***
В большинстве случаев, хотя кого я обманываю, всегда не хочется идти на какие-то дополнительные занятия. Особенно после университета, когда просидел там до вечера. Но у Феликса необычно хорошее настроение для человека, что идёт к репетитору после своих мучительно долгих пар понедельника. Но всё же надо уточнить, что он идёт не к кому попало, а к самому Ким Сынмину. Уже не в первый раз, но сердце с каждым шагом бьётся всё сильнее и сильнее. Они встречаются один раз в неделю, чтобы подтянуть Ли в корейском, а Кима – в английском. Парни никогда не дружили или что-то похожее на это. Начало их общения произошло спонтанно. Просто три друга: Феликс, Хан и Хёнджин шли по коридору школы и слушали нытьё первого о том, что он ничего не понимает в этой грамматике. А в это время Сынмин сидел у окна, глядя на листок с тестом по-английскому, на котором красовался низкий балл. В этот же день Сынмин подошёл к Ликсу и предложил помощь. Вот так просто и легко. Если раньше было всё пушисто и гладко, то сейчас Ли сидит и смущается. Он не может сосредоточиться на задании. Мысли в голове то рассыпаются, то снова собираются в один огромный ком. Но одна строчка в голове парня горит красным цветом: «А что, если я признаюсь?». Честно, Ли с удовольствием бы узнал, к чему бы привёл его вопрос. Может быть к счастливой жизни, как в американских мюзиклах, или же всё бы рухнуло и Феликс бы подписал договор о вечных муках. Не понятно, когда это маленькое чувство тепла и комфорта стало превращаться в огромный шар чувств, что начинает мигать, как в поле зрения появляется Ким Сынмин. — Феликс, ты закончил? — но ответа за этим вопросом не последовало. Уж больно громкие мысли у блондина, чтоб услышать такой мелодичный голос, словно свежий мёд только отобранный у пчёл… кхм. — Ли Феликс! — уже намного громче повторил Ким, и, слава небесам, парень повернул к нему голову с вопросительным лицом, мол «зачем так орать?». — Ты закончил? — а Феликс глядит на свой пустой лист и стыдливо улыбается. — Ты с самого начала нашего занятия летаешь где-то? Ты устал? — Возможно. Сегодня был сложный день. — Ликс проходит по своей красной от смущения шеи ладонью. Он больше не знает, что ответить, он просто ждёт слова от Сынмина. — Тогда может перенести наш урок? — Зачем? — в голосе звучало развертывание, а в голове уже мигало «ты всё испортил!». — Давай лучше сходим в кафе, а на завтра назначим наш урок? — брюнет мило улыбается, немного открывая вид на свои брекеты, что чертовски милы, как и сам Ким по словам блондина. — Хорошо. — австралиец не остаётся в стороне и тоже одаривает своего собеседника лучезарной улыбкой, от которой даже в самый пасмурный день выйдет солнце, а это уже звучало пару раз из уст Сынмина. В кафе тепло и уютно, нежели на улице. Тепло внутри всё сильней растекается по телу. Хотелось бы списать это на высокую температуру в помещении, но блондин не может. Он не отрицает своих чувств, из-за чего губы чешутся сказать эти чёртовы три слова, которые могут поменять жизнь молодого парня… а возможно и нет. Феликс сейчас просто счастлив. Они болтают, смеются и просто наслаждаются обществом друг друга. Для австралийца это огромный праздник души. Они до этого так общались лишь когда Ким слишком, как он посчитал, потратил много времени их занятия на себя и английский. В тот день он решил в знак извинения заказать еду. Фел долго упрашивал брюнета остаться и разделить с ним вечер, второй же под чарами всё же сдался и остался. Вот так они провели вечер сплетничая и смеясь на кухне Ли. — Сынмин, можно я попробую твой торт? — Конечно. — только Феликс хотел потянуться ложной за кусочком, как перед ним появилась маленькая вилка вместе с таким аппетитным черничным вкусом безе. Феликс неуверенно принимает угощение, тотчас же смущаясь от улыбки, что одаривает его Ким. Из соседнего столика парни слышат какие они милые, из-за чего уже не только уши, но и лицо Ли покраснело, а Сынмин сейчас очень доволен своей проделкой. Уж слишком нравится парню это личико с веснушками и розовым оттенком на щеках. Выйдя из кафе, на улице уже стемнело, а в воздухе летала свежесть. На улицах было много людей, а на дорогах машин, что торопились домой, возможно, к своим вторым половинкам. Феликсу нравится разные любовные истории, будь то рассказ о возвышенной любви или же об жестокой. В каждой из них есть своя изюминка, как полагается сложным человеческим чувствам, она бывает не всегда хорошей. — Феликс, у тебя есть перчатки? — Нет, а что? — У тебе руки все покраснели. — И вправду немного холодно. — Феликс поднимает и смотрит на свои уже и так потрескавшиеся ладони, но её простым движением перехватывает Сынмин, переплетает их пальцы, направляя сплетённые руки в карман пальто, оправдываясь, что так его рука ещё сильнее не потрескается. В груди блондина сейчас взрываются сотни фейерверков, жаль что до его дома осталось пару метров. Так хочется продлить это момент. А что, если на самом деле Сынмин делает намёки о том, что Фел ему нравится? А что, если он так показывает, что их чувства взаимны? Ким умный парень, он, скорее всего, уже догадался, правильно? Они идут медленно, наслаждаясь прохладным весенним днём и ветерком, что запутывает волосы при любом порыве. В домах зажглись огни в окнах, как и лампочки в фонарях вдоль дороги и аллей. Прохожие оглядываются на них, затем что-то шепчут себе под нос или же своему собеседнику что-то, что парням знать вообще не хочется. После таких романтичных прогулок главные герои одаривают друг друга поцелуем. Феликс уж точно знает. А можно ли считать их главными героями?.. — Вот мы и дошли. Спасибо, что проводил. — теперь Ли немного расстроен, что живёт не слишком далеко от этого кафе. Не хочется отпускать руку Сынмина, ну уж слишком она правильно чувствуется, сжимая ладонь чуть меньше самого брюнета. — Тогда до встречи. За секунду для себя Феликс решил, что, да, их можно назвать главными героями и целует Сынмина в щёку, оставляя невидимый, но ощутимый след от своего земляничного тинта. И быстро скрывается за дверью подъезда, так же быстро, как этот поцелуй…***
С самого утра погода была не самая наипрекраснейшая и к вечеру ничего не изменилось. Всё вокруг как-то тоскливо, или же это только Чанбину так кажется. Он сидит на диване в своей гостиной, смотря на экран телевизора, не придавая значения всем шуткам, что говорит ведущий. Его голова сейчас заполнена лишь мыслью о Хване. Со в голове уже придумал много причин, но надеется, ни одна из них не окажется лишь догадкой. Раздумья его прерывает уведомление. Сердце бьётся в надежде, что это его Хёнджинни прислал милую фоточку с пожеланием спокойной ночи или просто так, чтобы покрасоваться, но на дисплее высвечивается имя менеджера. В голове мельком проносится мысль о том, что лучше самому позвонить Джину, но она быстро исчезает. Всё же Хан обещал поговорить с ним… Ай, да к чёрту. Бин набирает номер, знающий наизусть, ждёт ответа, слушая грудки, что сильнее нервируют парня. В трубке слышится хриплое «да?», а Чанбин забывает обо всём. — Хён~и, я тебя разбудил? — всё же лучше начать разговор с милой ноты. — Угу. Ты что-то хотел? — Приедешь? — Эм… ну… — Пожалуйста. — Быстро не обещаю. Снова слышатся грудки, но на сей раз вызывая некое облегчение. Решив немножко привести свои мысли в порядок, Чанбин направляется на кухню выпить чая и заодно найти что-нибудь сладкое для своего парня. Каждую минуту смотреть на часы не приведёт к тому, что твой гость придёт быстрее, но не для Со. Он теребит большую чашку, так и не сделав глоток чая, из-за чего он уже давно остыл. Тишина — всё, что слышит парень сейчас. Пару дней назад он мог, прийдя с работы, услышать, как на кухне гремит посуда, а по дому летает аромат жареного мяса. Чанбин ухмыляется своим мыслям, не замечая, что уже кто-то стоит в дверном проёме. Со поднимает голову, видя перед собой самого красивого, но ещё сонного парня. Он приглашает за стол, сам же направляется за кружкой и угощениями для своего гостя. Они не спеша попивают чай, изредка кидая мимолётные взгляды друг на друга. Им точно не нравится данный расклад событий. Чанбин хочет начать серьёзный разговор, такой, что не бывал ещё у них. Да, у них были споры или маленькие недопонимания, но это случалось лишь из-за определенных тем. Сейчас же у них появилась проблема побольше… или это только Бин так думает? — Ты меня не любишь?.. — грусть и печаль – это всё, что можно услышать в голосе парня. Он глазами бегает по лицу Хвана, что сейчас просто недоумевает от вопроса. Его рука застыла в воздухе, держа эклер. Карамельные глаза смотрят прямо в душу, ища ответ. — О, боже, Бинни, нет. Я люблю тебя всем сердцем. — Хёнджин меняет своё место положение, – теперь он сидит на коленях своего самого милого и заботливого парня. — Прости за то, что позволил усомниться. — лёгкий поцелуй остаётся на губах Чанбина. Джин смотрит прямо в глаза, давая знать, всё, что он будет говорить или говорил – правда. — Просто в последнее время у меня произошла небольшая заминка в семье… — Со большим пальцем своей руки поглаживает кожу, немного сухую, но для парня она всё ещё шелковистая и мягкая. — Расскажешь? — Давай только мы переместимся в спальню, хочу полежать. — Хорошо. В спальне тускло. Лишь лампа, стоящая на рабочем столе, освещает комнату. Окна прикрыты шторами, не пропуская ни одного луча света от ночного фонаря. Но изредка всё же проезжают машины, давая знать о своём существовании, рисуя на доли секунды прямые линии на потолке и стенах. Пальцы, украшенные небольшими татуировками, путаются в длинных чёрных волос, но продолжая массировать голосу, успокаивая своего спутника. Голова Хвана удобнее располагается на крепких бедрах. Он вздыхает, давая понять, что его сказание скоро начнётся. — Я не хочу тянуть, так что… я не рассказал родителям о тебе… — тишина – вот что боялся услышать в ответ Хван. Но руки Чанбина не исчезли, продолжая сильнее запутывать длинные волосы – и это уже хорошо. — Но ты же сказал им, что встречаешься. — после небольшой паузы всё же ответил Чанбин. Вся это ситуация путала его мысли. Ведь три месяца назад Хёнджин рассказал о том, что теперь его родители знаю, что он в отношениях. И это, наверное, последняя информация, которую знает Со о родителях молодого парня. По правде это единственная информация, что он знает. Он даже не знает, как их зовут. С семьёй Бина всё складывается наоборот. Первым, кто поздравляет Хвана, оказывается не он, а его мама. Они ездят на каждые праздники в семейный дом Со и часто вместе празднуют дни рождения. Госпожа и господин Со просто обожают Джинни, такого своенравного, но до безумия нежного и милого парня. — Ты прав, но загвоздка в том, что для них ты – девушка. — вот такое начало берёт рассказ нашего героя о своей семейной истории. История, рассказанная родителям, была такова: у Хвана есть девушка, которую он любит всей душой, но не может познакомить её со своими родителями, так как её против знакомства семей, но никак не отношений. И если же парень всё же собирается переехать к своей любви, то надо придумать объяснение, почему же их птенчик улетает из гнезда, да ещё и к девушке. Ведь негоже у них в семье, чтобы обеспечивала семью хрупкая и милая девушка, как говорил им ранее сам Хёнджин. Если же он скажет о своих, таких грешных, отношениях с парнем, то придёт конец его свободной жизни и он просто помахает своей изящной рукой Чанбину и произнесёт лишь губами «прощай». — Давай придумаем план? — С удовольствием, только, пожалуйста, пусть он не будет включать в себя признание моей ориентации. Я ещё не готов. — Хорошо. — Чанбин оставляет поцелуй на носике, что морщится сразу после мимолётного чмока, дразня парня. И как же Со не поддаться этому? Как не продолжить эту игру? Бин не намерен сдаваться, он целует каждый дюйм лица своего самого желанного гостя в этом доме, щекоча молочную кожу, наслаждаясь звонким смехом, разливающийся по всему дому. На душе становится тепло. Не таким уж и серьёзным получился разговор…