Muerte en el amor

-...ублюдок. Армандо уже проклинал небо, бога и свою сердобольность за согласие о встрече. С облаков лился дождь, заливая всё вокруг, заполняя каждый уголок земли. Сапоги полностью нахлебались воды; плащ почти не защищал от холодного ветра, который хлестал ледяными каплями по лицу и одежде; ткань от влажности прилипала к телу и по коже от этого бегали отвратные мурашки. На море было неспокойно, волны поднимались высоко и накатывали к берегам. Корабли опасно покачивались у причала, напоминая загнанных лошадей в стойлах. На острове (который напоминал черепаший панцирь треснутый пополам) собрался очень разнообразный сброд, содержащий в себе и убийц, и наёмников, и пиратов, и прочих мерзких тварей которыми кишели улицы и моря. Трактиры были переполнены, а народ всё шёл и шёл, будто бы не кончаясь и не зная предела своему количеству. Никого не смущал дождь, который лил как из ведра, не смущала и холодрыга пронизывающая до мозговых костей тонкими иглами. Все просто веселились, пили, ели и трахались. Портовые шлюхи с радостью раздвигали свои ноги, предлагая особо дорогим гостям получить незабываемое удовольствие. Армандо на это смотрел с холодным отчуждением старого волка. Женщины его всё ещё интересовали, да. Красивые, ухоженные и чистые душой, отдающие свои сердца и тело лишь познав ум и ответственность своего спутника. Армандо любил и влюблялся только в умных женщин, потому как они всегда поражали его сознание своей непоколебимой нравственностью, и гениальностью. Леди Сибилла Бланко была одна из тех самых леди которые будоражили его сознание, давали веру в любовь и высшие силы. Она имела свой бизнес, получила немалое наследство вместе с братом и продавала акции, зарабатывая с этого немалые деньги. Она знала и понимала высшую математику, знала пять иностранных языков и умела играть почти на всех музыкальных инструментах. Однако после инцидента с официальным отказом воспоминание о ней стало дурно влиять на разум и отношения к женщинам. А пылавшие когда-то к леди Сибилле чувства - безвозвратно потухли и прогорели, как старая церковная свеча. Армандо долго думал что вероятнее всего был просто не достоин её, был не слишком хорош, не слишком умён и не красив, это его убивало. А публично задетая честь опустила эту мадам в его глазах до обычной циничной богачки. На женщин, отныне, он смотрел теперь с ощутимой прохладой и недоверием. Хотя мысленно он надеялся что этот огонь всё-же кто-то сможет зажечь, как зажгла его когда-то и та женщина. То самое здание, в котором была назначена встреча, было одним из борделей в которых звучали крики и стоны здешних шлюх. Встреча была назначена на вечер, у самого дальнего столика. Армандо понимал куда идёт, поэтому одежда была самой скрытной и незаметной. Старый плащ был потрёпан и уже облезал в некоторых местах, но всё ещё держал тепло; вместо привычного обмундирования - уличные вещи; вместо аккуратно убранных волос - распущенные и слегка взлохмаченные патлы, спадающие на плечи. Увидеть в этом человеке Армандо Салазара, Морского мясника и убийцу пиратов было невозможно. Но угрозой от него веяло за версту. Поэтому когда он вошёл внутрь несколько развратниц сразу заприметили добычу, но холодный взгляд из под капюшона мигом осудил их пыл и они разлетелись по углам словно бабочки. Пара людей глянули на него, да и плюнули моментально. Что они, мужиков не видали что-ли. Испанец заказал себе хереса и вина, а на предложение взять шлюху на ночь отказался моментально, и в очень грубой форме. Хозяин борделя посмотрел на него с некоторым удивлением, но не сказал ничего против (и на том спасибо). В борделе звучали песни, каждая на свой лад. Был тут даже бард, приглашённый на какое-то неведомой празднество по случаю чьей-то победы. Выглядел он пёстро и резво, одним словом - петух. Но пел он, справедливости ради, неплохо. Можно было бы даже и восхититься, если бы было настроение. Исполнял он разные песни, сначала были пошлые частушки, от одной у Армандо даже появилась улыбка. Называлась она как обыкновенная частушка: -...и сегодня я вам исполню - Девушка и Бард. Не надорвите животы, они вам ещё понадобятся. -Шёл я дальнею дорогой. Мне навстречу девка шла. Русы косы, очи - ночи. Боже, что же за краса. Я за нею следом топал. А она мне говорит. -Шёл бы ты куда ты шлёпал. Муж мой за углом стоит. Приревнует и покатит Твою голову к реке. Свистопляски не прокатят. Убегай, пока в себе. Я нисколечки не струсил Воздух в лёгкие набрал. И с уверенной походкой Развернувшись убежал. Потом шли геройские и лирические песни, о бравых войнах, о великих королях и вековых победах. А потом - романтичные и любовные. И всё же одна как-то прицепилась к его уму. Почему-то отказываясь отпускать мысли и сердце. Название у неё было соответствующее. -...Алая роза. Я птицей взметнусь. И камнем с утёса. Со мной упадёт ваша алая роза. Кровавый рассвет Вас негаданно будит. Но утром меня с вами рядом не будет. Проснись, проснись. Всё это не бред! Проснись, проснись. Скажи мне ответ! Проснись, проснись. Открой же глаза! Проснись, проснись. Ты долго ждала! Не будет улыбки. Не будет руки. А будет кровавая рана в груди. Кровавая роза - разлуки сестра. И этой сестрой для вас буду - я. Проснись, проснись. Всё это не бред! Проснись, проснись. Скажи мне ответ! Проснись, проснись. Открой же глаза! Проснись, проснись. Ты долго ждала! Песня звучала как удар стали о плоть, под бой барабанов и хлёст порванной струны, случайно ударившей по музыкальным пальцам. Песня писалась для девушки, но в голове почему-то была совсем не та что разбила сердце испанца. В голове появились чёрные глаза, длинные каштановые волосы и ослепительно-обезоруживающая улыбка. Армандо моментально отогнал от себя этот образ, но песню запомнил. Оставил в памяти, хоть и не совсем понимая - для чего. Прошёл час, два, пять. Люди уже потихоньку начали уходить из заведения, а Джека так и не было видно. Армандо не хотел больше его ждать, к чёрту, он и так прождал слишком долго, но возвращаться на корабль(пришвартованный у самого края острова) было опасно в такой шторм, лодку могло смыть волной. Хотя и здесь оставаться все равно что спать в крысятнике, но тут всё же здесь сухо и относительно тепло. Ко всему прочему алкоголь в организме не особо располагал к активным действиям, поэтому заказав себе комнату он лёг спать без задней мысли. Под подушку положив (на всякий случай) нож и пистолет. Буря бушевала и выла за окном раненым зверем. Армандо снял комнату на ночь и пошёл себе. Ноги были так тяжелы на подъем, будто на них были навешаны чугунные стягивающие кандалы. Голова гудела, будто бы в неё запихнули старое, потрёпанное колесо. Когда до комнаты оставалось чуть меньше секунды в глаза резко бросилось что она - не закрыта. Настороженность включилась по щелчку пальцев. Появилось ощущение дежавю. Резко открыв дверь ногой, отпрыгнув от двери в сторону. Армандо просто стоял так ещё секунду, но ни выстрела, ни лязга шпаги, ни броска чего-то тяжёлого. Вытянув пистолет и резко выпрыгнул в проход - ему показалась лишь слабо освещенная масляной лампой комната. И ни-ко-го. Зайдя внутрь - и бегло осмотрев комнатку Армандо всё же убедился в её опустении. Но как только закрылась дверь и оружие вернулось на свои прежние места - кто-то выпрыгнул из-за шторы и на него был моментально наведён пистолет. Однако не могло и двух секунд как этот "кто-то" был опознан как тот самый Джек Воробей. Стоящий совершенно безоружный, с поднятыми руками и ошалелыми глазами, размером напоминающие две камбалы. Грязное ругательство вырвалось само собой, а оружие тут же опустилось в пол. -Follando en la boca* ты совсем рехнулся? А если бы я тебя застрелил к чертям собачьим? Что-бы я говорил хозяину? -Ну, застрелил бы и застрелил. Чё бубнить-то? - Джек стёр невидимый пот со лба и отряхнул руки о рубашку. И делал он это столь беспечно, будто бы это было совершенно априорно. -Что ты здесь забыл? - потерев переносицу от напряжения, перед глазами запрыгали мушки. -Вообще-то это я тебя пригласил сюда. Или может захочешь неловко пошутить что мол ты здесь "проездом"? - сложив брови домиком и посмотрев самым ироничным взглядом, Джек ловко отсалютовал пустой бутылкой рома, усевшись задницей на чистую кровать. -Я спросил что ты забыл именно в этой сраной комнате? -Ждал тебя. Ты кстати слишком долго сидел внизу, я уж начал думать что ты забыл куда идти. -А может ты включишь свой мозг и объяснишь как это я должен был догадаться куда мне идти, если указания были лишь о том что я должен буду ждать тебя в пабе? До комнаты я должен был додумывать сам? - убрав пистолет за пазуху и подойдя ближе, Армандо облокотился о стену рядом с кроватью, понимая что теперь вряд-ли выйдет отоспаться. Джек сразу потерял свою небрежность сев так резво, словно его пнули. -А ты разве не получил мою последнюю записку? - у Джека разом отвисла челюсть, а глаза напоминали два золотых дублона. Армандо это напрягло. -Единственное что я получил - это пьяную голову и сорванца-пирата в своей постели. А если прямо - нет. Не получал я никакой записки. -Mierda*... -Не выражайся. -А ты не играй папочку. -А ты не строй из себя ребёнка. -Кто-бы говорил. -А ты кто? Святой отец? -Ага, сама Мария Антуанетта спустившаяся с неба, дай секунду ещё лепесточками украшу твою голову и к хую лавровую ветвь привяжу. Для святости. -Я могу тебя за такое застрелить и даже не подавиться. -Ну попробуй. -Ты серьёзно настолько безалаберный распиздяй что даже смерть тебе как лучшая подружка с бутылочкой рома? -Вы так боитесь смерти, будто бы это не ожидает каждого. Я любимец фортуны, поэтому смерть моя всегда проходит мимо или же оставляет на потом. Без риска - нет смысла жить. Ты и сам это прекрасно знаешь. -Кто это вы? И вообще: прыгать смерти прямо в руки и ожидать милости - по идиотски, особенно для меня. -Как красиво ты лжёшь, совершенно не понимая что избегаешь правды. -Это ещё какой? Ну-ка, просвети меня щенок. -Ты такой же как и я, вот и вся правда. Ты точно так же хуй знает какой, но явно не признанный своим окружением. Осуждения, неприятие, стереотипизм и мысленный процесс как у рыбы у тех, у кого казалось бы, должен быть человеческий мозг. -Вот уж сравнил - золото и грязь. -Золото не вечно, хотя и прекрасно во всей своей красе. Грязь - крупицы, а из этих же крупиц получается золото. Всё близко, как-либо. Хоть и кажется несовместимым. -Философ? -Мыслитель. -Ты слишком туп. -А ты слишком ограничен. -Ограничение - есть спасение от беды. -Ограничение - есть отказ от возможностей. -Каждому своя правда. -Избегаем конфликты? -Не люблю пустые ссоры. -А мы ссоримся? -Если нет, то что мы делаем? -Разговариваем. -Обзываясь? -Ну, у жанра свои законы. Обоюдное молчание мягко обволокло комнату, не оставляя неловкости или недосказанности. Джек был тем самым человеком - с кем приятно было даже просто помолчать. Вообще хорошо иметь рядом человека с которым уютно и молча. Разрывать этот уют не хотелось, ни Армандо, ни Джеку. Но всё-же кое-что понять нужно было, и обсудить также. -Так что это была за записка? - сев рядом на кровать испанец перехватил бутылку -О месте встречи. И просьба прикупить рома, потому как у нас с тобой осталось только пять бутылок. -Только? -Только. -Имя моё там было? -Нет, но додуматься было не сложно если только… -Прошлые письма сожжены, я не любитель бумаги. -Тогда без "если". -Через кого ты просил передать? -Своими путями. -Это такой уж большой секрет? -Если скажу - ты постараешься больше не получать ни одного письма. -С чего ты решил? -А разве это не так? -Возможно. Лицо Джека нужно было видеть. Столько недоверия и вопроса в глазах увидеть можно было лишь у бедного ребёнка которому богатый мальчик вернул куклу из соломы. -Ладно, все разрешится рано или поздно, не важно. -Верно, я не за этим терпел твои выходки так долго и пёрся за тысячи лиг чтобы выслушивать твою болтовню. -Лжёшь. -Ты на всё так будешь отвечать? -Я просто знаю когда люди лгут, потому что сам великий и непревзойдённый обманщик. Смекаешь? -Нет. Тяжёлый вздохнул прошёлся по комнате и на плечо Армандо легла ладонь. Глаза чёрные, как море ночью, в них взглянуть - Всё равно что смотреть на оживает морское дно со всеми его тайнами. Некоторые из них дурно пахнут, а какие-то поражают воображение. В этих глазах было всё, от печали до обычной человеческой радости, от сомнения до непоколебимой надежды. Этот юнец был столь прост и сложен, что разгадать его можно было на раз-два, но то что было глубоко - достать было невозможно. Его составляющая была богата и разнообразна, но истинное золото хранилось внутри, среди самых непримечательных вещей. От него всё ещё пахло порохом и алкоголем. Протянув бутылку Джек предложил самое простое что можно было сделать для развязки языка - напиться и забыться. Армандо согласился, но решил схитрить. Пить он будет, но не так много как Джек. На многое порой приходится идти чтобы развязать чей-то язык. Бутылки уходили одна за другой, Джек словно не знал границ и своей грани. Пару раз сблеванув и отлив через окно, этот мелкий пиздюк всё же утихомирился и раздевшись - завалился в кровать. Ребенок в жопе играет, да всё никак не убежит восвояси. Хотя болтать так и не перестал. А Армандо спрашивал одно за одним, узнавал всё больше и больше. Всё что нужно и её надо. Но в конце один вопрос заставил Джека задуматься и даже принять серьёзный вид. -Почему я здесь? -Птмушто я тебя позвал. А ты пришёл. -Но зачем я тебе? --Я хотел тебе сказать кое-чо. -И что же. --Что я тбя очнь очччччеень люблю. Вот так вот- и показал большой палец в небо. Армандо от этого опешил, но спустил это на детский пьяных бред. -А если честно? - - Я не чсно? Тыыыы, всегда так. Когда объяснять долго - доходит. А вот скажи прямо - туууупииим. -Проспись. -Мммм. Не. -Тогда проблюйся, потому как за новое бельё я платить не буду. -А ты меня? -М? -Любишь? Вопрос не сложный, в соображении больной и пьяной головы, но перекладывая его на здоровую и подвыпившую это напоминает химическое соединение молекул во время залития соды - лимонной кислотой. Ответ должен быть простым и не особо извилистым, хотя не зная корня мысленной задачи - уравнение не решить. И в полупьяной голове происходило сложное механическое движение ржавых шестерёнок и пружин. И наконец решение было найдено. -Не знаю. Ответ прост и незатейлив. Ответ честен. Ответ который Джек принял спокойно, без моментального решения, без оценки задачи. И это удовлетворил обоих. -Хорошо. -Так просто? -Иначе...иначе это была бы ложь. -Так я не врал? -Нет. -И зачем тебе оно? -А зачем человек дышит? -Потому что необходимо? -Потому что не может иначе. Молчанием захлебнулись оба. Словно морская трясина внезапно наполнила комнату заливая лёгкие и ноздри, а после сошла тихим отливом. Боли нет, неприязни тоже, но...появилась противная усталость. Армандо переоделся, подоткнул одеяло парню и встал у окна, закуривая старую, поцарапанную трубку. Ночь входила в свои законные права. Джек уснул очень и очень скоро, а Армандо всю ночь напролёт сидел рядом с ним, допивая остатки Рома. Маленький пират спал спокойно, будто бы у себя дома. На улице до трёх был какой-то гомон, крики, смех и песни. А мужчина всё продолжал свою вахту. В пять Армандо собрался, взял свои вещи и ушёл. Оставил он лишь маленькую записку, но как думал испанец - нужную им обоим. "Джек, я тебя всё ещё не простил за попытку меня убить, но однако понимаю что это было сделано для спасения своей. Ты неплохой человек, я не идеальный, оба мы люди сломанные и раненные. Я прощу тебя за прошлые грехи и внутренне наверное желаю ответного прощения. Что будет дальше - увидим. А пока - до скорой встречи". И не увидел он улыбку на сонном лице, не увидел как солнце осветило его глаза и как душа грязного человека засияла в свете ярких лучей. Небо было желтым, как латунь; его ещё не перекрасили в голубой и поэтому на небе были видны маленькие жемчужины звёзд. Дни обещали менять людей и меняться их души. В жизни начиналась новая глава, под названием...