Придурок

Дамиано нравится то, что между ними, всё развивается медленно и спокойно, слишком идеально. Давид начинает забывать, как он обожает выводить людей из себя. Парень ходит тише воды ниже травы, и даже Вик с Томасом дивятся, что сотворил с ним Итан. Торкио прекрасный, терпеливый, с ним легко, он понимает и принимает всё, смотрит на него как на сокровище, балует, любит. Их секс нежный и трепетный, и Дамиано интересно, куда делся тот человек, который трахал его в ванной у Виктории или на столе на кухне, который обещал ему много всего непристойного. Давид наслаждается тем, что происходит между ними сейчас, но ему катастрофически не хватает того властного Итана, который исполнял все его порочные тайные желания. Дамиано боится, что теперь до конца дней будет находиться в коконе из нежности и заботы. Это хорошо, конечно, ему нравится, ему всё исходящее от Торкио нравится, только перчинки не хватает. Давид ненормальный, ему нужны острые ощущения, но он не знает, как сказать об этом Итану, чтобы не спугнуть его и не нарушить установившуюся между ними связь. Способ есть, но он не слишком хороший. Дамиано решает вывести Торкио из себя. А можно было просто подойти и попросить у него… Давид не ищет лёгких путей. Сейчас момент то тоже не особо подходящий, одни концерты, интервью, фотосессии, времени на личную жизнь практически не остаётся, но вокалист не сдаётся. Вывести Итана из себя не так сложно. Сначала нужно одеться так, чтобы всё тело оставалось голым, потом накраситься поярче, построить глазки интервьюерам и наконец во время ответа Торкио сжать под столом его член рукой. Вуаля. Готово. Итан злится и, похоже, очень сильно, его чаша терпения переполняется, он еле дожидается конца мероприятия. — Кто-нибудь из вас водит машину? — слышится вопрос интервьюера, Торкио уже выпал из общей беседы и не понимает, к чему эта информация. — Я вожу, — отвечает он, кажется, перебивая Викторию. Внимание всех людей обращается на него. Итану это не очень нравится, особенно когда рука Дамиано сжимает его бедро, совсем близко к паху. У Торкио есть машина, она просто находится сейчас в гараже, далеко от его места проживания, парень не часто ей пользуется, а ещё она очень напоминает ту, что была на съёмках. Барабанщику в голову бьют воспоминания. Он знает, чего он хочет, прекрасно, просто замечательно. Интервью продолжается, разговор переходит к другим темам, и про вождения и автомобили уже никто не вспоминает, кроме Итана, конечно, потому что у него перед глазами стоит картинка с Давидом и то, как он на это отреагирует. Торкио готов сделать всё что угодно, только чтобы получить такую реакцию. Он тоже ужасно скучает по тем временам, в которые всё было сложно, но до одури приятно. Голоса сплетаются в одно общее гудение, интервью наконец оканчивается, и они могут разъезжаться по домам. Вик и Томас уматывают практически сразу, им есть чем заняться. Дамиано хочет немного прогуляться. Итан составляет ему компанию, Торкио направляет их к гаражу. Сейчас он делает вид, что не злится, но они оба знают, что барабанщик ещё отыграется на Давиде за всё. Мозг всё больше и больше подкидывает картинки недавнего прошлого со съёмок клипа. — Это не твой район, — говорит Дамиано, останавливаясь. Он видит, что Торкио куда-то целеустремлённо идёт, но место совсем незнакомое, и вокалисту становится немного страшно. В животе что-то тянет и болит — это определённо предвкушение. Он смотрит в глаза Итана и видит там тёмные расширившиеся зрачки, в которых черти пляшут. Торкио, кажется, решил ему отомстить, но как? — Ты слишком наблюдательный, — язвит барабанщик, — Но всё равно такой придурок. Давид возмущается, это он то придурок?! И вообще это прозвище уже кажется обидным после всех тех нежных слов, что говорит ему Итан. Так бывает, что самую сильную боль нам причиняют любимые люди, простым плохо подобранным словом. Они будто возвращаются в самое начало. Дамиано заставляет себя поверить, что это шутка, и принимает игру. — А ты не охуел ли, Торкио?! — Давид чувствует, как барабанщик тянет его за руку, но он хочет немного посопротивляться, побесить этого человека. Как же давно он этого не делал и как приятно сейчас. Итан толкает его со спины, заставляя двигаться, и шепчет на ухо. — Расслабься, идиот, я тебе не собираюсь причинять вред, только хорошенько трахну, выбив из твоей головы всю дурь. — тон у Итана не серьёзный, это можно воспринимать как шутку, но у Давида замирает всё внутри, ему, чёрт побери, нужно это. Только вот где трахаться — пока что остаётся загадкой. — Так сильно бешу? — интересуется Дамиано, расплываясь в улыбке. Итану сейчас очень хочется поцеловать его в губы, в нос, в складку между бровей, во всё, к чему можно дотянуться, но он сдерживается. — Аж убить хочется, — врёт Торкио, убить не хочется и никогда не хотелось. Как он может поступить так с Дамиано, со своим любимым Дамиано? — И как на этот раз? — спрашивает Давид, но Торкио не отвечает, они подходят к месту назначения. Итан открывает гараж, хорошо, что он всегда с собой носит ключи. Дамиано входит, оглядывается. Свет здесь приглушённый, пахнет чем-то старинным и бензином, возможно, место для удовлетворения физических потребностей это не лучшее. Барабанщик смотрит на Дамиано, и его взгляд с каждой секундой становится всё тяжелее, внутри опять просыпается желание, которое намного сильнее здравого смысла, но теперь оно не совсем такое, как раньше, теперь всё равно одна часть Итана сильно беспокоится, чтобы не причинить боль Дамиано, хотя раньше Торкио тоже пытался этого не допустить. Давид калечил себя сам, то краской в глаза попадёт, то под кулаки Томаса. Барабанщик больше не хочет разговаривать, он прикрывает дверь гаража и приближается к Дамиано. Конечно, в идеале — трахаться на капоте машины где-нибудь на улице, но парень ещё не настолько сумасшедший. Вокалист уже понимает, что его ждёт, и еле сдерживает стон, мозг подкидывает ему яркую экспозицию того, чего сейчас может произойти. Это лучшее, к чему приводит такое поведение Давида. И только из-за этого он будет продолжать иногда подбешивать Итана, чтобы у того появлялась причина отвлечься от повседневной нежности. Ладони Торкио цепкие и твёрдые, они берут Дамиано за плечи, разворачивают, наклоняют и кладут на капот, слегка вжимая в холодный метал. Руки Давида на автомате поднимаются и хватаются за чуть-чуть скользкую поверхность, ноги разъезжаются в стороны, теряя опору, его бёдра крепко держит Торкио, но вскоре Итан отстраняется, чтобы снять с себя одежду, а потом он принимается и за Дамиано. Делает это быстро, небрежно, потому что времени думать у него совсем нет, мозг сейчас не соображает. От Давида пахнет едкими духами, кажется, женскими, он любит и такие использовать, постоянно таскает их у Вик, а Итан обожает этот аромат, он наклоняется вперёд, сильнее втягивая его носом, приподнимает парня, снимая с него рубашку. Наверное, лежать на капоте — холодно, но Торкио надеется, что это лишь будет создавать приятный контраст. Так и происходит. Давид пытается слегка успокоиться, потому что его всего трясёт, а Торкио не помогает: сжимает ягодицы, разводит их в стороны, вводит внутрь палец. Насухо. Дамиано был растянут с утра, так что особого дискомфорта это не приносит, но это грубо — именно так, как нравится Давиду, и он хочет ещё, ему срывает крышу, парню нужно намного больше, можно сразу два пальца, а лучше три, можно вообще без всех этих прелюдий, и плевать, что это небезопасно и приведёт к плохим последствиям, сейчас он лишь ужасно сильно желает почувствовать что-то в себе. Хорошо, что рядом есть благоразумный Итан, который не допустит этой его импульсивности. Дамиано толкается назад, но получает по правой ягодице предупреждающий удар. Никакой самодеятельности. Он полностью в руках Торкио. Тот сам решит, как его мучить. Всё это ещё сильнее заводит. Давид стонет, упирается лбом в прохладный металл и расслабляется, давая пальцу Итана быстро двигаться внутри. Второй долго ждать не приходится. Торкио понимает, что ещё чуть-чуть и сам не выдержит. Он наклоняется, оставляя поцелуй на спине. Теперь ему это делать можно, Дамиано разрешает, доверяется, позволяет. Пальцы как можно сильнее расходятся в стороны, раздвигая упругие стенки, Давид срывает голос. Ещё. Ему нужно больше, он опять подаётся назад, будто специально подставляясь под вторую ладонь Торкио, строго контролирующую и карающую его самодеятельность. Как же ему это сносит крышу. Такой властный Итан, грубый и жёсткий по отношению к нему, но всё равно сильно любящий. — Лежи смирно, — приказывает барабанщик, продолжая растягивать его уже тремя пальцами. Давид что-то нечленораздельно бормочет, и Итан отстраняется от него, покидает тело, отходит. «Куда?» — хочется кричать Дамиано. Торкио приближается к одежде, доставая смазку, выливая немного себе на ладонь, растирая по члену. Входит Итан плавно одним движением, сразу же начиная толкаться, и это именно то, что нужно, теперь он уже не сопротивляется тому, что Дамиано сам подаётся навстречу. Поза очень удобная, чтобы вбиваться в чужое тело быстро, но Торкио замедляется, специально мучая их обоих, ну, в первую очередь Давида, конечно. — Сука, Итан, быстрее, — требует парень, барабанщик его не слушается, разворачивает его голову на бок, наклоняется так, чтобы Дамиано смог его видеть краем глаза. — Не охуел ругаться тут?! — возмущается он, замечая на губах Давида улыбку. Он чувствует этот тон, Итан начинает закипать, и сейчас ему не поздоровится, ой как не поздоровится. Торкио смазано целует его в щёку, прибавляет темп, втрахивая в эту поверхность с каждым толчком всё сильнее и сильнее. Для Дамиано слишком много ощущений, но он ненасытный и требует ещё каждым своим стоном, словом и вздохом. Итан не останавливается, пытаясь дать ему всё желаемое. Звуки шлепков кожи о кожу практически не слышны, потому что в ушах только пульс стучит. Давид не чувствует своё тело, оно полностью наполнено наслаждением, так же как и голова, все мысли до единой. Итан дарит ему самые чудесные мгновения, и он обязан потом как-нибудь отплатить этому парню, потому что Дамиано правда хочет показать тому, насколько он для него важен. Толчки становятся хаотичнее и опять замедляются. Вокалист чувствует чужую руку на своём члене, и она сжимает его у основания, не давая кончить, видимо Итан решается прямо хорошенько на нём отыграться. На плечах опять появляются поцелуи и даже несильные укусы, Торкио наклоняется, облокачивается на него, входит до упора, вжимается всем телом, слишком близко и так охуенно приятно. — Пожалуйста, — просит Давид, ему нужны движения, нужно, чтобы Итан довёл его до оргазма, чтобы делал хоть что-то, а то сейчас ждать невозможно. Торкио вновь срывается на быстрый темп. Вся его выдержка летит к чертям, потому что Дамиано умоляет его и он не может противиться этому голосу. Давид кричит, трясётся в чужих руках, когда пальцы Итана, начинают невесомо бегать по его члену. Слишком хорошо. Вокалист приподнимается, отрываясь от капота, запрокидывает голову, как раз для того, чтобы Торкио вцепился ему в волосы и дотрахал наконец. Барабанщик двигается ещё несколько раз и изливается, чувствуя, как вокруг члена сжимается Дамиано, который тоже испытывает оргазм. Они приводят дыхание в норму. — Ещё раз будешь мне мешать на интервью, и я трахну тебя прямо там на кресле, на глазах всех тех людей, с которыми ты пытался флиртовать, — шепчет ему Торкио. Дамиано хрипит, потому что голос уже сорван от стонов. — Я специально сделаю это снова, и только попробуй не выполнить своё обещание, — шепчет он улыбаясь. Итан тяжело вздыхает, покидая чужое тело и принимается одеваться. Хочется показать Дамиано, что он обижен, возмущён, уйти, оставить его одного здесь, но Торкио понимает, что весь гнев давно прошёл да его толком и не было то. Итан наблюдает, как Давид поднимается с капота и на трясущихся ногах идёт к одежде. Барабанщик достаёт ключ от машины, он всегда носит его с собой на всякий случай, мало ли понадобится. Итан открывает автомобиль, кивает Давиду садиться на переднее сидение, сам сначала распахивает дверь, заводится, выезжает, запирает за собой и жмёт на педаль газа, выруливает на дорогу. Дамиано с интересом смотрит на Торкио, а тот несётся вперёд по шумной оживлённой автостраде. Итан расслабляется, его руки слегка дрожат после оргазма, наверное, в таком состоянии нельзя садиться за руль, но сейчас плевать. Дамиано смотрит на дорогу и на барабанщика, а тот гонет непонятно куда, просто наслаждаясь этими мгновениями и человеком, сидящим рядом. Давид прибавляет звук на радио, там играет какая-то рок-композиция. Они оба чувствуют полную свободу и счастье. Итан катается целый час, а потом возвращает машину в гараж. Теперь о капоте у него только самые лучшие воспоминания. Парни возвращаются через пол города в квартиру Торкио, Дамиано остаётся у него на ночь, как обычно, и перед самым сном шепчет в полудрёме. — Надеюсь, ты не злишься сильно на меня, Итан. Прости, — Давид извиняется, у барабанщика лишь губы расходятся в улыбке. — Надеюсь, у меня получилось дать тебе то, что ты хотел, — Торкио смотрит ему в глаза. — О да, — Давид вздыхает, — Ты у меня самый лучший. Дальше слышатся комплименты, и признания в любви, и множество поцелуев. В этот момент они практически адекватные люди, находящиеся в здоровых отношениях, и это прекрасно, а завтра, завтра Дамиано опять найдёт способ, как добиться своего, и Итан, принявший уже давно эту игру, продолжит его учить хорошим манерам.