8 октября 1998 г.
Зону лихорадило. Сентябрьская Гроза, определённо, не прошла для неё без последствий, которые теперь проявлялись день ото дня всё отчётливее, чаще и… пугающе. Что-то явно случилось тогда, в сентябре – что-то помимо Грозы. Нечто такое, чему она была либо прелюдией, либо следствием, а либо и вовсе – сопутствующим эффектом. Ширмой, за которой скрывались куда более страшные реалии. Всё это изрядно давило на психику. Гроза ушла, но оставила за собой странное, в разы сильнее, ярче и резче, чем перед любым Выбросом, и оттого ещё более пугающее ощущение неведомой, нависшей над головой опасности. Опасности куда более жуткой и разрушительной. Неотвратимой. Непоправимой. И тем страшнее и поганее было то, что непонятно, откуда и когда следовало ждать эту беду. …Яга с тихим рваным вздохом потёрла ноющие основания рожек. Поморщилась, нечаянно царапнув заусенцем одну из вибрисс. В последнее время её дополнительные органы чувств превратились в самую настоящую проблему. Вибриссы отяжелели, налились горячей кровью и временами отчётливо пульсировали, чутко реагируя на витающие в воздухе Зоны нездоровые веяния. Спинной хребетик едва заметно, но довольно настырно зудел, будто по нему проводили наждаком. Очередная обтягивающая торс майка – протектор между шипами и остальной одеждой – обзавелась свежими прорехами на спине, новую взять было негде, и теперь, от трения ткани об основания шипов, по телу всякий раз прокатывалась короткая нервная дрожь. Яга и сама ощущала себя единым напряжённым нервом. Или – если точнее – оголённым проводом под током. От всех её живых «антенн» по телу расползалось тёмное, тягучее, нетерпеливое томление, грозящее выплеснуться наружу сокрушительным цунами неподконтрольных эмоций и неуправляемых действий. То самое рвущее нервы томление, что побуждает детей Зоны стихийно собираться в разношёрстные стаи и волна за волной обрушиваться на заграждения Периметра в слепой и безрассудной ярости Гона. Обычно всё проходило по окончанию того же Гона или Выброса. Но только не в этот раз. Вот уже который день Яга всё сильнее и сильнее ощущала себя больше порождением Зоны – нежели человеком. И ощущения эти заставляли её сторониться людей и искать общества себе подобных – кем бы они ни были и какую опасность для неё ни несли. Давешний снорк, спёрший с их стоянки шмат сала, своим поступком её, скорее, позабавил, чем возмутил. В конце концов, тут каждый выживал, как мог. И кормился тем, что удалось добыть. Но теперь, вспоминая этот курьёзный случай, ведунья начала ловить себя на довольно странном желании. Позавчера, во время их так называемого знакомства «под манник» и сопровождавших его обнимашек, Яге вдруг захотелось… остаться. Просто остаться с этим зубастым охотником и последовать за ним, куда бы он ни направился. Остаться – и спокойно, в кои-то веки ничего и никого не боясь, уснуть в его логове, свернувшись клубком в кольце сильных мозолистых лап. А потом остаться с ним насовсем. Ждать его с охоты, лечить его раны, охранять от незваных гостей теперь уже их общее логово, вместе с ним пережидать холодные ночи, непогоду и Выбросы… Остаться, возможно, впоследствии самой превратившись в снорочью самку (если того пожелает Зона). Остаться – и жить. Вместе. Не одной. Может быть… может быть даже у них однажды могли бы появиться и детёныши… В тот раз ей удалось подавить это странное и, с точки зрения её человеческого рассудка, абсурдное – животное! – желание. Но теперь оно, подстёгнутое ощущениями её издёрганного тела и всех его нервов, вернулось. И, похоже, решило задержаться надолго. Самым нерадостным открытием было для неё то, что теперь эта потребность быть с кем-то проецировалась на всех окружающих, подавляющее большинство которых было мужчинами. Нет, это не было влечением самки, ищущей себе пару – Яга это знала совершенно точно. Но, видимо, многолетнее вынужденное одиночество всё-таки доконало её. И теперь хотелось… да просто хотелось, чтобы рядом был кто-то. Свой. Родной. Близкий. Тот, с которым будет надёжно и тепло. Безопасно. А самое главное – не страшно. Не страшно в эти наполненные страхом, неизвестностью и тоскливым напряжением дни. Потому что едва пережившая Грозу Зона сейчас была больна, смертельно больна! Зона умирала – неизвестно от чего и по какой причине. И вместе с нею болели и чуяли её и свою близкую смерть и её дети. А некоторые – такие, как Яга – умеющие чувствовать – теперь умирали вместе с ней, будучи не в силах разгадать и устранить причины будущей гибели. И потому Яге было страшно. И никого, совсем никого не было рядом, чтобы помочь ей, защитить её от этого страха. Последствия прокатившегося над Зоной катаклизма травнице, пока она добиралась до этих мест, довелось наблюдать во всей их жуткой «красе» и подробностях. Оплавленные беспощадным небесным огнём руины, почерневшие остовы деревьев, обугленные до неузнаваемости, когда уже не понятно, человек перед тобой, снорк, кровосос или просто причудливая коряга – тела… Сюрреалистическим техногенным выворотнем застывший посреди дороги в неестественно изломанной позе экзоскелет, внутри которого навсегда распахнул в немом крике окровавленный рот его уже мёртвый оператор… Сама ведунья переждала Грозу в лесу, очень удачно наткнувшись на оставшуюся ещё с военных лет полуразваленную партизанскую землянку. К счастью, стихия затронула место её убежища только краем. Но Яге, пару раз умудрившейся за проведённые в Зоне годы пережить Выброс вне убежища, и того хватило. Выбросом хотя бы кирпичи и бетон не плавило, будто масло на сковородке! «Сколько народу погибло!» – сокрушалась целительница, проходя мимо очередных полузнакомых развалин. – «И сколько осталось без крова! Вот где их теперь всех искать? Да и живы ли они?» Беспокоилась она о тех, о ком никогда, даже в страшном сне, не взбрело бы в голову беспокоиться ни одному обладающему разумом и вменяемому порождению Зоны. Для Яги же страшным сном сейчас были бесформенные, оплывшие и закопчённые руины, оставшиеся на месте прежних баз «Долга» и военных сталкеров. Пепел, зола, спёкшиеся от лютого аномального жара кирпичи, рассыпающиеся прахом под подошвами берцев неопознанные обломки… или останки?.. «Зона! Мать Зона, молю Тебя… Если они живы… если смогли спастись и уйти… Сюда, или в любое другое безопасное место… Дай мне шанс найти их! Пожалуйста, родная!..»Флэшбэк 1. «Чёрная Рота». Июнь 1998 года.
Когда после её разоблачения и изгнания самосёлами Яга отправилась – в соответствии с заключённым ею и командованием «Чёрной Роты» договором – сдаваться долговцам, она даже помыслить не могла, чем всё это для неё закончится. Хотя нет – могла: казнью. Но… – Я же сказал, что от тебя больше пользы, чем вреда! – Тимейн, особист «Чёрной Роты», покачал головой, непонятно глядя на скорчившуюся перед ним на стуле заплаканную и растерявшую от горя и обиды всякий страх перед долговцами мутантку. Как ни старалась в процессе своего невесёлого рассказа уязвлённая в самое сердце предательством близких Яга удержать перед лицом «идейного врага» хлещущие через край эмоции – у неё не получилось. Истерика, правда, была крайне тихой и сдержанной, но от этого куда более жуткой, чем если бы она вопила и рыдала в голос. И, кажется, долговца проняло именно это! Тяжело поднявшись на перебинтованных ногах (на днях он только чудом не оставил их в «студне») и шаркая по затёртому линолеуму странно контрастирующими с долговским комбинезоном ярко-голубыми резиновыми шлёпанцами, Тимейн приблизился к мутантке и, чуть помедлив, коснулся её мелко дрожащего плеча. Яга тут же дёрнулась и напряжённо замерла, бросив на него больной взгляд. – Не реви, – сказал он. – Что-нибудь придумаем. Тут в медблок, где происходил их разговор, очень кстати вернулся куда-то отлучавшийся Хунд. – Мне сказали, что у нас опять гос… Оппа! – ошарашенно выдал он, увидев лицо своей коллеги по ремеслу и сложные «щи» стоявшего рядом с ней особиста. – Что случилось? Выслушав сбивчивый, перемежаемый всхлипами рассказ Яги и немногословные комментарии Тимейна, долговский медик лишь покачал головой, обронил: «Ни хрена ж себе ночка!» и… деловито полез в шкафчик с лекарствами. Достал оттуда пузырёк валерьянки… с сомнением посмотрел на мутантку, что-то прикинул и поменял на другой, в котором поблёскивал голубой кристаллический порошок. В один из своих предыдущих визитов целительница щедро поделилась с ним своими снадобьями, и её успокоительным уже удалось купировать какое-то странное нервное расстройство, вспыхнувшее вдруг среди части бойцов. О том, что лечили их «заразой Зоны», пациентам, впрочем, говорить благоразумно не стали. Тем более, что Яга поклялась, что никаких последствий для людей от её лекарств не будет. Ничего лишнего не отрастёт, и ничего нужного не отвалится. Хунд развёл порцию порошка в стакане и заставил ведунью выпить. Затем с непринуждённой медицинской бесцеремонностью согнал её со стула, велев перебраться на более удобную смотровую кушетку. – Ну вот, – сказал он, глядя, как женщину постепенно отпускает бьющий её нервный колошмат. – Успокойся для начала. А дальше видно будет. Он вопросительно посмотрел на особиста. Тот кивнул и знаком показал подойти к нему для разговора. …Яга откинулась на облупленную стенку позади и измученно закрыла глаза. О чём бы сейчас ни договаривались на её счёт долговцы, для неё это уже не имело никакого значения. То ли это действовало успокоительное, то ли иссякла отведённая ей мера страха… Теперь мутантке-изгнаннице уже было всё равно, что с ней сделают или что предложат. Главное – чтобы всё это поскорее закончилось! И когда Тимейн и Хунд завершили свои тихие переговоры и подошли к ней, Яга встретила их твёрдым и уже почти спокойным взглядом, готовая принять любую свою судьбу. – Как я уже не раз говорил, – кашлянув, начал особист, – ты, хоть и порождение Зоны, но ты – мирное и полезное людям порождение. Что бы там ни говорили некоторые… гм… самосёлы. И убивать тебя нет ни смысла, ни выгоды. Опять же, и военсталы за тебя вписались – а это уже показатель! В общем… Что ты скажешь, если «Долг» – точнее, командный состав отряда «Чёрная Рота» предложит тебе покровительство? Пыльным мешком кирпичей на медблок рухнула ошарашенная тишина. – Ч-что?!. – задушено просипела Яга, решив, что она ослышалась. – Что?.. – не менее обалдело выдал Благород, когда сослуживцы притащили его в медблок и сходу озвучили посетившую их гениальную идею. Покровительство «Долга». Порождению Зоны. Командир «Чёрной роты» поочерёдно посмотрел на всех присутствующих (Яга ответила ему почти стеклянным от потрясения взглядом и жестом в духе: «Да я сама в шоке!!!»). Потянулся почесать в затылке – забыв, что на голове у него шлем. Задумался. И, наконец, выдал: – Ну… пусть будет. Бойцам не говорить! И вообще не трепаться на этот счёт. Глаза ведуньи от изумления стали ещё больше (хотя, казалось бы, куда ещё-то?). Даже слёзы высохли сами собой. То ли Благород обладал характером и принципами, полностью соответствующими его позывному, то ли звание, статус и авторитет Тимейна (особист всё-таки!) были неизмеримо выше, чем у него, то ли это всё вместе налиняло… Но одиознейшее с точки зрения долговских установок решение почему-то не встретило со стороны командира отряда никаких возражений. – Вы… вы это серьёзно?.. – жалобно пролепетала Яга, наконец, обретя дар речи. Долговцы посмотрели на неё с почти доброжелательным пониманием, а Хунд даже слегка подмигнул. Мол, вот видишь – всё обошлось! – Это всё равно… как-то… странно… – медленно начала ведунья. – Может быть… Ох, просто в голове не укладывается! – она жалобно сморщила нос и потёрла основание правой грядки рожек. – «Долг» предлагает покровительство заразе Зоны!.. Да вас же свои с потрохами сожрут – если узнают!!! – Это останется только между нами, – взгляд Благорода, который был хуже знаком с травницей-мутанткой, чем остальные двое офицеров, явственно потеплел от высказанного ею искреннего беспокойства за их жизни. – Командованием «Чёрной Роты» и тобой. Да! Заключённый ранее договор остаётся в силе. Вот это уже куда более походило на реальность! Яга с видимым облегчением быстро и часто закивала, соглашаясь с его волей. – Но всё же насчёт покровительства… Может, мы не будем спешить? – смущённо предложила она. – Мне, например, нужно время, чтобы осознать это ваше предложение. Да и вам, наверное, тоже. Обдумать, что оно нам несёт… Ну и… вдруг вы ещё передумаете?.. – руки Яги в волнении привычно потянулись к вибриссам и пару раз, словно расчёсывая, пропустили сквозь пальцы несколько жгутиков. – Если вы не против – я могу сейчас пойти к себе и там всё обдумать? А утром вернусь. И вы примете окончательное решение насчёт меня. Можно? – Можно, – вполне благожелательно кивнул Благород, переглянувшись с Тимейном и уловив безмолвное согласие особиста. – Хорошо, ты можешь идти. Охрану на КПП я завтра предупрежу. Тебя пропустят. …По дороге к своей палатке, поставленной в лесу недалеко от маленького сталкерского кладбища, Яга, вспоминая всё, что с ней только что приключилось, периодически срывалась на тихое нервное «хи-хи» и изо всех сил пыталась не заржать на весь ночной лес. Так же нервно – только громко. Долговцы, успокаивающие рыдающую, изгнанную теми, кого они поклялись защищать, мутантку – это, безусловно, тот ещё сюрреализм! Но долговцы, предлагающие этой же мутантке своё покровительство… «А-а-а-а!!! Ущипните меня!!!» – Яга не выдержала – остановилась и слегка побилась лбом о первый попавшийся ствол. Потому что в голове и правда не укладывалось! Определённо, в Зоне сдох какой-нибудь последний немутировавший лось! Или даже зубр – если брать её белорусскую часть! «Интересно, что скажет Казак – если узнает? Военсталы же с долговцами в союзе, а «прометеевцы» ведь тоже не стали меня убивать и тоже взяли под своё крыло…» – думала травница, отрешённо глядя на выцветший брезентовый полог над головой. – «Кажется, мне придётся пересмотреть пару моих любимых выражений!..» Фразы: «Пойду убьюсь об долговцев!» или «Пойду убьюсь об военсталов!», сказанные с нужным градусом драматизма, с некоторых пор были её любимыми в момент подобных состояний «полного охреневания». А вот теперь, в свете всего происходящего, они, похоже, утратили свою актуальность.Флэшбэк 2. Военсталы. Июнь 1998 года.
С военными сталкерами отряда «Прометей» Яга познакомилась тоже не так давно и тоже с приключениями. Зона свела их всех примерно за неделю до текущих событий, когда военсталы выполняли задание по поиску пропавшего здесь несколько лет назад волонтёра Красного Креста с целью помочь ему вернуться в Большой Мир. А Яга – про мутантство которой тут тогда никто и не подозревал – и была тем самым волонтёром. Каким образом информация о ней просочилась в Большой мир и достигла нужных ушей и глаз – ведунья была без понятия. Хотя и предполагала, что это могло быть делом рук кого-нибудь из вольных сталкеров, сообщивших в какое-нибудь представительство Красного Креста об их сотруднице, уже много лет как работающей в одиночку и без поддержки в крайне опасной и экстремальной «горячей точке». Вот только сама Яга никуда не пропадала, а просто осталась жить в Зоне. Ещё в июне восемьдесят шестого. Сперва из-за не пожелавших эвакуироваться родителей, затем, после их смерти – потому что привыкла, а за Периметром её никто не ждал. Потом проявились и начали развиваться мутации, и таким образом обратная дорога в мир людей для Яги, как порождения Зоны, была окончательно потеряна. Военсталы, заполночь свалившиеся на голову уже собирающейся ложиться спать травницы, сперва долго расспрашивали её, пытаясь определить, точно ли она – тот самый волонтёр Красного Креста, которого они ищут. Спрашивали, каково ей живётся в Зоне, не желает ли она вернуться в Большой Мир – на что Яга ответила осторожным и завуалированным, но твёрдым отказом в духе «Таити, Таити… Нас и тут неплохо кормят!». Затем представившийся командиром группы боец с позывным Казак начал настоятельно просить пойти с ними на их базу, где, якобы, остался их тяжело раненый командир, которому нужна помощь квалифицированного медика (своего у военсталов почему-то не было). Яга, в общем-то, и не отказывалась, несмотря на глубокую ночь, сходить и помочь – её, можно сказать, поймали на чувство долга и сострадания. Но в начале этих уговоров бойцов внезапно спугнула завалившаяся на стоянку парочка зомби. Видимо, Мать Зона не пожелала выпускать Ягу из своих рук. Или наоборот – хотела уберечь своё дитя от какой-то грозящей ей в ближайшем будущем опасности. И, дрожа от страха в наспех зашторенной палатке всего в метре от хозяйничающего на её «кухне» вооружённого зомби, ведунья этот толстый намёк уловила и оценила. Но когда после ухода зомби военсталы явились во второй раз, поняла: эти не отступят. И, смирившись, Яга отправилась навстречу неведомой судьбе. Вместо своей базы военсталы довели травницу до Кордона. И там Казак объявил, что на этом её пребывание в Зоне закончено, и начинается её эвакуация. Яга была истинным порождением Зоны, и эвакуация за Периметр её бы убила. Попытки отболтаться и избежать ужасной участи ни к чему не привели – военсталы были непрошибаемы и неумолимы! Приказ у них, видите ли! И тогда травнице пришлось раскрыть карты. … – Почему ты так противишься эвакуации? – тёмные и цепкие глаза Казака, казалось, были способны просверлить в ней дырку. – В чём причина? – Ну… У меня там никого нет… И ничего. Ни дома, ни работы, ни денег… А тут – хоть что-то… Прошу вас, не надо меня отправлять из Зоны! – У нас приказ! – упрямо мотнул головой Казак. – И мы его выполним! – Ну пожалуйста!.. Я не могу покинуть Зону! Поверьте, это очень серьёзно! – исчерпавшая все разумные аргументы, Яга уже готова была умолять этого бесчувственного вояку. – Так в чём причина того, что ты не можешь отсюда уехать? – продолжал допрос Казак. – Скажи и, может, мы как-то сможем это уладить? А нет – ну так и нечего мне голову морочить! Машина ждёт! Ощущение захлопнувшейся ловушки вдруг разом охватило Ягу, и она отчётливо поняла: всё! Добегалась. Доигралась в конспирацию Кэт-радистка! Сейчас её попросту сгребут под белы рученьки и, невзирая даже на самое отчаянное сопротивление, выволокут за блокпост, затолкают в военный ГАЗик – вон он виднеется по ту сторону заграждений, по её душу приехал! – и жить ей после этого останется считанные часы. Пока капля за каплей, по мере удаления от Зоны, из неё будет вытекать живительная аномальная энергия Той, что породила её. Яга имела представление, как умирает дитя Зоны вдали от неё – те двое тёмных, которым она некогда помогла с адаптацией и обретением убежища, рассказывали ей, как пытались научиться выходить из Зоны. Эксперименты эти едва не стоили жизни одному из них. Еле откачали. – Ну, так что? Ты собираешься говорить – или так и будешь тут стоять в прострации? Казак сделал знак бойцам, и те мигом рассредоточились, отрезая Яге путь к спасению. И травница не выдержала. – Да СДОХНУ я за Периметром! – с болью и надрывом выкрикнула она, глядя ему в глаза. – Понимаете?! Сдохну!.. Сгорбившись и закрыв лицо ладонями, она отвернулась, страшно жалея, что рядом нет никакой опоры. Потому что ноги тряслись от страха, ещё немного – и она просто не удержится на них. – Пожалуйста… – слова давались с трудом из-за перехватившего горло спазма. – Только не стреляйте… – Почему ты думаешь, что тебя за Периметром ждёт смерть? – раздался за спиной голос Казака. – Ты там кому-то перешла дорогу, и тебя ищут, чтобы убить? И почему просишь не стрелять в тебя? Яга на миг зажмурилась. А потом длинно выдохнула и, медленно стянув с себя скрывающую рожки и основания вибрисс косынку, так же медленно повернулась к нему лицом. – Потому что я мутантка, – уронила она. – И я умру вне Зоны. Руки, комкающие косынку, безвольно опустились, плечи поникли. – Теперь убьёте, да?.. – в тихом голосе ведуньи была обречённость. Что с ней сделают эти люди? Яга не сомневалась в том, что произойдёт дальше. Пара очередей в грудь и контрольный в голову – вот и нет больше травницы-мутантки Яги. Военсталы слыли людьми жёсткими, бескомпромиссными и неумолимыми, их даже вольники, работающие на учёных или «Долг», избегали. Хотя, казалось бы, такое сотрудничество давало защиту от карательных санкций членов единственной военизированной группировки, имеющей полное и законное право находиться в Зоне. …Остро, жгуче, просто-таки невыносимо хотелось малодушно рухнуть на колени, припасть к ближайшей паре берцев и униженно молить о пощаде. Но Яга стояла – вопреки обуревавшим её чувствам и желаниям. Стояла, глядя в лицо очередному своему страху. Потому что иначе было нельзя. …Как много позже узнала Яга, Казак и правда поначалу хотел пристрелить хитрое порождение Зоны, притворяющееся человеком и дурачащее нормальных людей. Но во время короткой и тихой отрядной «летучки» за обречённо сникшую и уже не ждущую для себя ничего хорошего мутантку внезапно вступились его бойцы, которым по пути от её лесного убежища к Кордону травница успела несколько раз вывести радиацию, и с которыми она как-то удивительно быстро и легко нашла общий язык. Не желая ссориться с теми, кто неоднократно прикрывал его в бою, Казак отступил. И чуть позже, уже на базе, куда они всё-таки доставили разоблачённую ими мутантку, имел возможность наблюдать странную картину непринуждённого и вполне себе дружеского общения его бойцов с успокоившимся, повеселевшим и глядящим на них всех благодарными глазами порождением Зоны. Да что там – они даже не выдали её заглянувшим зачем-то «на огонёк» долговцам! Не выдали – потому что в ту ночь Яга рассказала им о себе всё. Как оказалась в Зоне, почему решила остаться, как постепенно превращалась в мутантку, что пережила, как выживала... В ту ночь намерение Казака убить её сильно поколебалось. Да, он не доверял ей – как не доверял любому порождению Зоны, каким бы белым и пушистым оно ни прикидывалось. Но и его не оставила равнодушным её полная потерь и предательств история. И потому он решил пока повременить с карательно-превентивными санкциями, диктуемыми ему Уставом и долгом службы. Как показали дальнейшие события, принятое им решение оказалось дальновидно полезным и внезапно стало приносить его отряду всяческие дивиденды. Яга очень близко к сердцу приняла тот факт, что являющиеся по умолчанию врагами таких, как она, военсталы не только пощадили её, но и сохранили в тайне её аномальную сущность и даже стали принимать в её судьбе некое участие. Именно они помогли ей переслать за Кордон письмо в штаб-квартиру российского отделения МК Красного Креста и Полумесяца. В письме травница сердечно благодарила вышестоящее начальство за помощь и заботу, но просила оставить её в Зоне и, если можно – оформить ей статус и удостоверение официального представителя Комитета в этих местах. Естественно, о приобретённом мутантстве не было сказано ни слова. А потом военсталы вдруг начали замечать в свой адрес тихую и порой незаметную, но действенную заботу от травницы-мутантки. То она снадобий своих им подкинет, то бинтов с уникальной лекарственной пропиткой, то подарит выводящий радиацию артефакт… Своего медика в отряде в последнее время не было, нового пока не прислали – вот и приходилось бойцам в серьёзных случаях обращаться к учёным и в медсанчасть военных или «Долга». И вот в их жизни появилась Яга с её шаманскими зельями, бинтами, странными, но действенными методами лечения и… неизменно тёплой, радостной и неподдельно-искренней улыбкой при каждой встрече. Появилась – и, похоже, взяла над ними незримое шефство. Просто и как-то совсем по-домашнему, по-женски. Спустя всего несколько дней уже никто из военсталов и не вспоминал о том, что их добровольная помощница – порождение Зоны. Мира, с которым они ведут непримиримую войну на уничтожение. Впрочем, Яга вскоре сама напомнила им о своей природе, оперативно рассказав командованию отряда о своём новом разоблачении – уже «Долгом» – о состоявшемся у неё после этого разговоре с долговским особистом, и о договоре, заключённом с «Чёрной Ротой». – Я предлагаю вам, военсталам, присоединиться к этому договору, – сказала она, поочерёдно глядя в глаза Казаку и присутствующим при разговоре замкому Грузину и особисту Кобре. – Вы – мои друзья, и я не желаю обманывать вас или вводить в заблуждение. Какой бы белой и пушистой я ни была, но я – порождение Зоны. И пока что сама не знаю, к чему меня приведут мои мутации. Может, ничего фатального и не случится… а может и наоборот! Так вот: я не хочу вдруг однажды превратиться в монстра. И сама не позволю этому случиться. С командованием «Чёрной Роты» у меня договор, что, если я начну представлять опасность для людей – кто-то из них придёт за моей жизнью и заберёт её. Более того, я дала слово, что сама в таком случае приду и сдамся… Нет, я не чокнутая, – отмахнулась она, заметив выражение их лиц. – Я просто знаю, кто тут, в Зоне, сила и власть. А я – одна, у меня нет за спиной сильной группировки, которая бы защитила и укрыла меня. Более того, формально для вас и долговцев я – враг, который всегда будет под подозрением, какие бы добрые и полезные дела ни совершал. И я понимаю, что в случае чего – мне против вас не выстоять. Так что считайте, что я предпочитаю быть… честным врагом. И я предлагаю вам, командованию отряда «Прометей» стать ещё одним… исполнителем договора – если вдруг я начну превращаться в чудовище, а никого из командиров «Чёрной Роты» в этот момент не будет поблизости, чтобы пресечь это. Казак долго молчал, осмысливая слова мутантки. Похоже, она его удивила, хоть он и старался выглядеть невозмутимо. – Почему ты в качестве исполнителей… приговора рассматриваешь только командование «Чёрной Роты» и нас? – наконец, спросил он, переглянувшись со своими офицерами. Те пока тоже хранили молчание – Почему не любого долговца или любого военного сталкера? – Я же никого из них не знаю, – с какой-то полудетской непосредственностью пожала плечами Яга. – Зато я неплохо знаю Тимейна, Благорода, Хунда. Знаю вас… Травница чуть помолчала и с неловкой, грустной и отчего-то кажущейся бесконечно мудрой улыбкой закончила: – По крайней мере ни они, ни вы не станете меня мучить перед тем, как убьёте. И это я тоже знаю!Флэшбэк 1. «Чёрная Рота» (окончание).
…Когда наутро, после судьбоносного разговора с долговцами Яга, как и обещала, вернулась на их базу, Благород и Тимейн объявили ей, что нет, они не передумали, и предложение о покровительстве остаётся в силе. Вздохнув и мысленно побившись головой о стенку, ведунья снова озвучила им своё беспокойство о последствиях и проблемах, которые это решение может потянуть за собой. Ведь если прознают другие долговцы… и уж тем более – вышестоящее начальство… Проблем и неприятностей для этих великодушных и непостижимых её аномальным разумом «идейных врагов» ей категорически не хотелось. Тем более – из-за неё самой. В итоге «высокие договаривающиеся стороны» приняли устраивающую всех и удобную для вероятных отмазок легенду: на видимом – «официальном» – уровне командование «Чёрной Роты» вместе с военсталами отряда «Прометей» оказывают покровительство, защиту и посильную помощь местному сотруднику Красного Креста. Всё остальное – это частные нюансы их служебных взаимоотношений, о которых посторонним знать не положено. А потом полетели дни, принёсшие с собой новые связи, открытия, радости и надежды. Яга, не жалея себя, носилась по сектору, сутками безоглядно пропадая на базах своих необычных покровителей. Ей хотелось отплатить им за то невероятное чудо, что они вопреки всему – своим убеждениям, принципам группировок, Уставам и пресловутому общественному мнению – совершили для неё. Понимание. Моральная поддержка и помощь. Принятие, наконец, – её, представительницы враждебного для них мира!.. И это грело! Ох, как же это грело выстуженную многолетним одиночеством и израненную недавним предательством душу Яги! И постепенно горечь и обида от совершённого самосёлами стали отпускать травницу, уступая место новым росткам доверия, признательности и зарождающейся искренней привязанности к этим людям по Ту Сторону невидимого фронта между Зоной и Большим Миром, считающим таких, как она, врагами, но оказавшим ей помощь в трудный час. Людям, которые ПРОСТО ОКАЗАЛИСЬ РЯДОМ! И которые всё это время были рядом. Которые ПРОСТО БЫЛИ. А потом… Потом случилась Гроза. И Яга в один день потеряла их всех. …Пепел, зола, спёкшиеся от лютого аномального жара кирпичи, рассыпающиеся прахом под подошвами берцев неопознанные обломки… или останки?.. Несколько страшных суток отчаянного метания по обезлюдевшему, превратившемуся в массовое кладбище-крематорий сектору и лихорадочных, без перерыва на сон и еду, поисков. Крошечная, почти безумная надежда, что они всё-таки успели укрыться и спастись, а потом – как и другие – ушли искать новое убежище… Ведь она же чуть ли не голыми руками перерыла и просеяла весь этот треклятый пепел и обломки!.. И нигде, ни на одной из двух выгоревших дотла, до спёкшейся каменной корки, баз ей не попалось ничего, что бы могло быть опознано ею, медиком, как человеческие останки! Значит… живы?.. Зона-мать, только бы они были живы!!! Новый сектор. Незнакомая местность. Незнакомые, но относительно целые здания, в которых могли найти приют спасшиеся из аномального ада люди. И сами люди – по большей части тоже незнакомые. Но это уже не имело никакого значения. Потому что это были ЖИВЫЕ люди, которые могли знать, могли хотя бы краем уха слышать о судьбе тех, кого она так истово, не жалея себя, искала все эти дни. Если они живы – она рано или поздно найдёт их! Только бы они были живы!!! «Матушка щедрая, Матушка милосердная, за братьев своих молю Тебя! Защити их, не дай им сгинуть во тьме и смертных муках, спаси и сохрани их на путях Твоих! Пусть минует их беда, стерегущая в ночи, и враг, таящийся за спиной. Если в нужде, недуге, либо неволе окажутся они – то дай им силы и время дождаться помощи! Освободи разум их от тьмы и смятения, а сердца – от боли и ненависти. Даруй ясность их целям и рассей мрак на их пути. Даруй зоркость их сердцам и спокойствие их душам. Если же оступятся братья мои на пути своём – молю: помоги им, Справедливая и Милосердная, дай новый шанс. Но если суждено им будет предстать пред Тобой и держать ответ за дела свои и помыслы – то спрашивай с них лишь за сделанное ими – но никак не другими. Да будет воля Твоя и милосердие Твоё над братьями моими, и да не оставь Ты их в час тревог и испытаний…»