네시 (4 O'Clock)

– Такой хороший мальчик... – мурлычет, пока зализывает место укуса где-то слева. Вдыхает глубоко его запах, ведет выше, низко стонет на выдохе, это слышит только Он. Запрокидывая голову, Чонгук уже просто монотонно ноет, закусив губы, грубые толчки Джуна слишком контрастны с таким нежным Мином. Который так ластится, шепчет какие-то нежности на ухо, его губы чувствуются горячее ощущений снизу. – Умница, Гукки... – пока лижет мочку уха, играет с кольцами, – Такой красивый... – успевая боковым взглядом наблюдать за реакцией. Не спрашивает разрешения, Юнги нагибается над лицом неведомого тонсена и аккуратно касается губ. Пока оба остальных репера заняты больше друг другом, они и не замечают этого. Они не оговаривали ничего, Чонгук растерялся, открыв глаза, увидел только томный взгляд под ресницами своего хёна, он еще никогда не видел его таким. Похожий на кошку старший сейчас больше напоминал даже змею, медленно обвивающую и пленящую, сводящую с ума и удушающую. Правда кажется, будто он задыхается, Юнги же сам и не дает, так успокаивающе поглаживает, даже когда ощущает в чужой глотке толчки Кима. – Такой славный малыш... – отстраняется чтобы налюбоваться. "Малыш" разочарованно хнычет, жмурится, но хён хочет видеть его глазки. – Ну же, посмотри на меня, – поднимает за волосы, рассматривает бусинки пота на висках, предвкушает, слизывает его слюну со своих губ. Хосок наконец замечает, со звонким чмоком отстраняясь от члена макне, замирает, смотрит завороженно. Сексуальность старшего еще никогда не была такой, невозможно оторвать взгляд от движений линий этого тела, эмоции безупречны, он не узнает своего друга. Он не другой, просто совершенный, в симбиозе с Чонгуком это сносит крышу. Это из-за него? Кажется, Чонгук открыл в нем что-то другое, что-то такое чужое, но отдаленно знакомое. Чон в ступоре наблюдает как они смотрят друг другу в глаза, как вновь сливаются воедино, как младший стонет в его губы, чувствуя Намджуна. Юнги сполна насыщается моментом, пока можно, он возьмет всё из него. Так нравится играть с его дрожащим языком, опухшими губами вкуса крови. Одна рука поглаживает по волосам, второй он огибает острые черты овала лица, каждую мышцу, напряженную, кажется, до предела. Чонгук дрожит, это чувствуется даже, учитывая темп Кима, это забавляет, он спускается вниз по шее, младший сейчас так чувствителен... Когда отстраняется, не убирает только руки. Вниз к груди, задевает соски. Такой жалобный скулеж, волна дрожи проходит по всему телу, он подгибает пальцы ног. Эти сведенные на переносице бровки, кажется, он плачет, сипит будто от боли. – Хён... – еле шевелит в неге пересохшими губами. Сразу три репера одновременно обратились во внимание, Намджун замедлился. – Юнги... Юнги... Юнги... – в звучащей под темп лидера мантре мольб. – Да? – послышалось так сладко, тянуще около другого уха. Голос хёна теплом разлился по телу, он уже и забыл, что просил, он слепо пытается льнуть на уже испарившийся мираж источника звука. Отсутствие Хосока он так и не заметил, но кого это сейчас волнует. Кажется, до исступления его может довести даже только один Мин. Нет, он уверен в этом, он хочет этого, хочет, чтобы это сделал именно он, желает только его.