Непогода

В мифологии, как греческой, так и римской, инцест был образом жизни бессмертных богов. (с)

За окнами огромной комнаты моросит приятный дождь. Азула проводит затекшими пальцами по стеклу, скулит, терпит холод и вслушивается. Она коротала свободное время в своих покоях, читала учебник по истории и ела фрукты из Царства Земли. У нее совсем не было желания встречаться со своей приболевшей матерью, не было желания пить чай с дядей и часами спорить с ним о том, что ей все еще рано выходить замуж. Азула не искала встреч с подругами, они вдоволь наслаждались обществом Зуко. Азулу передернуло, одна только мысль о брате вызывает у нее неприятную дрожь. Рука немеет, она хочет отнять ее от стекла. Ее комната в привычных бордовых тонах никогда так не рябила в глазах, как сейчас. Азула отодвигает шторы, чтобы впустить в темную комнату свет, и натыкается на неприятную картину. Зуко с колоссальной нежностью трогает влажные волосы Мей, капли от дождя медленно стекают ей под платье, он улыбается ей и проводит рукой по ее скулам - она хихикает; он целует ее в щеку, задерживаясь и будто вдыхая ее аромат – Мей снова, словно глупая пустышка, хихикает и хихикает. Азула не узнает ее, но ее щеки покрываются румянцем, когда Зуко неожиданно берет Мей за руку и заглядывает ей в глаза. Дождь усиливается, думает Азула и чувствует давление в висках. Она хотела просто закрыть глаза на это и задвинуть штору, хотела промолчать, чтобы позже вдоволь поиздеваться над своей подругой. Это не ее дело. Но она распахивает окно и как бы невзначай роняет горшок с цветком вниз. Зуко и Мей отскакивают друг от друга. Азула с наслаждением отмечает их совершенно потерянный вид, такой, будто бы она поймала их за воровством еды с городского рынка. - Вы уж извините, - ее тон полон сарказма. – Я не думала, что вы тут обжимаетесь. Под дождичком не холодно? Мей с досадой закатывает глаза и сжимает кулаки, пытается успокоиться. Быстро прощается с Зуко, укоризненно поглядывая на Азулу, приподнимает подол длинного выходного платья и удаляется. Зуко недовольно косится на сестру и показывает ей кулак. Его наигранный грозный вид заставляет ее рассмеяться. Капли попадают ему на лицо и скатываются за воротник. Азула облизывает пересохшие губы. - Ты еще такой ребенок, а уже с девчонками целуешься. А уже знаешь, наверное, как сексом заниматься, - лениво тянет Азула, но смущается своих слов, когда встречается с ним взглядом. Резко закрывает окно, задвигает шторы. Она однозначно продумала эти слова, но никак не ожидала от себя такой неожиданной реакции. В ее комнате похолодало, Азула медленно ползет к кровати и зарывается в одеяло с головой. Она однозначно простыла. В глазах рябит. Засыпая, она с удовольствием отметила, что Мей не идет это платье. *** Этот день был до отвращения ясным и теплым. Азула ненавидела жару. Ее стали раздражать любые красные тона. В общей столовой все было агрессивно ярким. Было бы странно просить у отца сделать ремонт в комнате, но ее мать одобрила бы это, так что она отказалась от этой затеи. Они сидели под персиковым деревом и кормили уток, то и дело задирали платья и обмахивались веерами. Мей показывала Тай Ли новую побрякушку, подаренную Зуко. Ее голос, когда-то напоминавший мужской, стал более мягким, слова и движения плавными. Мей растворилась, ее подростковый максимализм, который долгое время не проявлялся, наконец-таки дал волю. - Бесполезная вещь, - вставила Азула, рассматривая ожерелье из ракушек. Мей настороженно и с недовольством поглядывала на нее из-под челки, но потом снова увлекалась своими рассказами. Ее хвастовство раздражало, ее красное платье тоже. Тай Ли счастливо вела диалог, отмахивалась от мошек и постоянно спрашивала мнение Азулы. А Азуле казалось, что вокруг Мей прочная стена, которую она никаким образом не сможет преодолеть. Ее манеры были далеки от нее, ее речь изменилась, а также вкусы и поведение. Она больше не заплетала волосы и стала сильнее подводить глаза, ее губы стали похожи на два красных огненных лепестка. Мей распустилась, стала цветком. Но Азулу добивала та мысль, что все это благодаря ее брату. Все те слова, что она сказала Мей, отскакивали от нее, словно от надувного мячика. Даже Ба Синг Се на ее фоне казался фарфоровой плотиной. Мей училась танцевать, вышивать и готовить. Она терпеть не могла мять тесто руками, но каждый понедельник у Зуко под дверью лежали свежеиспеченные печенья с шоколадной крошкой. Она отлично орудовала боевыми иглами, но в жизни не держала в руках швейные принадлежности. Ее нежные пальцы покрылись волдырями. Азула много ночей пыталась понять, что же Мей нашла в ее брате. Ради чего она часами вышивает на белоснежном шелковом платке их инициалы? Зуко был смазливым, слишком наивным, слабым и совершенно не умеющим высказывать свое мнение. Он был похож на ее мать: такой же бесхребетный. Она просто не могла это осмыслить. Ее брат был стеной, как Ба Синг Се, только в два раза толще и непреодолимей. Солнце скрылось за тучами. *** Сегодня снова идет дождь, Азула в приподнятом настроении. Вечерняя тренировка не приносит никакого удовольствия, но она поставила себе цель выучить этот прием. Азула давно отошла от нормы, убежала вперед от своего расписания, поджарив очередного учителя по огненной магии. Зуко все реже посещал тренировочный зал, он стал выращивать цветы – Азула теперь с неохотой посещает их садик, насквозь пропахший пыльцой. Он делает венки для Мей, и она опять же хихикает. Азула делает выпад. Мей раздражает своим хвастовством, Зуко раздражает довольным видом. И эта мысль о том, что она никогда в жизни не поймет, что же она в нем нашла… раздражает. - А ты не перестараешься? Азула прерывает магический поток и медленно переводит взгляд на брата. Он был в спортивных штанах и незамысловатой майке. В глазах опять рябит. А он улыбался. Бесит. - Ну и что ты тут забыл? Ты же слишком занят своей собственной магией лейки и лопаточки, - Азула гордо выпрямляется и жадно пьет воду из бутылки. – Иди к своим цветочкам. Зуко не обращает внимания на ее слова и встает на маты, разминается. От запаха цветов у нее начинает болеть голова. Азула отмечает, что у него накачены руки. Он молчит и даже не смотрит на нее. Больше всего на свете Азула ненавидит, когда ее игнорируют, поэтому она швыряет в него бутылкой, он ловит ее и бросает на пол, продолжает делать растяжку. - Дерись со мной. - Что? - Проверим, в какой ты сейчас форме. Простой спарринг, без магии, - Азула скалится в своей привычной манере, манит его пальцем к себе. – Или ты боишься, что девчонка намнет тебе бока? В его глазах удивление, в ее – уверенность и обида. Он не мог понять, чем вызвал такую реакцию, но вызов принял – а все его мужское эго. Азула не смотрит ему в глаза, подходит все ближе. Повалить его было не так просто, она уже и сама стала уставать, но он отвлекся, и Азула попала ему прямо в солнечное сплетение. Это могло и убить его, но она не волновалась – он и не такое мог вытерпеть. Азула даже не улыбнулась, не было радости от победы, но она не отошла, не давая Зуко встать. Ее грудь отрывисто поднималась, его глаза бегали по ее лицу, спускаясь ниже. Это странно. - Любовь высасывает твои навыки. - У тебя, я смотрю, навыков хоть отбавляй! Ей неприятно, ведь ему известно, что у Азулы есть проблемы в общении с противоположным полом. Он пытается встать, но Азула наступает ногой ему на грудь и возвращает в обратное положение. Он вспотел и глубоко дышал, его майка была влажной. Она надавливает сильнее, ее губы сжимаются в полоску. Дождь не прекращается, иронично думает Азула, кусает щеку изнутри и тщательно всматривается в растерянные глаза Зуко. Они были широко раскрытыми, зрачки были увеличены. Легкий испуг смешался с шоком. И было что-то еще. Восхищение? Капли барабанят по стеклам. Азула приходит в себя. Она зачем-то протягивает ему руку и помогает встать, обходит его стороной и улыбается. Азула никогда не всматривалась в черты лица своего брата, его внешность отталкивала ее, но его глаза были действительно привлекательными. Она нашла за что зацепиться.