий свет. Я даже не удивлена, увидев двух драконов, с любопытством заглядывающих внутрь комнаты. Один из них, пушистый чёрный зверь, показывает изображения на внутренней стороне крышки принесённой им коробки. И когда его гладкокожая зелёная подруга переводит взгляд с изображений на него, её глаза буквально сияют. Да и он сам тоже смотрит на дракошку с восхищением и нежностью. Они прекрасны, даже если мы видим лишь их головы. Драконы улыбаются друг другу, приоткрывая острые белые зубы и облизывая губы блестящими влажными языками. Они касаются друг друга кончиками носов, их языки тоже соприкасаются прямо над нами. В этом поцелуе столько нежности, что я невольно прижимаюсь к боку своего парня. Только через секунду до меня доходит, что если нас съедят, мы с ним окажемся в разных животах и не сможем также поцеловаться. Поэтому я спешу поцеловать его. Похоже, ему тоже пришла в голову эта мысль, ведь наши губы встретились ровно на середине расстояния между нами. Затем две большие лапы схватили нас и стремительно вознесли наверх. Обитая чёрной тканью комната это действительно коробочка для угощений, с открыткой под крышкой. Сверху я вижу ленточку и цветущее дерево в огромном горшке, вместо букета обычных цветов. Довольно тяжело оценить вид драконов, будучи в их лапах. Но даже увиденного хватает для моего восхищения. Меня держит лапа чёрного дракона. Его когти очень острые даже на вид. Но я лежу сжатая мягкими подушечками на его пальцах и ладони. Лапа дракона даже теплее и мягче тела моего парня. Я перевожу взгляд с его головы на мордочку его подруги. Друг также лежит в лапе драконицы, его бережно обхватывают тонкие пальцы с небольшими перепонками. И он гладит их мягкую кожу, наслаждаясь её мягкостью и теплом. Я тоже не могу устоять перед соблазном потереться телом об гладкий бархат подушечек драконьей лапы. Затем лапа дракона подносит меня к шее драконицы и прижимает к упругой гладкой коже. Драконы огромные, но они удивительно нежные. Горло драконицы очень мягкое. Я слышу гул проходящего там воздуха от её дыхания, затем меня едва не оглушает шум глотка. Мышцы под этой гладкой кожей тоже очень мягкие. Но я сразу понимаю, что не смогу сопротивляться их силе. Затем лапа дракона плавно опускается. Я отчаянно боюсь, что его когти поранят драконицу. А затем я едва не сгораю от смущения, оказавшись между её грудей. Драконы очень похожи на людей формой тела. Разве что, у драконицы целых четыре груди, и дракон игриво пожимает все четыре по очереди. Той же лапой, в которой нахожусь я. Я вижу, как когти вдавливаются в кожу драконицы. Но на ней не остаётся и следа, она крепче, чем кажется. И изнутри до меня доносится медленное биение сердца драконицы. Хотя, оно и становится немного быстрее, когда дракон снова целует подругу. Затем я опускаюсь ещё ниже. К животу драконицы. Там, в глубине, громко урчит и булькает. Но я совсем не боюсь этих звуков, мне наоборот любопытно, что там шумит. Я обнимаю драконицу. Пытаюсь её обнять, насколько хватает моих рук. Но она огромная, необъятная. И её животик такой же округлый, как у меня. А я ещё сомневалась в своей собственной красоте из-за этой мягкой округлости форм. На теле драконицы это выглядит великолепно. Между пальцами дракона я вижу, как моего друга точно также прижимают к животу дракона огромной лапой. И он с счастливым смехом зарывается лицом в густой чёрный мех. Наверно, он сейчас слышит, как шумит живот дракона, как бьётся его сердце и шумит дыхание. Вот бы сравнить. Затем я вижу, как лапа драконицы опускается ещё ниже, вместе с моим парнем. И его лицо краснеет от смущения, ведь его теперь прижимают к паху огромного мужчины. Но через секунду и мной проводят ниже, прижимая к телу драконицы в этой совсем не скромной ласке. Сложно что либо рассмотреть, прижимаясь лицом к эластичной коже. Но я всем телом ощущаю форму тела драконицы. Мои ноги прижимаются к её бёдрам, живот и груди едва не проваливаются во что-то горячее и влажное. Нос наполняет уже не только приятный аромат кожи драконицы, но и намного более сильный запах. По коже текут липкие капельки, и я стараюсь не шевелиться в лапе дракона. На секунду мне даже кажется, что он хочет втолкнуть меня прямо туда. Но всё ограничивается только парой ласковых движений, чтобы на мне остался запах драконицы. Я оглядываюсь на тело дракона. Там рука драконицы также уносит парня от гениталий зверя. Судя по его лицу, ничего неприятного для себя он не ощутил. Да и мне понравился запах драконицы. Мне даже немного жаль, что эта их игра не продолжилась. Неожиданно, драконы обменялись нами. Я скатилась с лапы дракона в руку его подруги. У неё нет подушечек, тонкие пальцы покрывает гладкая упругая кожа. Небольшие перепонки между пальцами приятно обтягивают моё тело, когда я ложусь на них. Рука драконицы такая же тёплая, как и её тело. А по силе она не уступает дракону, мой вес она словно и не чувствует. Подушечки на лапах дракона очень приятные, но рука драконицы ещё лучше. А вот парню лапа дракона нравится больше, он не может сдержать свой восторг. Затем рука сдвигается к горлу дракона, и я тону в мягкой тёплой шерсти. Это приятно, но запах дракона слишком резкий и неприятный. Хотя, шерсть идеально чистая и гладкая. Я слышу как клокочет и свистит воздух при дыхании гиганта, его мощный глоток оглушает и вжимает меня в мягкую руку драконицы. Затем я опускаюсь ниже, и меня оглушает биение сердца этого зверя. Ещё ниже громко шумит его живот. Но под мягким густым мехом у дракона каменно твёрдые мышцы. Он не кажется мне таким ласковым вблизи, когда как драконица мягкая и гладкая везде. А затем меня опускают к паху дракона, чтобы оставить на мне и его запах. Там всё покрыто мехом, и под ним на этот раз всё несколько мягче. Вот только запах дракона мне не нравится, он буквально воняет. Я невольно отталкиваю от себя его покрытые коротким мехом тяжёлые ножны и шары. С другой стороны, мой парень также жалуется на ужасный запах драконицы. Ему не нравится и её кожистое упругое тело. Два дракона складывают свои руки в чашу, и мы м парнем оказываемся вместе. Даже странно, что меня привлекает самка, а его — самец. Он стремится устроиться на подушечках его лап, когда как я стараюсь прижаться к перепончатым пальцам драконицы. Сверху к нам опускаются мордочки драконов, они облизываются и тихонько принюхиваются к нам. Я чувствую запах их слюны. Дыхание самца я не могу назвать иначе как отвратительным. Оно горячее, удушливо влажное и зловонное. Даже то, что драконы как-то освежают дыхание друг для друга, не очень работает для нас. Дыхание драконицы тоже пахнет не духами, но его запах не вызывает такого отвращения. Драконы пока что не открывают свои рты для нас, я только мельком вижу блеск зубов между их губ. Это не пугает, а привлекает. Я хочу увидеть всё поскорее. И когда драконица опускает нос ниже, я глажу его упругую кожу с улыбкой. Звериный нос дракона тоже выглядит здорово, но меня не тянет его трогать. Так что морду дракона я глажу только из вежливости. А вот мой парень этот блестящий чёрный нос прямо обнимает. Драконы очень разные, даже их языки. У самца язык массивный и раздвоенный, а у самки он более плоский и округлый. Драконы улыбаются друг другу и трутся носами. А затем они берут нас в свои руки и поднимают над головами. Меня обхватывают подушечки лапы самца, и от страха высоты я крепко держусь за них. В стороне в пальцы самки также вцепляется парень. Падать на землю с высоты драконьего роста совсем не хочется. Драконы прижимаются друг к другу, оборачивают партнёра хвостом, переплетают шеи и наконец распахивают свои пасти. Они показывают во всей красе, куда мы отправимся. Но этот вид совсем не пугает меня. Пасть дракона, с четырьмя огромными клыками и зазубренными коренными зубами внушает трепет. Но пасть драконицы просто манит меня к себе. Тонкие острые зубы, похожие на иглы, угрожающей оградой окружают мягкий розовый язык, блестящий от густой мутноватой слюны. Она ровным толстым слоем покрывает всё в пасти драконицы, словно каким-то лаком. В пасти дракона слюна образует белые пузыри и тонкими ниточками тянется между зубами. И это выглядит не очень приятно. Затем пасти неспешно приближаются, и я оказываюсь ближе к пасти самца. Но я хочу в другую пасть, и желание дракона съесть именно меня, расстраивает. Я собираю всю свою волю и готовлюсь послужить хищнику, просто потому, что он любит столь прекрасную драконицу. Приближаются огромные белые клыки, в пульсирующей глотке пузырится слюна, язык шевелится в пасти, и я с содроганием смотрю на покрывающие его складки и бугры. Из пасти веет влажным жаром, от запаха перехватывает дыхание. Вот только лапа не разжимается, и дракон только облизывает меня несколько раз, покрывая тело липкой слюной. Я вновь возношусь над головами драконов и с облегчением дышу свежим воздухом. Рядом также тяжело дышит мой друг, покрытый слоем слюны драконицы. Лапа дракона вновь опускается, и я с благодарностью смотрю в его глаза. Он несёт меня к пасти своей подруги. А она подносит к его губам счастливо улыбающегося парня. Дракон только попробовал вкус угощения, предназначенного любимой. От этого мне стало так приятно и тепло внутри. Но я не стала смотреть, как в его пасть отправляется мой друг, ведь меня саму ждёт пасть чудесной драконицы. Я поднимаю руку, чтобы свет от моего браслета как можно дальше проник в глубину пасти. Всё внутри блестит от толстого ровного слоя слюны. Словно пасть драконицы покрыта слоем стекла. Это очень красиво, пусть даже слюна и мутноватая, с жёлтыми и белыми прожилками. Дракон не бросает меня в пасть подруги, а держит лапу у её губ. Кончик плоского языка поднимается мне навстречу, я берусь руками за его нижнюю сторону и прижимаю край к своей груди. Ощущение неописуемое. Я не чувствую температуру слюны, не ощущаю давление. Покрывшая грудь слюна словно сделала её невесомой. Только чуть более тёплый язык, мягко обхвативший грудь, вернул ощущение опоры. И этот язык просто восхитительный. Мягкий, гибкий, гладкий. Кожа так легко и приятно скользит по его идеально ровной поверхности, это просто не с чем сравнить. Надеюсь, моему другу язык дракона доставляет столько же удовольствия. Лапа дракона поднимается выше, язык драконицы больше прижимается ко мне. Он мягкий и упругий, но тоже очень сильный. Ему не составляет труда оторвать меня от лапы дракона. Но он не позволяет мне соскользнуть в глубину пасти, наоборот, он высовывается наружу вместе со мной. И с другой стороны ко мне приближается язык самцас сидящим на нём парнем. Он сидит не так уверенно, как я, язык под ним слишком скользкий. Это наш последний шанс поцеловаться, и мы им пользуемся. Языки драконов тоже соприкасаются, затем над нами соединяются носы драконов. Их языки переплетаются, вот только нас они перед этим разделяют. Я скатываюсь по прогнувшемуся языку глубже в пасть, плавно двигаясь мимо зубов драконицы. И я смотрю в пасть дракона, провожая уплывающего туда парня. Затем пасти драконов медленно закрываются, становится темно, верх пасти драконицы нажимает мне на голову и вынуждает наклониться. Свет браслетов освещает скрестившиеся зубы драконицы, её ровный розовый язык, волнистое нёбо с тёмными круглыми пятнами на нём. Но этого света не так много. Пусть слой слюны переливается и блестит повсюду, тени остаются непроглядно чёрными. Самая глубокая тень скрывается в глотке драконицы. Но она не спешит толкать меня туда. И это просто прекрасная возможность внимательно изучить эту пасть. А заодно и постараться приласкать каждый доступный участок внутри. Вокруг много всего, есть куда двигаться. Но я начинаю гладить и ласкать язык драконицы. Я ложусь на него, поперёк пасти и немного согнувшись, вожу руками по податливой гладкой плоти, собираю небольшие складки и пробую их разминать. Это очень приятно, я никогда не трогала что-то настолько мягкое и упругое, настолько гибкое и живое. Я хочу ощутить язык всем своим телом, и прикоснуться к каждой его части, чтобы драконица насладилась моим вкусом. Её голос вибрирует вокруг, ей нравится как моё тело скользит по языку, от кончика и до самой глотки. Там язык приподнимается горбом, прижимается к ровному своду нёба, и плотно закрывает проход. В пасти пахнет немного неприятно, по сравнению со свежим воздухом снаружи. А когда глотка чуть приоткрывается, оттуда веет ещё более резким запахом. Но даже этот запах я не могу назвать отвратительным. Я прохожу вдоль языка боками, трусь об него грудью, катаюсь спиной, когда пасть чуть наклоняется. Мне даже получается приласкать его нижнюю сторону и немного помять края. Снизу язык драконицы такой же идеально ровный и бархатисто гладкий. Это просто чистое наслаждение для меня — ласкать этот язык. Кроме запаха, неудобство доставляет и вкус слюны драконицы. Она густая и тягучая, от неё немного вяжет язык. Но при этом я не чувствую вес налипшей на кожу слюны. Только волосы чуть тянет, на них налипло очень много слюны. И как бы я ни хотела продолжить ласкать язык драконицы, мне нужно и остальную пасть потрогать и приласкать. Потрогав весь язык драконицы, я стала ощупывать её зубы. Они похожи на прямые иглы, и когда пасть закрывается, зубы сверху и снизу перекрещиваются и плотно смыкаются. Между ними с трудом можно просунуть руку, и драконица даже приоткрывает пасть, чтобы я смогла погладить её гладкие тонкие губы. Когда пасть закрывается, губы тоже плотно смыкаются. Я стараюсь найти отличия, но все зубы абсолютно одинаковые. Гладкие, узкие, тонкие и острые. Эта решётка не оставляет шансов выбраться. Но я и не хочу выбираться. Мне нравится служить живым признанием в любви для этой драконицы. Погладив язык и поцеловав каждый зуб по очереди, я стала водить руками по нёбу драконицы. Этот твёрдый гладкий свод состоит из одинаковых арок, соединяющих стороны пасти. А между выступающими дугами есть лишь небольшие гладкие углубления. От языка до нёба не очень много высоты, передвигаться можно только на четвереньках. И я с удовольствием проползаю по языку от кончика к глотке, прижимаясь спиной и головой к волнистой поверхности наверху. А затем я совершаю обратное движение, стараясь прижаться к нёбу грудью и лицом. В слюне всё скользит очень легко, я чувствую себя невесомой между языком и нёбом. Дёсны драконицы немного менее интересные. Их форма ещё проще, чем у нёба. Они гладкие и чуть упругие. Под основанием каждого зуба чувствуется небольшая выпуклость, там должен и крепиться зуб. А вот низ пасти мягкий и упругий. И когда драконица этого хочет он опускается или поднимается вместе с языком. Она позволяет мне сесть прямо, а затем крепко прижимает между языком и нёбом. Я ласкаю и разминаю расслабленные мягкие мышцы под языком драконицы, а затем подползаю к глотке. И она позволяет мне заглянуть прямо в неё. Язык опускается, две мускулистые выпуклости втягиваются. Нависающий чуть дальше мягкий выступ тоже приподнимается. И я могу посмотреть вниз. Там розовые и покрытые пятнышками стенки образуют воронку. А на стенке воронки, прямо под языком приоткрывается отверстие, из которого выходит поток горячего удушливого воздуха. Большая часть этого воздуха выходит наверху, за свисающим бугорком. Я не успеваю отползти, и обратный поток свежего воздуха тянет меня за собой. Но язык драконицы удерживает меня на месте. А когда я головой задеваю мясистый выступ наверху, драконица одним плавным движением языка отодвигает меня прямо к кончику пасти. Эта волна очень легко катит меня по языку и нёбу, крепко сжимая и не давая пошевелиться. И на этом драконица не останавливается. Теперь её черёд наслаждаться и изучать меня. Теперь её язык мягко прижимает меня к каждому уголку пасти по очереди, переворачивает и сгибает, оборачивается вокруг всеми возможными способами. Драконица держит пасть закрытой, и её направленные наружу зубы не имеют ни единого шанса меня ранить. А ведь этим острым иглам намного легче пронзить меня насквозь, чем даже огромным клыкам дракона. Да, зубы драконицы не выглядят такими мощными и угрожающими, но это мне и нравится. А ещё больше мне нравится кататься по изгибающемуся мягкому языку и купаться в слюне драконицы. Это просто удивительно приятная штука. Густая и липкая, она совсем не ощущается на теле. Более того, даже лёжа на языке, я словно парю в этом тонком слое жидкого мутноватого стекла. Язык драконицы тоже изумляет. Он не только мягкий, тёплый и гладкий. Он очень гибкий и ловкий, ему не составляет труда обернуться вокруг меня. Да и не просто обернуться. Он плоский по форме, и он может обхватить всё моё тело несколькими способами. Отдельно обнимая при этом каждую его часть. Драконица ощупывает мои руки и ноги, прижимает язык к лицу и вынуждает лизать его в ответ. Затем она стискивает мой зад, мягко нажимает на живот, гладит спину и стискивает груди по очереди. Затем она поворачивает меня в своей пасти и по другому загибает свой язык вокруг меня, чтобы снова ощупать, обнять и погладить каждый кусочек меня по очереди. И временами это всё перестаёт быть просто невинной забавой и приятным изучением. Драконица тискает меня, трёт языком самые чувствительные и интимные места, она игриво душит и топит меня, при этом совсем не доставляя неудобств. Она заставляет меня задерживать дыхание ровно на один вдох. Но ей хватает сил, чтобы так сдавить мне грудь, что я не могу вдохнуть и капельку воздуха. Но и эта игра мне безумно нравится, я стараюсь ответить на всё ласками и массажем, не повторяясь, как не повторяется и сама драконица. Сил у нас на это хватает, а вот фантазия начинает иссякать. Я уже с трудом могу найти новый способ погладить и приласкать драконицу. Да и у её языка заканчиваются варианты того, как обернуться вокруг меня. Головой к глотке или наоборот, поперёк пасти, на спине, боку или животе, завернув на меня кончик или обхватив загнувшимися краями. Такая служба делает меня счастливой, я хочу навсегда остаться в этой чудесной пасти. И пусть я буду выглядеть помятой, а мои волосы окончательно перепутаются и слипнутся в ком, пусть мне придётся дышать только парным тяжёлым дыханием драконицы, я хочу быть с ней. Она позволяет мне подползти к кончику языка, обнять его края руками и приложиться лбом к передним зубам. А затем пасть открывается. От прохладного свежего воздуха начинает болеть голова, яркий свет едва не ослепляет. А буквально на расстоянии вытянутой руки я вижу своего парня. Он точно также лежит на языке дракона грудью. Только его раздвоенный кончик обхватывает человека под руками и обнимает в ответ. Мой друг такой же помятый и растрёпанный, он весь покрыт слоем слюны. И на нём эти вязкие капли и пузыри смотрятся немного менее противно, чем в остальной пасти. Драконы вновь целуются. Их носы соприкасаются над нами, языки начинают переплетаться. А мы двое при этом оказываемся сжаты вместе. Я снова целую парня и обнимаю его. Языки драконов соприкасаются со всё большей страстью, они скользят по нашим телам, сжимают нас, переворачивают и раскачивают. Драконы вдыхают дыхание друг друга, а мы жадно хватаем воздух, который едва утоляет нашу потребность дышать. От запаха дыхания дракона я морщусь, но когда выдыхает драконица, кривится парень. От страшной болтанки я уже не соображаю, в чьей пасти нахожусь. Ответить драконам на эту страсть я уже не могу, слишком всё перемешалось и перепуталось для меня. Мой друг потерялся в этом водовороте, я не удержалась за его мокрое тело. Пару раз меня довольно крепко прижало к массивным зубам дракона, потом меня втолкнуло ему за щёку. У драконицы такого мягкого уголка в пасти нет. Но и это всё мне нравится, хотя от слюны самца меня и передёргивает из-за брезгливости.

***

Наконец этот страстный поцелуй драконов заканчивается. Я прихожу в себя на языке драконицы, глядя в пасть дракона с его кончика. Под ней я вижу руку драконицы, поглаживающую горло самца. Это значит, скоро там проскользнёт лакомый кусочек. И мне не трудно догадаться, что лапа дракона также скоро ощутит маленький бугорок, скользящий по гибкой шее. Язык под моим телом напрягается, по нему проходит небольшая волна. И я невольно хватаюсь за его кончик. Напротив я вижу, как язык дракона точно также стремится сбросить в глубину пасти моего парня. Драконам не составит труда просто нас проглотить, но они хотят поиграть, хотят показать друг другу, как мы двое соскользнём по их языкам и скроемся в глубине. Я поддерживаю эту игру и как можно крепче держусь. Но язык драконицы извивается, изгибается и выскальзывает из рук. А дракон гибкими кончиками своего языка разжимает хватку парня. Мы оба начинаем скользить одновременно. И мы оба ногами упираемся по бокам от глотки. Я чувствую, как под пятками пульсируют мышцы, как гладкая плоть жаждет обнять моё тело. И я тоже хочу отдаться в эти крепкие объятия. Но я не хочу разочаровать драконицу, если она хочет борьбы, то я должна как следует ей послужить. Вот только даже небольшого наклона языка хватает, чтобы я не могла по нему подняться. С другой стороны, мой парень точно также безуспешно перебирает руками по упругой плоти и извивается всем телом. Он краснеет от смущения, да и я из-за трения об язык тоже испытываю очень приятное ощущение. Драконица, словно специально, напрягает и приподнимает часть языка прямо у меня между ног. Игра длится не слишком долго, язык драконицы слишком сильно изгибается под моим телом. И одновременно со мной, в пасти напротив, мой парень также проваливается глубже. Мои ноги не просто соскользнули, это на них нажали края языка. Мясистый мягкий язычок приятно ложится на спину, а ноги со всех сторон очень крепко сжимает гладкая упругая плоть. Горло драконицы тоже очень приятное, но оно не такое мягкое, как её язык. Я пытаюсь выбраться обратно в пасть, но язык прижимает меня к нёбу и вынуждает вытянуть руки к его кончику. Он выгибается удобной ложбинкой посередине, но краями он крепко прижимается к нёбу, не позволяя просунуть туда руки. Затем он выгибается горбом от кончика и толкает меня глубже. А там сильная пульсация гладких мышц буквально всасывает меня, благодаря густой слюне. А вот в пасти напротив парня толкает только языком. Он полностью скрывается из вида, когда язык дракона прижимается к ребристому нёбу. Но перед тем, как тоже скрыться за изгибом языка драконицы, я рассмотрела отблески света от браслетов в глубине глотки дракона. Увы, я не смогла увидеть руку драконицы на горле самца, из глубины пасти этого не видно. А после ещё одного глотка, гладкие розовые стены плотно сомкнулись вокруг моих вытянутых рук. Даже от света браслетов остались лишь едва заметные отражения. Горло драконицы давит со всех сторон. Мягко, гладко, но очень тяжело. И сквозь его стенки я едва ощущаю лапу дракона снаружи. Только под её подушечками на меня давит немного сильнее. От этого давления тяжело дышать, голова кружится, перед глазами мелькают искры. Лишь по телу прокатываются ещё более тяжёлые волны, когда драконица глотает. Затем давление лапы дракона исчезает, и на смену тяжёлым давящим волнам приходит едва ощутимое скольжение вниз. Драконица изгибает шею, что-то прижимается снаружи. И я чувствую небольшой трепет где-то там. Я вспоминаю, как драконы переплетали шеи, и меня наполняет тепло. Они позволяют мне ощутить, как совсем рядом по горлу дракона скользит мой парень. Он толкается и извивается, да и мне удаётся немного ответить на это. Но его форма настолько сильно сглажена плотью драконов, что я могу только ощутить выпуклость на горле дракона. Тут, внутри, дыхание драконицы очень громкое, а к нему прибавляется и дыхание второго дракона. Так что я не слышу голос друга. А он не слышит меня, когда я пытаюсь его позвать. Да и воздуха не хватает, вместо крика выходит лишь сдавленный писк. Это всё немного страшно, но мне всё это нравится. Я чувствую пульс драконицы вокруг себя, но в этом спокойном ритме я могу только дышать. Для меня такой ритм сердцебиения не подходит. А жаль, было бы здорово, если бы наши с драконицей сердца начали биться вместе. Но хватает и того, что я дышу в ритме её сердцебиения и задерживаю дыхание вместе с ритмом её глотков. Бугорок на горле дракона скрывается в его груди, я перестаю слышать его дыхание. Зато я теперь слышу его сердцебиение. А звук ударов сердца драконицы вообще оглушает. И оба этих больших сердца чётко отбивают единый ритм. Меня переполняет счастье, ведь я смогла стать частью этой гармонии. Вот только вскоре я оказалась совсем рядом с сердцем драконицы. И его мощные сокращения начали буквально вбивать меня в плоть. При каждом его ударе из моих лёгких выходит весь воздух. Да и сами удары ощущаются именно как удары. Словно огромное упругое нечто мощно сталкивается с остальной плотью драконицы вокруг меня. Сквозь этот грохот и звон в ушах я слышу и дыхание драконицы. Тут оно звучит иначе, и немного тише. Но всё равно, звук тоже громкий. Кажется, что моё скольжение остановилось. Но драконица лишь сделала перерыв, чтобы я подольше побыла рядом с её сердцем. Я даже рассмеялась от одной мысли. Путь к сердцу лежит через желудок. Но и путь в желудок проходит рядом с сердцем. Я даже немного захотела оказаться сейчас в груди дракона. Чтобы через его сердце подарить свою любовь этой чудесной драконице. Ещё через минуту я достигла следующего пункта на своём пути. Мои ноги упёрлись в плотно сжатое место. Вокруг начала накапливаться слюна, я даже испугалась, что утону. Но преграда раскрылась, тугое кольцо мышц сжало тело, по ногам скользнули массивные створки. И я провалилась в более свободное место. Но я не упала, а начала скользить между неимоверно мягкими и скользкими изгибами чего-то тёплого и гладкого. Когда руки с браслетами тоже проскочили через эти створки, я увидела лишь гладкие волны розовой плоти и пласты густой прозрачной слизи. В нос ударил едкий неприятный запах, а воздух оказался почти как выдыхаемый драконами. Горячий, влажный, тяжёлый, густой и совсем не утоляющий жажду дыхания. Складки живота драконицы, похожие на большие подушки, сдвинулись с тем самым урчанием и бульканьем, что я слышала снаружи её живота. Вот я и внутри, и тут мне нравится. Места не так много, как я ожидала. Снаружи живот драконицы намного больше, чем изнутри. Но мягкость и тепло плоти вокруг превосходят всё, что я только могла представить. Даже чудесный язык драконицы не такой мягкий и гладкий, если сравнивать с этим. Теперь, чтобы послужить драконице, мне нужно нащупать друга сквозь её живот, и живот дракона. Надежды на это немного, мой парень сейчас за стеной из твёрдых мышц дракона. А ещё, я не могу определить правильное направление. Где там живот дракона, а где — остальная драконица. Я пробую толкнуть стенку драконьего живота, но рука буквально тонет в пластах густой слизи и складках плоти. И не только рука. Чем больше я прихожу в норму после оглушающего сердцебиения драконицы, тем лучше я ориентируюсь в окружающем меня…точнее, я всё меньше ориентируюсь. Как и слюна, эта слизь не чувствуется на теле. А плоть вокруг слишком мягкая. Я словно лечу, не опираясь ни на что. Или наоборот, тону в трясине. На последнее моё тело реагирует желанием начать барахтаться. Это желание тяжело сдержать, но я справляюсь и начинаю гладить то, до чего дотягиваюсь. Живот драконицы такой мягкий и нежный, что мне хочется его тоже обнять. И всё равно, что внутри всё кислое на вкус, да и пахнет немного неприятно. Вот только обнять хоть одну из толстых мягких складок я не могу. Они выскальзывают из рук и меняются местами друг с другом. Стоит мне попробовать сжать руки вокруг складки, как они оказываются между этими самыми складками. Мне даже обидно. Драконица так чудесно меня обнимает со всех сторон, так тепло и мягко. А я не могу ответить ей ничем похожим. А гладить и массировать её живот — не то. Словно я там барахтаюсь и чем-то недовольна. Совсем наоборот, мне очень хорошо, я рада служить таким приятным образом. Увы, я не могу ничего, кроме как гладить и мягко толкать живот изнутри. Так что именно этим я и продолжаю заниматься. Единственное, от слизи и слюны в животе драконицы неприятно слезятся глаза. Да и в горле словно песка насыпало. Между ног появился смущающий зуд, да и остальное тело стало не очень приятно реагировать на прикосновения чего либо кроме плоти драконицы. В свете браслета я рассматриваю свою руку. Кожа на ней стала мягкой, она потеряла привычную упругость, обвисла и покрылась небольшими складочками. И не только на пальцах, как это бывает от долгого купания. Браслеты гладкие, но даже они начинают неприятно натирать. Я не понимаю, что происходит. Но живот драконицы остаётся слишком приятным для меня. Да и отказываться от своей службы я не должна. Раз моя служба — быть живым признанием в любви, то я должна продолжать ласкать драконицу так, словно моими руками двигает её друг. Увы, до его силы мне далеко, я могу только быть очень нежной. А ещё, я при всём желании не могу ничего иного сделать. Даже повернувшись боком, перевернувшись, расставив на всю ширину руки и ноги, я не смогла нащупать хоть какие-то границы в животе драконицы. Только мягкие тёплые складки со всех сторон, и толстый слой слизи. Эта слизь урчит и булькает при каждом моём движении, да и сам живот тоже двигается. Мягко и плавно. Я глажу до тех пор, пока на руках не рвётся кожа. Зуд перерастает в жжение, глаза и горло тоже начинают очень сильно саднить. Становится трудно смотреть из-за слёз и желания чихнуть. Я не понимаю, я же стараюсь сделать приятное драконице. Она даже мурчит, когда я глажу особенно старательно и всем своим телом. Я чувствую её руку сквозь всё это окружение. И лапу дракона тоже. Она нажимает немного сильнее, чем её рука. Тогда, почему со мной происходит вот это, почему моё тело так разрушается? Я стараюсь гладить лучше, даже если от этого становится больно. Кожа лопается по всему телу, кровавые пятна и нитки пронизывают слой слизи на нежных розовых стенках драконьего живота. Я смещаюсь, пачкая красным ещё чистые участки. И даже когда я останавливаюсь, сам живот драконицы продолжает меня двигать. Мне становится страшно, вдруг я делаю что-то не так. Но потом я догадываюсь — для мягкого и нежного желудка драконицы моё тело слишком твёрдое и грубое. И живот драконицы просто делает меня мягче и нежнее. Эта мысль утешает и помогает перетерпеть боль. А боль нарастает, вся кожа горит, руки слабеют, по телу расползается слабость. У меня кружится голова, становится трудно соображать. Всё чаще я вместо воздуха хватаю ртом кислую слизь. Я пью её, чтобы не вдыхать. Но всё чаще такие вдохи заканчиваются кашлем. Внутри тоже разгорается жар. Сначала приятный, но постепенно становящийся болезненным. Я теперь думаю только о драконах. О прекрасной драконице и её могучем друге. Думая о нём, я пытаюсь представить его живот и моего парня внутри. И продолжая ласкать жгучие стенки желудка драконицы, я словно желаю дотянуться до него. А ещё, своими ласками я пытаюсь передать и ту любовь, с которой смотрел на подругу дракон. В этом моя миссия, и я не должна останавливаться из-за неудобств, которые мне вполне по силам перетерпеть. Постепенно жжение заглушает почти все мои чувства. Уши, давно залитые жидкостью, перестают различать звуки и наполняются лишь ровным гулом. Кислятина выжигает язык и нос, лишая вкуса и обоняния. Глаза всё меньше различают деталей. Становится тяжело ощутить собственные пальцы, и я с ужасом вижу, как мои кисти рассыпаются в кровавые лохмотья. Похожее происходит и с остальным телом. Браслеты соскальзывают и теряются среди складок в животе драконицы уже после того, как мои глаза перестают различать свет. Я перестаю отличать слюну драконицы и воздух, довольно часто мне тяжело вдохнуть. И такие вдохи приводят к жжению внутри и тяжёлому кашлю. Мысли расплываются, но я ещё помню о своей задаче. Я люблю драконицу вместе с её драконом, мне нужно передать ей любовь дракона. Да и мне самой она нравится, пусть у неё внутри и становится так. Тело наполняет слабость, в голове туман. И для страха не остаётся места. Я ещё ощущаю, как живот драконицы обнимает остатки моего тела. Меня мягко покачивает, переворачивает, сгибает. Вокруг мягко струятся покрытые слизью складки, слизь давит на грудь. Кажется, драконица удовлетворена моей службой, она разрешает мне отдохнуть. Ведь мой парень уже сделал всё, что мог. Живот дракона немного грубее. Но я упорно продолжаю дышать, булькая жидкими соками её живота. Я просто не хочу, чтобы наваливающийся сон помешал мне ещё немного насладиться нежностью внутри драконицы. Тем более, боль становится всё слабее. Наверно, это от меня остаётся меньше, но это всё равно по своему хорошо. Увы, я не могу бороться со своей слабостью, тело отказывается двигаться, я больше не могу выдохнуть попавшую внутрь слизь. Сердце в груди замирает, остатки ощущений гаснут, мысли окончательно растворяются в тёплом тёмном море сновидений.

***

Поцелуй драконов завершается, и я оказываюсь в пасти дракона. Он держит меня кончиками языка за плечи, а в пасти драконицы парень отчаянно пытается вскарабкаться по скользкому языку драконицы. Я едва могу дышать от запаха в пасти дракона, да и у парня тоже зеленеет лицо. Ему не нравится запах в пасти драконицы. Он хочет в эту пасть, да и я тоже. Но дракон лёгким усилием языка прижимает мои руки к бокам и не позволяет сдвинуться. А драконица ловко изгибает язык, создавая для моего друга непреодолимый скользкий барьер. Он не может встать на ноги, а стоя на четвереньках, он не может разогнаться. Затем пасть драконицы закрывается, скрывая парня за скрещивающимися зубами и плотно смыкающимися губами. Сам дракон легонько сжимает мою шею между своими передними зубами, его гладкие губы плотно прижимаются к моему лицу. Ему не составляет труда меня задушить или обезглавить. Да и его игра получается чуть более грубой. Драконица была единым целым со мной, и в своих играх она была такой нежной. Я хочу быть с ней, быть внутри неё. Но потом я понимаю, я так похожа на неё, что могу передать её любовь дракону. Я перестаю сопротивляться, и дракон втягивает меня в свою пасть полностью. Запах его дыхания, жар плоти, противная пузырящаяся вязкая слюна повсюду. Я стараюсь отрешиться от всего этого и полюбить дракона так, как любит его моя любимая драконица. Я хочу стать ею. Это тяжело, ласкать мясистый морщинистый язык зверя — настоящее испытание. Он упругий, скользкий, он колышется под моим телом, его поверхность немного прогибается от моего веса. Но под этой мягкостью у дракона каменно твёрдые мускулы. Его зубы это воплощение разрушительной мощи. Изнутри пасти не видна вся длина клыков, но я помню, как они выглядят. Коренные клыки вообще пугают меня. Я боюсь оказаться перемолотой в фарш этими жерновами. Да и глотка дракона меня совсем не манит. Мне не хватает сил, чтобы устроить языку дракона массаж как следует. Да и я быстро понимаю, что это не то. Драконица не должна проявлять силу. А затем я вспоминаю, как дракон меня пробовал. Если я это её послание любви и её воплощение, то я должна подарить ему весь свой вкус. Я ложусь на язык дракона и стараюсь прижаться к нему как можно плотнее. Он слишком большой, чтобы я обхватила его руками, тем более, я легла головой к горлу дракона. Даже лицом я прижалась к вкусовым бугоркам драконьего языка. Думаю, мне повезло, язык дракона совсем не грубый. На нём нет колючек или твёрдых пластинок. Он просто неровный, пупырчатый и волнистый из-за складок. Он не должен мне нравиться, это я должна понравиться ему. Кажется, у меня получается. Язык приходит в движение. Он изгибается вместе с моим телом и немного удобнее размещает мой вес. Его кончики обхватывают мою спину, они гладят меня и изучают каждый изгиб формы. Дракон пробует и изучает меня, и я стараюсь показать ему всё. Дракон позволяет мне переворачиваться на его языке, ложиться на него в разных позах, пробираться под ним. А его язык при этом старательно ощупывает меня, сильно и нежно прожимая все мои выпуклости. Запах становится привычно терпимым, вкус слюны дракона тоже. Пусть мне не очень нравится в этой пасти, совсем даже не нравится, я должна хотя бы передать то влечение, что испытывает драконица. Как её частичка, я должна полюбить дракона. И после самого близкого знакомства с его языком, я начинаю изучать устрашающие зубы. Дракон приоткрывает пасть, давая мне место. И я вижу, как в пасти драконицы мой друг старательно разминает язык и любуется зубами. Я с трепетом прижимаюсь к клыкам, и дракон осторожно сжимает меня между ними. Всего одно движение челюстей, и меня раздавит. Но я отдаюсь дракону, разными способами и позами давая ему ощутить себя в клыках. Затем я перехожу глубже в его пасть, точно также прижимаясь к зубам и вкладывая себя между ними. Это не только безумно страшно, но и не слишком удобно. Ведь лежать на твёрдых острых зубах, когда они буквально стискивают тело с двух сторон — совсем не приятно. К счастью, дракон не пожелал ощутить вкус моей крови, он не захотел испытывать моё тело на прочность даже малой долейсвоей силы. Вместо этого, он аккуратно, хотя и довольно грубо, втолкнул меня за щёку. Челюсти сомкнулись, зубы с громким скрежетом сошлись вместе на расстоянии ладони от лица. А упругая гладкая щека прижала меня к зубам. А когда дракон стал тихонько жевать, я с трепетом ужаса представила, как меня вталкивает в эти жернова и частями перемалывает в фарш. Я даже разрыдалась, когда меня сжало между зубами сверху и снизу, и щекой и языком с двух сторон. Я попрощалась с жизнью, напряглась, инстинктивно попыталась выбраться из этой ловушки. А потом, не сумев даже на волос сдвинуть упругую плоть или твёрдые зубы, я расслабилась и приняла свою участь. Если дракон желает этого, то я обязана дать ему желаемое. Но дракон выпустил меня обратно в свою пасть, где я стёрла слёзы об слюнявую поверхность языка. Затем пасть раскрылась, показывая мне драконицу и моего парня в её пасти. Дракон касается пальцем губ драконицы, проводит ими по горлу вниз, останавливается на секунду между грудей, а затем прикладывает всю лапу к её животу. Похожее она показывает и моему другу, протягивая руку к дракону. Я вспоминаю изображения в коробке, смотрю на парня и темнеющую за его спиной глубину пасти драконицы. Я её часть, её воплощение, моё место там. Но я должна донести её любовь до сердца дракона. А самый короткий путь туда лежит через желудок. Поэтому я поворачиваюсь спиной к драконице и смотрю прямо в глотку дракона. Вот только сделать шаг вперёд очень тяжело. Слишком сильно меня тянет к драконице. Но я делаю этот шаг, после чего дракон закрывает пасть. Ребристое нёбо вынуждает меня встать на четвереньки на кончике языка дракона. И всё равно твёрдые борозды упираются мне в спину. Затем язык ещё поднимается, дракон сглатывает наполняющую пасть слюну. Она настоящими струями льётся отовсюду. Но меня дракон оставляет на месте. И когда язык вновь ложится на дно пасти, я с трепетом ползу по его середине к ожидающей меня глотке. Из клокочущей глубины горла вырывается зловонный воздух, дракон выдыхает облако пара, чтобы я не задохнулась в его отрыжке. Драконица тоже дала мне ощутить запах своего живота, но от него меня не потянуло кашлять. Ещё одна причина отступить. Но я только собралась с силами и двинулась вперёд. Ещё один глоток слюны, затем ещё небольшое облизывание. Теперь дракон постарался в своём языке сделать отпечаток моего тела, едва не расплющив при этом. И я попросила это повторить, чтобы отпечатать своё тело и другой стороной на языке дракона. Дальше только глотка. Я бы обернулась, посмотреть на пасть дракона с этого места. Но дракон слишком поднял язык, и я не могу повернуть голову. Дракон не позволяет мне двигаться дальше, и мне остаётся только ждать его действий. Язык тяжело давит на меня, вжимая спиной в свод нёба. Перед самой глоткой оно ровное и гладкое. Язычок пригибает мне голову вниз своим упругим весом, даже этот мягкий вырост над глоткой кажется мне очень сильным. Давление языка медленно выдавливает меня дальше, и я стараюсь расслабленно принять это. Мне не нравится происходящее. Всего то немного иные ощущения, и вместо чудесной пасти драконицы получается пасть дракона. Страшная, неприятная, грубая. Даже когда дракон старается быть нежным и осторожным, он не может настолько приятно и чутко отвечать, как это получалось у драконицы. Я задумалась слишком сильно, и сжавшие голову стенки горла стали неожиданностью. Никакой нежности и ласки, горло дракона властно потянуло меня в глубину первым же сокращением мышц. Гладкая тяжесть сдавила плечи, стиснула грудь, прижалась к спине и животу. Воздух из лёгких не вышел только потому, что моё лицо плотно прижалось к скользкой стенке горла. Удивительно, но сквозь эти крепкие мышцы я со всей чёткостью ощутила и руку драконицы, и толкающуюся выпуклость на её горле. Она проглотила моего друга одновременно с началом моего собственного скольжения вниз. Я не смогла выдохнуть из-за давления мышц драконьего горла, не получилось у меня и вдохнуть. Я начала задыхаться, перед глазами вспыхнули яркие искры. Шум в ушах заглушил звук дыхания дракона. От мощных ритмичных сжатий, сопровождающихся оглушительными ударами, из меня таки вышел воздух. И я сделала несколько вдохов между ударами драконьего сердца, едва не сломавшими мне несколько костей. И после ещё нескольких секунд скольжения в удушающе тесной трубке из мышц, я проскользнула через тугое кольцо и скатилась по неровной скользкой стене какого-то пространства. Кислая слизь моментально залепила мне глаза, и я не смогла сразу рассмотреть новое место из-за слёз. Первый вдох обжёг рот и нос невыносимой вонью. Пасть дракона была горячей, но тут настоящая сауна. Всё вокруг покрыто вязкой прозрачной слизью. Прочистив глаза, я увидела, как всё вокруг течёт и тянется. Это даже выглядит противно. А ведь я вся покрыта этим с головы до ног. Дышать тяжело, воздух не только наполнен испарениями настолько, что внутри всё заполняет густая паровая дымка. Этим воздухом и надышаться не получается, его не хватает. Сам живот дракона маленький, я только чуточку не дотягиваюсь до его верха. А ещё, эта полость неудобно изогнута, и мне приходится изгибаться и опираться всем телом на покрытые волнистыми складками стены. И прикосновения пузырей слизи заставляют меня содрогаться. На картинке были счастливо улыбающиеся люди в животах драконов, а значит, я должна полюбить и эту сторону этого дракона. Только, как именно я должна передать дракону то, что драконица его любит, как я сама должна выразить это? Гладкие упругие складочки на стенах вокруг меня по своему приятные и красивые. Приятный цвет и ровные формы радуют глаз. Я пробую гладить эти складки, разминать их, прижиматься к ним телом. Дракону всё это приятно, он довольно громко мурчит. Но я не могу понять, что ему больше нравится, и что больше подходит маленькому воплощению его драконицы. С шипением воздух выходит через скрытое среди складок отверстие, через которое я попала внутрь. Снаружи послышалась громкая довольная отрыжка. А живот дракона крепко сжался вокруг меня, облепив ещё больше сморщившимися стенами. Затем эти стены начали медленно сокращаться, изгибаясь вокруг меня и покрывая слизью содрогающееся тело. Меня тоже сгибает при этом, я совсем не могу сопротивляться. Дышать становится ещё тяжелее, кислая слизь постоянно набивается в рот и залепляет нос. Я удерживаю руками небольшой карман воздуха у своей головы. От этой слизи мою кожу покалывает, и между ног разгорается смущающий зуд. Тело само желает прикосновений там. Это приятно, но разве драконица должна именно это испытывать от близости дракона? Затем я впервые слышу, как дракон обращается ко мне. Он просит не сопротивляться, чтобы всё прошло легче. Пусть это и будет чуть менее приятно для него. Я плохо понимаю, что именно будет дальше. Что-то хорошее для дракона? Всё переворачивается и сильно раскачивается. Меня не швыряет внутри только из-за сжимающихся вокруг мышц. Качка становится ритмичной, и я со смущением догадываюсь, что именно делает дракон. Живот дракона тоже работает в этом плавном ритме, мощно изгибаясь и сжимаясь. Мне становится больно от этих изгибов, моё тело не способно настолько изогнуться. Дракон слишком большой, чтобы так изгибать своё тело, это его живот сгибает и скручивает меня. Жжение нарастает, живот дракона сжимает меня, скручивает, сгибает, складывает в плотный комок, переворачивает и стискивает словно выжимаемое бельё. Его упругие складки поливают меня вязкой жгучей слизью и с урчанием скользят по телу. В ушах шумит от нехватки воздуха, сердце гулко колотится в груди. Я расслабляюсь, принимаю грубые ласки драконьего живота, пытаюсь ощутить их самым приятным на свете. Но каждый раз, когда меня снова сгибает сверх моих обычных пределов, я вздрагиваю от боли и начинаю сопротивляться. Это давление прекращается, но следующее движение становится намного сильнее. Из меня выжимает весь воздух и едва не ломает. Я не могу этому не сопротивляться, хотя дракон и снова просит, чтобы я позволила его животу позаботиться обо всём. Ведь мой друг уже закончил свою службу, живот драконицы оказался слишком неподходящим для человека. Он постарался на славу, да и я всё сделала правильно. Я пытаюсь. Действительно пытаюсь полностью отдаться животу дракона. Но плавная качка и мощные сокращения мышц вокруг слишком меня отвлекают. Я не могу достичь надлежащего покоя. Да и нарастающее жжение становится болезненным. Я снова и снова откашливаюсь от слизи, снова и снова живот дракона сминает меня как блин, в комок. А затем растягивает, стремясь разорвать. Скользящие по коже складки уже не ощущаются такими нежными и приятными. Я вижу всё больше красных пятен, но слёзы мешают мне рассмотреть их детали. Я плачу от жгучей боли, дёргаюсь и пытаюсь сжаться в комок сама. Но живот дракона сжимает меня в своих тисках, скручивает особенно сильно. Что-то щёлкает, и по спине растекается болезненный жар. С новым хрустом перестаёт слушаться рука. Кажется, мне только что вывихнуло плечо. Из-за жжения и нехватки воздуха я с трудом воспринимаю новую боль. А каждое новое сжатие ломает или повреждает ещё что-то в моём теле. И я не понимаю, почему это происходит со мной. Я же должна быть знаком любви драконицы, почему его живот так со мной обращается, откуда вся эта грубость? Но потом я вспоминаю, как острые когти дракона не оставляли даже царапин на коже драконицы, вспоминаю её гибкий язык и мягкое тело. Дело во мне, это я слишком хрупкая и уязвимая для этого. С этой мыслью я принимаю всё легче. Дракон снова просит меня не бороться. Так действительно будет лучше. Но я не могу заставить себя перестать дышать. Я не могу не пытаться вернуть своему телу правильное положение. И за это живот дракона снова и снова ломает моё сопротивление. Дракон просто не различает, преодолевает ли он силу моих мышц, или уже ломает само моё тело в своём животе. А затем я слышу голос драконицы. Она предлагает мне помочь, и я соглашаюсь. Её рука сжимает меня прямо внутри живота дракона, сквозь его мех и мышцы. Такая мягкая и крепкая… Новое давление выжимает воздух из лёгких, выкручивает ноги из суставов, ломает кости. Моя спина хрустит как сухая ветка, рёбра лопаются одно за другим. Я чувствую, как их острые концы протыкают внутренности. Всё внутри стремится вырваться наружу и избежать этого давления, кровь льётся из моего рта. Сознание постепенно меркнет, но я ощущаю, как моё тело буквально лопается в руке драконицы. Это так грубо, так не соответствует её нежности со мной ранее. Но она просит прощения за эту боль и эту грубость. От этого мне становится легче, даже когда мою голову вдавливает внутрь переломанной груди и наконец раздавливает с оглушительным хрустом. Боль я уже не успеваю ощутить…

***

Пасть дракона мне не нравится, но я готова исполнить свой долг, я готова нырнуть в его пульсирующую глотку. Скорее, готова туда заползти. Но дракон выпускает меня на подставленную лапу. А мой друг, весь покрытый слюной, оказывается в руке драконицы. Мы оба плавно опускаемся ниже, мимо проплывает грудь драконицы, затем животы обоих драконов, куда мы так и не попали. И остановились мы только на уровне бёдер обоих. Я вижу, как из ножен выдвигается огромный, ярко красный, шипастый орган самца. И драконица подносит руки к нему, позволяя парню прикоснуться к этому. Конечно, он не совсем рад такой возможности, ведь он же мужчина. Но и мне это не нравится, потому что неприятный запах дракона становится сильнее. Но и запах драконицы тоже усиливается. Я оборачиваюсь, и вижу приоткрытое розовое лоно драконицы. Не знаю, что они хотят от нас, ведь когда я собираюсь погладить драконицу, дракон меня останавливает. К себе он тоже не подпускает. Ему предназначен парень, а мне просто пока рано. Глядя на драконицу, я пропускаю начало того, как дракон втягивает человека в свой член. Этот вид внушает мне трепет и страх. Я вижу, что голова парня находится внутри, и он упирается руками в красную плоть. Но член надёжно его держит, и даже постепенно втягивает внутрь. Это что-то невозможное. Красная блестящая плоть обволакивает плечи человека и прижимает его руки к бокам. А снизу, на коже между шипами, появляется выпуклость в форме его лица. А затем, постепенно, и всего его тела. Это настолько завораживает, что я смотрю не отрываясь до самого конца. С небольшим смущением я отмечаю, насколько возбуждён человек под слоем блестящей плоти. Дракон не разрешает мне прикоснуться, иначе он от удовольствия вытолкнет человека раньше времени. Член дракона даже больше, чем мой парень. Он полностью входит внутрь, создавая рельефную выпуклость снизу. Орган как раз поднимается, показывая как человек немного извивается внутри явно тесной трубки. Это выглядит очень странно. Человек скользит глубже и скрывается внутри. А через несколько минут шары дракона начинают раскачиваться, на покрытой мехом шкуре появляются выпуклости. Мой друг барахтается там, внутри. Я не слышу криков, только стоны удовольствия. И дракон обращается ко мне, предлагая порадовать его подругу, пока человек становится посланием его любви к ней. Если я, конечно, не пожелаю порадовать его самого той же службой. Стать семенем дракона и в таком виде попасть в столь желанную драконицу — звучит заманчиво. Но от запаха дракона к горлу подкатывает ком. И я не хочу даже думать, как пахнет у него внутри. Я извиняюсь за свой отказ и поворачиваюсь к драконице. Её лоно приоткрыто, и я могу проскользнуть внутрь. Раз оно сможет вместить в себя столь большой орган дракона, то и для меня хватит места. Я нежно глажу кожу по краям, а затем осторожно касаюсь влажной внутренней поверхности. Лоно драконицы гладкое, волнистое и тёплое, мягче её языка. Влажная кожа чуть подрагивает, когда под ней напрягаются мышцы. И пока эти мышцы не напряглись, я просовываю внутрь руки до самых плеч. Это волнительно, и немного неудобно. Я боюсь доставить неудобства драконице. А ещё, я не понимаю, как я послужу посланием от неё к дракону. Края лона немного сжимают руки, мышцы реагируют на мои движения. Но давление мягкой плоти ничуть не мешает мне раздвигать края прохода и двигаться вперёд. Влажная плоть перед самым моим лицом пахнет довольно приятно, хотя и необычно. Это окончательно убеждает меня в правильности действий. Раз уж я иду туда, то надо постараться доставить драконице удовольствие. Но сначала я пробую просунуть внутрь голову. То, чего я опасалась, не произошло. Воздух внутри есть, им можно свободно дышать. Только от влажности и запаха приятно кружится голова и по телу разливается расслабленное тепло. Края лона плотно обхватывают моё тело, а свет браслетов теряется среди влажно блестящих волн и складок. Дракон поворачивает лапу так, чтобы я могла упереться в неё ногами и как следует толкнуть себя в тело его подруги. Именно это я и делаю, плавно вдвигая себя внутрь тёплого тоннеля. Но от этого проникновения у драконицы немного сжимается внутри, её мягкая плоть довольно крепко стискивает меня, полностью лишая возможности пошевелиться. Даже дышать тяжело. Что ещё хуже, из глубины на меня льётся ручеёк прозрачной жидкости. Но моё тело плотно закрывает выход, и жидкость тёплой лужицей скапливается у меня под грудью и перед лицом. Я жду, пока лоно драконицы успокоится, чтобы осторожно перевернуться на спину. Волнистые стенки при этом приятно скользят по коже и перекатываются по груди, края лона обнимают живот. Это приятно, но двигаться глубже ещё приятнее. Так складки ещё чувствительнее двигаются по коже. Я готовлюсь к новому толчку, дракон услужливо подставляет лапу под мои ноги. Я толкаю подушечки его лапы и двигаюсь глубже, медленнее. Драконица громко стонет от удовольствия, когда гладкие края её лона скользят по моему заду. Я тоже чувствую что-то очень хорошее, вдыхая парной воздух полной грудью. Вот только теперь лужица жидкости намного глубже и больше. Соя голова погружена почти полностью, и волосы свободно плавают вокруг. Уши заливает, и я очень отчётливо слышу звуки работы огромного тела. Медленное биение сердца, спокойное редкое дыхание, шум в пустом животе. Наверно, я должна быть там, в самом центре того шумного места. Но я несколько ниже, но тоже внутри. Отдыхать приходится дольше, ведь я тихонько глажу упругие стенки вокруг себя, продлевая эти приятные объятия. Мне так хорошо, что я иду в место зарождения новой жизни. После третьего толчка я оказалась внутри до самых пяток. Я ещё больше сдвинула массу жидкости, и теперь мне приходится усилием поднимать голову над поверхностью. Тело снова сжимает со всех сторон, воздух вокруг тоже становится плотнее. Но так им даже легче дышать. Вот только на этот раз отдых прерывается раньше времени. Дракон толкает меня глубже, полностью погружая внутрь. Жидкость заливает мне лицо полностью, и чтобы не утонуть, я начинаю жадно пить этот солоновато пряный сок. Лёгкие требуют воздуха, перед глазами мелькают круги. Но я всё же добираюсь до воздуха и жадно втягиваю полные лёгкие, прижимаясь губами к упругой плоти. И мне приходится продолжать пить, чтобы дышать. Через силу, наполняя себя до краёв и буквально распирая стенки лона растущим животом. Пить столько — опасно, мне становится плохо. Но дракон толкает меня снова. Я упираюсь руками в гладкое препятствие и нахожу небольшое отверстие. Там, за этими воротами, зародится новая жизнь. Но мне туда нет пути. Движение внутри заставляет лоно сильно сжаться, и почти всё выпитое из меня выжимает. Я опять рискую утонуть, но драконица раскрывает проход дальше, и сильными сжатиями меня проталкивает внутрь. В этой камере, до половины наполненной ароматным соком, я могу сесть, лишь немного подогнув ноги. Внутри есть воздух, им можно дышать. А ещё, голос драконицы вибрацией отдаёт у меня в груди, когда я прижимаюсь спиной к стенке её живота. Я слышу, что дракон готов начать. Ведь мой друг закончил своё служение дракону. Ему ещё предстоит очень важная миссия. Он должен будет передать искорку жизни драконице, чтобы появился новый дракончик. От этого меня переполняет тёплое чувство. Я стану свидетелем настоящего чуда, я буду в самом центре событий. И когда всё начинает раскачиваться и сжиматься от толчков дракона, меня наполняет ожидание и смущение. Затем внутрь вливается густая горячая струя, и запах становится далеко не столь приятным. Всё же, дракон на мой вкус просто воняет. Я пытаюсь прогнать это плохое отношение, но это отходит на второй план по двум причинам. Во первых, семя дракона наполняет камеру почти до самого верха. Мне приходится прижиматься губами к самому верху, чтобы достать до воздуха. И для этого я вынуждена повернуться, прижаться к стенке грудью и животом, и выгнуться неудобной дугой, встав на колени внутри. А второй причиной моего испорченного предвкушения чуда стали кости. Я только сейчас поняла, как именно мой парень стал посланием дракона. Он растворился в его семени и стал его частью. А оставшиеся кости с последними тающими клочками мяса дракон извергнул в лоно подруги. И он даже извинился за то, что его не хватило до конца наполнить лоно подруги. Это значит, что служить пищей дракончику я буду ещё живой. Если не повезёт, и семени не хватит сил растопить и моё тело. Но драконица успокоила меня, передав что и её тело сможет позаботиться об моих костях. Я даже удивилась, что всё это не разозлило меня. Первое, что пришло мне в голову — дракончик не пострадает из-за наших костей. Я не удержалась, когда драконица двинулась. И перед тем, как вынырнуть на поверхность, я напилась семени дракона. Его острый вкус обжёг мне рот и быстро лишил ощущения вкуса. Язык стал слизистым и неповоротливым. Затем горло забило липким и густым. В животе разгорелся настоящий пожар, но ещё хуже стало между ног. Семя дракона проникло туда и набросилось на мою беззащитную плоть. Это не больно, но запредельное удовольствие похоже на боль. Кожа выдержала недолго, и когда густая жидкость коснулась обнажённых нервов, я стала извиваться от смешанных ощущений небывалой силы. Жар и холод, боль и удовольствие, все виды прикосновения сразу. Это просто сводит с ума, смывая напрочь все мысли из головы. Именно так и закончилась жизнь моего друга. А вот я продержалась дольше. Намного дольше. Моё тело распалось не до конца, поток ощущений ослаб. Я начала тихонько покачиваться в очистившейся жидкости. Видимо, прошло много времени, так как кости друга рассыпались и растворились без следа. Часть моих костей тоже пропала. Из крошечного отверстия в стенке этой камеры выскользнуло несколько искорок, и я помогла всем им добраться до мягкой стенки, где они и укоренились. Ещё позднее, когда от резкого движения меня бросило об стенку, драконица очень удивилась моим движениям внутри. Но она не стала поглощать меня, чтобы не повредить будущим дракончикам. Я вижу, как они постепенно растут и развиваются из едва видимых искорок света. Время идёт медленно внутри драконицы, я лишь изредка просыпаюсь. Её лоно всё же поглощает меня, не позволяя восстанавливаться. Но мне хорошо, ведь это помогает малышам расти. Драконица снова удивляется, ощущая количество малышей. В какой-то момент они становятся более самостоятельными. Они открепляются от тела драконицы и питаются лишь соками её лона. Затем, на моих глазах, они начинают охотиться друг на друга. Остатки моего тела едва слушаются, но я разнимаю голодных малышей и заставляю их напасть на меня. И пусть это очень больно, когда крошечные дракончики рвут плоть своими острыми зубками, мне очень тепло от этого шанса позаботиться о них. Именно так для меня всё и заканчивается. Дракончики едят меня, пока соки лона драконицы поддерживают жизнь в том, что ещё осталось. Я лишь прошу, чтобы меня им хватило до рождения…

***

Мой друг барахтается внутри одного из яиц дракона, и выглядит это слишком соблазнительно, чтобы отказаться от такого же предложения. Временами вокруг него всё сжимается, и под мехом дракона я вижу его силуэт. И я тоже хочу попробовать вот так свернуться там, внутри. Пусть дракон плохо пахнет, и для меня он слишком мощный, хотя и мой друг именно такой, я не откажусь послужить ему вот так. Дракон разрешает мне прикоснуться к его огромному органу. Я не завидую драконице из-за шипов на головке. Но потом я улыбаюсь. Эти шипы совсем мягкие, а гладкая горячая кожа дракона такая же мягкая, как и кожа драконицы. Мне почему то начинает нравиться прикасаться к нему. А когда я прижимаюсь грудью к кончику члена, одну из сисек всасывает внутрь. Это неожиданно, внутри ещё горячее. Но ощущения уж очень приятные. Вот только прижиматься лицом к этому голодному отверстию я боюсь. Поэтому, вдоволь погладив массивный орган, я ложусь на лапу дракона и протягиваю ноги к кончику его члена. Он сразу же втягивает мои пятки и обхватывает ноги горячей гладкой тяжестью до самых колен. Следующим глотком член натягивается на меня уже до бёдер. Там я пошире, и моё тело сжимает очень крепко. Но всё равно, приятно. Я не чувствую ничего липкого внутри, только упругую гладкость эластичной трубки вокруг ног, жар плоти дракона и редкие толчки от его сердцебиения. То, как его орган заглатывает меня, совсем не согласуется с этим ритмом. Это сам дракон напрягает какие-то мышцы, и его член всасывает меня глубже, приподнимаясь и опускаясь. От особенно сильных его движений я отрываюсь от лапы дракона и снова приземляюсь на неё. Пусть подушечки и мягкие, всё равно это не очень приятно. И дракон это понимает. Он поднимает член вертикально, прижимая его к своему животу. И я зарываюсь лицом в густой мягкий мех. И ещё до того, как живот драконицы прижал меня с другой стороны, я ощутила её запах. От такого тесного контакта двух любящих друг друга гигантов мне стало даже теплее, чем внутри драконьего члена. А ведь внутри него действительно горячо. И дело совсем не в том, что между большими телами стало намного теплее, чем до этих объятий. Меня наполнило счастье и тепло от того, что они делятся этой нежной страстью со мной. Я не могу повернуться и погладить гладкую кожу драконицы, не могу потереться об неё, не могу обнять. Получается только приложить к ней пальцы, неудобно повернув руки. Поэтому я начинаю гладить дракона и обнимать его, пока его член продолжает меня заглатывать. Кожа драконицы не только мягкая и упругая, она ещё и удивительно чуткая. Ведь сквозь плоть дракона она ощущает мои очертания и даже делает комплимент моему пышному заду. Хотя, это ещё звучит и как небольшая издёвка. Драконица говорит, что этот аппетитный зад будет долго превращаться в густой крем, и дракон после такого подарка сможет долго доставлять радость подруге. Я не совсем понимаю, что она имеет в виду, я не знаю, что произойдёт внутри драконьих яиц. Но раз это хорошо для драконов, то в этом и состоит моя служба. Бояться совсем нечего. Но вот смущаться из-за всяких мелочей я не не могу. Такой мелочью стали мои груди. Член дракона не может их заглотить, а дракон не желает быть грубым со мной. Его плоть сжимается вокруг моего живота, гладкий край упирается под грудями и задирает их, а сами груди при этом ласкают несколько мягких гребней на его головке. Да и я не отстаю, трогая шипы на её краю. Драконы смеются от пошлости этой сцены, им даже не нужно видеть моё покрасневшее лицо. И когда их смех затихает, я осторожно приминаю свой мягкий бюст руками, чтобы его наконец всосало внутрь. Одну руку тоже сжимает эластичная плоть, а вот второй я ещё могу немного погладить обоих драконов. Всё настолько здорово, что даже запахи дракона становятся терпимыми. Особенно, запах его паха. Его шерсть пахнет просто резковато, а не воняет, как промежность. Надеюсь, внутри запах будет не таким ужасным, как снаружи. Увы, этой надежде не суждено оправдаться. Как только головка члена сомкнулась вокруг головы и начала всасывать оставшуюся снаружи руку, я едва не задохнулась. И дело не в плотно прижавшейся к лицу упругой гладкой плоти. Это запах стал неимоверно сильным. Такое чувство, что я уже дышу семенем, настолько этот запах густой и липкий. Дракон чувствует, как меня корёжит от запаха и со смешком извиняется за это. Нужно лишь привыкнуть, и всё станет лучше. Вот только всё становится хуже. Гладкие стенки вокруг не позволяют оценить положение внутри. Но вот изгиб этого прохода, в виде петли, чётко даёт понять, что я уже полностью внутри. Меня переворачивает, и только после полного круга мои ноги проходят в более открытое место. Там я погружаюсь в липкое, густое и горячее почти полностью. Губчатые округлые стены вынуждают меня согнуться. А когда голова наконец входит в крошечный пузырь оставшегося воздуха, я вдыхаю худший запах в своей жизни. Меня даже удивляет, почему самец так плохо пахнет, ведь этот запах должен наоборот, привлекать? Свет браслетов тонет в белой липкой слизи, мне трудно рассмотреть что либо кроме семени дракона. Его не так много, но я наполняю почти всё пространство внутри, и эта густая слизь едва не заливается мне в рот. А когда дракон ещё сжимает меня, я таки пробую этот жгучий вкус. Всё начинает раскачиваться, я чувствую удары мошонки дракона об бёдра драконицы. Снизу прижимается её хвост. От его ласковых нажатий на меня льётся ещё больше семени, я рискую утонуть. Я барахтаюсь, толкаюсь, хватаю ртом воздух и задерживаю дыхание перед каждым новым сжатием. Затем дракон рычит, всё сжимается ещё сильнее, семя с бульканьем вытекает. Снаружи слышится крик драконицы. И она благодарит дракона за переданное ей послание любви. И я замечаю, что рядом больше не ощущается толчков. Мой парень ушёл в драконицу во время этого слияния. А дракон благодарит драконицу за её послание, которое будет радовать его ещё не один день. Как его — будет пару дней согревать и наполнять животик подруги. Драконы даже игриво спорят, чьё живое послание будет таять дольше. Впрочем, когда исход будет определён, победитель поможет проигравшему. Это меня слегка пугает. Неужели, моя служба заключается в том, чтобы растаять? Я ведь должна быть счастливым живым олицетворением любви драконицы внутри дракона. Но драконица словно читает мои мысли. Она сегодня не готова дать новую жизнь. И послание дракона в её теле лишь подарит удовольствие, да и наполнит её силой. А вот я буду дарить удовольствие дракону от её имени. И когда придёт время зажечь искорку новой жизни, я стану её частью. Это избавляет меня от страха, и я начинаю как можно нежнее гладить и ласкать дракона вокруг себя. Хотя, в крепко сжатом пространстве я едва могу пошевелиться и вдохнуть. Я стараюсь быть такой же нежной и гладкой, как и драконица. И дракон начинает просить меня о пощаде, это слишком приятно. Смех драконицы придаёт мне сил, и я продолжаю, пока не выбиваюсь из сил. Так начинается моё ожидание. Моя живая темница вновь наполняется семенем. И когда оно начинает растворять моё тело, все нервы посылают свои сигналы разом. Этот поток ощущений невозможно описать. Жар смешивается с холодом, все виды прикосновений разом обрушиваются на всё тело, наслаждение смешивается с болью. Но это мне даже нравится, не так тяжело ждать финала. Я уже не ощущаю ход времени, даже считая удары драконьего сердца, по положению его ног определяя позу, слушая голоса или сонный храп. Это тянется не пару дней, а почти две недели. Свой голод я утоляю семенем, пока оно размягчает моё тело. Но я постоянно двигаюсь и толкаюсь внутри, даже когда мои руки и ноги начинают гнуться, словно в них нет костей. И только через тринадцать дней драконица сообщает о своей готовности. К этому времени я уже едва ощущаю своё тело. Оно такое же белое, как и семя дракона. Да и браслеты уже потускнели. Мой парень давно растворился, и драконица обещает дракону помочь мне сделать то же самое. Всё вокруг начинает влажно шуршать и сжиматься. Вновь меня захлёстывает поток ощущений. Тело теперь не просто пропитывается драконом, оно тает и распадается. Лишь перед окончательным забвением я понимаю, меня ласкает и разминает язык драконицы.

***

Я погружаюсь в семя дракона с головой и отчаянно барахтаюсь среди мягко сжимающихся стенок. Вокруг меня есть пузыри воздуха, но их ещё надо поймать и вдохнуть. Я борюсь за каждый вдох, едва замечая покачивание и удары снаружи. Затем меня всасывает в тесную трубку и выталкивает из члена дракона. Почти. Только моя голова оказывается снаружи в тот самый момент, когда от меня отдаляется слегка испачканное белым лоно драконицы. Оба смотрят на меня с блаженными улыбками, затем дракон обнимает подругу хвостом и медленно притягивает ближе. Пока их животы не соприкасаются, а я не погружаюсь в лоно драконицы внутри члена. Сквозь упругую тугую плоть я чувствую нежнейшие волны внутри драконицы. Она такая мягкая. Вот только её лоно наполнено семенем и соками, и я полностью погружаюсь в эту смесь, когда член дракона проталкивает всё ещё глубже внутрь. Я пью это всё, наполняя живот до предела. Только так я могу добраться до кармана с воздухом. А когда дракон тянет назад, всё вытягивает обратно, вместе с воздухом из моей груди. Дракон повторяет движение, но кроме ужаса меня накрывает и восторг. Сзади напирает семя, и после нескольких движений оно пробивается вдоль моего тела. Я чувствую, что эта струя наполняет и меня саму. Дракон рычит, драконица счастливо воет. И с последним толчком, самым сильным, мою голову прижимает к гладкой и довольно плотной преграде. Всё сжимается несколько раз, я выдыхаю весь воздух. Но я могу вдохнуть снова, немножко. И ещё раз. Пошевелиться невозможно, воздуха очень мало. Да и попавшее в меня семя явно не идёт на пользу, внутри разгорается пожар. Только этот жар приносит удовольствие, а не мучения. Всё остаётся в таком положении довольно долго. И я понимаю, что дракон просто застрял внутри из-за узла. Воздуха слишком мало, я едва не теряю сознание. Но я остаюсь жива, и драконы этому удивлены. Мне ясно, что послание я не доставила, от этого я расстроилась почти до слёз. И дракон предложил подруге ещё одно приятное интимное занятие. Она поняла его без дальнейших слов и повернулась спиной. Слёзы сразу исчезли, когда моё лицо стало скользить по нижней стороне хвоста драконицы. Перед собой я увидела бёдра драконицы и её зад. А затем член дракона вошёл внутрь. Меня накрыла темнота, голову залила липкая слизь, а в нос ударил ужасный запах. Дракон стал двигаться вперёд и назад, и огромный поток семени буквально выстрелил меня внутрь драконицы. И вновь я едва не утонула, на этот раз среди сочащихся слизью упругих стен. Драконице это всё явно понравилось. И она попросила меня хотя бы там передать послание дракона. От начала и до конца. А дракон с ехидным смешком предложил подождать, пока я выйду естественным путём. Я разозлилась на него, и от злости стала растирать скользкие розовые стенки кишки драконицы. И она поддержала дракона, сказав что из живота дракона есть два выхода. А выход может послужить и входом. Для меня это стало стимулом к действию. И выбравшись из белой слизистой лужи зловонного семени дракона, я направилась в не менее ароматные глубины кишечника драконицы… Попыталась направиться, если быть точной. Всё такое скользкое, что при малейшей ошибке я скатываюсь до самого низа и смачно плюхаюсь в семя. Драконица каждый раз хихикает. Да и я начинаю испытывать от этого какое-то удовольствие. Это самая классная горка, с которой я только каталась. Не только скользкая и крутая, но и такая мягкая. А ещё, волнистая и неровная. Мне понадобилось много времени, чтобы буквально нащупать путь наверх, ближе к сердцу драконицы. Там этот живой тоннель повернул и стал почти горизонтальным. Почти. Я сразу покатилась вперёд, пока не остановилась в мелкой луже слизи. А ведущий вниз путь за следующим поворотом меня испугал. Я не рискнула скатиться туда, опасаясь разбиться в конце. Ждать в этом месте пришлось недолго. Драконица легла, прокатив меня по стенке кишки. Я смогла уже спокойно пройти по этому тоннелю до самого конца. А там мне пришлось забраться в намного более узкую трубку, узкую, мягкую и изгибающуюся снова и снова. Драконица посетовала, что больше не чувствует меня. Дракон подумал, что я задохнулась, а драконица порадовалась успешно доставленному посланию. Пусть и слегка криво дошедшему. А я продолжила двигаться, протискиваясь через все изгибы пружинистых мягких стен. В этом месте они не гладкие и слизистые, а волнистые и покрытые мягчайшими ворсинками. Их прикосновения к моей коже такие ласковые и нежные, что мне хочется остановиться и просто начать тереться об эти стены всем телом. Вот только мягкие редкие сокращения мускулов в этих стенках толкают меня назад. И я совсем не горю желанием попасть в драконий туалет. Так что я ползу дальше, ныряя в слизь и экономно расходуя силы. Дышать действительно тяжело, воздуха не хватает. Да и нежные ласковые стенки словно высасывают из меня силы. Я ползу всю ночь и первую половину дня. Драконица занимается своими делами и мило беседует с драконом. Мне приятно быть частью их жизни, но я не хочу лишь подглядывать из укромного места внутри драконицы. Я всё ещё желаю служить. Драконица завтракает, а через пару часов я наконец достигаю конца этого бесконечного пути. Сначала я проползла через несколько луж жёлтой горькой жидкости. Пришлось даже нырнуть разок. Затем я прошла под отверстием, буквально полившим меня этой желчью. А затем я упёрлась в тупик.буквально. проход перекрыт очень крепко сжатыми мускулами. Я не хочу сдаваться, и я пытаюсь прорваться. Это тяжело, сил не хватает, воздух почти закончился… Но мне удаётся прорваться. Я мощным рывком прорываюсь сквозь этот сфинктер… И оказываюсь в настоящем кошмаре. Меня обжигает какой-то жидкостью с головы до ног. Выбравшись на какой-то берег и прочистив глаза я увидела ужасную картину. Множество человеческих тел лежат кучей и плавают в кровавой жиже. Многие из них распадаются и тают, другие просто распухли. На розовых стенах, покрытых массивными изогнутыми складками, видны расплывающиеся в слизи кровавые отпечатки рук. Кто-то попал сюда ещё живым. У некоторых на телах видны следы тонких острых зубов. И я понимаю, всех этих людей съела драконица. Та самая драконица, которую я считала такой нежной и ласковой. От этого всего я просто взвыла и рухнула между складками плоти. Мягкими, нежными, тёплыми, скользкими, и сочащимися жгучей кислотой. Вот только драконица меня услышала. Она извинилась, встала и пошла куда то. Там она буквально приказала мне схватиться за нитку и обвязать себя за пояс. Сверху, из скрытого складками отверстия, спустилась нитка со светящимся браслетом на конце. Я не стала нарушать приказ, и драконица вытащила меня из своего горла. Сначала её язык умыл меня в слюне, а затем и её руки отмыли меня от остатков слизи и слюны. Драконица изумлена, шансов проделать тот путь, что прошла я, почти нет. Моя воля оказалась намного сильнее. Но после увиденного я смогла лишь спросить — почему. И драконица ответила мне, что таков этот мир. Драконы едят людей. Они выращивают их для этого. Вот только в этом нет такого ужаса, который я увидела. Люди почти всегда знают о своём съедении, знают об ожидающем их. И они соглашаются на это сами. Не когда этого требуют драконы или другие люди, а когда они сами считают, что прожили достаточно. Люди сами решают когда, кем и как они будут съедены. Лишь очень немногих воспитывают так, как вырастили меня. Такая жертва — это настоящее признание одного дракона другому. Живое признание. А я собой буквально доказала, что любовь драконицы может пройти и через живот дракона. Мне трудно осознать всё это. И до возвращения домой, ей приходится спрятать меня внутри своего лона. Просто у драконов не принято играть с людьми и держать их при себе. После того ужаса в животе драконицы я едва воспринимаю окружающее, и нежность плоти вокруг, приятный вкус и запах, тепло тела драконицы и её успокаивающий голос лишь не дают мне упасть в обморок. А когда она говорит, что мой парень своей жизнью подарил жизнь новому дракончику, я с облегчением вздохнула. И заснула… Проснулась я на лапе дракона, укрытая рукой драконицы. В мыслях всё ещё полный бардак, но я уже смирилась с тем, что для драконов я только лакомство, не более. Вот только, драконы словно читают мои мысли. Ведь они оба говорят, что это не так. Может, для некоторых хищников люди действительно ничего не значат, но для этих двух каждая жизнь бесценна. Дракон ест только уже умерших, а драконица забирает жизни тех, чей срок сам по себе подходит к концу. Людям приходится постараться убедить её, чтобы их проглотили живыми. А я с моим другом, это вообще отдельная история. Нас буквально создали, вложив в нас частички этих двух драконов. Дракон сказал, что мой парень это он сам, в виде человека. И он всё ещё чувствует эту частичку себя внутри тела драконицы. Драконица тоже чувствует меня, когда я не в ней и не рядом с ней. Я замечаю, что она больше не вызывает во мне былого восторга и эйфории, а дракон теперь не только выглядит замечательно сильным, но и пахнет вполне приятно. Драконица посмеивается и говорит, что это результат неудачной последней настройки. Живое послание должно притягиваться к своему получателю, а не к отправителю. Но иногда случается такой сбой. Сейчас, когда это притяжение и отталкивание не действует, я ощущаю драконов реально. И дракон мне нравится, а драконица просто кажется очень родной. Мне приятно с ними, но воспоминания о моём парне начинают причинять боль. Я чувствую, что моё послание так и не доставлено. Дракон пытается меня утешить, ведь я доставила посыл, когда отдалась ему сама. Это моя человеческая часть оказалась очень сильной. Но даже так, я не могу избавиться от противного чувства незавершённости. И думая о всём случившемся, я всё больше хочу закончить начатое служение. Я прошла через драконицу, но в драконе я только побывала. Я так и говорю ему об этом, я хочу снова оказаться в его члене, и на этот раз — раствориться в семени. Но дракон меня отговаривает. После зачатия, он почти не будет способен на близость минимум год. Таковы и обычаи, и инстинкты драконов. И я проведу целый год у него внутри, живой и в сознании, если выдержу. Я и не против. Через драконицу я прошла, теперь черёд дракона. И вот я снова смотрю на орган дракона. На этот раз он едва выходит из ножен, инстинкт не позволяет снова сделать это самое. Под моими руками он уже не такой горячий, зато он очень мягкий. Запах по прежнему резковат, но он уже не вызывает отторжения. Я чувствую страх за свою жизнь, но частичка драконицы во мне желает воссоединиться с драконом или со своей большей частью. Поэтому я просовываю руки внутрь члена. Он не всасывает меня, вместо этого мне самой приходится раздвигать эластичные стенки и протискиваться внутрь. Это тоже приятно, плоть трётся об всё тело, и это смущающе возбуждает. Словно это дракон в меня проникает, а не я в него. Но это всё же я двигаюсь вперёд, совершая знакомый поворот и опускаясь в едва наполненную липким белым кремом полость. Сейчас места внутри немного больше. И драконы радуются, что меня не видно, когда я не двигаюсь. А я и не хочу двигаться. Семени вокруг немного, но оно вызывает во мне странную расслабленность. Дракон рассказывает, что сейчас его клетки проникают в моё тело. Но без приказа множиться, они сами растворяются во мне. И дальше есть два варианта. Восполняя эту потерю, его тело поглотит меня. Приятно, нежно, медленно и по кусочку переварит и превратит в семя. Или же семя дракона будет питать меня весь год, сохраняя в таком вот расслабленном состоянии. Я готова раствориться, но не против и подождать. Тем более, мне хорошо сейчас. Частичка драконицы наслаждается близостью. Так начинается долгое ожидание. Тело дракона сохраняет и питает мою жизнь, но временами понемногу растворяет. Я становлюсь ещё более пухлой, и намного более мягкой и гибкой. Я не вижу ничего кроме колышащегося вокруг семени и розовых пористых стен. Но я прекрасно слышу жизнь дракона и ощущаю его движения. Я словно на качелях раскачиваюсь между его ног. И драконица тоже это чувствует. Она необычно часто касается своего партнёра хвостом между ног. Она дразнит и словно снова ухаживает за ним. Иногда она говорит со мной или пастью ласкает пах дракона. И при этом я чувствую то, что ощущает уже она. И когда дракон прикасается к ней, я ощущаю на себе руки своего парня вместе с его лапами на теле драконицы. Ради этого стоит терпеть скуку и отсутствие разнообразия. И вот, через год, драконица готова к сексу. Ради удовольствия, её тело не готово дать новую жизнь. И дракон соглашается, он то ощущает полную свою готовность. А я за этот год располнела до безобразия. Моё тело лишилось красок и стало почти белым. Но я чувствую, что без проблем выйду прямо в лоно драконицы. Моя природа полностью отделилась от частички драконицы. Но эта частичка стала очень дорогой для меня, и я решила не отдавать её обратно драконице. Тем более, самой этой частичке хочется быть с драконом. И вот, драконы вновь занимаются любовью. Я вытекаю в лоно драконицы и остаюсь среди нежных складок перед наглухо закрытым отверстием в округлой плотной стене в самом конце. Когда всё заканчивается, драконица меня чувствует и очень удивляется. Она советуется с драконом. И со мной. И мы решаем, что мне надо отправиться в желудок дракона. Но не сейчас. Ещё месяц я провела внизу живота драконицы, слушая тихое биение сердечка ещё не родившегося дракончика. Я спрашиваю драконицу, если там сейчас частичка дракона, то что стало с остальной частью моего парня. И драконица рассказала, что его тело полностью растворилось в её. И его маленький человеческий дух потерялся в ней. Но он не исчез, от него к ней перешла любовь к крошечной душе одной наивной пухлой девчонки. Маленькая и очень тёплая любовь. Услышав это, я ещё сильнее захотела стать частью дракона. Но я не смогла удержаться, и спросила о том, как именно всё произойдёт для меня. Да и как это было для моего парня. Я узнала, что семя дракона в теле драконицы поглощается лимфой, проходит через печень, и с желчью отправляется в кишечник. А там всё полезное бережно просеивается ворсинками и поглощается ими, чтобы стать частью крови. Вот там человек и затерялся, в паутине вен и артерий. А вот меня будет мять в желудке, поливать едким соком и растворять в кашицу. Уже в таком виде я пройду дальше, чтобы в итоге раствориться в крови дракона. Вот только моя жизнь завершится именно в желудке. Ещё через день дракон снова занялся любовью с драконицей. И его семя, теперь уже очень жгучее и голодное, наполнило пространство вокруг меня. Моё тело обрушило на меня знакомые ощущения, какие были от моего первого погружения в это вещество. Хотя, сейчас они мягче. И я хорошо различаю стимуляцию и реальные прикосновения. И когда место члена в лоне драконицы занял его язык, я нашла его запредельно приятным. Моё тело стало слишком чувствительным. Обилие ощущений едва не лишило меня сознания. Я почти не поняла, как дракон вылизал лоно подруги дочиста. В его пасти меня вдоволь повертело вместе со всеми жидкостями. А затем дракон одним глотком отправил меня в желудок… Я была готова к его сильным объятиям и жгучим сокам. Если бы всё прошло правильно с самого начала, это стало бы величайшим наслаждением. А так я ощутила самый большой страх. Да и боль от пищеварения оказалась большой и почти невыносимой. Желание ещё пожить человеком перевесило стремление соединиться с драконами и сделать то, для чего я появилась на свет. Так что я стала бороться за свою жизнь, всё же получая странное удовольствие от ощущений. Дракон поблагодарил меня за приятную борьбу внутри своего живота и за эту жертву, пока я ещё была в состоянии услышать это. А после для меня остались только ломающие тело сжатия мускулов и разжижающие плоть потоки желудочного сока. Но первым исчез ужас смерти, затем изломанное тело перестало ощущать боль. Сквозь грубую силу я оценила и гладкую упругую мягкость этого желудка, сравнив с невесомой нежностью внутри драконицы. А когда меня покинули силы, и тело перестало сопротивляться попыткам утопить меня в густом супе из собственной плоти и жидкостей двух драконов, я лишь пожалела, что не смогу сравнить ещё и кишки этих двоих. Затем всё растворилось в булькающей темноте… Мне немного жаль