***
Солнечные лучи настойчиво проникали сквозь огромные окна холла, озаряя помещение приятным тёплым светом, отбивались от гладких поверхностей идеально белых колонн и до блеска вымытого пола, скользили по стенам молочного оттенка, слепили глаза, отчего каждый раз приходилось хмуриться и прикрывать лицо. Этот день остался в памяти навсегда. Первый день учебы в вузе. Первое сентября. День знаний. Как его там еще называют? В любом случае настроение было не настолько чудесным, как хотелось. Школа только закончилась, и вот уже меня встречает новая каторга. Не то, чтобы я была ленивой и не хотела учиться, нет, просто очень малое количество предметов могло меня по-настоящему заинтересовать. Нашим куратором оказалась молодая девушка, выпускница педагогического университета, которая в красках описывала нам будущие открывающиеся перспективы. Я слушала ее в пол уха, ожидая когда наконец это закончится. Настя, сидевшая рядом со мной, напротив, была увлечена этим монологом и что-то торопливо записывала в тетрадь. — Итак, есть ли у вас какие-нибудь вопросы, прежде чем я закончу пару? — спросила учительница, не ожидая, впрочем, что кто-то поднимет руку. Её студентов перемена обычно интересовала больше, чем новые знания. Поэтому учительница не смогла сдержать улыбку, заметив одинокую поднятую руку Насти, которая поднималась уже несколько раз за этот урок. — Да, Настя, о чём ты хотела спросить? И педагог продолжила, углубляясь в рассказ. Настя с удовольствием принялась делать новые заметки, но скоро ей пришлось прерваться, потому что что-то ударилось об её голову. Посмотрев на пол, она обнаружила скомканную бумажку, а подняв голову — хмурое выражение лиц одногруппников, расстроенных отложенной переменой. Моя подруга отвернулась и раздосадовано уставилась в свои записи, не понимая, что же она сделала не так, ведь она всего лишь задала вопрос, ей было просто любопытно. На перемене студенты кинулись знакомиться друг с другом. Группа оказалась достаточно дружной и мало отличалась от нашего прежнего класса. Та же дружеская атмосфера царила и здесь. Однако, как я впоследствии выяснила, первое впечатление очень часто бывает обманчиво. Я услышала шум. К нашей парте стала пробираться небольшая компания, состоящая из двух девушек. Все расступились. Тогда я встретилась с ними в первый раз, но, увы, не в последний. Я подняла глаза и увидела ее. Как в последствии окажется — это Белочкина Екатерина — староста группы и по совместительству самый страшный кошмар моей подруги. Я увидела ее лицо. Лицо монстра. Огромные голубые глаза. Прозрачные и холодные. Плотно сжатые губы. Мне стало не по себе. Она растянула рот в улыбке, обнажив ряд белоснежных зубов. — А с вами мы еще не успели познакомиться, — бросила она холодно. Было видно, что ей абсолютно все равно на меня, но она, похоже, решила поразвлечься с Настей. — Вы откуда такие красивые? Как тебя зовут? Настя с сомнением посмотрела на меня, но все же ответила: — Настя. — А-нас-та-сия, — пропела она по слогам и улыбнулась. — Что же, буду иметь в виду. Рада познакомиться, Настя. Меня зовут Катя. Она протянула ладонь. Подруга неуверенно протянула свою в ответ. Она взяла ее и крепко сжала. Сжала так сильно, что Насте стало больно. Моя подруга попыталась выдернуть руку, но не смогла. Катя продолжала с силой сдавливать ее конечность. «Добро пожаловать в ад. Я рада знакомству» — вот, что мне говорила ее улыбка. Наконец, она отпустила мою подругу. Казалось бы, никто не заметил, что между ними произошло. Никто, кроме одной девушки. Она подошла к Кате и потрясла ее за плечо. — Кать, слушай, не пугай новенькую. Ладно мы, все закалённые к твоим шуточкам, но она-то пока свежачок. Брюнетка нехотя отошла от нас и направилась со своей свитой к двери. Следующая встреча с ней не заставила себя долго ждать. Уже через пару Насте вновь преградили дорогу две задиры. — Знаешь, мы не любим, когда ботаники вроде тебя пытаются лишить нас перемены. Эти пары и так скучные, и без твоих дурацких вопросов. Нам хватает и тех, что задает преподша. Не так ли, заюш? — Да, Катрин. Но, по крайней мере, к преподу мы привыкнем. И у неё не такая, ужасная внешность и одежда как у тебя. Настя стояла съежившись, с опущенной головой. На перемену она вышла последней, так как ей пришлось задержаться и задать еще пару вопросов. Учительница с готовностью рассказала об этом, только вот подруга не была в восторге от идеи пойти познакомиться с одногруппниками, которых она только что рассердила. И её страхи подтвердились, когда прямо на выходе из столовой её остановила Катя. — Уж… жасная? — это всё, что она смогла пробормотать в ответ на их оскорбления. — Да, ужасная, — усмехнулась брюнетка. — У неё самый худший бренд из тех, которые я видела. Я бы просто умерла, если бы у меня была такая одежда. — Я тоже, — согласно кивнула ее подруга, наморщив в показном отвращении нос. — Чёрный цвет не только уродливый, он ещё и жуткий. Только всякие там пауки, летучие мыши и какие-нибудь жуки должны быть чёрными. — Она наверняка любит жуков, — добавила Катя. — Спорим, у неё полно вшей. — Фуууууу… — сказала ее подруга, высунув язык, и хулиганки начали вместе напевать: — У Насти вши, у Насти вши, у Насти вши. — Нет… это… не правда, — всхлипнула девушка в попытке защититься, но парочка только продолжала насмехаться. Слёзы потекли из её глаз, и их вид ещё больше раззадорил хулиганок. — Ооо, смотрите, она плачет! — издевалась Катя, фальшиво изображая сочувствие. — Я не понимаю, почему младенцам позволяют ходить в институт. Или, может, у тебя такой дурацкий особенный талант — плакать? — Какой ещё талант? У неё даже мозгов нет для него! — Ух ты, а я и не заметила! — рассмеялась девушка, демонстративно оглядывая Настю. — Так что она не только ботаник, страшила и плакса, но ещё и безмозглая! Она, типа, самая большая неудачница в вузе! — Скорее уж самая большая неудачница во всем городе, — поправила ее подруга, отчего Настя ещё сильнее расплакалась. Хулиганки рассмеялись, но внезапно Катя была сбита с ног, а её диадема упала на пол. — Ой, мамочки! Катрин! — вскрикнула ее напарница, а затем перевела взгляд на то место, где мгновением ранее стояла её подруга. Там она обнаружила разъяренную Женю, с ненавистью глядевшую на задир. — Ты нарвалась на серьезные неприятности, Женя! Директор запрещает драться в вузе, — сказала девушка, помогая подруге подняться с пола. — Я сейчас всё ему расскажу! — Отлично! — огрызнулась Женя, не отступив даже при упоминании имени директора. — Расскажите, а я ей опишу подробности. — Думаешь, она тебе поверит? — встав на ноги, спросила Катя. — Пойдем, Эльза, не хочу тратить время на разборки с ними, —Девушка подняла диадему, стерла с неё грязь и отдала владелице. — Хммм. Ладно. Ты выиграла в этот раз, безмозглая. Развлекайся со своей подружкой и её блохами, — с усмешкой сказала Катя и отвернулась. — Пойдем отсюда, Эльз. Девушка на прощание показала язык, и парочка зашагала прочь. Женя пронаблюдала за удаляющимися задирами, и как только они ушли достаточно далеко, чтобы не услышать её, она фыркнула и, раздраженно топнув ногой, сказала: — Когда-нибудь я вобью чуток здравого смысла в эту парочку, как давно бы сделала моя старшая сестра. Возможно, у неё и были неприятности в институте, но, можешь поставить на кон свою честь, подобные типы её дразнить не осмеливались. Потом она расслабилась и, сдув с лица выбившуюся из прически прядь волос, повернулась к Насте. — Ты в порядке? Девушка, наблюдавшая за перепалкой своих обидчиц с лучшей подругой, распрямилась и кивнула. Закрыв глаза, она стерла остатки слёз. — Да… но почему они такие злобные? — Потому что ты им позволяешь так поступать с тобой.***
Так же наш парень решил, что пришло время мне и Насте перейти из позиции наблюдателя и ученика в мастера и активного помощника. А это значило, что Катю буду пороть я. Будь моя воля, забила бы до смерти еще в вузе. Внезапная мысль, будто приятная нега, обволакивает мой разум и сознание, на лице расцветает улыбка. Мои отношения с Настей с большим трудом можно было назвать хотя бы приятельскими. Очень натянуто. Я никогда в открытую не нарывалась на конфликт, не защищала подругу прилюдно. Довольствовались тем, что она приходила ко мне после пар и обсуждая эту ситуацию мы за чашкой чая, готовили шутливый план мести. Как любительница своего рода ужастиков я предлагала на выпускной, когда ее назначат королевой праздника вылить на нее ведро крови. Настя отмахивалась тем, что мы не найдем столько людей, чтобы в нашем распоряжении оказалось целое ведро алой жидкости. «Можно заменить и краской» — предложила я тогда другой вариант, но подруга сказала, что это в любом случае слишком жестоко даже для нее. Слишком мягкосердечная Настя тогда еще не понимала, насколько жесток окружающий мир. В какой-то степени мы с Максом помогли ей измениться в лучшую сторону, не просто раскрепостив, а скорее закалив ее характер, сделав сильнее. Благодаря нам теперь существовало две Насти: в прошлом и в настоящем. Однако они больше никогда не пересекутся и не смогут стать единым целым. Подходить к Кате вот так в открытую было как-то немного боязно, но у меня был план, которого я придерживалась, а это уже половина будущего успеха. Девушка стояла в туалете, поправляя макияж на лице. Ее косметичка аккуратно лежала на краю раковины, откуда торчала помада. Значит, она вначале подкрасила губы, а сейчас занимается глазами. Не знаю как мне может пригодиться эта информация, но тем не менее. Уверенной походкой я вошла внутрь, направляясь непосредственно к девушке. Катя заметила меня в отражении зеркала и фыркнула. — Чего тебе? Вне всяких сомнений, такая сучка, как она трепетно относится к своей внешности, дабы поддерживать репутацию богатой стервы. Не дай бог ведь, если тушь немного размажется или что-то подобное. Брюнетка сжала свои вспомогательные инструменты для наведения марафета и развернулась ко мне. — Так что тебе надо? Чего уставилась? — Хотела пригласить тебя на свой День Рождения, — я положила руки в карманы и с отстраненным выражением принялась рассматривать кафель на полу. Катя со смесью непонимания и презрения уставилась на меня во все глаза: — Белены объелась? С большим трудом мне удалось подавить улыбку. План с самого начала был бредовым и провальным, но требовалось прощупать почву прежде, чем двигаться дальше, да и Макса это особо не волновало. Ему был важен лишь конечный результат. Радовало только одно: это был лишь отвлекающий маневр и не более. На самом деле в моих руках были козыри куда крупнее и внушительнее. — Если придешь ты, то придут все, — я подняла бровь вверх, делая ударение голосом на третье слово. — С чего бы мне приходить на вечеринку неудачников? Ты лучшая подружка нашей серой мышки. Почувствовав, как ногти впились в кожу, я мысленно приказала себе не выходить из себя. Что бы ни случилось, мне требовалось оставаться в ясном рассудке, не позволять гневу завладеть своим разумом. Пусть говорит что хочет, чуть позже она в любом случае ответит за свою дерзость. Я не стала дожидаться продолжения диалога, а просто всучила ей в руки приглашение и вышла вон. Катя закатила глаза, но ничего не сказала. Она в любом случае придет на наш праздник, и неважно по-хорошему или по-плохому.***
Вебмодель или вебкам модель — это парень, девушка или даже пара, которая работает на вебкамеру. Трансляция своих собственных шоу на сайтах с «горячим контентом». Не обязательно полностью раздеваться, чтобы быть вебмоделью. Их основная задача развлекать посетителей вебкам чатов с помощью стриптиза, эротики, общения или других шоу. Оплата поступает от клиентов в виде чаевых или поминутно за общение в платном чате. Начинающая модель может зарабатывать от 10-15$ до 500$. У каждой модели заработок очень разный и на него влияет много факторов. Внешность. Конечно смазливая мордашка в вебкаме на первом месте. Клиенты на вебкам сайтах мужчины и хотят общения с красавицами. Качество трансляции. Скорость интернета, камера, свет и фон сильно влияют на заработок. Сейчас все пользователи на вебкам сервисах избалованы и хотят видеть качественную картинку. Количество рабочих часов. Чем больше модель работает — тем выше рейтинг и доход. Опытные вебкам модели могут зарабатывать около 10,000$ в месяц. Так как у них большое количество поклонников, и зачастую они ведут трансляцию сразу на несколько сервисов. Не знаю, по каким каналам Максу удалось пробить Катю на ее необычное хобби, однако нам несказанно повезло нарыть на нее такой серьезный компромат. Пока он в наших руках, брюнетка пойдет на все, лишь бы мы сохранили ее секрет в тайне. Представляю, какой начнется ажиотаж, если правда все-таки всплывет наружу на виду у всех. Это была бы самая сладкая месть за Настины страдания, какую только можно было придумать. Публичное унижение — после него оправится довольно трудно, а вернуть прежнюю репутацию и вовсе невозможно. Но пока с этим стоило повременить. Не хотелось портить Максу все веселье. Думаю, он и сам в состоянии подобрать ей наказание, соразмерное ее проступкам. Когда Катя в назначенное время и день позвонила в дверь нашей квартиры, девушка была при полном параде. Создалось ощущение, что она решила поставить рекорд по самым идиотским нарядам за все время существования Голливуда. Тот факт, что ее отец был важной шишкой в бизнес иерархии, не давало ей повода вести себя как последняя тварь. Или давало? Не для кого ни секрет, что деньги сильно портят людей, в то же время их недостаток тоже не приводит к благополучному исходу. Так как же найти эту тонкую грань между ними? И все же, Катя пришла. Не могла не прийти. Еще бы, мы ведь подобрали отличное приглашение на нашу вечеринку. Когда я пошла открывать дверь, все уже заняли свои позиции и приготовились. Действовать надо было быстро, чтобы не терять драгоценного времени. — И вот я здесь на этом убогом празднике, — констатировала Катя, входя в прихожую. — Чем еще удив…? Договорить она не успела. Макс, который стоял за дверью в один прыжок оказался рядом с ней и зажал рот и нос тряпкой, смоченный раствором. Немного посопротивлявшись, она успокоилась и затихла. — Ха, наконец-то она здесь, теперь она бессильна перед роком судьбы и ничего не сможет сделать! Настя, сейчас я положу её в нужное положение, а ты с Женей зафиксируешь ей руки и ноги, — приказал Макс. — А как же раздеть? — Позже. Я хочу видеть отчаяние в ее глазах, когда она придет в себя. Я согласна кивнула и не смогла удержаться от улыбки. Нашей задачей не стоял упор на унижение, но все же. Ей будет полезно, если кто-то укажет ей ее место. Парень захватил безчувственное тело девушки и положил на двухместную кровать с кожаными креплениями в виде наручников по углам. Затем Настя раздвинула задние ноги жертвы и кивнула, подавая мне сигнал. Я, не мешкая, зафиксировала креплениями руки и ноги. Тем временем Катя наконец пришла в себя и, осознавая неправильность и неестественность своего положения, дернулась, но тем самым лишь привлекла внимание нашей троицы. — О, спящая красавица соизволила очнуться, — хитро улыбнулся Макс. — Ну что же, приступим к задуманному, милашка? Катя ошарашено оглядела себя и перевела взгляд на нас. Ее удивленный взгляд остановился на Насте. — Ты?! Каким образом ты вообще тут оказалась?! Развяжи меня! Моя подруга стояла ровно, не шелохнувшись. И тогда до брюнетки дошло. — Так ты с ними заодно… — она глубоко выдохнула. — Выходит не такая уж ты и серая мышка. Отдаю должное Жене — ваша идея с шантажом оказалась очень действенной. Только вот что вы собираетесь со мной сделать? Если мой отец об этом узнает, вы втроем будете всю оставшуюся жизнь чилить на зоне, — уверенно сказала она. — Вас найдут даже на том свете и накажут по заслугам. — А я не боюсь твоего отца, — смело заявил Макс, — Так что не трать зря силы, дорогуша. С этими словами он наклонился в сторону девушки, и коснулся рукой её щеки. — Перестаньте, иначе я закричу, — предупредила его Катя, — Тогда тебя и твоих сообщников быстро обнаружат! — Да кричи сколько влезет, этот дом защищен звуконепроницаемым барьером, — пошутил он. — Так что сие действие бесполезно, тебя не услышат. Наклонившись снова, он попытался поцеловать её, но Катя резко отвернула голову в сторону. Макса же это только раззадорило, он схватил рукой её за волосы и дёрнул обратно. — Думаешь так просто от меня отделаться? — ехидно прошипел он. — Лучше расслабься, а то хуже будет. — Ты не посмеешь! — воскликнула Катя, — Я тебе не какая-то продажная шалава в тёмном переулке! — Хм, — парень оглядел комнату. — Да тут не намного светлее, и кроме того, теперь, это не имеет ни малейшего значения — парировал он. Резко наклонившись к лицу девушки, он жадно поцеловал её, преодолев незначительное сопротивление её губ. Из груди Кати вырвался возмущённый стон, но остался неслышим, встретившись с влажным языком парня. Через несколько секунд он разорвал поцелуй и впился губами в мягкую шею брюнетки. Она всё же попыталась сопротивляться, однако сделать это, будучи неподвижно зафиксированной на кровати, было не так-то просто. Она поймала себя на мысли, что начинает возбуждаться. Конечно, она и раньше испытывала нечто подобное, но тогда это было совсем иначе, и уж, по крайней мере, у неё был выбор. Макс бесцеремонно разорвал ткань ее платья на две части, открывая доступ к податливому обнаженному телу. Бюстгальтера на девушке не оказалось, а черные шелковые трусики постигла та же самая учесть. Казалось Катя только сейчас осознала тяжесть своего положения. Вскоре Максу надоело слушать ее бесконечные вопли, и он заткнул рот кляпом. В глазах Кати наконец-то начал читаться искренний страх. Воспользовавшись беспомощностью своей жертвы, Макс опустился ниже, проведя рукой вначале по бархатистой груди, затем животу девушки и остановился на внутренней стороне её разведённых в стороны бёдер. Он начал плавно массировать их тонкую, бледную кожицу, и постепенно его руки начали сближаться, продвигаясь всё ближе и ближе к заветной цели. Замедлив движения, он наклонился к её уже порядком влажной промежности и медленно провёл по ней тёплым, слегка шершавым языком. Сначала снизу вверх, уделил немного внимания её клитору, а затем двинулся назад, откуда начал. В этот момент Катя изогнулась, со стоном выпуская из лёгких воздух, пытаясь в то же время не потерять самообладание и сдержать своё задрожавшее в истоме тело. — Ого, так ты, оказывается, очень бурно реагируешь, — улыбнулся парень. — Тогда это будет особенно интересно. Решив ещё немного поразвлечься со своей жертвой, Макс начал ласкать девушку языком. Сначала он делал это не спеша, с интересом наблюдая за реакцией своей партнёрши. Немного размявшись, он стал погружаться в неё всё глубже. Посвятив такому занятию пару минут и оставшись весьма довольным проделанным результатом, парень решил перейти к самому интересному делу. Он забрался повыше, таким образом, что оказался на одном уровне с лицом своей пленницы. Катя умоляюще посмотрела на него, все остатки ее гордости и спеси мгновенно улетучились, но Макс остался непреклонен. Он слегка подался вперёд, надавив головкой своего члена на половые губы дрожащей девушки. Её влажные и скользкие губы поддались под давлением возбуждённого парня, пропуская его внутрь. Дёрнув вперёд своё тело ещё раз, он почти целиком проник в жаркое и скользкое лоно. Катя вскрикнула и задрожала, не стерпев резкой боли, охватившей её нутро. Навалившийся на неё Макс надменно ухмыльнулся, наблюдая за страданиями и болью, которую он причинял объекту своего вожделения. Он начал повторять поступательные движения, каждый раз стараясь пробиться всё дальше. Девушка задергалась, тем самым лишь ещё больше возбуждая Макса. Парень, впрочем, как и его жертва, начал ускорять темп, приближаясь к логической разрядке. Вжимая Катю в кровать всё сильнее с каждым толчком, он схватил свободной рукой её голову, слегка наклонился сам и жадно впился в её губы. Катя закрыла глаза, не в силах больше смотреть в лицо своего мучителя. Выгнувшись и поддавшись ещё раз вперед, Макс, наконец, получил столь желанный оргазм и кончил внутрь девушки. Бедняжка, закрыв глаза, застонала от боли и отчаяния. Спустя несколько долгих, сладостных мгновений, он, наконец, расслабился и слез с дрожащего под ним тела, оставив Катю наедине с самой собой. Всё больше приходя к осознанию полной безысходности своего положения, она несколько раз дёрнула руку на себя, но, как и следовало ожидать, результата это не дало. Тем временем, к ней начали неспеша приближаться две фигуры: я и Настя. — Прекратите, прошу вас! — умоляла она.— Что я вам сделала?! — Ты сделала многое. И, как я вижу, тебе мало, не правда ли? Катя во все глаза смотрела на нас, как загипнотизированный кролик на удава. — Настя, разве тебе никогда не хотелось отомстить этой сучке за все свои страдания? Смотри, она перед тобой: обнаженная и абсолютно беспомощная, полностью в твоей власти. Ты имеешь право сделать с ней все, что пожелаешь. Пусть она ощутит на своей жалкой шкуре, что такое боль. — Ха, ты правда думаешь, что такая, как она на что-то способна? Не смеши меня! Я до сих пор не понимаю, какую роль она занимает в вашей команде. Мегамозг? Да она наверняка девственница до сих пор. Никто не захочет трахать такую целку! Мне хотелось отвесить ей звонкую пощечину за сказанные оскорбления. Даже сейчас она находила в себе наглость так разговаривать. Кажется, даже если бы ее похитили убийцы, приставив к ее горлу холодное лезвие, она бы препиралась точно так же. Ненавижу такой сорт людей. Их гниль способна просочиться даже в чистые души и отравить. Моя подруга подняла на меня удивленный взгляд, но ничего не сказала. Ей никогда не хватало смелости. Моя задача, как и всегда, стать ее проводником в новый доселе неизвестный ей мир. — Давай помогу. С этими словами я положила ее руку на влажную щель девушки и слегка подтолкнула вперед. — Ну, давай, покажи, на что способна, целка, — Катя усмехнулась и закатила глаза. — Давай, как на экзамене, но с полным проникновением, — подбодрила я подругу. Слегка поглаживая её круговыми движениями, Настя все же постепенно усиливала напор. Снова начиная возбуждать этими движениями свою пленницу, она надавила сильнее, отчего Катя застонала и дернула руками, на что я лишь ухмыльнулась. До Кати, видимо, наконец, дошло то, что же «серая мышка» собирается сделать с ней, и она вновь попросила в совершенно несвойственной ей манере: — Прекратите, умоляю! — на глазах девушки заблестели слезы. — Отпустите меня, и я клянусь, что никто не узнает о вашей банде! Но наслушавшуюся гадостей в свой адрес Настю было трудно этим пронять, и она стала надавливать на её промежность ещё сильнее. Катя снова застонала, в мыслях проклиная себя за то, что это приносит ей удовольствие. И от кого? От той, кого она считала изгоем и насмехалась, издевалась, мучила. Не оставив без внимания этот факт, моя подруга начала понемногу проникать своей рукой внутрь брюнетки, с каждым разом отправляя ее всё глубже. Постепенно, приятное было возбуждение, начало сменяться всё большей нарастающей болью — Настина рука оказалось по размеру не приятнее, чем пенис Макса. В очередной раз, приложив больше усилия чем обычно, Настя, наконец, погрузила свою руку внутрь Кати. Та дёрнулась и вскрикнула от неожиданности, но просить пощады больше не стала, делать это было всё равно бесполезно. Совершая даже небольшое движение рукой внутри её вагины, Настя, так или иначе, причиняла ей боль. Когда девушка немного успокоилась, Настя слегка повернула кулак вокруг своей оси, девушка ответила лишь томным вздохом. — Вижу, это тебе понравилось, — ухмыльнулась Настя и повернула кулак внутри неё ещё сильнее. — А как тебе это? В ответ Катя лишь вздохнула, закрыв глаза. Ускоряя свои движения, Настя заставляла тем самым девушку стонать сильнее, и как только дошла до максимальных оборотов, какие только могла сделать, увеличила темп движения рукой. Катя задрожала и распахнула глаза, из которых рекой текли слёзы. Затем моя подруга резко выдернула руку из ее вагины, вслед за которой начала вытекать наружу прозрачная смазка. Тяжело дыша, Катя произнесла, не сумев скрыть своего восхищения: — Оказывается, ты еще та темная лошадка… — она замолчала и тяжело задышала, стараясь набрать в грудь побольше воздуха. — Теперь понятно, что в тебе нашел Макс. Ты девушка с сюрпризом, которая трахает рукой. Мне понравилось… Но можно хватит? Передышку она пока не заслужила, поэтому Настино место снова занял Макс. Не дожидаясь, когда девушка немного утихнет, он снова потянулся к ней, на этот раз освободив ее от пут и перекатив на живот. Он сделал это так быстро, что Катя не успела предпринять попытку освободиться. Затем провёл своим влажным членом, по её анусу. Заняв более удобное положение, он принялся стимулировать девушку, готовясь опробовать все её сокровенные места. Немного разработав и расширив её задний проход, сделав тем самым, вероятное проникновение в Катю более безопасным для неё, он подвинулся к ней, и, заняв удобное положение, коснулся головкой своего члена заднего прохода брюнетки. — Тебе всё ещё мало?! — сказала изнемождённая девушка. — Скольких же ещё невинных существ ты замучаешь? Сколько сломаешь судеб других девушек, прежде чем успокоишься? А? Я ещё никогда не встречала таких извращённых мерзавцев как ты! — Катя дрожала от негодования и нахлынувшей на неё бессильной ярости. Сказав это, она плюнула, вложив в это действие всю свою ненависть и злобу. — А вот это зря, ну ничего, ты ещё успеешь пожалеть об этом! — прошипел Макс. Катя видимо, сумела задеть его собственное достоинство. С этими словами он пристроился поудобнее, и, не заботясь об ощущениях своей партнёрши, с размаху попытался засадить в её задний проход свой член. Однако, в первый раз он соскользнул, и девушка успела приготовиться ко второму разу. Повторив попытку и приложив ещё больше силы, он вошёл в её прямую кишку, но только наполовину. Катя согнулась от причинённой боли, из её глаз брызнули слёзы, но она не издала ни единого звука, почти до крови прикусив нижнюю губу. Тогда он толкнул своё тело ещё дальше, проникая в её задний проход целиком. Катя задрожала от боли и зажмурилась, однако по-прежнему молчала. Макс, видимо, ожидал другой реакции и, прорычав от недовольства, резко вышел из ануса девушки, а затем, снова вошёл в неё. Тогда она постаралась отстраниться от происходящего, насколько это было вообще возможно. Разозлившись на неё, он принялся резко долбить её в прямую кишку, так далеко и сильно, как только умел, стараясь тем самым причинить ей как можно больше боли и страданий, пытаясь унизить её за нанесённое оскорбление. Но, видимо не расчитав собственные силы, он слишком перевозбудился, и не смог мстить ей так долго, как сам бы того хотел. Немного замедлив темп проникновений, понимая, что скоро и сам кончит, приподнял руками её за талию, готовясь к последнему рывку. Приостановившись, и найдя удобное положение, он склонился над дрожащей девушкой, вышел из неё, глубоко вздохнул, затем дернул её тело за талию навстречу себе, поддался вперед максимально резко и далеко, издав довольный хрип, и начал кончать внутрь девушки, намертво зафиксировавшись в ней. Катя часто дышала, внутри неё всё горело, и она не знала, как долго она ещё продержится. Наконец-то Макс остановился, обмяк и вышел из её ануса, из которого потекла струйка его семени. — Ну что? Теперь-то ты будешь следить за своим грязным языком и необдуманными действиями, а? — сказал он, наклонившись к изнасилованной девушке, — Ничего, у нас ещё много времени впереди. А пока мы перейдем к самому интересному.***
Право вытягивать карточки досталось мне. Очень хотелось, чтобы Кате выпало самое болезненное, но на это была уже не моя воля. Великий рандом определил порку по заднице в размере пятнадцати раз ремнем и десяти раз по клитору ладонью. Вопрос в одежде или без даже не стоял. Все и так было понятно. Коротко объяснив девушке, что ее ожидает дальше, я не смогла удержаться от легкого смешка и злорадства. Она боялась нас. Боялась боли. Боялась того, что мы можем с ней сделать. Сейчас она была такая жалкая, что хотелось плюнуть ей в лицо за все унижения, которым она подвергала мою подругу. Но как на работе нельзя смешивать и путать личные и деловые отношения, так и тут моя враждебность по отношению к ней должна была остаться за пределами комнаты. Макс возвращается из комнаты, неся в руках ремень. Катя не может видеть его со спины, но чувствует его присутствие и сжимается. —Пятнадцать. Постарайся достойно принять наказание, которое заслужила. Макс замахивается и опускает кожаный ремень поперек ее ягодиц. Остается красноватая полоса. Катя пыхтит, но молчит. В этот раз парень не заставляет ее считать, с этим справляется сам. Бить старается по тонкой коже: наказание должно быть максимально болезненным. И если она начнет кричать, устыдится слабости, ощутит себя униженной — это тоже хорошо — добавит еще удары. Первые пять ударов Катя выдерживает без звука, лежа неподвижно, потом начинает чуть постанывать и дергать ногами и попой. Складывается ощущение, что для нее это не в новинку. Макс вкладывает в удары еще больше сил. Стоны становятся громче, хотя усилием воли девушка заставляет себя какое-то время лежать ровно. Половина. Ягодицы уже равномерно красные. Катя вся дрожит, намертво вцепившись в простыню руками, но зубами прикусив кисть: сдаваться она не намерена. Парень снова наносит сильный удар по красной заднице девушки. Катя выдерживает молча, снова неподвижная, но надолго ее не хватает. Еще два удара — и она кричит, мычит, извивается, сучит ногами, грозясь вот-вот свалиться с кровати. — Не пытайся меня разжалобить, — сухо предупреждает Макс. Брюнетка пытается что-то ответить, но вместо этого, прижавшись лицом к подушке, плачет. Макс продолжает порку. Красный цвет становится огненным. На коже выступают первые капли крови. Девушка уже рыдает в голос и снова виляет задом, сучит ногами. Никаких увещеваний Макса она не слушает. Макс говорил нам о том, что все девушки, проходящие через порку должны получать удовольствие от нее. Им должно это понравиться. Но смотря на Катю, я понимаю, что для нее это именно наказание, хоть и заслуженное. Перевернув рыдающую девушку, которая уже совершенно не заботилась о том как выглядит, на спину, он принялся ритмично осыпать ударами ее и без того набухший клитор. Звуки были какими-то чавкающими, хотя Макс ударял не столь сильно. Катина реакция теперь казалась какой-то заторможенной. Словно она до сих пор не могла поверить в то, что с ней случилось. Макс отсчитывал удары по ее клитору, наслаждаясь тихими, еле слышными стонами, которые спустя время становились все громче и громче. — Неплохая потаскуха, — довольно улыбнулся Макс. — Только вот характер говяный, но надеюсь, что после нашей сегодняшней встречи ты станешь хорошей девочкой. В ответ раздался громкий стон, и к концу порки Катя кончила во второй раз. — Ты знаешь, что будет, если ты хоть одной душе расскажешь о том, что сегодня здесь делала, — коротко предупредил Макс, отстегивая Катю и помогая встать. Я вытащила одежду из шкафа и дала ей. Катя молча приняла подачку и оделась, стараясь не встречаться с нами глазами. Ей было стыдно и приятно одновременно. Даже если бы не имели на руках такой компромат на нее, она бы все равно никому не проболталась, я уверена. И дело тут не только в удовольствии. Была еще одна деталь, которая не дала бы ей покоя. Впервые в жизни Катя испытала на своей шкуре то, что делала с другими. В какой-то степени справедливость, наконец, восторжествовала.