От судьбы не убежишь

На следующее утро Чимин просыпается от надоедливых телефонных звонков, когда телефон наконец-то перестаёт звонить, решает, что пора вставать. Осознаёт, что находится в весьма неудобной позе, а точнее – распластан на ком-то. Пак приподнимает голову, приоткрывает тяжелые веки и утыкается взглядом в Чонгука. Они лежат на диване, видимо, так и заснули здесь, Чон на спине, а поверх него Чимин. – О, ты проснулся… – голос младшего слегка хриплый после сна. Чимин окончательно просыпается Его щёки моментально покрываются стыдливым румянцем, и он пытается встать с парня. Он ни черта не помнит, что было вчера. Только уход друзей, это последнее, что он помнил… И тут в его мозгу всплывают весьма интересные картинки. Влажные припухшие губы, блестящие черные омуты глаз младшего, тяжелое, прерывистое, одно на двоих дыхание... От эти разрозненных воспоминаний, проносящихся будто вспышки, бросает в жар. И зачем он вообще это сделал? Никогда больше так много пить не будет! – Ты давно не спишь? – Чимин поднимает взгляд. – Нет, может минут десять. – А почему меня не разбудил? – Ты так сладко сопел, и я подумал, что лучше не буду тебя будить, – смеётся, разглядывая растрёпанного Пака. Волосы у него торчат в разные стороны, будто пережили взрыв, глаза смотрят припухшими щелочками, как бы тот ни старался их распахнуть, на левой щеке отпечатки складок и швов от футболки Чонгука, так сладко он спал у него на груди. – Так, всё! Мне нужен крепкий бодрящий кофе, и побольше! – восклицает Чимин, и с кряхтением скатывается побыстрее с младшего, вскакивая с дивана, отправляется на кухню, по пути обдумывая, что же теперь делать. Потянувшись, Чонгук следует за ним. – Ты что-нибудь помнишь? Ну что вчера было? – Чимин осторожно пытается выяснить, насколько он вчера накосячил, что помнит Чон, и что вообще думает по этому поводу. – Хм… нет. Последнее, что я помню, это как уходили ребята, а потом мы распаковали подарки, начали пить и… всё. Я проснулся на диване, придавленный тобой, но как уже сказал, мне не хотелось тебя будить, – Он решил не подавать вида, что отчётливо помнит всё, включая их единственный поцелуй. – Вот и я тоже… Чтоб я еще раз напился! Боже… – вздыхает Пак, а самому становится обидно за то, что Гук забыл их поцелуй, но он просто боится, что тот лишь посмеётся над его чувствами. С одной стороны, это очень хорошо, не будет много вопросов о том, как воспринимать случившееся и с этим делать, а с другой – как-то не по себе. Допив кофе и немного умывшись холодной водой, приведя себя в более бодрое состояние, Чимин отправился домой, предупредив Хосока о том, что немного опоздает. Дома он наскоро принял душ, переоделся в свежую чистую одежду, и обуваясь на ходу, вызвал такси. Хоби сказал, что сегодня посетителей немного, но совсем наглеть и подводить ребят, не хочется. Ближе к обеду появился в кафе Чонгук, помахав рукой в знак приветствия Чимину, сразу отправился в кабинет Хоби. «Ага, виделись уже!» – фыркнул про себя Пак, но улыбнулся и кивнул в ответ. – Хё-он, что мне делать? – с ходу тянет страдальческим голосом Чонгук. Хосок отрывается от компьютера, недоумённо приподнимая одну бровь: – И тебе привет! А что случилось? Чонгук выдыхает и не знает, как начать. – В общем... Тут такое дело... Мы с Чимином поцеловались, – говорит тихо, опуская голову. Хосок не сильно этому удивился. – Это произошло вчера, когда вы были пьяны? – спрашивает Чон-старший, получая в ответ согласный кивок. – Я бы даже не удивился, если бы вы переспали. – Хён! – Ладно, не кричи, мелкий! Меньше пить надо. Хоби вздыхает и продолжает разговор: – Ну что я могу тебе сказать? Теперь ты с ним связан невидимой нитью, – с его уст это кажется чем-то загадочным. – То есть как? – Ты не в курсе? – Хоби удивляется, что младшие могут и не знать. – Когда соулмейты первый раз целуются, их души связываются между собой. Теперь, когда у Чимина что-то случится, или он будет чувствовать себя неважно, ты это почувствуешь, – поясняет и дальше продолжает что-то печатать. Чонгук удивлённо смотрит на того: – То есть Чимин будет чувствовать тоже самое? – Да. После этого разговора, хочется всё рассказать Паку, но нельзя. Чимин, как думает Чонгук, не помнит о произошедшем, поэтому пока что решает сделать вид, что этого и не было. А вдруг он затаил обиду и захочет отомстить? Это кажется каким-то бредом, но ведь всё возможно. Гук спускается вниз и садиться на стул рядом с Паком. Чимин не заметив его сразу, когда разворачивался, от неожиданности пролил горячий кофе прямо на бёдра Чонгука. – Прости, прости, прости! – быстро лепечет Чимин и, схватив со стола салфетки, принялся вытирать. – Успокойся, хён, всё хорошо. Пак виновато улыбается, и предлагает младшему кофе в качестве извинения, на что тот соглашается, вдобавок получая самый свежий вкуснейший эклер. – Чимин-а, зайдёшь ко мне сегодня после работы? Мне нужно тебе кое-что отдать, – просит Чонгук перед уходом. – Хорошо, конечно, – соглашается, но не припоминает, о чём может идти речь. Через некоторое время Чонгук уходит, говоря, что устал, и у него болит голова. На самом деле ничего у него не болит, ну если только чуть-чуть. Просто нужно всё обдумать. Пак уже начал уставать, всё-таки вчерашняя вечеринка и, как её следствие, похмелье дают о себе знать, и никакой кофе тут не поможет. Он может поспать на работе, учитывая то, что посетителей очень мало, но ведь подводить Хоби не хочется, он и так делает поблажки Паку. Другой бы уволил его в первый же день. Чимин иногда задумывался о новой работе. Нет, здесь его всё устраивает, нет сильных эмоциональных и физических нагрузок, рядом любимые друзья. Но не кофейня была его мечтой. Он любит танцевать и ему нравится обучать этому искусству других. Нужно совмещать полезное с приятным. Быть хореографом для детей – это лучшее. Вот только что-то его держит. Тут даже дело не в образовании. Он уже выучился и спокойно может найти работу по специальности. Чимина пугает то, что он может не найти общий язык с детьми, как бы он их не любил, тогда он будет отстойным хореографом. Проведя остаток смены в этих раздумьях, вспоминает о том, что обещал зайти к Чонгуку. Приведя рабочее место в порядок, скинув форму и закрыв кафе, он медленно, никуда не спеша, зашагал по улице. Пройдя совсем немного, он внезапно будто всем телом ощутил на себе прожигающий дыру взгляд. Всё бы ничего, но этим кем-то оказался Чонджон. Тот хватает Пака за руку и утягивает к ближайшей стене, прижимая к ней. – Ну привет, любимый. Чимин молчит, плотно сжав губы, зло щурится. – Что же ты молчишь? – Но когда опять не получает ответа, берёт небольшой нож в руки и подставляет его к горлу – Псих! – Пак сильно пугается и дёргается. Тот же проводит острым лезвием по щеке, оставляя тонкий порез. Пак чувствует острую боль, а затем теплую стекающую струйку крови. – Если я ещё раз увижу тебя с тем парнем из кафе, я убью тебя, – парень шепчет прямо на ухо Паку, почти касаясь губами. – Ты ничего не сделаешь! Не посмеешь! Он мой соулмейт! – шипит Чимин и внезапно чувствует резкую боль в районе живота. Чонджон ударил и просто быстро скрылся, больше ничего не сказав. Придя в себя после пережитого, Пак добирается до дома. Зайдя в квартиру, опускается по стене на пол, какое время просто глубоко дышит и пытается унять трясущиеся руки. Просидев так несколько, как ему показалось, долгих минут, сбрасывает ботинки, кое как встаёт и бредёт в ванную. Смыв с лица засохшую кровь, наклеивает пластырь, найдя какую-то мазь, наносит ее на место удара в живот, а после пишет Чонгуку, что не сможет сегодня прийти, мол, появились неотложные дела с семьей, думая, что такой аргумент неподозрителен и подействует. Пак не догадывается ещё об особенности их образовавшейся связи, а Чон уже начинает ощущать это на себе – у него предчувствие, необъяснимая внезапная тревога. А когда старший написал, что не сможет прийти, то стало понятно, что что-то произошло. Чонгук незамедлительно собирается и выходит из квартиры, направляясь к Чимину, надеясь, что с ним всё в порядке. Пак сидит на диване, поджав колени и держа миску с горячим рамёном, вдыхая пряный аромат, придающий толику спокойствия. Его немного ещё немного трясёт, но уже гораздо меньше. Услышав стук в дверь, Чимин вздрагивает и ставит еду на стол. Помедлив, он тихо подходит к двери. Страх накатывает по новой. На цыпочках подкравшись к двери, Чимин аккуратно заглядывает в дверной глазок, будто его могут увидеть через него. Когда он видит Чонгука, в его голове начинает крутиться вихрь мыслей, о том, как он будет объясняться, если откроет. Он знает, что врать не хорошо, но ведь в некоторых случаях это необходимо. Решившись, открывает дверь распахивается и Чонгук недовольно хмурится. Первое, что он спрашивает: – Что с лицом? Пак пропускает того в квартиру и садиться на диван, приглашая Чонгука. – Я неудачно упал на работе, споткнулся о стул, на котором ты сидел, – спокойно говорит Чимин, пожимая плечами, а внутри у него всё дрожит и сжимается. Чонгук же видит, что тот врёт. – Ты точно не хочешь мне сказать, что случилось? – переспрашивает Чонгук. – Чимин, ты… – Но я ведь сказал, что упал! – И ты думаешь, что я поверю? Зачем ты мне врёшь? – Чон делает голос тише, а Чимин отворачивает взгляд. – Но это правда, и вообще, почему ты уверен, что я вру? Не доверяешь мне? – покусывая нижнюю губу, словесно атакует Пак. – Дело совсем не в этом, просто, я хочу тебе помочь. Быть твоей опорой и поддержкой, – Чонгук берёт чужую руку и накрывает её своей. – Ты можешь мне доверять. Чимин вздыхает, а в уголках глаз начинает скапливаться влага. – Я не могу тебе сказать. Но это правда не так страшно. – Я ведь всё чувствую, я чувствую тоже, что и ты. Помнишь, мы с тобой поцеловались? – Чон решается рассказать о том, что узнал от Хосока. – Ты помнишь?! – брови Чимина взлетели вверх, мало было ему потрясений на сегодня. – Конечно помню, как я мог такое забыть? – Чон мягко заключает старшего в объятия. – Мы соулмейты, и этот поцелуй окончательно объединил нас, теперь мы можем чувствовать всю боль и беспокойство друг друга. Мы теперь связаны по-настоящему, – Пака это приводит в ещё большее ошеломление. И откуда такие познания? – Я... Я не знаю, что сказать… Чонгук нежно берёт лицо Чимина в свои ладони, заглядывая прямо в глаза: – Всё, что ты сейчас должен мне сказать, это что с тобой произошло – говорит Чонгук, смотря на побледневшего Чимина. – Знаешь, есть один парень, который давно в меня влюблён, – вздыхая, решается поведать Чимин, а Чонгук напрягся, но я не отвечал ему взаимностью, видимо он затаил на меня обиду и теперь преследует. – Как он это делает? – Он хочет меня заполучить. Он недавно приходил в кафе. Помнишь, когда я испугался тебя… Я нервничал… Он был перед этим там. А сегодня он напал на меня на улице, когда я отправился к тебе. Я так испугался! Я думал, что он может убить меня… – Чимин больше мог сдерживаться, и горькие слёзы ручьями полились из глаз, ему никогда еще не было так страшно, он впервые переживал такое. – Тише-тише, – успокаивает говорит Чонгук, ласково оглаживая того по голове, прижимая Пака к своей груди. – Я решу эту проблему. – Нет! Ты не должен подвергать себя опасности из-за меня! – Чимин поднимает голову и взволновано бегает взглядом по лицу младшего. – Хорошо, не буду, раз ты так волнуешься… Но на самом деле будет. Ему нужно разобраться с этим хмырём. Значит, это был тот парень, который пару дней назад выходил из кафе. Чонгук выпускает Чимина из объятий и вручает ему толстовку. – Ты, видимо, так торопился, что забыл её, – улыбается. – Носи её и вспоминай меня. – Спасибо, – Чимин робко принимает подарок, опуская взгляд и приподнимая уголки губ. – Ты… Может ты голоден? Я могу тебя покормить, правда у меня есть только рамён. – Нет, – Чонгук не хочет сейчас напрягать старшего, после всего случившегося, а у самого предательски начинает бурчать живот. Чимин смеётся, отправляется за второй порцией, и, вернувшись, предлагает отдохнуть от этого сумасшедшего дня и просто вместе посмотреть какой-нибудь фильм.