Змеиное шипение

*** Следующее, к слову, прекрасное погодой утро, русский встретил крайне уныло и нехотя. Виной тому не было нечто конкретное — так, всего помаленьку... Но, несомненно, каждая мелочь сыграла свою роль, внеся в настроения мальчишки лепту раздражения и уныния. Первым делом, русский обнаружил себя на крайне промёрзлом полу около погасшей печи. Сквозь небольшую протёртую почти до дыр тряпицу, что заменяла ему недостающих пока полотенец, пробирался противный сквозной ветерок, который также шумной трелью завывал где-то в глубине кривой трубы. Чувство, испытываемое им при всём этом, определённо было не из приятных, потому как холод русский никогда не любил, от того всегда замечал раньше или позже пришедшие морозы. Зябко поёжившись, он, шатаясь после довольно длительного сна, едва доплёлся до ближайшей настенной полки, на коей обыденно "обитали" невероятно необходимые сейчас спички. Нащупав и немедля схватив онные, он в те же секунды чуть удивлённо оглядел короб сквозь пальцы и тут же зло бросил его на пол. Ведь, как в насмешку, весь, абсолютно весь коробок необъяснимым образом оказался сырым и как итог совершенно непригодным к любому возможному и невозможному использованию... Мальчишку уже пускающего сопли ещё не раз за утро передёрнуло от холода. Но и это, однако, было лишь малым началом. Расправившись с неприятной проблемой (с напыщенной гордостью проигнорировав её), на очереди поджидала ещё череда случайностей вроде неожиданно порвавшейся штанины ( с его-то бережливостью!) и отсутствием ниток, для её починки. Опрокинутые вёдра с водой, сломанные стебли подсолнухов в "огороде" и разбитая чашка, из которой когда-то мальчишка любил пить чай. Ну разве не пакость? Проще говоря, утро мальчика не задалось вовсе, однако где-то на подкорке мыслей всё же скреблось обнадёживающее чувство, что дальше дело пойдёт лучше. Об этом маленький русский думал уже сидя за грубо сколоченным столом, чуть пыхтя, отрывая и поедая чересчур зачерствевшие кусочки чёрного хлеба. — Да, так всё и будет — сам себе заявил задумчивый ребённок, одновременно запихивая хлеб в рот и запивая тот рудниковой водой. — Хуже не будет точно— мысленно констатировал он, стараясь выпутаться из жутко длинной для него рубахи. — Не для того я сбегал и живу один, чтоб сидеть и распускать нюни — пожурил себя русский и чуть веселее пнул камешек, представляя его маленьким мячиком. — Не для того я вчера распинался, чтоб думать о таком — подумал "Иван" перед тем как схватиться за ручку двери небезызвестного нам с вами кафе. — Да, не для того... *** При встрече со зверем никогда не провоцируйте его. Едва перешагнув полог пока ещё неизведанного полностью ресторана, мальчик мгновенно ощутил заинтересованные взгляды посетителей и работников, что с чувством напряжения въедались ему непозволительно глубоко под кожу... Не заходите на его территорию, в ней вы беспомощны и не имеете никакого права. Он не мог сейчас отступить. Несмотря на полное ощущение беспомощности, что вместе с сердцем обезумевшей птицей билось о клетку рёбер, он уже посмел заявиться на встречу с неизбежным... Проигнорировав чужой "устой", будьте готовы встретить и возмущённого хозяина этих мест. Чуть в отдалении, уже была видна высокая барная стойка, рядом с которой, приминая дорожку багрового ковролина, расхаживал нервный обладатель изумительно изумрудных глаз. Постарайтесь не шуметь и издавать лишних звуков. Избегайте сухих веток и шелестящей травы под ногами. Едва ли себя помня, маленький русский почти бездумно и абсолютно бесшумно лавировал среди снующих ото всех сторон пёстрых посетителей и монохромных официантов. Если вас заметили — не поддавайтесь панике. Разум в мгновение перестал полниться лишними мыслями, сердце и лёгкие прекратили свой бешеный танец, замедлив и затаив свой ход. Если можете — просчитайте все варианты того, что может произойти. Слабости и сильные качества всех сторон, учитывая условную действующую местность. Светлые цветом глаза, единым слитным движением черкнули по окружению и также быстро по возможным действующим фигурам. Не делайте резких движений и НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ СМОТРИТЕ ЗВЕРЮ В ГЛАЗА. Последние шашки перед целью звонко отстучали по древнему изысканному паркету и остановились едва ли не впритык к новому хозяину. Мысленно перебирая этикет, а точнее книгу, чья информация не раз вдалбливалась самим же русским, мальчик чуть неловко поднял свой взгляд и встретившись с чужой зеленью, впервые пошёл в разрез с единственным некогда нерушимым законом: — Доброе утро, господин Кёрланд... *** — Вы представляете?! К нам придёт новенький! — именно с этих слов начался новый рабочий день каждого, кто явился взору маленького солнышка ресторана. Маленький, но шустрый итальянец с самого прихода без умолку тараторил вроде как неожиданное известие, которое он сам узнал, пускай и по случайному, но секретнейшему секрету своих господ. Его невольными слушателями стали ни много, ни мало все присутствующие в здании люди, включая и только подтягивающихся сонных посетителей. — Уже сегодня он выйдет к нам! — восхищённо раздавалось в очередной раз между заказами. И что вполне логично, уже спустя непределённое, но несомненно малое время всё помещение полнилось перешёптываниями и выразительными взглядами в сторону каждого нового посетителя, потому как интрига воистину наколялась нешуточная. Молодые представительныцы прекрасного пола игриво перешёптывались, обсуждая возможную внешность новенького (в том, что это был он, они, по некой причине, не сомневались), а парни поднатужно представляли молоденькую девчушку или стервозную львицу, что в любом случае сразит всех наповал. Чуть в отдалении, компании друзей и вовсе уже затеяли ставки и шуточно спорили, обсуждая новую неожиданно актуальную тему этого дня. Но к всеобщей скуке и возмущению так ничего и не происходило, лишь ближе к десяти с верхней этажей, раздаваясь проклятиями и чуть спотыкаясь, свалился хозяин заведения знакомый не столь многим. Он не прекращая бурчать прошёлся до самой стойки и стал нарезать резвые круги, привлекая к себе крайне недоумённые взгляды. Но всё прекратилось в один момент. Даже самые болтливые замолкли влечимые необычайным чувством и развернулись в сторону главного входа. *** Дверь резко распахнулась. Звонкие колокольчики трелью запели приятную мелодию, оповещая всех и каждого о прибытии нового посетителя. Яркое солнце на мгновение ослепило наблюдателей и скрыло пришедшего родной глубокой тенью. В ней он чуть робко задержался, однако, ступив из тени прочь, юрко и изящно продолжил свой размеренный шаг. Невысокий светлый юноша, которого вполне справедливо было бы назвать ещё дитём, словно не замечая ничего, в том числе и чрезмерного внимания, буквально танцевал, лавируя сквозь людей и колоны. Его белая рубашка, что пышным кружевным облаком скрывала всю его болезненную худобу, водопадом скрывалась в классические чёрные брючки, изящно облегающие хрупкие длинные ножки. В зале поднялся тихий гул. Неизвестного уже многие заприметили и заинтересовано, а иногда и с завистью стали обсуждать, напрочь и без шансов на возобновление подзабыв предыдущие темы своих разговоров. Но и юноша не остановился. Словно некто выше всех этих людей, он стал ещё более отстранённым и хладным к своему бушующему жизнью окружению, но от того ещё более завораживающим. Весь люд, уже пускай и недоумённо, проводил его своими взглядами до самой барной стойки, откуда и сам хозяин ресторана несколько растерянно оглядывал неожиданно приобразившегося мальчишку. Тот остановился в паре шагов от него, взглянул своими большими светлыми глазами и, словно вовсе не робея, отчеканил то, что заставило всех замереть в ещё большем поражении: — Доброе утро, господин Кёрланд...