Злодей: Его судьба

      — ОГОНЬ! — чека с наруча слетает в одно мгновение и мощнейший взрыв бьёт прямо по Всемогущему, практически поглощая его, а отдача больно отдаёт в плечо, едва ли не выбивая кость. «Твою мать, больно!» — Изуку изо всех сил перебарывает желание прикоснуться к руке и, едва заметив удирающего Бакуго, тут же использует Овердрайв на ногах, поднимая себя в воздух, а затем скидывает пустой наруч, используя теперь руки для движения на манер Кацуки. — Беги, идиот!       Изуку вспоминает свои тренировки с Раппой и достаточно быстро подстраивается под скорость беты, двигая себя с помощью коротких, но мощных импульсов. Разумеется, что практически сразу омега ощущает на себе достаточно очевидный взгляд красных глаз, но старательно выкидывает все мысли о брате из головы, стараясь сосредоточиться на побеге. «А если он быстро очухается? Я быстрее Кацуки смогу вступить в бой. Но смогу ли я заметить? — Изуку старается не морщиться от боли в плече и забыть хотя бы ненадолго о ней. — Может, мне рискнуть и использовать Полную мощность? Пяти минут мне хватит, пусть я и подойду вплотную к своему лимиту. Я смогу атаковать Всемогущего и сдержать его хотя бы немного, а Кацуки сбежит. Может, мне стоит использовать ноги и просто взять Бакуго за руку? Что же мне делать?!»       — Может мне…       — Если он нас догонит, я кину тебе второй наруч и ты опять взорвёшь этого ублюдка, — отрубает Кацуки, на его лице пот и кровь, смешанные друг с другом, его глаза горят ненавистью и злобой и он крепко сжимает зубы. «Он тоже не понимает, что делать, » — омега приходит к самому очевидному выводу и коротко улыбается, радуясь, что всё также может читать друга как открытую книгу.       — И? Что дальше?! — Изуку мгновенно реагирует на появление Всемогущего, делая руками импульс перед собой и моментально оказывается немного позади. Он видит, как Кацуки замахивается рукой с наручем, чтобы взорвать чёртового злодея. — Чего такие удивлённые?! — Всемогущий бьёт точно — последний наруч рассыпается осколками, едва кулак мужчины касается его.       — Полная мощность! — в отчаянии кричит Изуку и ощущает, как плазма в одно мгновение высвобождается из его тела, окутывая его в трескучую синевато-белую броню, стреляя молниями во все стороны. — Сдохни! — снова у него меняется голос, но омеге на это плевать. Он высвобождает из рук и ног Кнуты в сторону злодея, моментально сковывая его и прожигая геройский костюм. Под парнем плавится остов машины, металл и пластик сразу же испаряются, воздух пропах озоном. — Беги, Каччан!       — Очень горячо! — сила Всемогущего даже с утяжелителями чересчур велика, он всё рвётся к бете, пытаясь достать его, но впивающаяся в кожу плазма, молнии, которые бьют с разных сторон, мешают ему двигаться. «Изуку, мальчик мой, ты хочешь умереть ради победы на экзамене? — Тошинори сжимает зубы, делая первый шаг. Он чувствует, что лимит юноши близок. — Я не дам тебе этого сделать!» И мужчина, рыча от боли, хватает руками все плазменные кнуты. — Техасский удар! — и он бьёт изо всех сил, используя эти кнуты как чёртову пращу, чтобы метнуть Деку вперёд. Юноша с криком пролетает вперёд, сразу же теряя плазменную броню, и врезается в муляж школьного автобуса, сминая середину. — Пора вас в землю закопать, ребята! — одновременно с его словами по громкоговорителю передают, что Шото и Момо победили Айзаву. — Не время прохлаждаться! — в одно мгновение злодей догоняет Кацуки, швыряет его в чёртов автобус рядом с Изуку, а затем столь же быстро подлетает, придавливая попытавшегося встать бету ногой к земле, а омегу хватает за руку, поднимая из корпуса транспорта. — Не сопротивляйтесь. Вы всё равно не сможете мне ничего сделать. Пора вас закопать в землю, ребятки.       «Он слишком силён для нас. Для меня. Я ничего не могу сделать, — ответил Изуку смотрит на Всемогущего взглядом загнанной жертвы, совсем не понимающей что же ей делать. Он близок к панике, близок к тому, чтобы потерять контроль над собой. — Он — абсолютная Сила. Но ведь я должен спасти нас! Даже против Чистой Силы есть своё противоядие. Как мне быть? Я исчерпал свой лимит до конца. Что мне делать? Что?»       — К чему это лицо, юноша? — Всемогущий, конечно, максимально сосредоточен во время боя и потому сразу замечает малейшие изменения. — Неужели так выглядит лицо героя, который хочет всех спасти? Жалкое зрелище, — усмешка злодея пробирает до костей, а затем Изуку ощущает как же сильно давит ментально Всемогущий. Конечно, омега имеет хорошее ментальное поле, способное выстоять даже против альфы, но бывший кумир — совсем иное дело. Кажется, что его поле сильнее, что оно способно просто раздавить. — Если ваш план состоял в том, чтобы отбросить меня максимальным взрывом и проскочить к выходу, то он не удался. Второй раз я на эту уловку не куплюсь.       Чувства омеги буквально вопят об опасности. Всё внутри Изуку буквально бьётся в истерике от угрозы со стороны злодея. Ему кажется, что первобытные инстинкты прорвутся наружу и он то ли разрыдается, то ли ещё что-то сделает, что уничтожит его как героя. Паника мгновенно одолевает его и, кажется, что выхода из ситуации нет, что они проиграли.       «Не смей сдаваться! Борись до конца! Эта причуда дана тебе не для того, чтобы ты сдался! — юноша не понимает, то ли он себе это говорит, то ли чей-то, очень знакомый, голос пробудился. — Сражайся! Покажи свою ярость! Покажи свою борьбу!»       — Я не проиграю! — срывая глотку, кричит Изуку и мгновенно применяет Овердрайв на ногах, практически выворачивая свою руку в ладони Всемогущего и наотмашь нанося удар на высокой скорости носком ботинка прямо в лицо злодею.       — Ха! — Тошинори едва успевает заметить внезапную атаку, как достаточно увесистый ботинок омеги врезается в его лицо, едва не ломая нос, мужчина, не успевая оценить ситуацию, отшатывается и рефлекторно отступает назад, пытаясь защититься от новой атаки. «Чёрт! Он решил вывихнуть руку ради атаки?» — Всемогущий сразу же наносит ответную атаку по омеге, но ему не хватает каких-то жалких секунд — яркий поток синевато-белой плазмы в одном мгновение преодолевает расстояние между ним и учеником и, буквально, врезается в его руки и лицо, пытаясь выжечь хоть что-то. — Горячо! Горячо! Горячо!       — Каччан! Беги! — Изуку, наконец, упирается ногами в асфальт, направляя обе руки с Потоком прямо на лицо бывшего кумира, продолжая высвобождать высокотемпературную плазму. Конечно, она не задержит Символа Мира надолго, но пока злодей бросает все силы на сопротивление такой атаке, у Кацуки, быть может, есть шанс спастись.       Бакуго, мягко говоря, в полном охреневании смотря на Изуку, который нещадно пытается сжечь Всемогущего, не находится слов, чтобы возразить. Он понимает, что должен бежать, но чёртово желание защитить своего омегу не даёт ему и двинуться с места. Бета слышит, что нерд кричит ему о побеге, видит, что Изуку старается изо всех сил, сдерживая Всемогущего. И внезапно понимает, что ему надо делать. Бакуго мгновенно подбегает к Деку, хватает его за руку, отчего омега почти сразу прекращает атаку.       — Сдохни! — и Кацуки с помощью взрыва запускает ещё не успевшего ничего сообразить омегу в воздух, прямо в сторону ёбанных ворот.       — Нью-Гэмпширский удар! — не проходит и полминуты после запуска задрота в полёт, как Всемогущий, корчившийся до этого от плазмы, пролетает мимо него задом наперёд в сторону Деку.       — Твою мать, — Кацуки мгновенно взлетает в воздух с помощью взрывов, пытаясь успеть на выручку чёртовому задроту, но Всемогущий куда быстрее. Кацуки видит как ёбанный Символ Мира врезается своей громоздкой задницей в спину Деку, как омега падает вниз и уже не встаёт. — Наручи мне нужны, чтобы выдать максимальный взрыв без особого риска, — Бакуго быстро догоняет Всемогущего, уже разворачивающегося в воздухе. — Но я был глупцом, — Кацуки кидает одну из гранат в ёбанного героя и тот тут же спешит закрыться руками от взрыва. — Ведь если я не буду рисковать, мне твою задницу не надрать! — и бета складывает руки перед собой, создавая эдакую мини-версию Заряда Гаубицы. — Вперёд, Деку!       Изуку тяжело встать. Его тело болит до сранных звездочек в глазах. «Будет чудом, если Всемогущий не сломал мне там ничего», — омега стонет от неистерпимой боли, но встаёт на ноги, пошатываясь. Нет сил применить чёртову Плазму, нет сил хоть как-то себе помочь. «Один раз использовать Овердрайв и я смогу сбежать, — юноша идёт, едва ли не спотыкаясь об разбитую дорогу. Он бросает все силы на то, чтобы просто двигаться, чтобы практически ползти в сторону спасительного выхода. — Всемогущий не сможет меня игнорировать, ведь я ближе к цели.» Где-то позади раздаются мощные взрывы Кацуки, пытающегося из последних сил сдержать Символ Мира, а Изуку непозволительно медленно идёт к выходу. «Чёрт, чёрт, чёрт! Хотя бы один рывок с помощью Плазмы! Один чёртов рывок! Давай же! — омега пытается выжать из себя хоть чуть-чуть Плазмы, но причуда не поддаётся, она отказывается функционировать, будто бы понимая последствия, будто бы она — отдельный элемент в его теле, имеющий свою волю. — Пожалуйста! Хоть немного! Хоть на один рывок!»       Кацуки замечает, что противник бросается к Изуку, намереваясь того окончательно вырубить и стремится тут же наперехват, надеясь, что у чёртового ботаника получится. Бета позволяет себе мощные взрывы, догоняя учителя прямо рядом с Деку, когда Всемогущий замахивается для мощного удара. «Блять! — удар злодея приходится прямо по бете, практически по голове и он чувствует как внутри что-то ломается, как во рту появляется металлический привкус. — Блять.»       — Усни, Бакуго, мой мальчик. А заодно прихвати с собой в сон свои суицидальные порывы.       Кацуки ощущает рядом с ртом ладонь ёбанного злодея, чувствует, что одна рука свободна. «Ты попался, ублюдок».       — Как твой учитель, я волнуюсь, что это не оставит тебя без травм, — Бакуго противно слушать эти слова типа заботы, ведь этот всемогущий Ублюдок поставил их в такое положение, что они с Деку должны использовать свои способности на ёбанный максимум.       — Быстрее беги, чёртов задрот! — Кацуки хватает Всемогущего за руку, прижимающую бету к земле. — Если придётся вывернуться и согнуться в ёбанный крендель для победы, то я так и сделаю! — Бакуго видит удивлённый взгляд сранного злодеюки и пытается улыбаться. — Если думаете, что даже такая мелочь для меня — слишком, то почему я тогда ещё могу двигаться?! — и он со всей силы кусает противника за руку.       Изуку понимает, что Каччан сейчас практически на последнем издыхании. «Я должен спасти его, я должен! — он останавливается, вспоминая то чувство, когда активировал Полную Мощность. — Я не могу бросить его. Я не могу. Я не брошу. — Изуку всё же активирует Плазму, покрывает ей руки и ноги. — Мне нужна идеальная победа!» И Изуку, преодолевая адскую боль в спине, разворачивается на месте и бросается в последнюю атаку.       — О! Я о тебе не забыл, Изуку, мой мальчик! — Всемогущий видит как на него несётся отчаянно улыбающийся омега, видит сверкающую плазму на его руках и ногах.       — Когда становится страшно и наступают смутные времена, — юноша держит свою улыбку перед самым опасным врагом, — вы встречаете эти проблемы с улыбкой на лице! Пожалуйста, отвалите от него, Всемогущий! — и, направляя часть Овердрайва на разгон кулака, Изуку наносит удар прямо по лицу злодея, хватаясь за Каччана и лишь на мгновение убирая Плазму, чтобы оттолкнуться от земли и в последний раз придать себе ускорение Овердрайвом на максимальной мощности и едва не закричать от того, что ноги получили ожоги едва ли не второй степени.       «Он отрубился, — Изуку пытается хоть немного извернуться в воздухе так, чтобы приземление было более или менее мягким и чтобы Кацуки не шибко ударился. — Если Всемогущий снова нападёт, то нам ничего не поможет.»       Однако, злодей не появляется даже перед самыми воротами. И потому юноша прижимает к себе Кацуки и они в обнимку падают на спину застонавшего от очередного витка боли омеги и тот, конечно, практически сразу отрубается.       «Мы победили».

***

      Киото — очень древний город. Почти каждая его улица, каждое его строение могут поведать очень интересные истории, например, периода Сэнгоку Дзидай, когда вся Япония полыхала пожарами бесчисленных воин гордых даймё, желавших урвать свой кусок власти. Раньше Киото был под властью могущественных сёгунов из рода Асикага, которых затем сменил род Токугава, установив в стране мощную централизованную власть. А теперь древним и красивым городом, украшенным многочисленными храмами, замками, садами и синтоистскими святилищами, владеет достаточно могущественный преступник, видимо, возомнивший себя сёгуном Киото.       Шигараки крепко держится за спинные отростки Гнева, пока ному скачет за Бензопилой по крышам домов всё дальше и дальше от исторического центра древнего города. «Мне кажется, что я обошёлся бы одним Гневом. Его набор причуд, конечно, не такой, как у некоторых высших ному, но его одного достаточно для того, чтобы я мог без всяких помех сразиться с Кальцтизером, — Томура всё-таки выпросил у Мастера кое-какую информацию о квирке врага и она не слишком порадовала. — Его квирк называется просто и понятно — Платина. А это значит, что он, потенциально, имеет огромные возможности для атак на всех дистанциях. Также, скорее всего, каждая его атака будет смертельной. Что же есть у меня? Распад. И его я могу использовать в самом близкой близости с противником, что вообще ни разу не круто. Была бы у меня ещё одна причуда из арсенала Мастера и я был бы немного больше уверен в своей победе. Однако, у меня есть кое-что иное», — Томура прикасается к небольшому шприцу-инъектору с содержимым внутри него и еле заметно улыбается, надеясь, что эта штука ему поможет.       Слева мелькает величественный храм Киёмидзу-дэра, с которого открывается прекрасный вид на современный Киото. Шигараки тесно знаком с этим храмом, пусть ни разу в нём не был — когда он ещё был подростком, то часто посещал традиционный театр кабуки и кукольные театры бунраку, где наслаждался представлениями по сказкам «Мальчик Иссумбоси» и, например, «Страна Брахмы». Ещё у него есть где-то в личной библиотеке сборник «Новые и старые повести», посвящённый Киёмидзу-дэра, вернее, чудесам этого храма. И, честно говоря, может, по своей наивности или безграничной самоуверенности, Шигараки ощущает себя персонажем одной из повестей, в которой бедная девушка, благодаря молитвам монастырской бодхисаттве Каннон, получила счастье, богатство и хорошего мужа. Нетрудно догадаться, кем же себя ощущает Томура. Изуку, вне сомнения, достоин хорошего мужа.       Едва Киёмидзу-дэра скрывается позади и оба ному с крыш прыгают на железную дорогу, пользуясь тем, что сейчас поезда в Киото не ходят из-за аварии на путях где-то под Ритто. Вероятность того, что их троицу заметят достаточно невелика ещё из-за наступающих сумерек и скоростью, с которой они передвигаются по крышам и теперь уже по железнодорожным путям. К тому же, их теперь окружает достаточно густой лес, в котором в такое время суток точно не должно быть никого.       — Томура, — отрывисто произносит Гнев, вместе с Бензопилой немного замедляя скорость, — наши враги находятся в торговом центре «Ракто» у станции «Ямасина» и отеле «Санраку» рядом с этим торговым центром. Кальцтизер сейчас пребывает в отеле после поездки в США. Я думаю, что будет правильно, если я атакую торговый центр этих ублюдков, чтобы отвлечь внимание на себя, а ты с Бензопилой начнёте поиск босса в «Санраку».       — Согласен. Чем меньше нам с Бензопилой придётся убить неписей, тем больше сил будет на битву с главным боссом, — Шигараки прекрасно понимает их и так не слишком приятную расстановку. Однако, его смущает лишь одно — Гнев. Если тот стянет на себя почти все силы бандитов, то выживет ли он? Потеря Ному во время вторжения в ЮЭсДжи от руку Всемогущего и инцидент в Хосю доказали, что ному далеко не бессмертные и что их нужно беречь. Конечно, Томура знает, что у обоих его питомцев есть суперрегенирация, которая не даст им просто так умереть, но что, если у Кальцтизера есть такие козыри в рукаве, которые покроют это? Разумеется, подобные козыри сложно представить, но они вполне могут существовать и тогда исход битвы очевиден.       Слева что-то мелькает вновь и Томура как-то запоздало понимает, что они уже в другом районе Киото, а именно, в районе Ямасина. Здесь-то и обитает группировка Кальцтизера, которая крышует весь город. И они, очевидно, не боятся, что кто-то посмеет напасть на них. Альфа, пока заметное слева сияние не скрылось, наконец, понимает, что же он там видит — большую статую Бога Войны Бисямона, рядом с которой располагается и храм в его честь — Бисямон-до. «Добрый знак, » — подмечает Шигараки и замечает, что оба ному поворачивают, видимо, в сторону цели. Они замедляют свой бег и Томура, предвкушая кровавую бойню, снимает перчатки.

***

      Бензопила немного отстаёт от Шигараки и Гнева и немного меняет траекторию своих прыжков, чтобы напасть из другого, более лакомого места. «Гнев предупреждён. Это хорошо, иначе Шига меня потом обнулит на атомы. Да и похуй, если честно! — ному цепляется молотом за здание, направляя себя чуть левее основного маршрута, а потом бьёт ногами в стену, надеясь, что та не развалится, и летит к низкому зданию с какой-то вывеской, которую он не успевает прочитать. — Прости, Шига-тян, но сам Хозяин разрешил мне действовать самостоятельно. Я этих выблядков ненавижу, я слишком долго жил у них как ёбанная секс-кукла для их грязных хуёв. Увы, Томурчик, даже моя ебучая причуда не остановила этих тварей, — Бензопила открывает пошире рот и металлический кляп, провернувшись под давлением воздуха в трубках, державших его, впрыскивает в рот ному горько-сладкую смесь, впрочем, тут же проглоченную без остатка, и затем, когда трубки въезжают в шлем, отваливается, падая куда-то вниз. — О, да. Может, мне отрезать их члены и сожрать? А, может, разбить к херам их яйца? А перед этим выпытать имена их партнёров и детишек с адресами? Или же просто выпотрошить их? Ах, тупенькой омежке, то есть, мне, нужно это обдумать.»       Ному постепенно отращивает четыре руки-бензопилы на спине, а также руку-дрель как дополнение к молоту. Сверху раздаётся тихий щелчок — створки шлема соединяются, полностью защищая его мозг. «Раньше мой квирк назывался коротко и просто — Бензопила. Мои руки превращались в бензопилы, когда я активировал причуду. Всего две бензопилы, но какая мощь! — омега улыбается, вспоминая своё прошлое. — А различные акробатические приёмы позволили мне быть максимально гибким на поле боя. Прыжок и я уже обнимаю ногами за шею какого-нибудь ублюдка, опуская одну из своих бензопил, вскрывая его черепушку как гнилой арбуз, купаюсь в его крови, ощущаю на лице кусочки его мозга, чувствую тёплую кровь на своих губах и продолжаю погружать бензопилу как можно глубже, чтобы все внутренности врага превратились в клубничный джем, который потом растечётся вокруг его холодного трупа».       Оттолкнувшись от очередного здания, ному набирает нужную высоту, примерно, на уровне пятого этажа отеля. Он помнит, что на пятом этаже располагаются комнаты отдыха для бандитов, в которых те проводят большую часть своего свободного времени. «Их будет много. Очень много, — ному видит здание отеля, прыгающего с его крыши Гнева в сторону ТЦ и, конечно, нужное окно. — И они все мои! Хотя, Шигараки, конечно, тоже устроит мясорубку! — ному группируется, заводя пилы и дрель, воздух наполняется запахом бензина, рёвом пил и грохотом дрели. — О да!»       — Герой ёбанного Ада здесь! — восторженно крича, Бензопила пробивает окно, влетая в большую комнату, обставленную всяким дорогим дерьмом. Он приземляется прямо на дорогущую плазму, разбивая её к херам своими ногами. Ному осматривается сквозь щели шлема, довольно лыбясь от взглядов почти двух десятков бандитов, не до конца понимающих что нужно делать. Взгляд Бензопилы останавливается на двух омегах, стоящих на коленях перед диваном, на котором сидят двое достаточно мощных альф лет сорока со спущенными штанами и, разумеется, прекрасными стояками. — Что? Я пришёл вас всех убить! — орёт ному и, не давая бандитам и секунды на реакцию, бросается к омегам, хватая их за шеи двумя руками, а дрелью и молотом со всей дури нанося точные удары по паху ёбанных альф. Бензопила с наслаждением ощущает, как дрель, яростно рыча, сверлит дырку в паху срывающего глотку и дёргающегося альфы, смешивая в кровавую кашу его драгоценные яйца, кишки и кости. Молот, конечно, нужного ощущения не даёт — мощный удар просто ломает нахер тазовые кости и раздавливает яйца, но ному не успокаивается — он быстро погружает оба инструмента глубже, разрывая плоть двух ублюдков и резко дёргает на себя, перекидывая альф.       — Нападение! Нападение! — истерически вопит один из омег и Бензопила со всей силы бьёт им в стену, мгновенно разнося его глупую светлую головушку и забрызгивая кусочками мозга, костями и кровью несколько портретов Гоголя, Ремарка и репродукцию Моны Лизы.       — Вам всем пизда! — ному выбрасывает ненужное тело омеги, сильнее сжимая второго, который даже не пытается рыпаться. Бензопила бросает с дрели и молота мёртвых альф вперёд, на двух каких-то полоумных с катанами, а затем бросается влево, замечая там ещё одного поехавшего уже с пистолетом. Звучат выстрелы. — Малыш! Ты такой наивный! — пули девятого калибра отскакивают от прочной шкуры ному и тот в одно мгновение обрушивает на врага бензопилу, разрубая его пополам. Воздух наполняется ядрёной смесью запахов крови, говна и бензина. — Давайте! Давайте! — Бензопила перемещает нормальные руки назад, чтобы немного обезопасить то орущего, то мычащего омегу и бросается в атаку на двух катанщиков, уже успевших очухаться.       — Лезвия! — слышится справа и ному с лёгкостью ломает бензопилами катаны, мгновенно разворачиваясь и отбивая дрелью атаку уже от квиркованного противника.       — Как же мне весело! — Бензопила бьёт молотом по квиркованному, заставляя того отступить и тут же вгрызается зубами в не успевшего отскочить соперника, буквально выдирая из его шеи кадык и без промедления глотая. Противник кричит, но Бензопила лишь ухмыляется, отрубая его соседу голову и вновь вгрызаясь в шею и уже перекусывая позвонки, хрустящие на зубах как сухарики с икрой. — А у вас пива не будет под такую закуску? — ному бросает бедного омегу в стену, избавляясь от груза, и атакует уже квиркованного, разламывая его лезвия непонятной формы своими бензопилами. Позади раздаются отрывистые звуки дробовика. — А вот и пиво! — Бензопила мгновенно отпиливает руки врага, а затем располовинивает его снизу вверх. — Привет, пупсик! — очередной выстрел и дробь просто отскакивает от шлема. Ному в один прыжок оказывается рядом с щупленьким бетой, пытающимся перезарядить оружие, а сзади на ному обрушиваются удары битой. — Да какие же вы настырные! — он наотмашь бьёт пилами позади себя, тут же слыша истерические крики, а затем молотом выбивает дробовик и быстро опускает дрель прямо в открытый рот пытавшегося закричать парня. Зубы юнца ломаются о сверло, пищевод, трахея, всё, что встаёт на пути у сверла накручивается на него, мгновенно превращаясь в кашу.       — Ублюдок! Ублюдок! Ублюдок! — кто-то кричит позади и опять грохают выстрелы из очередного дробовика.       — Я не отрицаю! — ному кидает бету в нового стрелка и тут же бросается в атаку на ещё каких-то квиркованных бандюков. Он даже не пытается понять, что у них за причуды. Он просто атакует, рубя бензопилами их защиту. — Я хочу больше! Больше! Больше! — Бензопила не замечает как врагов становится больше, с каждым убитым ублюдком рядом с ним появляется новый. И каждый старается его убить. Удары по шлему сыпятся один за другим, кто-то пытается удержать его за дрель и молот, но бензопилы всегда находят жертву. — Давайте больше!       Врагов становится так много, что ному вынужден стоять на месте. Он размахивает бензопилами, дрелью и молотом, сокрушая каждый раз нового противника. Он весь покрыт кровью, по его гладкой шкуре сползают кишки, мозги, говно, лёгкие, почти все части тела человека. Но он одурманен этим. Он с наслаждением ощущает каждый раз эти прекрасные запахи, наслаждается ими и, порой, жрёт то, что скользит по нему или что оказывается в пределах досягаемости его рук. Ному с огромным удовольствием проглатывает желудок располовиненного омеги, в котором раньше была сперма какого-то беты, наматывает себе на шею кишки альфы, не успевшего опорожниться и рубит, рубит, рубит новых противников.       — Пусть от вашей крови пахнет спермой и дерьмом, но пока я её хлебаю, я будто клубничный джем наворачиваю! — и жуткий смех ному заглушает не менее пугающий рёв бензопил.

***

      Томура, продолжая стоять на крыше отеля, смотрит, как Гнев с помощью огнемёта изо рта врывается через крышу ТЦ, падая прямо на головы врагам. Спустя несколько секунд до Шигараки доносятся крики, стрельба и хохот Гнева. «Если Бензопила сдохнет до столкновения с главарём, я попрошу Мастера воскресить его и убью уже сам, — альфа оглядывает крышу, замечая три большие вентиляционные коробки, столбы для размещения оборудования связи, а также пару небольших выходов с последнего этажа. — Скорее всего, эвакуационные. Вряд ли там стоит охрана, учитывая, что Бензопила фармит горы трупов.» Томура подбегает к ближайшей двери ярко-красного цвета, закрытой, очевидно, изнутри, раз снаружи только ручка без замка. Альфа прикладывает руку к ней, активирует Распад и преграда мгновенно превращается в сероватую пыль.       Позади уничтоженной двери просто спуск вниз, на последний этаж, состоящий из деревянных перил и простых бетонных ступеней. Никаких тебе средств сигнализации или каких-то ещё мер безопасности, что немало удивляет парня, быстро спускающегося вниз. Конечно, на самом этаже возможные камеры, но, думается ему, что они будут муляжами. «Даже не знаешь, чего ожидать, — Томура оказывается в коридоре и практически сразу понимает, что крайне ошибался в своих суждениях. — Блять, ему походу не жалко своих людей». Перед парнем не менее четырёх достаточно габаритных мужиков, охраняющих лестницу вниз и коридор между, видимо, гостевыми комнатами. Вооружены они, конечно, серьёзно, но всяких супергигамегабурренгурренпушек у них не видно, всё в пределах разумного. «Стелса не получится, да и нахер надо. Буду играть по их правилам, иначе не стать гейм-мастером,» — не мешкая, Томура быстро добирается до первых двух охранников и касается их затылков руками, разрушая их тупые бошки. И, едва они падают со звуком мешка набитым дерьмом на пол, парень тут же подбирает у первого пистолет, а у второго пистолет пулемёт, тут же скрываясь за стеной, пока двое оставшихся орут в рацию, что на этаже трупы.       «Мастер учил меня обращению с огнестрелом. Точнее, не он, а его помощник Гиран, — Шигараки немного поправляет руку Отца, чтобы удобнее было целиться, прислушиваясь к шагам в коридоре. — Так, это, кажется, китайский CF-05. Значит, если эти тупицы зарядил оба магазина, то у меня семьдесят патронов, охуенно, — парень поджимает пальцы так, чтобы удобнее держать оружие, а затем переключает режим стрельбы на короткие очереди. — Погнали!»       Он показывается из-за угла и на звук шагов даёт первую короткую очередь, отдача неприятно бьёт в руки, а ствол слегка ведёт с непривычки. Кто-то падает. И альфа быстро выскакивает из-за укрытия полностью, замечая, что раненный говнюк держится за ногу и стонет, а второй кричит в рацию об огневом контакте и целится пистолетиком куда-то в сторону Шигараки. «Давай, стреляй, ушлёпок», — реакция Томуры быстрее и он ещё одной очередью, правда, попавшей в броник, сбивает с ног напарника раненного, подбегает к ним и тут же давит их ментальным полем, не давая возможности очухаться и добивает их Распадом с двух рук в головы, после подбирает рацию одного из них и спешит к лестнице.       — Вы слышали? Наверху стрельба! Надо проверить наших! — говорит кто-то внизу, судя по голосу, это омега.       Томура сбегает на пролёт, замечает ещё несколько боевиков и тут же даёт пару очередей по переговаривающейся троице. Первым погибает омега — щупленький чувачок в самой обычной гражданской одежде мгновенно прошивается девятимиллиметровыми пулями даже слегка отскочив от переданной энергии в, так сказать, руки более высокого то ли беты, то ли альфы блондина.       — Детка! — в ужасе восклицает третий, явно альфа, кстати, достаточно смазливый, без оружия, видимо, квиркованный.       Шигараки стремителен. Он сбегает быстро вниз, уклоняется от неловкого удара альфы и разряжает в его тело почти что половину боезапаса пистолета-пулемёта, а затем бьёт им в голову беты, попытавшегося пырнуть Томуру в бок ножом.       — Нужно подкрепление! На нашем этаже враг! — кричит кто-то позади противника, но Шигараки пока не обращает на него внимание, отбивая оружием очередную попытку вогнать клинок меж ребёр, а затем лишь на пару секунд касается бока беты, мгновенно убивая его Распадом. — Чёрт, Аки! — Томура видит нового противника, ещё одного омегу и, не мешкая, разряжает оставшийся боезапас ПП в него, тут же разрушая в руке бесполезный ствол. Омежка просто не успевает скрыться и падает на зелёный ковёр с причудливым японским узором, покрывающий дорогой деревянный пол.       — Стой, ублюдок! — Томура едва успевает развернуться лицом к новым противникам и сразу стреляет из пистолета, разрядив половину боезапаса. — Огонь! Огонь!       Шигараки не думает прятаться. Он просто бежит на трёх бандитов, едва уклоняясь от беспорядочной пальбы, врезается в них и мгновенно разряжает в ближайшего оставшуюся часть обоймы. Его бьют в лице рукояткой пистолета, но Томура лишь безумно улыбается, хватая ударившего за руку и активируя Распад. Противник кричит, с трудом вырывает руку из захвата и его кровь брызгает на лицо Шигараки, отчего его улыбка кажется более жуткой. Альфа второй рукой хватает противника за шею, перелезает через труп, цепляется ногой за чей-то дробовик и они вдвоём катятся кубарем по лестнице. Распад снова не работает до конца и кровь опять попадает на Томуру, пропитывает его худи и джинсы.       — Убейте его! Убейте!       На Томуру, едва поднявшегося на ноги, набрасываются несколько разгневанных бандитов, ему плевать с ножами они или без. Он, слизывая с губ чужую кровь, кидается на них, давит своим ментальным полем и касается каждого Распадом, цепляется за всё, что может. Его бьют в лицо, по животу, альфа отвечает ударом кому-то по яйцам, уничтожает причудой его голову, едва блокирует атаку битой, шикнув от боли в руке, уничтожает биту и проделывает квирком дыру в груди противника, погружая руку в тёплую, почти горячую, грудь, вырывая трахею с пищеводом и кидая в кого-то. Снова кричат, его руки вязнут в плоти, на языке горчит пепел, ноги давят чьи-то яйца и руки. Запахи смешиваются в безумную смесь, одурманивающую его. Он сходит с ума от запаха крови, от блевотного запаха чьего-то дерьма, от плоти и крови, покрывающих его с ног до головы, от того, что чьи-то кишки практически скользят по его члену, возбуждая сквозь джинсы. Он сходит с ума от страха, от боли, от того, как кричат все эти ублюдки. Он утопает в их крови и плоти.       «Я — ёбанный Король Смерти!»

***

      Гнев отскакивает от очередной колонны и врезается всем своим немаленьким весом в очередного героя, пытавшегося остановить ному потоком огня. Раздаётся болезненный крик и Гнев наступает лапой на его пах, давя все кости и яйца. Достаточно молоденький герой кричит, бьётся в конвульсиях, пока на Гнева обрушивается шквал пуль из табельного оружия охраны.       — Умри, — ному открывает пасть, усеянную множеством крайне острых зубов, затем раздаётся звук, будто бы используют огнемёт и ревущая струя белого огня вырывается из его пасти, сжигая голову кричащего героя. Ному даже не смотрит во что эта голова превратилась — он отскакивает от трупа, легко уворачивается от потоков свинца и в прыжке снова высвобождает пламя, сжигая трёх охранников и магазин омежьего белья, в котором они прятались. Но не успевает ному повернуться, как в туловище врезается чья-то рука, покрытая молниями, впрочем, не наносящими никакого урона. — Глупец, — Гнев бьёт хвостом незадачливого героя, отскакивает, снося телом стенку с соседним магазином, прыгает под потолок и вновь атакует огнём очередного героя, в каком-то дурацком костюме, похожим на дизайном на одежду Камуи. Герою получается уклониться от белого пламени, но среагировать на скачок Гнева уже не выходит — ному бьёт отброса передней лапой в грудь, отбрасывая того в магазин ювелирки. Оттуда герой стреляет молниями, но промахивается, ведь Гнев практически сразу прыгнул с места в сторону выбежавших на его перехват двух охранников с дробовиками. На шее одного из них клацают зубы и монстр глотает свежую кровь убитого, хвостом отбрасывая второго, словно куклу, в стену.       В спину прилетает заряд молний и Гнев, наконец, обращает внимание на того героя. Бета стоит, его шатает, рука одна сломана, рыжие волосы окрашены кровью, геройский костюм изорван, а из носа течёт кровь. Он вновь атакует молниями, но Гнев ловко уклоняется в сторону, едва не поскальзываясь на плитке. Снова атакует огнём, слышится крик боли и, превращая плитку в крошку, ному налетает на кричащего от боли героя, накрывает его голову своей пастью и с удовольствием сжимает зубы, наслаждаясь как череп отброса раскалывается, как стекает кровь в рот, как ублюдок пытается брыкаться, стреляет во все стороны молниями. Наконец, голова лопает, как перезрелый арбуз, и ному проглатывает всё, что попало ему в пасть. Но внезапно в его тело бьёт что-то дико острое и ному просто с безумной силой отбрасывает в какой-то магазин. В коридоре, полном трупов, раздаётся смех.       — Не думал, что Все За Одного настолько труслив, — ному слышит металлический голос человека, поднимается на лапы и медленно выходит из обувного магазина, в который его отбросил враг, смотря на Кальцтизера. — Я так ждал его, а он подослал мне своих дрянных убийц. Жаль, — мужчина ростом почти под два метра, в ярком серебристом костюме с аккуратной платиновой брошь в виде девяти хвостов на лацкане пиджака. Лица противника не разглядеть — на его голове гладкая платиновая мазка с прорезями для глаз. — Сначала убью тебя, а потом и твоих напарников, — и, покрыв ноги и руки платиной, Кальцтизер срывается с местам, крошая плитку в пыль.       Гнев успевает лишь полыхнуть огнём в сторону врага, когда тот прорывается сквозь пламя, подпалив красивый костюм, и сшибает всем своим весом Гнева, впечатывая того в стену. Ному пытается сразу же укусить его за шею, но противник едва не пробивает шкуру коротким лезвием из платины, отражая атаку. Ному тут же атакует хвостом и передней лапой в туловище, сбивая противника, но практически сразу платина исчезает с его ног, перетекает под плитку на стене и оттуда острые спицы снова почти пробивают шкуру, вышвыривая монстра из углубления в колонну. Гнев пытается извернуться в полёте, но практически сразу в опасной близости от головы пролетает небольшое платиновое ядро, снося часть колонны. Ному разрушивший колонну своим весом, моментально вскакивает, прыгает вверх и опять атакует огнём противника. Но едва враг скрывается в огне из него же вылетает несколько острых пик, опять едва не пробивающих шкуру. Гнев не успевает приземлиться на лапы — из огня выскакивает Кальцтизер и наотмашь бьёт платиновым крюком по морде, надеясь попасть прямо в мозг. Мимо, но Гнев снова падает на плитку, снося собой чудом уцелевший ранее островок с мобильной техникой. «Надо отступать, — Гнев даже не пытается атаковать, он с разбегу прыгает на балкон верхнего этажа, а затем уже практически прямо в ту дыру, которую он проделал ранее на крыше и бежит как можно быстрее по скользящей поверхности к отелю, надеясь, что Шигараки и Бензопила уже закончили.       — Не уйдёшь! — в одно мгновение его подбрасывает очередная платиновая пика, выросшая откуда-то снизу, и Гнев едва успевает извернуться в воздухе, чтобы приземлиться на лапы. В последний момент он замечает непонятно как оказавшегося на крыше Кальцтизера, теперь полностью покрытого платиной. — Давай-как навестим твоих дружков! — бандит с места набирает большую скорость, врезаясь в Гнева и вместе с ним перелетая через улицу и пробивая стену отеля. Сознание ному на мгновение гаснет.

***

      — Да когда же вы кончитесь уже, ублюдки?! — рёв бензопил не затихает ни на минуту, они разрезают плоть уродов, крошат их кости, но враги не кончаются. Ному потерял уже счёт тому, скольких он убил. Однако, он замечает, что среди обычных преступников появляются полицейские, что, конечно, не хорошо, но что какой-то там Бензопила может сделать с этим? Правильно. Только убивать. — Умрите! Умрите! Умрите! — ноги скользят в крови, в плоти, в дерьме, облепляющих его со всех сторон. Удары от ублюдков не успевают затягиваться, как эти самые ублюдки падают замертво, распоротые бензопилами. «Мне нужно уйти отсюда, иначе они просто закидают меня трупами».       Ному делает первый шаг, его нога наступает на полумёртвого бандита, чьи кишки просто вывались из вспоротого брюха, нога проскальзывает вглубь раны, кроша кости. Ломается позвоночник. Вторая нога наступает на чью-то голову и та лопается как перезрелый арбуз. Кости впиваются в подошву, но не пробивают её. Ещё один шаг. Первая нога застряла в трупе, Бензопила тащит её, в то время как какой-то долбоёб бьёт прямо по шлему битой и сразу умирает от яростно рычащей бензопилы. Мертвец не хочет отпускать ногу, кожа прилипает к шкуре монстра, грудная клетка с превращёнными в кровавую кашу внутренностями, почти как рёбра тапка. Ному пытается пнуть ногой, но это так тяжело сделать, когда ты почти на половину завален трупами, а сверху ещё наседают разные ублюдки. «Давай! Двигайся!» — ненависть наполняет Бензопилу и он начинает махать во всех стороны своими бензопилами, рубя в кроваво-красную кашу всё, что находится рядом с ним. Ему плевать труп ли это или очередной живой бандит. Бензопилы работают на полную, как и дрель, уничтожая тела и облегчая ному движение. В воздухе пахнет парами бензина, кровью и гнилью. Бензопиле кажется, что он в каком-то наркотическом угаре, что всё ненастоящее и что это наркоманский сон. Но он рубит и рубит, двигается сквозь кровавую кашу и фрагменты тел. Ему хочется блевать от количества поглощённой крови. Но лишь ненависть не позволяет ему вывернуться на изнанку.       — Я — Герой Ада, чёрт вас всех дери! — дрель глохнет, не в силах переработать в больше. — Я ёбанный Герой Ада!       И в следующее мгновение где-то чуть левее раздаётся треска, потолок проваливается, а вместе с ним падает и сам Шигараки, весь заляпанный кровью, с кишками на шее и чьей-то рукой в зубах. Зрелище просто пиздец. Он применяет Распад на каком-то идиоте, пытающемся задушить его с помощью своих кишок и от тупицы остаётся только пыль да сранные кишки на шее. Сверху на Томуру падает ещё какой-то придурок с ножом, но альфа кое-как уворачивается от прямого удара, падает на полураспавшееся тело, тянется правой рукой к паху бандита и уничтожает почти половину тела несчастного. Руки Отца на лице Томуры нет.       — Шигараки! — Бензопила будто бы получает второе дыхание и пытается бежать к почти хозяину, разрубая всё, что попадается на пути. Кто-то прыгает на спину Бензопиле и пытается выдернуть дрель из плоти. Ному размахивает пилами, пытаясь задеть, но камикадзе слишком плотно прижимается и тогда ному бросается на спину, поджимая почти все инструменты к животу. Слышится треск костей. — Сдохни! Сдохни! Сдохни! — ному поворачивается к полутрупу и бьёт в голову ногами, раскалывая её и превращая даже не в кашу, а в кровавое пюре.       — Где Гнев? — Томура едва уворачивается от какого-то причудного, точнее, от ударов его перекачанных рук, а потом бросается под ноги, ударяя головой в живот. Противник сгибается, но Томура бьёт коленом в пах, а затем хватает голову бандита двумя руками, мгновенно убивая Распадом. — Где Гнев?       — Я… — но ному не успевает договорить, когда на верхнем этаже, откуда свалился Шигараки, вновь что-то рушится, а затем, пробивая остаток потолка, в кровавое мессиво сваливается сам Гнев, стреляя огнём куда-то наверх.       — Кальцтизер! — не успевает сказать ному, как сверху на него обрушивается закованный в платину человек, нанося мощные удары платиновыми кулаками прямо по мозгу.       — Томура! — Шигараки первый бросается на врага, кое-как перебравшись через очередной труп. Кальцтизер наносит очередной удар, чтобы Гнев не успел атаковать огнём, и тут же бросает в сторону Томуры платиновое копьё, но альфа падает вниз, избегая удар, а затем вскакивает, скользит по крови и всё же добирается до противника, почти сразу применяя Распад на левой руке ублюдка.       — А! — Кальцтизер тут же пытается рассечь шею злодея лезвием из правой руки, но на него сзади с диким рёвом обрушивается бензопила, высекая искры. — Блять, — из его спины моментально отрастает пика, ударяя в грудь ному, он поскальзывается, падает, но обрушивает на ноги врага сразу три бензопилы. — Сука! — в это время Шигараки едва не разрушает правую руку Кальцтизера, но тот выпускает в грудь альфы из своей груди пару коротких лезвий, заставляя противника отскочить в сторону.       И Гнев сразу же выпускает пламя, не боясь, что оно может навредить Бензопиле.       — Когда же ты уже поймёшь, что твои атаки на меня не действуют?! — Кальцтизер в бешенстве, гнев переполняет его, он чувствует внутри себя необузданную мощь, готовую к разрушению. Он ненавидит ВЗО, ненавидит Шигараки, обоих чёртовых ному, убивших и превративших его людей в кровавый фарш. — Как вы посмели вторгнуться в мои владения?! — его голос звенит, а новые удары по Гневу настолько мощные, что поток огня в один момент исчезает, но потом снова появляется, нагревая платину. — Как вы посмели убивать моих людей, имеющих семьи?! Как вы посмели оставлять их детей сиротами? Ублюдки! Сволочи! — преступник отращивает мгновенно шипы на ногах, пытающиеся пронзить Бензопилу, который всё пытается распилить броню и оттащить бандита. — Я вас всех уничтожу! Я вас ненавижу! — Кальцтизер бьёт изо всех сил, отращивает ещё две руки из платины и наносит удары теперь со всех сторон по Гневу, ломает его зубы, монстр брыкается, пытается сжечь ублюдка, но ничего не выходит. А затем противник наносит решающий удар: он бьёт двумя платиновыми руками прямо в мозг ному, пробивает его, практически превращая в кашу, а затем, выбивая крюками четыре глаза из глазниц, которые падают в кровавую пасту внизу, просто разрывает одним движением голову Гнева.       — Твою…- не успевает труп ному сползти под ноги Кальцтизера, как тот без промедления атакует Бензопилу, сминая его шлем, но не пробивая, благо ному успевает отскочить, отрастить новые бензопилы и приготовиться к бою.       — О каких семьях ты говоришь, мразь?! — ному в ярости, новые бензопилы на максимальных оборотах и направлены на врага. — Твои мёртвые подонки насиловали меня, когда я был человеком! — Бензопила, скользя в крови и мясе, бросается в атаку, намереваясь перерубить ублюдку его мерзкую шею. Но бензопилы высекают искры на идеально гладкой броне и тормозят, цепляясь за шипы. — Они насиловали других омег и женщин! Семьи их не останавливали! — Шигараки, улучив возможность, сразу бросается в атаку, надеясь успеть до новых отростков у Кальцтизера. — Они не люди! Они — ёбанные животные! Семья не делает их лучше, ублюдок! — и Бензопила за какие-то считанные мгновения успевает атаковать дрелью и попасть прямо в прорезь для глаза. Ному изо всех давит ей, взвинчивая мощность инструмента на максимум и даже превосходя его. — Сдохни уже, уёбище! — и Бензопила начинает вбивать дрель в прорезь молотком. Металл искрит, Кальцтизер кричит, пытается проткнуть шипами шкуру ному, пробить его шлем, но страх обуял его. Он пытается закрыть свой глаз от искр, летящих прямо в него, но ему не везёт — сноп искр попадает прямо в глаз и злодея дёргает от боли, он тянется руками к глазу, но бензопилы блокирует их, боль отдаётся в мозг, кажется, что глаз просто разрывает, что он просто сейчас вытечет из глазницы. — Отдай мне свой глаз! — и от очередного удара молотом, дрель всё-таки проскальзывает внутрь шлема, попадая прямо в глаз и практически сразу же превращает его в кровавую кашу.       — А! Сука! — Кальцтизер мгновенно выпускает во все стороны шипы, но шкура Бензопилы держит удар, а Шигараки бросается в последнюю атаку, позволяя шипам пробить своё тело в нескольких местах, но он добивается своей цели — его руки прижаты к платиновой броне.       — Сдохни, мразь, — шипит Томура, едва ли не теряя сознание от боли в ранах на ногах и плечах, и активирует Распад. Причуда работает безотказно: платина мгновенно превращается в пыль, оседая на залитом кровью полу. Взгляду альфы предстаёт, на удивление, достаточно красивый парень-омега, его тело покрыто очень редкими веснушками и он напоминает Томуре Изуку вкупе с его тёмными волосами, руки касаются груди омеги, тот будто бы вздрагивает, но даже не успевает ничего сказать — его тело распадается в пыль. Лишь на мгновение Шигараки ощущает его запах — цветущая вишня.       Бензопила успевает подхватить падающего от потери крови альфу на руки. «Он без сознания, — ному прыгает в дыру, которую проломил Шигараки несколькими минутами ранее, и, прикрывая Томуру бензопилами, с разбега пробивает окно, тут же цепляясь дрелью и молотом за стену отеля и карабкаясь по ней на крышу. — Думаю, Хозяин оценит наши заслуги. Жаль, что мы потеряли Гнева, но он оказался слаб. Оставшиеся герои и полиция прибудут минут через пятнадцать.»       Когда же он всё-таки забирается на крышу «Санраку», Бензопиле открывается достаточно красивый вид на постепенно просыпающийся Киото. Ному знает, что некоторые зеваки засняли его и Томуру, но ему плевать. Он хочет отдохнуть и насладиться пейзажем. Многие дома всё ещё не перестроены на современный лад и потому старых построек в районе Ямасина прилично много, чтобы взгляд не тонул в безликих бетонных клонах друг друга. Как ни странно, в районе Ямасина много маленьких, но очень древних святилищ, что не может не радовать Бензопилу. Раньше, когда он был человеком, омега любил посещать в свободное время все эти храмы и святые места, наслаждаясь их красотой и умиротворением, царящим внутри. Ному помнит, что сильно южнее скоростной трассы Мейшин-эксдори находится два храма: Кадзю-дзи с красивейшим парком, небольшим озером и едва ли не сотнями сакур, которые в один момент окрашивают всё в мягкий розовый цвет, а также храмовый комплекс Дайго-дзи, в котором есть пятиэтажная пагода, увенчанная шпилем причудливой формы, напоминающем антенну на каком-нибудь космическом корабле типа «Ямато», не менее красивые сады, в которых спрятаны святилища, целых два пруда и ещё там протекает небольшой ручеёк.       «Было бы классно там снова оказаться, — Бензопила видит формирующийся перед ним портал Курогири и делает первый шаг, чтобы оказаться вскоре на другой стороне. — Но я уже давно не человек.»       Когда портал закрывается, отель «Санраку» обрушивается внутрь себя, погребая под завалами последствия недавней битвы.        В районе Ямасина на несколько минут вновь наступает сонная утренняя тишина.