«Грешна, каюсь» 🔞

ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ ᅠᅠᅠᅠᅠᅠ[ предупреждение: сцена ревности + секс в публичном месте 🔞 ] Постельные сцены — это технически отработанные действия. Заученные движения партнеров и отрепетированные реплики с чувственными стонами для полноты атмосферы и передачи ощущений между героями. На маленьком экранчике камеры это выглядит даже забавно и комично, когда взрослые люди копошатся под одеялом, издавая странные звуки, выдаваемые за звуки наслаждения.  Но когда подобное разворачивается прямо на моих глазах в главных ролях с моим бойфрендом, на место веселья приходит удушающая ревность. Тяжелые вздохи скручивают живот, а мерзкие хихиканья под одеялом раздражают. Себастиан превосходно вживается в роль, идеально справляясь с поставленными задачи. И мы оба знаем, что очередная постельная сцена — всего лишь работа на камеру. Но либо Стэн именно сегодня решил приложить максимум усилий, добавив перчинки в откровенный кадр, и окончательно выбесить меня. Либо просто специально испытывает мое терпение, проверяя пределы прочности моего доверия.  Оно трещит по швам, проклятый манипулятор!  — И... снято! — командный голос режиссера, и съемка этого безобразия останавливается. Облегченно выдыхаю, когда из-под одеяла выбираются действующие лица отснятой сцены. Себастиан широко улыбается и свешивает ноги с постели, прикрываясь тонкой простыней. А его очаровательная партнерша заливисто хихикает. Подсаживается ближе и опускает голову на плечо моего парня, к которому вне фильма и при выключенных камер не имеет права прикасаться.  Насупливаюсь как обиженный ребенок, скрестив руки на груди. Публичная ссора — последнее, что мне нужно. Но смотреть, как покушаются на мое, я тоже не намерена.  — Что скажешь, /Т.И./? — наш особо впечатлительный режиссер Грэг щелкает пальцами у меня перед лицом и тут же стучит по экрану, привлекая меня оценить отснятый материал, где мой парень кувыркается в постели с другой.  — Живенько, — придирчиво всматриваюсь в угловатые движения молодой девушки, изгибающейся под Стэном. — Но без огонька, — напряженные мышцы спины перекатываются под кожей, пленя мое внимания. Надменное хмыканье Себастиана долетает только до моего слуха, и я с непроницаемым выражением лица смотрю мужчине в глаза. — Постельная сцена должна же так или иначе возбудить? — рассуждаю вслух, не разрывая зрительного контакта с подштармливающими океанами Стэна. — И вот я как зритель ничего не почувствовала, — перевожу взгляд напускного безразличия на Грэга, кожей чувствуя, как голубые глаза изучающе скользят по моему телу. Высыпают первые колючие мурашки на груди и узкой тропинкой бегут вниз по животу, забираясь и выстреливая промеж бедер. Дьявол!  Лживая лицемерка, просидевшая в мокрых трусиках всю постельную сцену. Быть сторонним наблюдателем интереснее, чем принимать активное участие. Подглядывать за интимным моментом, погружаясь в свои грязные фантазии. Зная, какой Себастиан в постели в реальной жизни, мне ничего не стоит нарисовать откровенную картину в своей фантазии.  Непроизвольно соединяю бедра, притупляя нарастающую пульсацию. Вызывающее движение не остается без внимания пронизывающих голубых глаз, и Себастиан оскаливается. Склоняет голову на бок, шаря высокомерным взглядом по моему телу. Зажигает кровь в жилах. Непослушные пряди парня сексуально спадают на лоб, и у меня пальчики зудят от потребности зарыться в мягкие волосы. — Предлагаешь переснять? — Грэг озадаченно постукивает пальцем по губам.  — Тебе решать. Ты у нас режиссер, — призываю на помощь всю свою надменность, чтобы выглядеть профессионально в глазах обаятельного негодника, который уже раздел меня в своей фантазии.  — Нужно сделать перерыв и подумать на полный желудок, — Грэг ритмично и громко хлопает в ладоши, объявляя обеденный перерыв. Съемочная группа оперативно реагирует на призыв об отдыхе и возможность побездельничать и немного расслабиться. Слаженно покидают съемочный павильон во главе с режиссером. — Объяснишь? — дождавшись, пока спальня опустеет, Стэн плавно поднимается с кровати и расхаживает босиком по ковру, обернув вокруг бедер простынь.  — Что именно? — навожу порядок на столе, аккуратно складывая разбросанные сценарии с кучей пометок и правок на полях. — Что твоя партнерша флиртует с тобой у меня на глазах? — подскакиваю с кресла, взглядом врезаясь в обнаженную грудь Себастиана. — И тебе это, кажется, доставляет удовольствие, — угрожающе надвигаюсь на парня, который не испытывает должного страха. Даже бровью не ведет. Ленивая ухмылочка на проклятых губах, которую мне хочется стереть пощечиной.  — Как моему менеджеру тебе стоит позаботиться о выборе фильмов, в которых исключены постельные сцены, чтобы сохранить твое душевное спокойствие, — Стэн нежно воркует мне под ушком, трогая за подбородок как маленькую девочку.  — Дело не в постельной сцене... — Судя по тому, как ты сжимала бедра, она сильно тебя затронула, дорогая, — уголок губы дергается в ухмылке, и меня парализует от наглости. Себастиан жестко впечатывается в мое ослабшее тело, рассматривая с лихорадочным блеском победы в потемневших небесах. — Ревнуешь? — дышит мне прямо в губы. — Да! — импульсивно и абсолютно искренне. С душой нараспашку, признавая, что меня действительно гложет это неблагодарное чувство, съедающее изнутри. — То есть нет... — отвожу взгляд, чувствуя, как жар разливается по шее и вспыхивает на щеках. Грудной смешок Себастиана задевает и что-то шевелит в моем обиженном сердце. Но прежде чем я успеваю возмутиться и закатить настоящую сцену ревности, Стэн затыкает меня поцелуем. Напористо и грубо прорывается языком ко мне в рот, поглощая мой кислород. Негодующе мычу, пытаясь высвободиться. Кулачками бью по мощной груди парня, желая освободиться. Но Себастиан углубляет поцелуй, не позволяя мне вздохнуть.  — Не смей... — в секундном перерыве, чтобы воздуха глотнуть. — Целовать меня, когда я разбираюсь с твоим поведением... — в обвинительном жесте грожу очаровательному негоднику пальцем, призывая к серьезности. Стэн ловит его губами и прикусывает подушечку. Оттесняет меня к постели и жестко толкает на кровать, забираясь сверху. Наваливается своей тяжеленной тушей и судорожно трется лицом о мою шею. Вдыхает аромат моей кожи, пуская мелкую дрожь.  — Пусти меня... — ничтожно жалко колочу его по плечам. Мне нужно вернуть свою свободу. — Я не хочу...  И угрожающее рычание Себастиана сильнейшей вибрацией несется по забитым мышцам, скручивая еще сильнее. Стэн одним рывком переворачивает меня на живот и седлает бедра, вдавливая в матрас.  Обездвиженная телом этого мужчины!  По-хамски задирает подол, отвешивая несколько острых шлепков по ягодицам. Кожа яростно пульсирует и неприятно зудит, и я подкидываю задница кверху, чтобы избавиться от постороннего давления. Себастиан глухо посмеивается. Мои жалкие попытки освободиться его забавляют. — Так тебя это возбуждает? — остервенело мнет пальцами упругие половинки, будто забираясь под кожу. Судорожно оттягивает до мерзкого жжения и пощипывания от грубого обращения и разглаживает ягодицы. Пальцами едва задевает запретную зону под трусиками, встряхивая меня на матрасе.  — Перестань, Стэн! Кто-нибудь увидит... — бешено бью ногами по постели, всколачивая пыль и рассчитывая заехать этому мерзавцу пяткой по спине. Но он недосягаем. Плотно седлает мои бедра, позволяя почувствовать свою эрекцию, крепчающую и упирающуюся мне в задницу. — У всех обеденный перерыв, — двумя пальцами ведет вдоль по промежности, испытывая мою стойкость, и болезненно массирует клитор через трусики. Пожар разливает промеж бедер. Сгорая изнутри, не могу выпустить на волю свои истинные чувства. Лишь сильнее оттопыриваю попку, ловя каждое прикосновение Себастиана.  — Даже если ты будешь визжать от наслаждения как последняя сука, никто не прибежит посмотреть, что я с тобой вытворяю... — и показательно срывает трусики, обрушивая на мои успокоившиеся ягодицы новые звонкие удары. Отдающие в лоно и подкидывающие меня на кровати.  Захлебываюсь стонами отчаяния и верчусь под Стэном как маленький ужик, не знающий свободы. — Себ, не надо... — оборачиваюсь через плечо и беспомощно смотрю в блестящие похотью глаза мужчины. Мерзавец одаривает меня самодовольным оскалом и склоняется к моей заднице. Цепко раздвигает упругие половинки и сплевывает вязкую слюну. Ощущаю лишь как естественная смазка моего мужчины оседает на моих гудящих и требующих ласки складочках. Распределяет большим пальцем и скользит к наслаждению меж половых губок, вжимаясь в клитор. Сладко терзает и наглаживает, плотнее сжимая меня своими накаченными ногами. Не позволяет пошевелиться и выкрутиться из этих сексуальных издевательств. — Стэн... — сдавленно визжу в подушки, кусая кулак. — Я чувствую, как ты становишься мокрой... Обожаю чувствовать твою смазку на своих пальцах... —  размашисто проходится между тёпленьких и липких складочек, изящно ныряя в пульсирующую дырочку.  Дыхание перехватывает. От страха задохнуться я открываю и закрываю рот, не чувствуя поступления кислорода. Но чувствую, как большой палец Себастиана неистово мечется во мне, натирая гладкие стеночки и похотливо ударяясь ладонью о мою задницу.  — Твои сцены ревности отлично работают, дорогая... — опаляющее дыхание голубоглазого струится по моей пояснице, обжигая ягодицы. Издаю вопросительное мычание. Насколько позволяет скованная поза, шире раздвигаю ноги. — Я тебя не ревную, Стэн! — набираю полную грудь воздуха и что есть сил рявкаю на все спальню. — Потому что ты мой! — оскаливаюсь в хищном оскале главной львицы и приподнимаю задницу, от чего пронырливый палец глубже проваливается в мою влажную плоть. — Сказала девушка, которую я трахаю прямо на съемочной площадке в кровати для постельных сцен... — Себастиан дальше вталкивает палец, совершая внутренние сумасшедшие круговые движения. И резко покидает влажную территорию, стучащую от потери и сладкого трения. Надрывно вою, уткнувшись лицом в подушку и проклиная этого чертого мучителя на чем свет стоит. — Чтобы снять качественную постельную сцену, нужно регулярно практиковаться в жизни... — слышу за спиной озлобленное пыхтение Себастиана и суетливые подвижки. Единственное одеяние мужчины, состоящее из простыни и боксеров, отправляются на пол. Надеюсь, все камеры выключены!  — Вот почему ты таскаешься со мной по всем съемкам, — огненное прикосновение возбужденного члена к ягодицам лишает рассудка. Себастиан неторопливо двигает бедрами, потираясь о нежную кожу ягодиц. Безжалостно заставляет меня извиваться под ним и жалостливо скулить.  — Я твой менеджер... — не понимаю, как еще нахожу силы поддерживать разумную беседу, когда наши тела в миллиметре от полного слияния.  — Которая совершенно не против, чтобы я трахал ее на каждой съемочной площадке... — обволакивающий баритон Себастиана над ушком и грубое, заполняющее проникновение, вышибающее дух. Он болезненно оттягивает ягодицы, желая оставить отметины, и самостоятельно насаживает на свой член под удушливое рычание. Бесконтрольно упираюсь ладошками в матрас, чтобы приподняться, но лишь выгибаюсь назад. Стэн поступательно задает темп, легко проваливаясь в мое влажное лоно до полного столкновения паха с моей задницей.  — Себ... — ловлю ртом воздух, хватающего только на стоны. И теряю последние капли, когда Себастиан вжимает меня в матрас всем весом своего габаритного тела. Лишь левая ладонь изящно сходится вокруг горла, запрокидывая голову назад. Размашистые толчки моего мужчины сотрясают тело, а пошлые хлопки разлетаются по спальне и звенят в ушах набатом. Зажмуриваюсь от кайфа до белых мерцающих пятен перед глазами. Задыхаюсь и не могу вздохнуть. Боюсь отпустить надвигающееся наслаждение. Рваное дыхание Стэна в ушко узлом скручивает, приближая мой конец. Голубоглазый мерзавец пленит мои губы поцелуем, совершая один финальный толчок, затрагивающий самые божественные и чувствительно обостренные точки моего женского естества. Вою во всю глотку, напрягая связки и пытаясь вырваться из поцелуя. Судорожно обхватываю сокращающимися стеночками член, сдавливая в плотные тиски.  Стэн матерится, вынужденно разрывая поцелуй. Как обезумевшая смотрю в мерцающие глаза мужчины, продолжая чувствовать каждую венку на его плоти. — И постельную сцену уже переснимать не надо... — Себастиан чмокает меня в нос, развалившись на мне сверху как на удобном диванчике.  Содрогаюсь от тихого ужаса, что наша публичная шалость может достигнуть такого масштаба бедствия.  — Твоя задница идеально бы смотрелась в кадре, — горячей ладонью растирает покрасневшую кожу от ударов. — Ты такой придурок, Стэн.