* * *
Себастиан вскочил, когда громко заиграла мелодия на телефоне. Он лежал, пуская слюни на обивку, накрытый пледом, который обычно валялся в кресле. В комнате было темно, из-за двери в кухню падало немного света. Оттуда секунду спустя вошел Стив, уже одетый, в свитере и куртке, с причесанными волосами. Он выглядел совершенно трезвым и собранным. — Кторый час? — кое-как промямлил Себастиан, чувствуя во рту великую пустыню, в которую нагадили все кошки мира. — Четверть шестого, — негромко ответил Стив. — Мне пора, а то на работу опоздаю. Ты как? — А-атлищна, — как можно бодрее ответил Себастиан, булькнул и икнул. А потом застонал. Тошнота и головная боль обрушились на него одновременно. Он читал в книгах, как кого-нибудь берут, как котенка, и куда-то тащат, а в это незабвенно похмельное утро Стив продемонстрировал на практике, как такое делается. Потому что молча подошел, сгреб его и понес перед собой, держа за бока, как ребенка. Стив дотащил его до ванной и деликатно вышел, пока Себастиан выблевывал из себя полупереваренную пиццу, пиво и все остальное. Кое-как поднявшись на трясущиеся ноги, Себастиан умылся и прополоскал рот. Так качественно он не напивался очень и очень давно. Может, даже никогда. Голова была тяжелая, как котел, и болела, хотя после того, как он проблевался, стало легче. Кое-как выйдя из ванной, он встал, опершись боком на косяк, чтобы не шататься. Стив терпеливо ждал. — Как рука? — поинтересовался Себастиан. Как ни странно, но фокуса с ножом он не забыл. Стив молча протянул ему ладонь. На розовой коже не было ни единого следа повреждений. Мозоли были, обычные линии были, а пореза или шрама — нет. Себастиан испуганно уставился Стиву в лицо. Тот пожал плечами. — Я же говорил. И следа не останется. Себастиан кивнул, чувствуя, что вот теперь трезвеет по-настоящему. Стив сделал шаг и положил ему на плечо очень тяжелую и горячую ладонь. — Ты как, справишься? — обеспокоенно спросил он. — Я могу позвонить и взять отгул… — Не, не, не, — замахал на него руками Себастиан. — Поезжай. Я спать буду. — Напиши мне, когда проснешься, — попросил Стив. — Это пойло кого хочешь с ног собьет. — Даже тебя, — хмыкнул Себастиан. — Даже меня, проверено, — кивнул Стив. — Спасибо за приглашение. Было здорово. И пицца вкусная. — Ты же… — начал Себастиан, не зная, впрочем, как закончить. Ты же приедешь еще? Ты же будешь со мной общаться? Ты же не думаешь, что я — пьяная размазня и слабак? Стив хлопнул его по плечу так, что Себастиан присел. Потом надел на спину свой круглый рюкзак, подхватил сумку, звякнувшую пустыми бутылками, и направился к двери. — До свидания, Себастиан, — вежливо и старомодно попрощался он. И вышел. А Себастиан ему даже «пока» не сказал. Только кинулся к окну, чтобы увидеть, как Стив поедет на своем мотоцикле. Тот вышел из дома, легко сбежал по ступеням крыльца, словно накануне не пил ничего крепче чая, и направился к большому мотоциклу, который оставил перед домом. Транспорт был под стать хозяину: массивный, мощный, но старый и неброский. И какой-то идиот запарковался так, что Стив не мог выехать. Себастиан нервно вздохнул, размышляя, как искать владельца машины в половине шестого утра, но Стив даже не замедлился, направляясь к мотоциклу. Он сунул сумку в багажник под сиденьем, предварительно достав из него шлем и повесив его на руль; поправил круглый чехол-рюкзак на спине и быстро осмотрелся. Потом повел плечами и… поднял мотоцикл. Огромный и наверняка весом в пару центнеров. Легко, словно тот был игрушечным, вскинул его над головой и направился к дороге. Пронес между автомобилями, развернулся и поставил на асфальт. Себастиан смотрел, приоткрыв рот. Это очень сильно напоминало сцену, в которой Капитан Америка во время выступления поднимал мотоцикл с девушками из кордебалета. Себастиан протер глаза. Никаких девушек, конечно, не было и в помине, но Стив проделал все настолько легко и буднично, словно поступал так каждый день. Себастиан помахал рукой, хотя Стив вряд ли его увидел. Тот перекинул ногу через сиденье, надел шлем, потом мотор солидно зарычал, и совершенно кинематографическим видением Стив поехал в предрассветных сумерках. Свернув за угол, он скрылся из вида. Себастиан пошел в кухню и налил себе воды из-под крана. Залпом выпил целый стакан, налил второй, допил до половины и понял, что его опять накрывает. Такое бывало после хороших пьянок, достаточно было попить водички, чтобы снова опьянеть. Выписывая кренделя, он добрел до кровати и рухнул в нее. Последнее, что он подумал, проваливаясь в сон: «Я всю ночь пил с Капитаном Америкой».Часть 4
11 ноября 2021 г. в 01:25
И как раз в этот момент раздался звонок в дверь. Себастиан уже и позабыл, что он заказал пиццу, поэтому подскочил от неожиданности. В коридоре обнаружился доставщик, который балансировал двумя огромными коробками. Себастиан расплатился и торжественно внес их в комнату.
Они поставили пиццу прямо на пол. Та еще не остыла, сыр тянулся аппетитными жгутами, когда каждый взял себе по куску. Пиццу не порезали как следует, и Себастиану пришлось еще раз сходить в кухню, чтобы принести нож. Он хотел вернуться сразу, но тут краем глаза увидел ботинки Стива. Подойдя к двери, он еще раз посмотрел на чужую обувь. Ботинки выглядели огромными. У самого Себастиана был десятый размер, но рядом с этими монстрами его ноги выглядели крошечными. Оглянувшись и убедившись, что дверь прикрыта, он осторожно сунул ступню внутрь. Ощущения были, как в детстве. Ступня болталась внутри совершенно свободно. «Как у козы в сапогах», — подумал Себастиан, криво ухмыльнувшись. Потом вспомнил, что его, вообще-то, пицца ждет, и заторопился обратно. Однако когда он вернулся, половины одной пиццы уже не было. Он пораженно уставился на Стива.
Тот развел руками:
— Прости. Она такая вкусная, а я проголодался… Увлекся.
Смотреть на то, как Стив ест, было не менее увлекательно, чем на то, как он пьет. Стив брал четверть пиццы, сворачивал трубочкой и откусывал сразу половину. Почти не жуя, глотал, откусывал половину от остатка, глотал, засовывал в рот то, что держал в руке, и
огромный кусок, которого вполне могло хватить паре человек, переставал существовать. Себастиан сжевал один кусочек, пока Стив прикончил всю пиццу целиком. Они открыли вторую коробку, и теперь стало ясно, что за ножом Себастиан ходил не зря. Они разделили куски, и Себастиан взял еще один. Просто сидя рядом со Стивом невозможно было не есть, с таким откровенным аппетитом тот поглощал еду. Они ели и запивали пиццу «Навигатором», и хотя пиво уже слегка нагрелось, обоим было плевать.
Наконец, коробки опустели. Себастиан откинулся на спинку дивана. Стив поерзал, поудобнее устраиваясь там, где сидел, и тоже привалился к дивану. У них оставалось еще полторы бутылки виски и несколько банок пива. Себастиан положил ладонь на щит. Ощущение металла под пальцами, твердого и надежного, помогало держаться за реальность.
Стив в это время играл с ножом, который принес Себастиан: большим и острым, для мяса и твердых овощей. Стив перебрасывал его из руки в руку, словно жонглируя, подбрасывал в воздух и снова ловил, а потом принялся водить кончиком по левому предплечью, по ладони, по пальцам, прочерчивая линии до кончиков и покалывая подушечки.
— Хочешь, покажу фокус? — вдруг спросил он.
Себастиан, уже начавший подремывать, немедленно сел прямее и уставился на Стива с ножом, а потом кивнул. Он ожидал чего угодно, но не того, что тот вдруг полоснет лезвием по ладони. Хлынула кровь, кожа разошлась длинным и глубоким порезом. Напуганный Себастиан вскочил, готовый мчаться за аптечкой, но Стив вскинул руку со все еще зажатым ножом (Себастиан подумал, что тот и его может полоснуть вот так же легко, собственно, что он знает об этом стремном мужике?), отложил его и зажал порез второй рукой. На полу остались несколько капель крови, ярких и свежих, и Себастиан уставился на них, чувствуя подступающую тошноту.
— Смотри, — позвал его Стив.
Он пальцами стер кровь с ладони и показал ее Себастиану. Посередине шел шрам, покрытый плотной, еще влажной коричневой коркой. Та образовывалась прямо на глазах.
— Через час вообще следа не останется, — прокомментировал Стив. — Можешь засечь.
И покачал головой, словно не веря собственным словам.
— Ни одного шрама. Ни единого… У меня их было столько, — продолжил он, все еще рассматривая поврежденную руку. — Бровь рассечена, губы тоже, нос сломан… Все исчезло. Словно шрамы стерли, как этот твой… грим.
Он потянулся к бутылке. Себастиан взял кружку, а себе Стив даже наливать не стал, просто принялся пить из горлышка, глотая виски как воду. Допив до конца, открыл банку пива и тоже высосал досуха. Отбросив ее в сторону, а не поставив аккуратно на пол, как делал до сих пор, он откинул голову назад, на сиденье дивана. И сидел теперь, вытянув длинные крепкие ноги, шевеля пальцами в носках и положив руки ладонями вверх на бедра.
Когда этот бугай только разулся, Себастиан ожидал, что от его ног будет вонять. От таких вот здоровых мужиков обязательно должно нести потом и перегаром. Однако даже ноги Стива почти не пахли. Немного кожей от ботинок, немного смолистым запахом древесины, словно он ходил в этих носках по свежим доскам. И лишь слегка — потом, свежо и дразняще, а не резко и удушливо. Теперь, рассматривая Стива, Себастиан видел больше и словно глубже, как будто алкоголь снял шоры с глаз. Вся его фигура источала не просто печаль, а смертельную тоску. Объяснить это рационально Себастиан не мог, но чуял нутром. Так выглядят животные, когда их запирают в клетку, и они понимают, что теперь это навсегда. При всей своей невероятной мощи Стив вызывал отчаянную, острую жалость и сочувствие. Его неприкрытое одиночество пробуждало в груди мучительный и болезненный отклик. Себастиан всхлипнул.
Он очень давно не плакал, даже будучи пьяным, но сейчас, похоже, уже дошел до стадии «меня никто не любит». И правда, кому он был нужен? Мать жила далеко, ни братьев, ни сестер у него не было, друзья… А что друзья? У всех свои дела, отношения, работа… У Себастиана были фильмы, разъезды, репетиции. Он не жил, он проживал чужие жизни, чужие эмоции на экране. Изображал чувствительных героев, умирал и дрался, целовался с мужчинами и женщинами, но где же был он сам, Себастиан? Даже подруга, с которой они так славно проводили время на съемках и после них, в трейлере, или гуляя вдвоем, обиделась и не захотела разговаривать в день влюбленных. И вот он сидит один, в компании огромного лесоруба, утверждающего, что тот — настоящий Капитан Америка. Ну не безумие ли?
Он размышлял и размышлял, и сам не заметил, как отрубился, сидя на диване.