Планета мертвого песка

Первое, что ощутил Кирк, когда к нему вернулась способность хоть что-нибудь чувствовать и понимать – это боль. Обожженная кожа горела, словно на нее плеснули кипятком, в голове гулко стучало, каждый удар сердца отзывался в висках тупым колотьем. И усталость – свинцовая, отупляющая, лишающая желания шевелиться усталость. Гори оно все… Синим пламенем, или желтым – просто оставьте меня в покое… Из равнодушного отупения неохотно всплыло еще оно ощущение. Жажда. От которой Джим, медленно приходящий в себя, отмахнулся, как от совершенно неуместного желания. Может, вам еще стаканчик виски, капитан, и пару орионских танцовщиц в придачу? Для уточнения желаний, скажем так? …И только потом пришло ощущение движения. Несколько секунд Кирк изумленно прислушивался к себе, пытаясь определить свое положение, не открывая глаз, и медленно осознавая, что он больше не лежит на песке. Точнее, он точно где-то лежит, и это «где-то» размеренно движется, слегка покачиваясь в такт шагам. Мерный скрип песка, шорох изредка шаркающих по камням каблуков, ощущение давления на плечах и под коленями. Он, наконец, понял, на что это было похоже. Тихо застонав, Джим с трудом поднял руку, попытавшись убрать с лица лежащую на нем жесткую тряпку – и движение тут же прекратилось. Его слегка встряхнуло, заставив стиснуть зубы от короткой, но резкой боли в обожженных плечах – человек, несший его на руках, остановился, чтобы перехватить его поудобнее. Голову приподняли выше, оперев ее о чье-то костлявое плечо, и горячая рука перехватила его слабую ладонь, заставив ее вернуться на прежнее место на животе. Низкий голос спокойно произнес: - Не нужно, капитан. Ваши глаза пострадали от интенсивного излучения местного солнца, для восстановления зрения вам нужна темнота. Будьте добры, сохраняйте неподвижность и не пытайтесь со мной бороться. Сейчас вы слишком слабы, чтобы предпринимать что-нибудь, через полтора часа я отвечу на все вопросы, которые вы пожелаете мне задать. Кирк растерянно выслушал эту речь, больше годящуюся для какой-нибудь библиотеки или научной лаборатории, и без сил расслабился на поддерживающих его руках. Его невидимый собеседник явно переоценил его, предположив, что он сможет оказать какое-то сопротивление. Черт побери, да даже если бы этот парень решил его придушить, он и то вряд ли смог бы сопротивляться. Ответа несший его человек, похоже, не ожидал. Движение возобновилось, на этот раз Кирк отчетливо ощутил, как изменяется центр тяжести его тела на каждом размеренном шаге, и снова услышал скрип мелкого вулканического песка под чужой обувью явно флотского образца. Под пальцами ощущался привычный жесткий ворс водолазки, и Джим невольно заинтересовался – если водолазка снова надета на нем – что тогда закрывает его лицо? Вот же черт – насколько же крепко его вырубило, если он даже не заметил, как его одевали? Боль-то явно была нешуточной, при таких-то ожогах. Хм… Похоже, все-таки «придушить» в ближайшие намерения его не то спасителя, не то похитителя не входит. Хотя это и заставляет задуматься. Так и не сообразив, что нужно ответить, и нужно ли отвечать вообще, Джим, наконец, задал первый попавшийся вопрос из целой груды мыслей, вертящихся в голове. - Через полтора часа? Хриплый шепот был почти неразличим в шелесте ветра, но человеку это не помешало. - Через один час, двадцать восемь минут девятнадцать секунд, капитан, - последовал такой же спокойный ответ. - П… почему? - Джим растерянно запнулся, получив ответ, которого не слишком-то ожидал… и уж точно не в такой форме. – При благоприятных условиях ровно через столько мы достигнем подножия горного хребта. Там я смогу оказать вам более адекватную помощь и отвечу на ваши вопросы. «Горы»… В голове внезапно зашумело, ударило тяжелой волной от затылка к вискам. Джим услышал слово, но не смог даже обрадоваться. Горы, все-таки там были горы. Значит, он не ошибся. Эта мысль была последней связной. Сознание снова помутнело и, проваливаясь в багровую темноту, он почувствовал, его вновь слегка встряхивают, поудобнее устраивая на руках тяжелое тело. *** Когда он пришел в себя в следующий раз, первым ощущением была вода, текущая в рот. Он застонал и дернулся, жадно глотая горьковатую, с отчетливым железистым привкусом, теплую жидкость. Чья-то жесткая рука тут же властно прижала к земле, не позволяя подняться, и смутно знакомый голос произнес: - Не дергайтесь, Джим. У вас значительное обезвоживание и сильные солнечные ожоги, постарайтесь не делать резких движений. Садитесь медленно. Кирк открыл глаза. Увиденное заставило его изумленно оглянуться, пытаясь понять, не галлюцинирует ли он. Хотя, это было бы досадно – вода и полутемная пещера явно были более приятными спутниками, чем горячий песок и солнце. Человек, сидящий на корточках рядом с ним, вновь обмакнул клочок синей ткани в мутную лужицу, накопившуюся под стекающей со стены струйкой, и поднес ее ко рту Кирка. Вид у него был не слишком презентабельный: тощий, длинный, как жердь, с серыми от набившегося песка волосами и следами солнечных ожогов на обнаженных плечах. Впрочем, Кирк подозревал, что сам он выглядит не лучше. - Капитан? Вы меня видите? – повторил незнакомец, не дождавшись ответа. Голос его был совершенно спокоен, словно он осведомлялся о погоде, а не спрашивал о здоровье им же спасенного человека. Джим почувствовал, как его брови недоуменно поднимаются. А потом он отметил еще кое что… Уши. И непривычный для человека, характерный зеленоватый цвет лица. - Вот черт, - пробормотал он. – Что должно было сдохнуть на этой планетке, чтобы вулканец стал спасать человека?! Бровь инопланетянина взметнулась вверх, выражая его недоумение. Он плавно поднялся на ноги, встряхнул от песка лежащую на полу синюю форменную водолазку и, даже не поморщившись от прикосновения жесткой ткани к обожженной коже, натянул ее на себя. И только после этого ровно отметил: - Нелогичное заявление, капитан. Я не вижу взаимосвязи между прекращением жизнедеятельности живого существа и чьим-либо решением спасти другому жизнь. Однако вы видите меня, значит, ваше зрение восстановилось. Вы сможете сесть? Он протянул руку, помогая Кирку подняться и усесться, прислонившись спиной к влажноватой стене. Джим был так удивлен, что даже не запротестовал против чужой помощи. И лишь секунду спустя вспомнил, что вулканцы, кроме всех прочих заворотов в их логичных мозгах, не любят прикосновений. «Отлично», - мелькнула в голове сочащаяся сарказмом мысль, - «мне повезло нарваться на единственного в природе вулканца-сумасшедшего.» - Хм… Мистер - не знаю, как вас называть – я благодарен вам за мое спасение. Однако – не сочтите за грубость - я очень хотел бы узнать причину этого. - Причину? Джим, вы хотите сказать, что совершенно не помните меня? Он опять повторил свое странное движение бровью, отчего и без того не слишком красивое лицо сделалось отчетливо несимметричным. Что-то этот жест здорово похож на выражение удивления… которое вулканцы, по определению, не могут испытывать. «И он называет меня капитаном. Значит, с флотскими знаками отличия знаком. Офицер-вулканец с психическими отклонениями. Какое счастье!» - Ладно, начнем сначала. Кто вы и зачем вы меня спасли? - Я Спок, капитан. Вы не помните меня? - Кто? – недоуменно поморщился Джим, пытаясь сообразить - Спок это имя, фамилия или вообще прозвище, вроде «Косого» или «Головолома»? - Невероятно… - задумчиво проговорил вулканец, - Я предполагал, когда увидел вашу нынешнюю память, что мне будет трудно вернуть вас в сознание, но не ожидал, что эта реальность настолько глубоко внедрилась в ваше сознание. Вы не помните ничего, что происходило с вами до отключения планетарного поля? Миссия на Калс-4? Энтерпрайз? Доктор Маккой, Чехов, Сулу, Ухура? Мистер Скотт? При каждом новом имени лицо Джима вытягивалось все больше, и он поймал себя на мысли, что выглядит, пожалуй, более чем глупо. - Кто? – наконец повторил он, понимая нелепость своего вопроса, но так и не подобрав других слов. - Поразительно, - снова пробормотал вулканец, не отвечая на вопрос. - Полное замещение памяти виртуальной реальностью. Изумительно. - Так, стоп! Джим резко выдохнул и вскинул перед собой руки, приказывая молчать. Закрыл глаза, пытаясь уложить в голове все, что только что услышал. Калс? Планетарное поле? Энтерпрайз? Энтерпрайз – это один из звездолетов Федерации. С полгода назад они чуть было не попались, и если бы капитаном там был кто-нибудь потолковее – тот же Пайк, а не тупица Дольчин, сидеть бы ему в удобном кресле в клинике и пускать слюни, пока судебные медики будут промывать ему мозги. Какая связь между этими словами и появлением здесь этого странного инопланетянина?! Вулканец – Кирк попытался вспомнить названное ему имя, но не смог - спокойно сидел рядом, вопросительно глядя на него и явно ожидая, когда ему разрешат продолжать. Что ж, по крайней мере, он знаком с субординацией. Уже хоть что-то. Кирк скользнул глазами по нашивкам на синей форменной рубашке мужчины. Коммандер. Тихо хмыкнул. И только после этого заговорил, выбрав, наконец, стратегию, которую и дальше будет использовать в разговоре с этим ушастиком. - Вольно, коммандер. Мне нужно объяснение, что за чертовщина здесь творится – и желательно без иносказаний и глубокомысленных рассуждений. Личное мнение и характеристики вроде «изумительно» также можете оставить при себе – мне нужны только факты. Вам ясно задание? Приступайте. И откинул голову на стену, продолжая внимательно следить сквозь приспущенные веки за послушно начавшим излагать свою историю вулканцем. Услышанное заставило волосы зашевелиться на его голове. И вновь усомниться с душевном здоровье своего собеседника. Жаль, он никогда не увлекался медициной и не может точно вспомнить, страдают ли вулканцы психическими заболеваниями… Рассказ действительно был похож на бред сумасшедшего. Звездолет, находящийся под его командой. Археологические раскопки на планете, закончившиеся ранением двух человек. Планетарное поле, угрожающее скинуть звездолет в атмосферу и превратить в облако ионизированной плазмы. Отношения на корабле, которых никогда не могло быть. Судовой хирург, торчащий на мостике и осмеливающийся спорить с первым помощником. Обращение к нему по имени (имя! Боже, имя – откуда этот остроухий черт знает его имя? Документов ведь при нем не было…)… И – апогеем этому безумию – его запрет спускаться на планету и решение собственноручно отключить смертельно опасный механизм. …И упомянутый старший помощник, добровольно решающийся войти в сон умирающего капитана, чтобы вернуть его в реальный мир. Джим сидел, хватая воздухом рот и пытаясь справить с ощущением, что его вывернули наизнанку. Кто-то взял, и спокойно, равнодушно озвучил его мечту. Вытащил ее из потаенных глубин души, рассмотрел, препарировал, вычленил мельчайшие подробности придуманной когда-то для себя сказки… И рассказал ему. Когда-нибудь раньше… Расскажи ему кто эту историю лет пять назад… Скажи, что так будет, что это – его будущее, его судьба… Он был бы счастлив. Что еще нужно военному, как не обожающая его команда и офицеры, готовые за него в огонь и в воду? Расскажи ему это тогда, когда ему было семнадцать – он поверил бы. Поверил, несмотря на явную бредовость истории, и готов был бы на любое безумство ради ее осуществления. Когда-то… Рассказ вулканца, явно вопреки всем его расчетам, отозвался тупой болью где-то глубоко внутри. У него отняли это все. Штабные крысы из звездного флота, такие же, как и этот коммандер с зеленой кровью. Зачем ему все это рассказали? Какая и кому может быть польза в том, чтобы убедить его в нереальности этого мира? Он стиснул зубы, загоняя внутрь тоску по несбывшейся мечте, и открыл глаза. И радушно улыбнулся выжидательно глядящему на него вулканцу. - Вот, значит, как? Мистер… - Спок. Меня зовут Спок, капитан. От него хотят покорности? Доверия? Что ж, господа… Кто бы вы ни были - вы получите ожидаемое. Поиграем? - Мистер Спок. Прекрасно. В таком случае, что же я должен сделать, чтобы вернуться в этот дивный мир?