Доказательство от противного

Джон утёр рукавом кровавую юшку и отполз к стене, приваливаясь к ней спиной: - Выдохнул? А теперь я объясню, почему не стоило так драматизировать. Он похлопал рукой по полу возле себя. Грег, вымотанный дракой в довершение всех событий этой бесконечной ночи, апатично осел рядом. - Я сказал Шерлоку и миссис Хадсон, что Мэри негде жить, пока я не решу эту проблему. Как ты помнишь, у нас была квартира в пригороде. Её купила Мэри – не с медсестринской зарплаты, конечно, – но я не задавал вопросов. Когда Мэри сбежала в никуда, я сдал эту квартиру. Договор переподписывался ежегодно. До следующего пересмотра – ещё полгода. Но я планировал в эту же субботу ехать туда и всеми средствами уговорить жильцов поторопиться. - А если они не согласятся съехать? – усомнился Лестрейд. - Я стараюсь об этом не думать. На Бейкер-стрит сейчас ад кромешный. Рози устраивает истерику, не подпускает Мэри, требует «Сейвока» и «спевимент», – Джон грустно улыбнулся. – Я, честное слово, жалею, что мне самому так нельзя. Ты был прав, я живу сейчас без сердца. Шерлок его забрал. - Ну ты мудииила, – протянул Грег с облегчением, хлопая Джона по колену. – Ну нахомутааал. Квартира добрачная или в совместной собственности? - Добрачная, – вздохнул Джон. - Мудила вдвойне, – расхохотался детектив-инспектор. – Нет, втройне, с точки зрения представителя правопорядка. Вы договор не регистрировали, что ль? Его бы никакой нотариус не пропустил. Но это и к лучшему. Я еду с тобой, нагоняю шороху, и фьють – Мэри может въезжать. Твоё счастье, что я не из налоговой полиции. Вновь-друзья встретились глазами и стукнулись ссаженными костяшками. - А скажи ещё раз «Сейвока», – тихо пророкотало сбоку и как бы немного позади. Шерлок стоял в дверном проёме, от щиколоток до шеи задрапированный в простынку. Кудри клубились как попало, совершенные черты обострились классической так называемой чахоточной красотой: горячий румянец на фоне снежной бледности, блестящие и яркие глаза, замедленная пластика тела. Организм, перепуганный интоксикацией, словно рассылал сигналы сексуального бедствия в последней попытке размножиться. - Господи, дежа-вю, – простонал Джон. – Штаны на тебе есть? - Штаны – есть, поверь мне на слово. А то холодно, – Шерлок переступил босыми стопами на цыпочках. Пачкая простыню разбитым носом и губой, Джон обхватил его одной рукой ниже лопаток, другой за задницу, не стесняясь Грега, и, как скульптуру, внёс в гостиную – где, о чудо, на диване ожидало одеяло. Шерлок немедленно сменил шкурку, визуально подтвердив, что из одежды на нём были только боксеры. Лестрейд оставил их наедине, чтобы умыться и оценить понесённый ущерб. Белая рубашка «для свиданий», натурально, была вся забрызгана кровью, но защитила дорогую поддёвку из дышащей микрофибры, без которой в его собачьей работе – никак. Правая бровь – разбита, хоть и не рассечена, обещая знатный фингал самого карикатурного вида. Через бортик ванны перевешивался заказной костюм Шерлока с его любимой фиолетовой рубашкой. Мокрая ткань всё ещё испускала фруктово-спиртовое амбрэ с примесью жёлчи. Грег подхватил тряпки с собой на кухню. Прижимая к пульсирующей брови химическую грелку с хладагентом, вынутую из морозильника, он нарыл в шкафчике большой пакет для вещдоков, определил туда потерпевшую одежду, поставил чайник и, наконец, уселся у стола. Шерлок поджал ноги в углу дивана, обложенный одеялом в форме гигантского снежка, из которого выглядывали только гнездо на голове, внимательные глаза и нос. Джон сел прямо на пол перед ним, чуть наискосок, сплетая пальцы, так что один локоть лежал на сиденье, а другой свисал. Шерлок молчал. - Шерлок, прости меня. Я должен был рассказать тебе всё. Не знаю, что ты успел услышать, поэтому повторюсь. Я не слишком честно обошёлся с Мэриным жильём, и мне стыдно. Но от того, какие выводы ты мог сделать из неполной информации, я готов отгрызть себе обе руки. Я просто хотел, чтобы она… попрощалась с Рози перед тем, как я подам на развод и лишение родительских прав. Шерлок молчал. - Я простил её тогда только потому, что ты простил. Если бы ты не принёс такие жертвы, чтобы мы помирились, я оставил бы её, не удостоив больше ни единым словом, кроме подписи на чеках по алиментам. И тем не менее, спасибо тебе, Шерлок. Потому что теперь у меня, у нас есть Рози. Шерлок молчал. - И за то, что Мэри подарила нам это чудо, с такой лёгкостью отказавшись от него, я хотел оказать ей последнее гостеприимство. По-джентльменски. Но всё-таки выселил её в хостел, на все поступления от аренды. Потому что я больше не могу без тебя, ни одной минуты. Шерлок молчал, и только моргал чаще. Джон запустил руки под край одеяла, выискивая холодные лапы – отогревая, отмаливая. - Скажи что-нибудь, Шерлок. Скажи, что ты чувствуешь. - В том-то и дело, Джон. Я ничего не чувствую. Даже собственного сердца. Оно как будто в бинтах и вате. Джон втиснул пальцы рук между пальцами его немного потеплевших ног, плотно обнимая тонкие своды и упругие подушечки. - Я лечил твоё тело – и ты, вроде, не жаловался. Доверишь мне своё сердце? Шерлок высвободил подбородок из-под одеяла. - Поедем домой, – уговаривал Джон. – Вот увидишь, я умею безболезненно снимать бинты. - Как Рози? – требовательно спросил снежный ком. - Не спит, ждёт своего Сейвока. Где твоя одежда? От двери донеслось покашливание Лестрейда. В одной руке у него была мёрзлая грелка, в другой – пакет с вещдоками. - Тааак. Я всё же чего-то не понял, Грег? – Джон начал вставать. – Это ты его раздел? - Тихо, тихо, Отелло, – Грег примирительно выставил пакет перед собой. – Он сам. Небольшой форс-мажор. - Ох… Ладно. Вызывай такси. На руках отнесу. * The End