***
Бывший Министр магии Французской Республики — Натаниэль Шафик не питал особых позитивных чувств по поводу желания дочери отправиться в Хогвартс. Подозревал ли он, что Бель захочет принять участие в Турнире? Конечно же, да. Мог ли он как-то её остановить? Мог и должен был, но не сумел. Мужчина всё время ощущал чувство вины за то, что ограничивает свою принцессу, но он слишком сильно её любил. Поэтому в этот раз решил дать ей немного воздуха. Натаниэля всегда пугал тот факт, что она была безумно похожа на его единственную любовь — Джозетту Блишвик. Те же светлые волосы, голубые глаза и упрямый нрав. Возможно, ему лишь хотелось видеть её в ней. Хоть где-то ощутить себя счастливым. Мистер Шафик был в браке и по сей день. Кристин была выгодной партией, которую посоветовал отец. А он после брака Джозетты с Филипом, готов был согласиться на кого угодно, лишь бы унять пустоту внутри. Анабель для него стала отдушиной в их пустом браке. Девочка так же любила проклятия и чары. Была взрывоопасной и упрямой, но в то же время следовала правилам и знала границы допустимого. Он посвящал дочери всё свое свободное время, особенно, после первого всплеска магии. И вот сейчас, когда над всей Европой, а может и миром — стояла опасность начала Второй магической войны, Натаниэль не мог быть в стороне. Белая полярная сова прервала чтение письма от дочери из Хогвартса. — Малфой, — прорычал он и вскрыл сургучную печать, накормив при этом птицу, что летела так долго. Брюнет несколько раз провёл глазами по строчкам идеально каллиграфического почерка, а после устало потёр глаза. Страх за дочь, ужас от сложившейся ситуации, ненависть на остальных волшебников, которые были не готовы противостоять злу — поглотили мужчину. — Началось, — прошептал он и спалил невербальной магией письмо. Натаниэль отправил патронус Люциусу, чтоб он знал о его прибытии.***
Они собрались практически всем составом. Все те, кто остался в живых или не сидел в Азкабане, как Лестрейндж. Священные 28. Чистокровные мужчины и женщины. Нотт аппарировал в зал одним из последних, опоздав на минуту. Он занял свое место рядом с Малфоем и Паркинсоном. Мужчина отметил, что многие прибыли без своих супруг. Но Нарцисса Малфой, урожденная Блэк была за столом. Натаниэль фыркнул, когда увидел опоздавшего Филиппа. Нотт никогда не отличался пунктуальностью, будто все были обязаны ждать лишь его. Точно так же было на занятиях в Хогвартсе. Это всегда раздражало правильного и сдержанного француза. Нотт-старший пожал руки своим соседям и кивнул всем остальным. Его взгляд сразу же зацепился за знакомое лицо, которое он не видел с выпуска. Кулаки мужчины сжались, а на лбу выступила вена от напряжения. — Держи себя в руках, Филипп, — тихо сказал Паркинсон-старший. Люциус осмотрел присутствующих и устало вздохнул. Он ненавидел такие собрания. Чистокровные, как стая фазанов, распушили свои хвосты и ругались практически всё собрание. Блондин всегда брал слово и начинал их встречи. Редко когда приходило максимальное количество человек, хотя он приглашал всегда всех из Справочника чистокровных волшебников авторства Кантакеруса Нотт. — И так, я думаю, что каждый из вас знает, почему мы все сегодня собрались. Наш мир вновь стоит на пороге изменений и мы должны быть к этому готовы. Принять верную сторону, ту, что будет выгодна для первенства и развития чистой крови, — огласил Люциус Абраксас Малфой и сжал край стола из красного дерева. Послышался гул голосов, словно рой пчёл. Многие уже давно жаждали этого. Такие семьи как Гойл, Крэбб, Кэрроу, Макнейр. Они ощущали себя ущемленными, а может быть были слишком глупы, чтоб достигать чего-либо без кулака Лорда над их головами. Паркинсон, Гринграсс, Нотт и Малфой не знали как поступать. Они осознавали, что возрождение Волдеморта неотвратимо. Мерзкий Питер Петтигрю подло начал свою деятельность за их спинами, в надежде награды от своего Хозяина. Люциус ещё тогда говорил, что нельзя принимать в ряды того, чья анимагическая форма была в виде крысы. Поэтому эти четыре семьи разрывались между двумя колоссально разными вариантами. Но единственной окончательной целью было — защитить своих детей. — Тебе кто-то мешает вернуть былую славу, титул и значимость твоей чистой крови, Люциус? Или для этого нужен безносый ублюдок, который проливает кровь таких же чистокровных? Легче, когда хозяин стоит над твоей головой? — прорычал Натаниэль Шафик и сжал палочку в руке. Несколько волшебников, которые всегда оказывали поддержку Ордену, закивали на слова бывшего Министра магии Франции. — Ты пригласил нас сюда, чтоб мы оказали поддержку тому, кто убил чету Поттеров и довёл до безумия Лонгботтомов? — грустно произнес мистер Макмиллан. — Наши дети учатся вместе, неужели вы хотите такой судьбы для них? Правдивые слова, что ударяли без сожаления и промедления. Филипп Нотт вздрогнул от осознания. Сын был его единственным сокровищем. Он не умел этого показывать, проявлять чувства для брюнета было тяжелее, чем поднимать палочку для непростительного. Его никто не мог научить выражать эмоции. Джозетта умерла при родах, а его отец оставил на попечительство Воландеморта, когда умер вместе с Абраксасом от драконьей оспы. Теодор был предоставлен самому себе, а на летних каникулах жил у Малфоя. — Господа, вы разводите драму. Мы лишь хотим создать лучшие условия для чистокровных. Нас из года в год притесняют грязнокровки. Министерство издает всё больше законов в поддержку этого мусора: оборотней, вампиров, маглорожденных и вейл, — скривился Паркинсон-старший и сплюнул на пол на последних словах, будто даже произносить это было мерзко. — Гребанный Мерлин, Уильям, ты вообще слышишь, что несёшь? — вскочил Натаниэль Шафик, его пытался остановить Селвин-старший, но он уже взорвался и это было необратимо. — Ты печешься о своей чистой крови, хотя в Хогвартсе не мог даже патронус сотворить! Может стоило дойти до мысли, что кровь не важна и у всех она одинаковая, — восклицал брюнет. На другой стороне стола моментально взорвался Филипп. Шафик перешёл черту и начал оскорблять его друга. Он ничего никогда не знал о муках выбора. Его отец позаботился о уютном министерском кресле и покорной жене, что открывала рот, лишь когда делала минет. — Не зарывайся, Натаниэль, — рыкнул мужчина и небольшие кудряшки прикрыли его глаза. — Вечно живущий в комфортных условиях! Твой отец всегда давал тебе выбор! Поэтому закрой свой рот! Шафик поднялся, а вместе с ним Макмиллан, Аббот и Селвин. Атмосфера накалилась до предела. Мужчины готовы были сражаться, если это потребуется. — Не тебе закрывать мне рот, Нотт, — тихая ярость кипела в мужчине. Он действительно его ненавидел. За то, что он уничтожил его шанс на счастье с любовью всей своей жизни. За то, что сейчас прямо говорит о том, что подвергнет весь мир опасности из-за неотвратимой Второй Волшебной Войны. За то, что он просто существовал. — С нас достаточно, Люциус, — подытожил Селвин, в попытке остановить возможную дуэль между этими двумя. — Как ты и говорил, Филипп, мой отец дал мне выбор. Поэтому и у меня есть яйца, чтоб дать его моей дочери, — с усмешкой сказал мужчина и поправил ворот белой рубашки, что отчаянно душила его. — Я буду бороться до последнего вздоха, если потребуется, но не изменю своим идеалам. Послышалось четыре хлопка аппарации и приверженцы Ордена покинули собрание, оставив за собой мёртвую тишину. — Посмотрим, как они запоют, когда он вернется, — со страхом в голосе, сказал Роули. — Думаю, что все оставшиеся и те, кто сидят в Азкабане, поддержат нашего Повелителя, — подытожил наследник семейства Розье. — Грязнокровки должны умыться собственной кровью. Кивнув на прощание, многие начали возвращаться в свои поместья. Все они здесь никогда не были и не будут друзьями. А такие как Розье и Кэрроу готовы были глотки перегрызть за место у ног Воландеморта. — Главное, чтобы не полетели наши головы, господа, — обмолвился Гринграсс-старший, — не хотелось бы попросту влезать в войну, — мужчина исчез после своих слов с хлопком аппарации. Паркинсон устало вздохнул и опустил лицо в свои ладони. Люциус похлопал его по плечу, а рядом послышался скрип деревянных ножек стула по мраморному полу — Нотт пошёл наливать всем троим огневиски. — Я не могу дать этот выбор Пэнси, что я за отец, — прошептал Уильям. — Что они с ней сделают? Шафик был прав. У его дочери хотя бы есть шанс на нормальную жизнь, а у моей принцессы — нет. — Прекрати себя винить, — тихо сказал Люциус. — На наших предплечьях были метки, когда мы были даже младше их. Нас никто не спрашивал. И сейчас мы уже ничего не изменим. Если ты попытаешься бежать, то он выследит через метку и пожиратели сотворят такое с твоей дочерью, что вариант — смириться, покажется тебе прекрасным. Послышался треск бокала в руках Филиппа. Он стоял и смотрел в одну точку, туда где недавно сидел Натаниэль. — Теодор возненавидит меня. — Драко тоже, но когда-нибудь они поймут. Последняя фраза осела свинцовым грузом в воздухе. Трое мужчин находилось в безвыходном положении и вина, словно червь, съедает их изнутри.***
Перед первым походом в Хогсмид Хогвартс гудел будто огромный улей. Иностранные гости предвкушали свои впечатления от магической деревушки, а постоянные студенты жаждали более открыто пообщаться с новенькими. Многие парни и девушки уже успели собраться на свои первые свидания. Бель договорилась пойти с компанией Слизеринцев, а после уйти к Гарри с Гермионой. Рон сегодня должен был переместиться в Нору на празднования приезда Чарли из драконьего заповедника, поэтому не мог присутствовать на встрече. Блондинка надела тёплый белый пушистый свитер и твидовую юбку, чуть выше колена. Она критично посмотрела на себя в зеркало, а после перевела взгляд на Еву с Мэри. Рыжеволосая готовилась словно в последний бой. Длина её юбки заставила напрячься двоих подруг, а Шафик непреднамеренно оттянула ниже свою юбку, ощущая неловкость за Джонсон. Нотту нужно было посетить книжный магазин в Хогсмиде. На днях он договорился с Северусом Снейпом о дополнительных занятиях по зельеварению. Слизнорт, который вел официально этот предмет, не симпатизировал Теодору, хоть и часто хвалил. — Ты должен понимать, что мои уроки не будут похожи на обычные лекции. Здесь будет только практика, — говорил ему Снейп. И он был на это согласен. Паркинсон, как обычно увязалась за Драко и рассказывала ему про планы походов в магазинчики магической деревушки. Сестры Гринграсс всегда держались вместе, но старшая редко кому отвечала на ухаживания, в отличие от Астории. Как и сейчас, младшая шла в компании болгарина, а Дафна шла рядом с слизеринцами. Теодор до сих пор не мог понять, что было у неё в голове. Идеальная осанка, аристократичные манеры и прекрасная внешность. Девушка была готовой женой чистокровного мага. Но никаких недостатков. Тео никогда не нравились безвольные куклы. Слизеринцы пересекли порог школы, а карие глаза Нотта наткнулись на шармбатонок. — Мэри, — девушка сразу же улыбнулась Забини и образовалась парочка, — Ева, — рыжая подмигнула Нотту и оценила новую прическу Дафны, — Анабель. Шафик поздоровалась со всеми и ощутила покалывание магии на кончиках пальцев, когда её взгляд столкнулся с карими глазами Нотта. Тот инцидент в библиотеке, девушка несколько раз прокручивала перед сном. Было в этом небольшом касании что-то интимное и нежное. То, что трогало душу. Но она дала зарок держать себя в руках, и не планировала от этого отступать. Поприветствовав девушек, он намеренно сделал акцент на последней блондинке. Её невинный олений взгляд вызывал у Тео чувство спокойствия. Она напоминала ему маму. Он долго думал, почему девушка кажется такой знакомой, а после нашел фотографию Джозетты в своих вещах. Голубые глаза и светлые волосы. Но мама явно была ниже Анабель. Отец рассказывал как-то, что она была самой низкой на потоке. Медленно шагая в Хогсмид компания разделилась на небольшие пары. Интуитивно Бель оказалась рядом с тем, с кем ощущала себя более комфортно — возле Тео. — Любишь сладкое? Советую посетить Сладкое Королевство, шоколадные лягушки, карамельные леденцы и конфеты Берти Ботс, — с легкой улыбкой сказал Теодор и коснулся своим плечом плеча девушки. Она невольно вздрогнула от их близости. Брюнет вызывал в ней смешанные чувства. Бель ещё никогда не сталкивалась с такими эмоциями и не знала как себя вести во многих моментах. — Я люблю солёную карамель, — ответила блондинка. — В детстве я договаривалась с домовиками и они приносили мне на ночь банку этой сладости и молоко. Ты бы видел мои щеки, когда мне было девять. Я была как одуванчик, — рассмеялась Бель. — А ты любишь сладкое, Теодор? — Не думаю, что есть что-то особенное. Разве что, мятные леденцы, — с легкой улыбкой сказал брюнет. Он узнавал об этой девушке что-то новое и пытался сопоставить все факты о ней у себя в голове. Словно это был его большой проект, в котором, он должен был написать вывод: кто же такая Анабель Кристин Шафик. — Как тебе здесь, нравится Хогвартс? Я слышал, что в Шармбатоне совершенно другие порядки. Тут, в Англии, более свободно, — предположил брюнет и взглянул на девушку, отмечая её красивый перелив глаз от солнечных лучей. — Мы находили способы улизнуть, — с улыбкой ответила Шафик. — Я получала громовещатели от отца практически каждый год. Если бы я была более покладистая, то точно бы оказалась на домашнем обучении. Пара незаметно отделилась от другой компании. Они вдвоём даже не ощущали как идет время. Парень и девушка непринужденно болтали. Точки соприкосновения находились легко. Теодор искренне смеялся над моментами из детства Шафик. А Бель не замечала никого вокруг и лишь очнулась, когда услышала музыку колокольчиков над Сладким королевством. Брюнет открыл для дамы дверь в магазинчик. Он показал рукой на прилавок со сладостями разных вкусов, включая соленую карамель. Парень заметил как Анабель провела кончиком языка по губам, когда её взгляд ухватился за любимую сладость. В ней и вправду было что-то от той маленькой девочки, что имела сходство с пушистым одуванчиком. Шафик изучала глазами весь магазин. Во Франции акцент был на выпечку, в особенности на круассаны. Она никогда не могла сдержать стон удовольствия, когда сливочная булочка с дополнительным домашним маслом, касалась её языка. Девушка взяла небольшой крафтовый пакет и отсыпала себе шоколадные конфеты с сердцевиной из соленой карамели. Она проследила голубыми глазами за выбором Тео. Парень выбрал шоколадные лягушки и мятные леденцы. Шафик не могла удержаться от того, чтоб наблюдать за его руками. Нотт был аккуратен даже в таких мелочах, будто варил очередное зелье. Они подошли к волшебнику за прилавком и девушка протянула свой пакет, слушая рассказ Теодора. — Я помню, Драко попалась конфета со вкусом рвоты, а я давился соплями, — он посмеялся и перехватив выбор девушки, оплатил два пакета со сладостями, — считай это подарком по прибытию, — его глаза прошлись по лицу девушки, будто лаская очертания щек и тонкой шеи. — Не стоило, правда, — переминаясь с ноги на ногу, произнесла шармбатонка. — Тогда следующий раз конфеты с меня и это не обсуждается. Хорошо? Девушка получает лёгкий кивок и хитрую улыбку, что обнажает вид на прекрасные ямочки. В его взгляде читается, что он это не позволит. Она сузив глаза, по кошачьи, смотрит на Нотта и легонько толкает его в плечо, тихо посмеиваясь. Они медленным шагом идут к тому месту, где договорились встретиться с остальными. Возле Трёх Метел Теодор помахал Блейзу, а тот широко улыбнулся. Ребята встретились у входа и Бель ощутила восходящий румянец на щеках под взглядом мулата, который будто что-то подозревал. — Ты уходишь к гриффиндорцам? — уточнила Ева, похлопав глазами. Рыжеволосая специально старалась испортить момент. Злость читалась на её лице. Если бы с ней не заговорила Дафна, то девушка абсолютно точно пошла бы за ними с Теодором. Одним из вечеров Ева даже просила Бель не часто общаться с Ноттом, ведь у неё уже есть официальный жених, а ей нужно устроить свою жизнь. Остальные моментально повернулись к девушке с явным упреком в глазах. Слизеринцы оставались слизеринцами. Напряжение в тот час появилось между однокурсниками. — Думаешь, что эти лучше нас? — уточнил Малфой и демонстративно фыркнул, — лучше переведись на другой факультет. Он вместе с Паркинсон сразу же ушли в бар и заняли столик. Теодор же смотрел на девушку, склонив голову немного на бок. Выражение «эти», моментально резануло по ушам. Всё же Драко с Пэнси вызывали у Анабель только злость. Она была копией своего отца. Такой же взрывоопасной смесью. — Странно, что Малфой учась здесь 7 лет — не знает как распределяют по факультетам. Или он так зол, потому что не может в открытую дружить с пуффендуйцами? — рыкнула блондинка и сузила голубые глаза. — Остынь, Бель, — прошептала брюнетка, зная, какой Шафик бывает в гневе. — Он просто ревнует, красотка, — сказал с широкой улыбкой Забини и закинул руку на плечо Мэри, — если что, мы за тем столиком. Самые красивые и богатые. Теодор прыснул от смеха и опустил голову, из-за чего его кудряшки сползли на глаза. Анабель усмехнулась и проводила взглядом брюнета в компании слизеринцев. Они зашли в бар и подсели за столик к Драко и Пенси. А Шафик быстро последовала их примеру и подошла к столу гриффиндорцев. — Между прочим, Тео положил глаз на нашу бунтарку, — с довольной улыбкой сказал Блейз и получил от Нотта толчок под ребро. — Ты же знаешь, что в моей голове только зелья, — сказал Тео и поправил волосы, — отношения не для меня. — Ох, Теодор, как ты ошибаешься, — промурлыкала рыжеволосая Ева и положила руку на плечо брюнета. Бель продолжала смотреть на своих факультетских друзей, даже когда бёдрами уперлась в стол львов. Поведения Евы раздражало её. — Привет, Бель, — с улыбкой сказала Гермиона и вывела тем самым девушку из транса. Гриффиндорцы быстро обняли девушку. Это так разнилось с вечно закрытыми слизеринцами. Здесь тебе дарили любовь безвозмездно и открыто, а там лишь за закрытыми дверьми, если ты заслужил и прошёл классовый отбор. — Как тебе Хогсмид? — пробормотал с набитым ртом Симус Финниган. — Прекрасный. Представляю какой он удивительный в зимний период, хотя я не очень люблю холод, — сморщив нос, сказала блондинка и перевела взгляд на Гарри. — В первый раз меня не пускали без разрешения родителей и было больно слушать о том, как Гермиона с Роном гуляли здесь — пили сливочное пиво, пробовали необычные сладости и видели других волшебников. Зелёные глаза за стёклами в миг погрустнели. Девушке не дано было понять всю боль Гарри-ребёнка. Она не сталкивалась с ощущениям того, что её папа и мама — никогда не обнимут. Шафик по наитию коснулась руки Поттера и слегка сжала в безмолвной поддержке. Слова были лишними в этот момент, она бы никогда не смогла выразить свое сочувствие без клише и глупых «я сожалею». — Мы ведь приносили гору сладостей тебе, — ткнув его в грудь, пробурчала кудрявая в попытке исправить атмосферу. — Кстати о сливочном пиве! Ты должна его попробовать! — О нет! Я слишком быстро пьянею, даже от маленькой дозы алкоголя, — бегло проговорила Шафик, но Гермиона уже вставала из-за стола, чтоб сделать заказ для новоиспеченной подруги. — Тем более, дорогая, не лишай нас всех возможности увидеть тебя раскрепощенной, — с улыбкой произнесла Джинни Уизли и кивнула Грейнджер в поддержку. Драко поднялся из-за стола и пошел к бару, чтобы сделать заказ для всех, сталкиваясь по пути с Грейнджер. — Смотри, куда ты прешь, — выплюнул Малфой и обошел девушку. Кудрявая медленно подняла взгляд и её прекрасное настроение вмиг улетучилось. Этот белобрысый хорёк. Его вид заставлял её левый глаз дергаться от нервов. Из года в год он всё больше демонстрировал своё отвращение. И с этим становилось сложнее справляться. — А что, Малфой, кровь запачкалась? Или ты просто умрешь без того, чтоб не сказать что-то в мой адрес? — ответила ему Гермиона и приподняла свой ровный носик ещё выше. — Держи свой острый язычок за зубами, Грейнджер. Хотя о чем это я. Вряд ли грязнокровки обучены манерам. И умеют уважать чистую кровь, — прорычал блондин. Нотт заметил этих двоих и в три шага преодолел расстояние, встав почти между ними. Бель наблюдала за этой картиной словно в замедленной съёмке. Для неё это был сюр. В её школе так же были чистокровные и не мало, но никто никогда не принижал других. Это было табу Мадам Максим и Франция давно уже порицала такие настроения. — Пойдем, Драко, — тихо сказал брюнет и забрал сливочное пиво, вручив пару бокалов Малфою, — Пэнси ждет. — Да, Малфой, беги. Твои шавки тебя ждут, — рыкнула брюнетка и Теодор закатил глаза. Блондинка встала со своего места вместе с Поттером. Она уже знала, что кудрявая не любит, когда за неё вступаются. Девушка сама могла за себя постоять, об этом свидетельствовал разбитый нос Драко на 3 курсе. — Грейнджер, ты шла куда-то? — спросил Тео слишком резко, сморщил нос и нахмурился, — так иди. Тебя ждут за дальним столиком. Нотт поднял взгляд чуть выше, сталкиваясь с голубыми глазами Шафик. Девушка сжала губы и тяжело вздохнула. Она не могла принять такую реакцию волшебного мира на маглорожденных. Её воспитывали не так. Поэтому отсутствие реакции у всех слизеринцев — отталкивало от них. — Забери свою подружку, кажется, в высшем обществе ей тяжело, — сказал Малфой, развернувшись, вернулся к друзьям. — Будто ты знаешь, что такое высшее общество, Малфой, — рыкнула Анабель и оказалась рядом с блондином. — Во Франции даже последний бездомный волшебник не будет выражаться так как ты. Это отвратительно. Особенно для мужчины, — выплюнула она в лицо своему же сокурснику и сжала светлое деревко в руках. Брюнет остался стоять на месте, наблюдая, как Шафик последовала за Малфоем с разборками. Тео уже слышал попытки Забини сгладить углы. Но у него это плохо выходило. — Шафик, ты нарываешься. Я не буду спокойно реагировать на то, что ты лепечешь. Предателей крови также не уважают. Спроси у девчонки Уизли. — О и что же ты сделаешь, милый? — пророкотала она и подняла палочку, практически соприкасаясь с его грудью. Драко был на добрых 10 дюймов выше её. Но это ни разу не смущало Бель. Она боролась с отцом на дуэлях каждое лето и знала, что для волшебников всё равно мужчина ты или женщина. Выше, ниже или толще. Важно лишь умение владеть магическим потенциалом. — Знаешь, раз уж пользоваться привилегиями чистокровных, то мой папочка один из лучших создателей всевозможных проклятий, — палочка вдавила в солнечное сплетение, но она не отрывала взгляд от блондина. — И так уж вышло, что я знаю каждое из них и меня сейчас мало что сдерживает, чтоб слова на латыни не сорвались с моих губ. Нотт не любил встревать в споры двух факультетов, но сейчас это перешло все рамки. Палочка упиралась его другу в грудь. Ему понадобилось пара широких шагов, чтобы оказаться рядом с двумя волшебниками. Слизеринец коснулся пальцами палочки Шафик и опустил. Карие глаза буквально буравили голубые девичьи. Он не мог кричать на девушку или же угрожать ей палочкой, но высказать всё глазами Теодор умел. — Давайте мы не будем здесь ничего устраивать, — предложил Тео сквозь стиснутые зубы. — Было бы неплохо, ребятки, — громко сказала Мадам Розмерта. — Не хотелось вызывать ваших преподавателей, и чтобы вам запретили походы в Хогсмид. Брюнету пришлось подтолкнуть Малфоя к столику, чтобы тот занял свое место и не раздувал ноздри до огромных размеров. — Не стоило, Бель, — прошептал Поттер, — тебе с этими змеями ещё дальше учиться. Мы бы справились. — Ты же знаешь, что мне все равно. Если он не перестанет это произносить из раза в раз, то я не успокоюсь. Гермиона взяла девушку под локоть и легонько сжала, в знак благодарности. Они уже оборачивались со сливочным пивом к своим столикам, но Гарри Поттер решил поменять их планы, так как невысказанная злоба все ещё клокотала в нем. — Вы гнусные пожиратели смерти, — донеслось до ушей Теодора и он вспыхнул. — Не бросайся словами, избранный. Не утверждай того, чего не знаешь, — прошипел Теодор и провел глазами от ног Гарри до его глаз, спрятанных за стеклами очков, — отважные котики, опасайтесь. Мы ядовитые змейки, — фыркнул Теодор и бросив взгляд на Анабель, вышел из бара. Блондинка проследила взглядом за Ноттом и сжала губы. Она неосознанно сделала шаг за ним, что не укрылось от зоркого взгляда Блейза, но вовремя себя остановила. Они лишь мило пообщались пару раз, это не давало ей права лезть к нему в такой момент. — Гарри, если я не поощряю предубеждения, то это действует в обе стороны, — шикнула Шафик. — Но их родители… — начал Дин Томас. — Достаточно. Ты не говоришь с их родителями. Эти оскорбления в их сторону такие же необоснованные, как и в сторону Гермионы. Она грустно опустила голову и посмотрела снова на дверь. Ей не хотелось оставаться в этом месте ещё чуть дольше. Настроение было катастрофически испорчено. Девушке было не понять этой абсолютной и безапелляционной вражды. Бель казалось всё таким абсурдным. Поттер мог бы поладить с Малфоем, ведь у них было много общего — исходя из разговоров. Гермиона интеллектом опережала всех Слизеринок и была бы интересным собеседником. Но они будто упорно отказывались видеть это. — Я пойду прогуляюсь, простите, — кивнула всем Шафик и вышла из заведения. — Гарри, зачем ты так? — прошептала Грейнджер. — Анабель ведь права. Твои оскорбления ничем не лучше фраз Малфоя. — Всё правильно он сказал, — нарочито громко проговорил Симус. — Пожиратели должны знать своё место. Всем им место в Азкабане! Финниган сплюнул на деревянный пол в сторону Драко с Блейзом и вскинул на них взгляд, высоко задирая нос. Малфой уже не видел ничего. Лишь пелена ярости на глазах. Забини не стал его останавливать. Как и Поттер Финнигана. Дети бездумно продолжали конфликт своих родителей. Тем самым давая почву для новой войны. Чистая кровь Драко смешалась с полукровной Гарри. Кулаки были счесаны. Крик Пэнси звучал в унисон с криком Гермионы. Это было невозможно остановить. Конфликт разгорелся словно пламя. Казалось будто между ними была натянута тонкая упругая нить, которая долго находилась в одном положении, и вдруг была отпущена. Не было ясно, кто остановился первым. Возможно, крик Мадам Розмерты повлиял на них. Возможно, угрозы Гермионы использовать Остолбеней. Парни разошлись с красными от ярости глазами. Лицо Драко было похоже на полотно художника, который обожал красный цвет. Гарри всё же был более опытен в драках из-за своего кузена Дадли и компании задир, поэтому отделался лишь рассеченной бровью. Тео направился в книжный магазин, ему были нужны книги по зельям. Некоторые он уже получил почтой от отца из семейной библиотеки. Его взбесили слова Поттера. Они не были пожирателями. Они были их детьми. Обвинение в том, чего ты не совершаешь бьет глубоко в сердце. Слышать подобное даже от избранного гриффиндорца было больно. Каждый из слизеринцев сталкивается с осуждением из-за факультета, фамилии и прошлого родителей. В частности, Теодор. Его предок написал книгу, в которую внес священные 28 фамилий, после этого Ноттов стали считать чистейшими из чистокровных, а следовательно ненавистником маглорожденных. Его отец был активным пожирателем, мало кто не знал его прошлого.Но Теодор никогда не добивался своих целей с помощью отца или связей, хотя они безусловно были. Даже решение стать зельеваром было принято без участия Филиппа Нотта. Нотт тяжело вздохнул. Он не глядя оплатил покупки и пошел в сторону замка. Бель же не преследовала цель найти Теодора. Она бы не знала, что ему сказать, когда найдёт. Девушка не извинилась бы за свою реакцию на слова Драко, ведь считала её обоснованной. А просить извинения за слова Гарри, считала странным. Ей просто хотелось побыть наедине или поговорить с отцом. В такие моменты Шафик не хватало его совета или просто молчаливой поддержки. На ужине воздух можно было резать ножом. Настолько сильно была накалена обстановка между двумя столами Слизерина и Гриффиндора. Как оказалось позже, после ухода Теодора развязалась драка. — Беги к папочке, ты пролил слишком много чистой крови, — сказал кто-то из львов, когда Малфой сплюнул кровь со слюной на пол. Бель тяжело вздохнула от увиденного. Поттер был горд тем, что отделал Малфоя, а Рон всячески ему потакал. Она села за стол Гриффиндора, потому что не знала как себя вести со змеями. Даже Ева будто специально уводила от неё Мэри. Поэтому Гермиона взяла девушку за руку и усадила рядом с собой и Джинни. Ей хотелось помочь девушке, которая защищая её, поставив тем самым себя в невыгодное положение. Бель заметила, как рыжеволосая практически полулежа на Теодоре — рассказывает ему все о ситуации. Было заметно по её взглядам, которые она бросала на стол Львов. Нотт уже начинал уставать от того, что Ева трещала без умолку, словно ей что-то подлили в чай. Она слишком навязчиво прикасалась к нему и это заставляло Теодора сжать челюсть. Брюнет заметно выдохнул, когда Директор использовал Сонорус, чтоб начать свой рассказ, ведь лишь тогда девушка замолчала. — Дорогие учащиеся Хогвартса, гости из Шармбатона и Дурмстранга. — Дамблдор сделал театральную паузу, чтоб с помощью Акцио снять полотно с чаши. — Представляю вашему взору то, ради чего мы все собрались в этом году! Кубок огня! Взору студентов предстал кубок необычайной красоты. Голубое пламя, резные ручки из серебра и масштабы его — поражали. Из разных концов зала послышались вздохи, кто-то был разочарован правилами и возмущался соседу о несправедливости, ведь им ещё не исполнилось 17 лет. Кто-то, как мужчины из Дурмстранга, уже готовили свои имена, записывая их на кусочке пергамента. — Ты будешь участвовать? — спросила Теодора Джонсон. — Думаю, что точно кину свое имя, — ответил брюнет и взглянул в голубые девичьи глаза, — что насчет тебя? — Я ещё не знаю, — задумчиво говорит рыжая и наматывает локон волос на палец. — Принцесса, бросай, получишь славу и кучу парней, — с широкой улыбкой сказал Забини и подмигнул Мэри, которая кажется стала почти негласной девушкой мулата. — Я подумаю, Блейзи, — промурчала Джонсон и попросила Нотта передать ей кусочек персика. За столом же Гриффиндора стало слишком шумно. Анабель словно зачарованная смотрела на кубок. Это был её шанс доказать свою значимость перед всем миром. Ведь многие в ней видели милую и кроткую блондинку, что не отходила далеко от своего отца. Поттер явно был решительно настроен на то, чтоб попробовать свои силы. И Рон не отставал, хотя явно переживал больше за друга. — Иногда мне кажется, что ему нравится внимание вокруг того, что он избранный, — прошептала Гермиона и Джинни захихикала. — Ведь как ещё объяснить то, что он не может и года прожить без приключений. Шафик улыбнулась уголками губ и снова посмотрела на кубок. У неё ещё было несколько недель, чтоб решить хочет ли она выступить против воли отца, или все же выберет комфорт. Бель опустила глаза в свою тарелку и разрезала кусочек форели. Она сможет подумать об этом завтра, на свежую голову. После ужина Теодор, как и большинство студентов наблюдали, как в центре зала возникла чаша, в которую первые болгары уже кинули свои имена и под женские вздохи вернулись в свои спальни. — Решил участвовать? — уточнил блондин у Теодора, держа руки в карманах мантии. — Думаю, что да, — пожал плечами Нотт, — какова вероятность, что из нескольких сотен студентов выпадет мое имя? Парни усмехнулись. Драко точно знал, что Тео мог рассчитать эту вероятность и даже кинуть бумажку строго в том порядке, чтобы именно его имя вытянул директор. Математический склад ума. — Тебе давно писал отец? — Спросил блондин, провожая взглядом очередного болгара. — Должно пройти собрание. — Я не хочу верить в то, что это правда, Драко, — честно сказал Нотт и покосился на друга, — в любом случае, нам, как избранным, — усмехнулся Теодор и провел мизинцем по родовому увесистому кольцу на пальце, — сообщат. — Не удивлюсь, если лично заберут, чтобы мы своими глазами всё увидели. — Тихо ответил ему Малфой и сделал несколько шагов в сторону выхода. — Удачи тебе с турниром. Нотт, не ответив Драко, за несколько шагов преодолел расстояние до чаши и бросил свое имя в пламя. Бель увидела как Теодор бросает своё имя уже выходя из Большого зала. Это было интересно. Парень не говорил о своем огромном желании поучаствовать. Поэтому девушка невольно задумалась о том, что сподвигло его на это. Кусочек белого пергамента моментально вспыхнул голубым пламенем и испарился внутри Кубка огня. Он будто анализировал и выбирал того, кто будет достойным сразиться в этом году.