Muerte en el amor

-Внимание-внимание! Ужасные известия! В Лондоне произошло массовое убийство! Читайте быстрее! Массовое убийство в эту ночь! Внимание-внимание...- мальчишка-разносчик стоял в двух разных ботинках, один из которых украшала дырка на носке, а на втором была неумелая кожанная заплатка; твидовая кепка была ему велика на четыре пальца; штаны внизу были подвёрнуты в три подгиба и нос у него, уже с утра отливал красным, и сопливил. Но он упорно продолжал работать, дабы получить хотя бы один жалкий пенс. Горлопаня что есть мочи, привлекая толпу и вытирая красный нос рукавом рубашки - он и не заметил как к нему подошли со спины. Тяжёлая рука легла на плечо мальчика и он отскочил в сторону, как кузнечик. Осоловело посмотрев на незнакомца, юный горлопан не растерялся и протянул руку с газетой в сторону мужчины. -Сэр-сэр! Возьмите газету! Только-только из печати...- под конец голос как-то невольно стих. Человек выглядел хмуро и недружелюбно, заставляя сердце невольно сжиматься. Но рука уверенно тянула бумажный документ, а глаза смотрели, хоть и напуганно, но напористо. Незнакомец запустил руку за пазуху и мальчишка-газетчик невольно вздрогнул от шальной мысли, что там будет пистолет, и сейчас ему прострелят голову. Но вместо выстрела - зазвучал звон деньжат. Положив пять монеток на детскую ладонь и забрав свою газету, человек ушё, не сказав ни слова. Юный газетчик медленно выдохнул и посмотрел на сумму в своих руках. "Пять шиллингов!" - радостно подумал мальчик. "Боже! Храни этого доброго человека!" - монеты упали в карман, настроение поднялось выше неба, а глаза загорелись желанием жить. -Мне даже хватит на мороженое у миссис Мюнт де Тревиль...-радостный шёпот оборвался на новом покупателе - Сэр-сэр! Возьмите газету! *** "ЛОНДОНСКАЯ ГАЗЕТА" УЖАСНЫЕ НОВОСТИ НА УЛИЦЕ ВЕСТМИНСТЕР. "Вечером 14 сентября, на улице Лондона пролилась кровь..." Завёрнутые в саван тумана улицы, смрад отходов забивает нос, трещины стен шепчут слова похоти и грехопадения, крысы бродят скопом среди объедков. И среди этой какофонии стонов, шорохов, треска, и скрипа - звучат шаги. Стук сапогов нетороплив, размерен и точен, как секундная стрелка на часах. Он несёт ужас. Он несёт боль. Он несёт возмездие. Шорох плаща заползает в трещины, подобно змее. Звон металлической гарды звучит дуэтом с тяжёлыми шагами. А скрип кожаных перчаток напоминает скрип стиснутых зубов. "...В полночь, никем не узнанный, убийца ворвался в дом господина Харольда. Свидетели говорят что при нём была рапира и пистолет. Одет он был в серый дорожный плащ, а лицо его, было сокрыто в ночной мгле. Никто не мог и представить, что этот молчаливый гость, устроит настоящую резню. Его оружие, безжалостно, лишило жизней сорока трёх мужчин.." Стук в хлипкую дверь прозвучал громко, слишком громко для ночной тишины. За дверью зажглась свеча, зазвучали торопливые шаги по прогнившим половицам и звон ключа в замочной скважине. -Кто вы? - это были последние слова нерадивого слуги. Один удар и стали слышны только хрипы, со стуком капающей тёплой крови. Кап-кап-кап... По деревянным половицам. Кап-кап-кап... Кровь стекает в подвал. Это был только первый звонок, перед кровавым шоу. Садитесь поудобнее господа. Занимайте свои позиции. Всем хватит места на этой великой мессе. Спальня за спальней, кровать за кроватью, жизнь за жизнью. Пока не умрут все. Пока месть не будет завершена. Кап-кап... кап-кап... кап... Сегодня, в этом доме, не зажжётся ни одной свечи. Никто утром не встанет со своих кроватей. Никто не проснётся. Все участники шоу умрут! Выступление обещает увлекательный сюжет! А концовка будет яркой и захватывающей, как и должно быть на любом выступлении! Последняя дверь. Ведь самое интересное нужно оставлять на последок. Глухое дыхание. Шаги бесшумны. Конец близок. Дверь открыта, внутри темнота, но глаза убийцы уже привыкли к ней. Зажглась свеча и комната наполнилась ярким светом. Заскрипел стул от тяжести тела. Спящее тело дышало ровно, как и полагается спящему. Но тут, дыхание оборвалось и открылись глаза. Повернув голову в сторону сидящего, человек тут же подорвался на кровати, как ошпаренная крыса. -Ты...!!! - острый конец рапиры упёрся хозяину дома в горло. Незнакомец же молчал. -Что ты хочешь? - мужчина сидел в ужасе, пришпиленный к стене, как бабочка на булавку. Но незнакомец продолжал молчать. -Послушай! Мы можем договориться! Только скажи что ты хочешь? Денег?! У меня много денег! Власти?! Будет власть! Ну!? Да скажи ты уже хоть что-то! Незнакомец наклонил голову вбок и наконец заговорил. -Мести. Взмах и кровь алой линией расплескалась по стене, заливая белые простыни. "...после чего, убийца устроил пожар, который с трудом удалось потушить. Детали этого страшного дела до сих пор неизвестны. Читайте их в следующем выпуске. Так-же сегодня, на Бейкер-стрит... " Газета падает в сточную канаву, заполняясь смрадом и зловонием. Возмездие совершено. *** Солнечный день. Редкий случай в Лондоне. А потому, люди высыпались на улице цветастыми бусинками, заполняя скверы и парки. Среди них шёл серый мужчина, серый не лицом, а одеждой. Лицо его было смугловатым, а взгляд обличал в нём испанские корни. Шляпа на его голове была натянута ниже, чем стоило бы в такую чу́дную погоду. Мужчина шёл медленно, будто на прогулке, однако он не рассматривал людей, не заглядывался на архитектуру. Будто точно знал - за ним следят. Человек медленно дошёл до пустынного переулка. Раскурив трубочку, сизый дым полетел в небо, исчезая раньше, чем он дойдёт до облаков. В тишину стен он сказал: -Я слышу твоё дыхание. Можешь не прятаться - тут же из-за угла, вслед за мужчиной, вышел парень. Смуглая кожа, смуглее чем у первого; чёрные глаза в цвет угля; сухие алые губы, напоминающие рваную рану. Он встал в проходе и приветственно снял свою шляпу. -Много же ты шума наделал, Армандо. А стоило тебя оставить лишь на пол-года. Или ты теперь вновь Мясник? Только теперь мясной гарнир ты искал в Лондоне - в голосе юноши не было издёвки, но была горечь и усталость. Мужчина затянулся и не сразу решился обернуться за спину. -А какое тебе дело? Мясник я или не мясник? Градации этого термина не имеют смысла. Лично я не вижу в этом толка, Джек. -Но видел толк в резне и сожжении целого скопа людей? - вопрос риторический. Пират не поймёт, нет смысла объяснять всё мальчишке, который не терял единственных близких ему людей. Пираты свободные, они не умеют привязываться. Но гнев, боль и ненависть, упомянутые мгновением ранее, выбираются наружу, подобно ядовитым змеям. -Толк? Это была месть! Месть! Кровавая честная месть! Они отняли у меня друга и брата! Лишили его детей - отца, жену - мужа и любимого человека! Как думаешь?! Был толк!!? - с каждым предложением мужчина всё ближе и ближе приближался к юноше, пока не навис над ним, как гора над молодым деревцем. Но пират не сдвинулся с места, ни на шаг. -А ты не задумывался, что у каждого из убитых твоей рукой, тоже были дети? Жёны? Братья и друзья? Если ты решил сопоставить свою мораль, свою боль и ненависть впротивовес праву каждого человека на шанс жить - то мне тебя жаль. Джек стоял спокойно, наблюдая за тем, как в родных глазах закипает буря. Увы, успокоить её - было не в его силах. Глухой удар тела о стену, треск ткани под пальцами, злобное рычание и тяжелое дыхание. Ненависть было некуда девать. Она не имела ни конца, ни края. Лилась через борта терпения. Заполняла полы души и заливала всё тело, снося крыши и всевозможные тормоза. Ненависть вышла наружу. Армандо кричал, тряс Джека как тряпичную куклу, толкал в стену, выпускал гнев и боль. А пират просто молчал. И смотрел до боли уставшим взглядом. Когда Армандо занёс кулак над Джеком и готовился ударить со всего размаха, парень просто закрыл глаза, готовясь к удару. Ему было спокойно. Даже нет, не так. Ему было всё равно. Он слишком устал. Секунда, две, три. Удара не происходит. Приоткрыв глаза, взгляд Джека теперь наблюдал как буря утихает и как ненависть, наконец, выходит из любимых глаз солёной водой. Солнечным днём, в одном из проулков Лондона, обнимались двое мужчин. Один плакал, а второй успокаивал его, поглаживая по спине. Занимался вечер. *** -Алиса, забирай детей и переезжай по адресу, который я тебе сообщу чуть позднее. Собирай все свои вещи, снимай деньги со счёта. У тебя есть три дня. -Ара, прошу тебя. Ну куда мы поедем? У нас здесь всё! Наследство, связи, дом в конце концов! Здесь похоронен мой муж и твой друг, чёрт возьми! Я никуда не поеду. -Алиса, прошу. Будь благоразумна. Здесь вас не ждёт ничего, кроме осуждения высшего света и сочувствующих лиц. Я знал Тео чуть больше тебя, а потому знаю, что он бы не позволил оставить вас на растерзание этой голодной до сплетен швали. Молю, доверься мне, как когда-то ты доверяла Тео... *** -Ты действительно хочешь уйти в отставку? - скрип пера по бумаге и взгляд мечется поверх очков-половинок. Рыжеволосый мужчина, с седыми ниточками и аккуратно подстриженной бородой явно был не сильно доволен разговором, да и впринципе - встречей. -Да. Вполне. Море всё ещё моя стихия, однако пора оставить игры и начать спокойную жизнь. -Ну, раз так. То держи. За печатью в шестой кабинет - записав последнюю закорючку в стопку листов, рыжеволосый мужчина отдал её Армандо. -Спасибо, Дэвид. -Не за что. Ара. *** -Вы хотите купить этот дом? -Да. -Который вы когда-то давно продали? -Да. -И вы понимаете что это выйдет дороже, чем было до этого? -Да. -Ну что ж, Армандо Салазар. Дело ваше - момент и печать стоит на документе - прошу, дом ваш. Живите счастливо. *** "Прошло два года" Море. Как же оно чудесно. Солёная вода, высыхая, покрывает кожу белёсой корочкой. Будто бы твоё тело - скорлупа, из которой вот-вот вылупится душа. Стоя по колено в солёной воде, начинаешь понимать всю свою незначимость. Оно бескрайнее, ему нет начала и нет конца. Великая колыбель, принимающая в вечный сон и обещающая великие подвиги. Какое же оно чудесное. Это море. Море - это мать. Море - это друг. Море - это враг. Море - это любовь. Дышать им, питаться его дарами, купаться в его тепле, обжигаться о его ледяные ладони, прикасаться к его дну, всё это - великое счастье. Я шёл к морю за ответами, и вот, наконец получил их. -Армандо! - весёлый и залистый хохот, с перестукиванием костяных бусин в длинных волосах. Мужчина обернулся и тут же был повален на жёлтый, словно мёд, песок. Тяжесть юного тела приятно давила и не доставляла неудобств. Бывший капитан, взглянув на нарушителя своего покоя, с нежной улыбкой поменял позиции и опрокинул юношу на спину, заставляя его заливаться звонким хохотом. -Попался. -Уверен? -А о тебе ли речь? Нежный поцелуй в сухие алые губы, сплетение языков, изучение знакомых расщелин и податливой кожи. Каждая их встреча напоминает последнее прощание. И они совсем не против. Когда поцелуев становится мало, начинается ленивая борьба укусов и алых отметин на всевозможных местах. Потому что жажда. Потому что не хватает. Потому что голод. Руки смещаются ниже, оголяя тела и вместе с ним - искривлённые и сломанные души. Но даже их внутренние поломки, своими кусками, они чинят чужие, каждый раз, понемногу. Стоны и неровные дыхания. Пошлые звуки. Нежные взгляды из под опущенных век. Всё это - любовь. Они слишком много пережили что-бы сожалеть и искать грехи. Стоны громче, размеренное дыхание превращается в заполошное, царапины от ногтей становятся глубже. И под конец - фейрверк. Каждый раз, это напоминает всплеск огней в небесной мгле. Пару минут они дают себе время забыться на песке и пропасть в горячем, рассыпчатом, жёлтом одеяле. А потом - бегут к морю, как будто всё ещё молоды и жизнь вполне себе впереди, а не сзади, махет им на прощание. *** "Год спустя". -Матушка. Скажи, а кто это вечно приходит на могилу дяди Аро? Каждый месяц вижу как он приходит к нему и говорит с ним часами, будто с живым. А стоит мне к нему подойти - тут же уходит, не проронив ни слова- Марк с интересом заглядывал в материнские глаза. -Его зовут Джек. Капитан Джек Воробей. Он был...очень важен вашему крёстному - Алиса спокойно говорила со свои сыном, заплетая волосы в высокий пучок, прикрывая седину белым платком. -Но он не был с дядей Аро. Это ты сидела рядом с его кроватью, когда он бредил в белой горячке. Ты держала его руку по ночам, слушая его мольбы и просьбы прощения- юноша смотрел хмуро, из-за чего между бровей его залегла глубокая трещинка неверия. -Но не я была с ним в его последнюю ночь. И не я держала его ослабевшую руку. И не обо мне он говорил в бреду. Мы все потеряли нашего дорогого человека. Но представь - каково это было бы потерять тому, кто никогда не имел ничего своего? - женщина продолжила убирать волосы. Руки у неё дрожали, однако держалась она стойко и всё также ласково улыбалась своему сыну. Марк протянул руку и помог убрать последние изъяны в материнской причёске, после чего ласково поцеловал её в висок. -Насколько же он был ему дорог? -Настолько же, на сколько был мне дорог ваш отец. -Но... -Да Марк, ты понял всё правильно. Но не стоит говорить об этом и дальше. Иди, перепроверь чемоданы. Скоро тебе предстоит долгий путь. -Хорошо матушка. Море встречает своих детей с лаской, как мать. Мерно покачивая корабли на волнах, как в детской люльке, убаюкивая беспокойное дитя. И одно из них, наконец, обрело покой.