Порочная || Vitiosus

Эта глава содержит сцены насилия, которые могут расстроить некоторых читателей. Пожалуйста, читайте дальше с осторожностью.

POV: Анабель Кристин Шафик       Её личный «день сурка» начался внезапно. Казалось, лишь активная работа поможет ей спрятаться от всего окружающего мира.       «Бей или умри, » — такой слоган выбрала Бель для этого периода своей жизни. Но правда была в том, что больше не существовало никаких других временных отрезков и этапов. Война, словно трясина, затягивала внутрь себя и поглощала душу каждого лучше, чем Дементор. В какой-то момент грани для всех размылись. Убивающие стали такой же обыденностью как Акцио. Орден перестал казаться святым или чистым.       «Бей или умри, » — этот слоган выбрал для себя каждый, кто хотел выжить. Ты либо заключал сделку со своей совестью, подписываясь под каждым росчерком палочки своей собственной кровью, либо твое хладное тело обгладывали черви под слоем рыхлого чернозема.       Поиски крестражей становятся лишь бесполезной тратой времени. Орденовцы находят некоторые древние фолианты с вырванными страницами, будто кто-то до них постарался и уничтожил нужную информацию. Крохи полученных данных кажутся искусной насмешкой. Лорд будто каждый раз был на шаг впереди. Гарри сомневался в том, что все крестражи вообще можно найти, и возможно они все около него.       Но руководство Ордена максимально сохраняло свои ценные фигуры, стараясь не выпускать на опасные миссии. Каждый раз Гермиона, Рон и Бель получали по шее за выходки Гарри, который стремился в бой. Однажды Северус не выдержал и отправил «Круцио» в провинившихся подростков, которые даже не готовы были признать свою вину.       «Мисс Шафик, я не ожидал, что вы, как слизеринка, будете столь пустоголовой! Если бы вас поймали, как думаете, что случилось бы с вашей милой головкой, которую бы препарировал сам Лорд? Или может вы, Поттер, хотите уйти за своей рыжеволосой подружкой, » — рычал мастер зелий.       В тот вечер нервы срывало у всех. Это происходило регулярно и каждый раз точка кипения могла взрываться с разной мощностью. По большей мере они находились в закрытых небольших пространствах, что вечно менялись. Им нельзя было находиться в одной благоустроенной штаб-квартире. Гриммо был слишком засвечен, как Нора и коттедж «Ракушка».       Проводить операции между Гринготсом и основными счетами было опасно. Сейчас каждый сикль отслеживался и мог стать причиной твоей смерти. Поэтому Орден не шиковал. Еды было немного. Бель могла пересчитать все свои ребра, а щеки уступили свое место скулам. Она была не единственной и особенной. Так выглядел каждый, кто был в активном сопротивлении, а не выдавал информацию из подполья.       Часто Шафик не помнила, когда последний раз принимала душ или банально умывала лицо. В большинстве случаев они сливали воду из кувшина на волосы друг другу или использовали очищающие заклинания. Но любой волшебник знает, что эти заклинания в какой-то момент перестают работать в достаточной мере, поэтому нужно было выкручиваться. « — Мы похожи на маленьких свинок, — смеялся Рон, издавая правдоподобные звуки названого животного. — Ты явно огромный боров, Рон Уизли, — поддерживала Шафик.»       Гарри в такой момент не смеялся. Джинни ушла и забрала с собой блеск его зеленых глаз. С его рта срывалась лишь агрессия. Он все чаще был похож на юного Тома Реддла из воспоминаний Дамблдора. Война уничтожала светлые души, словно мерзкий маньяк. Все боялись трогать Поттера в моменты срыва. Гермиона считала его слишком ранимым, Рон всегда был на стороне друга. Но Бель выпускала клыки, точно так же как гриффиндорец. Она не подбирала слов, будто пыталась отхлестать его по щекам словами. Он просто не имел права сдаться сейчас.       Никто из них не имел возможности сдаться… Не после того, как их потери перевалили за хороший десяток. Они бы просто опорочили умерших. Оставили их смерти безнаказанными, а души не упокоенными.       Мысли о Нотте возникали у девушки лишь глубокой ночью, которые она часто проводила без сна. Слишком больно было закрывать глаза. Боль была осязаемой, казалось, что она наваливается на твою грудною клетку, скребёт своими острыми когтями и вгрызается в твою душу. Она вспоминала карамельные глаза, глубокий смех с едва заметной хрипотцой, ямочки на щеках и мягкие кудри. Иногда это казалось выдумкой, будто сон о прекрасном принце, что навсегда останется несбыточным.       Её пальцы изредка неосознанно касались кудрей Грейнджер, будто напоминания то, как это было с ним. Бель была благодарна, что Гермиона её понимала. Она прекрасный слушатель и друг. И их боль была практически схожей, сестринской. Первая любовь стала для них обоих такой недосягаемой. Несбыточной мечтой, которая разбилась о стены суровой реальности.       Драко и Теодор. Теперь эти имена звучали лишь шепотом, который срывался с губ обоих во время редких сладких сновидений.       Такие сложные моменты сближали всех. Гермиона нашла в Бель девушку, которая не считает книги и знания чем-то занудным. А Шафик в ней и Луне сестру, о которой вечно просила у родителей. Рон, Фред, Джордж, Седрик и Невилл стали братьями, которых у девушки никогда не было. А Гарри болью, ненавистью и открытой раной, которую она закапывала глубже внутри себя.       Потерять кого-то из них было сродни ампутации. Страшным сном каждого. Они все грызли глотки до последнего, лишь бы защитить друг друга. Никто не был готов снова столкнуться с потерей, но каждый в глубине души знал, что это неизбежно. Орден взваливал на себя слишком много, пока Пожиратели лишь увеличивали свои силы и разрастались на соседние страны.       Именно тогда все поняли, что сказок не существует в реальной жизни. «Добро побеждает зло» — лишь глупая шутка, которая была придумана злодеем, чтоб подарить ложную надежду на успех. На деле победа добра всегда сопровождалась сотнями и даже тысячами невинных жертв. И после последнего боя уже не было никакого «добра». Лишь уничтоженные изнутри волшебники, с рук которых капала кровь «зла». Волшебники, которые остатки своей жизни проведут в кошмарах, но будут стараться жить за тех, кто отдав собственные жизни, выложили своими душами тропинку к их победе.       Были редкие моменты, когда нужно было сделать выдох. Отпустить ситуацию и сделать вид, что мир вокруг тебя не рушился. Сделать вид, что ты вовсе не та девушка, которая привыкла к виду крови, отмершей плоти и запаху жженой кожи. А просто Анабель. Бель, которая любит сладости и пахнет лучшими французскими духами, а не гарью и копотью.       Ей нужны были такие секунды, дабы не сойти с ума. Дабы сдерживать свое эмоциональное состояние и не стать вторым Гарри. Она сбегала ото всех в Косой переулок, в свою любимую кондитерскую. У Шафик были отложены несколько горстей галлеонов. Она продала все свои украшения, что были на теле, после того, как их денежные операции стали отслеживаться. Серьги подаренные отцом, кольцо, что досталось в память о бабушке и браслет от матери. Сейчас это все казалось неважным, ведь когда стоял острый вопрос о том, чтоб достать редкие ингредиенты — никто не думал о побрякушках.       Девушка разрешала раз в месяц сделать всем небольшой сюрприз. Она тратила один галлеон из сбережений и покупала каждому по конфете с соленой карамелью. Свою порцию Бель всегда съедала в одиночестве. Она набирала легкие воздухом и клала сладкую помадку на язык. Её голубые глаза в этот момент закрывались, а ротовая полость наполнялась невероятным вкусом, относя Анабель далеко от суровой реальности. Заставляя забыться в розовых воспоминаниях о том, как они ели эти конфеты с отцом, а после с Тео…       В один из таких дней она увидела его. Ожидала ли Бель увидеть чужие женские руки вокруг его лица? Конечно же, да. Слишком много новостей и колдографий было со свадьбы новоявленного семейства Нотт. Но ожидать и видеть в реальности — это две разные вещи. Никогда невозможно предвидеть то, что у тебя пересохнет во рту от увиденного, такого любимого лица. Невозможно предугадать, что руки начнет трясти, а крафтовый пакет с шелестом упадет из твоих ладоней.       Ей нужно было исчезнуть. Спрятаться. Пережить этот момент с Гермионой, лишь бы не в одиночестве. Ведь ей хотелось кричать из-за несправедливости и боли. Пока её тело покрывалось рубцами и шрамами, Дафна Гринграсс покупала лучшие сладости и стояла в дорогой мантии рядом с тем, кто был ей всегда дорог.       Шафик понимала, что он должен был. Все слышали об абсурдном законе Лорда и видели то, как чистокровные волшебники вымирают. Орден сам вывозил всех полукровок и маглорожденных, которые обращались к ним и не готовы были бороться.       Он должен был… Ведь она сама ему отказала…       Но когда от чего-то правильного становилось легче? Когда горькое целебное зелье становилось сладким из-за его свойств? Правильно, никогда. Именно поэтому Бель ощутила, что задыхается, когда увидела её пальцы, которые касались его. Ей мгновенно захотелось сломать тонкую кисть блондинки. Испортить её милое лицо, заставить её столкнуться с суровой реальностью.       Тогда Анабель и осознала насколько её душа искорежена и испорченна. Насколько её мысли отвратительны и низки. Нет. Такая девушка не смогла бы построить ничего хорошего рядом с Теодором Ноттом. Поэтому ей пришлось снова вдохнуть и выдохнуть. Запереть своего зверя внутри и съесть конфету, что отдала ей Гермиона, дабы девушка успокоилась.       Их следующая миссия была слишком важной. Они нашли информацию о крестражах лишь в библиотеке Колдовстворца, но запрос туда пришел лишь через пару месяцев. Школа была защищенной и никто не мог туда попасть без предварительного разрешения. Доступ дали только Анабель и Гарри, поэтому боль пришлось закрыть в глубокий ящик и отправиться в неизвестность.       Одежда на них в тот день была словно с иголочки. Впервые за долгое время им удалось принять ванную, дабы не выглядеть словно оборванцы. Гарри нервно играл с палочкой, это раздражало до скрипа в зубах. — Прекрати, — рычит Бель. — Не смотри, Бель, — в такой же манере, отвечает Поттер.       Портал был спрятан в глубоком лесу в Шотландии. Его невозможно было найти, если тебе не указали точку и не предоставили нужный ключ. Эта парочка шагала в напряженной тишине. В последнее время они существовали, словно кошка с собакой. Никто не вмешивался в их перепалки. — До сих пор не понимаю, почему мы должны заниматься этим бредом, пока Гермиона и Рон на задании. — Есть какие-то ещё варианты, Поттер? У нас больше нет зацепок по крестражам.       Гарри громко фыркнул, а девушка в ответ закатила глаза на это ребячество. — Иди ко мне, — голос звучал слишком интимно для их общего настроения.       Парень заметил взгляд голубых глаз и тяжело вздохнул. Его пальцы устало потерли переносицу. — Идиотка, в письме было написано, что перемещение должно быть совместным и одномоментным, дабы нас не расщепило нужно быть ближе. Что ты уже себе придумала, Шафик? — Уж точно не то, что ты себе нафантазировал в своих снах, Гарри.       Он прижимает Бель слишком близко, когда они делают шаг. Зеленые глаза неотрывно смотрят в её голубые. Казалось, что этот момент помог обоим выдохнуть и замереть. Будто две стихии столкнулись, и буря успокоилась.       Новое место встречает их оглушительным шумом детского смеха. Они мгновение не могут оторваться друг от друга, пока не слышат женский голос, что явно был направлен в их сторону. Бель первая отскакивает от Гарри, и неловко поправляет полы своей мантии. Девичьи щеки горят, словно их застали за чем-то непотребным. — Мисс Шафик и мистер Поттер, мы рады видеть вас в стенах Колдовстворца. Жаль, что при таких обстоятельствах.       Девушка замерла. Она не дышала, как и Гарри. Перед ними стояла прекрасная молодая женщина. Информации о директоре столь закрытой школы было слишком мало, лишь небольшие крупицы. Шафик нашла лишь воспоминания в дневниках друга своего отца, который однажды посещал школу.       Ветрана Ледея. Это имя было покрыто множеством слухов и тайн. Никто точно не знал, как выглядит директор Колдовстворца. Анабель представляла её старой ведьмой, ведь она восседала на этом месте уже не одно столетие. Её волосы были глубокого черного цвета, кожа молочно-белая, а губы алели так же, как и румянец на щеках. — Да-да, я знаю, что выгляжу немного моложе своих лет, — усмехнулась женщина обнажая белоснежные зубы. — Во мне не только колдовская кровь, наполовину во мне сила моего отца, что был духом-болезней, так его называли люди в давние времена. Но давайте приступим к делу.       Шафик прокашлялась и первая взяла себя в руки. Она кивнула и сдержанно улыбнулась. — Простите. Нам нужен доступ к библиотеке. Вы наша единственная надежда на то, чтобы спасти Магическую Британию.       Ведьма напротив слушала склонив голову. Её темные глаза будто заглядывали внутрь души и от этого хотелось съёжиться. Бель чувствовала себя инородной в стенах этой огромной школы, что была больше похожа на замок в архитектурном стиле — классицизм. Ни одна деталь не навеивала схожестью с Хогвартсом или Шармбатоном, в этом случае все дышало новизной и прогрессом, но с отсылками к прошлым временам. — Вы не хотите погостить у нас немного? Вы выглядите слишком изнеможенными и усталыми. — Нет, мисс Ледея, наши друзья, они сейчас в большей опасности, чем мы, поэтому нам нужна лишь информация. — Отлично, тогда следуйте за мной.       Директриса Колдовстворца моментально разорвала зрительный контакт и сделала шаг в противоположную сторону от гостей. Полы её белого, вышитого платья, развивались при каждом шаге.Это завораживало, но взгляд изредка срывался на атмосферу за окном.       Каждый миллиметр в этой школе был живым. Студенты плескались в бурном ручье, вытекавшем из озера, а парни подставляли широкие спины под водопады. Здесь будто не было групп детей, которые считаю себя чем-то лучше. Шафик отмечала, что дети открыто упражняются в дуэлях и заклинаниях. Форма здесь не имела каких-то цветовых отличий. — Простите, можно спросить, пока у нас есть такая возможность? — Конечно же, мисс Шафик. Я считаю, что любопытство — это не порок.       Француженка ощущала улыбку, что сквозила в голосе Ветраны. Она будто знала все наперед. Знала каждый вопрос и каждую их нелепую фразу. — Колдовстворец не имеет никакого деления на факультеты, мисс Ледея? Все вокруг кажется таким умиротворенным, будто здесь не бывает конфликтов и ссор. — Нет, милое дитя. Мы делим детей лишь по специализациям, в зависимости от их благосклонности к какой-либо науке. Ранее у нас так же играла роль чистота крови, но колдуны быстро поняли, что это приведет к вымиранию особенной крови, — голос колдуньи звучал магнетически, словно она затаскивала их в свои сети. — Вначале все дети обучаются общим дисциплинам, и лишь потом благодаря распределению мы находим целителей, воинов, инженеров и лидеров.       Поттер слушал открыв рот. Ему действительно было интересно все это. Юноше на мгновение показалось, что если бы Хогвартс изначально строился по такой системе, то никто бы никогда и не подумал, что чем-то лучше других лишь из-за родословной. — Так же студенты часто могут иметь несколько специализаций. К примеру, вы, мисс Шафик, попали бы на специализацию воинов и инженеров. Дуэли и сотворение новой магии — стали бы вашей стихией. А вы, мистер Поттер, предположительно пошли бы на факультет воинов и лидеров. Ваша специализация вести в бой и управлять потоком волшебной силы других. — Откуда… — Не спрашивайте, мистер Поттер. Я ведаю больше, чем могу вам рассказать, все же я старая ведьма.       Гарри словил на себе взгляд голубых глаз. Её реакция была зеркальной ему. Эта женщина напоминала чем-то Треллони, но при здравом рассудке и умении прекрасно излагать свои мысли. — Прошу, мы пришли. Помните, используйте время с умом и ищите быстро. Наша библиотека дает доступ чужакам лишь на сутки. Я вернусь за вами по по истечении 24 часов.       Ледея несколько раз окинула стоящих перед ней детей взглядом. Её сердце сжималось каждый раз, когда ей приходилось замечать ссадины на их телах. Но больше старую колдунью тревожили их души. Израненные и кровоточащие. Она прожила много столетий и точно знала, что дети не должны воевать на поле боя в столь юном возрасте. — Я попрошу домовых принести вам поесть.       Лучезарная улыбка была последним, что увидели гости. В следующий момент на месте женщины осталась лишь легкая дымка. Она и вправду была похожа на духа, который много знает, но мало говорит.       Гарри несколько мгновений смотрел на пустое пространство, пока не вернул свое внимание к книжным стеллажам. Было видно, что Шафик уже не теряла времени. Бель искусно работала с картотекой, используя заклинания перевода, чтоб разобраться с иностранным языком. Она ощутила легкое дуновение ветра, когда парень оказался за её спиной. А после давление его подбородка на девичьем остром плече. Почему-то в стенах этой школы не хотелось ругаться и спорить. Возможно, из-за того, что их поджимало время. А возможно, из-за атмосферы, которая царила вокруг и не давила так, как в Лондоне. — Ты знаешь, что нужно искать?       Тихий шепот парня, вызвал рой мурашек и девушке пришлось подавить желание вздрогнуть. Ей не было ясно, почему именно сейчас её организм начал так странно отзываться на действия Гарри. — Мы набрасывали парочку идей с Гермионой, когда читали славянскую мифологию. Я хочу изучить все, что получится найти о Кощее Бессмертном и Маре. — Скажи мне, что делать. Я всецело в твоем распоряжении, а пока я обращу внимание на те блюда, что уже стоят на нашем столе.       Шафик не сдержала смешок, что так редко срывался с её уст. Парень и вправду был худшим компаньоном, чем могла быть Гермиона. Но правила Колдовстворца никто никогда не оспаривал, ибо можно было получить пожизненный запрет на посещение данной школы.       Бель призывала одну книгу за одной. Делая пометки в своем блокноте с помощью прытко пишущего пера. Девушка кусала предложенную булочку, что принес ей Гарри, и обрабатывала информацию из древних книг. Никто из них не ощущал, что за ними тщательно наблюдают и оценивают каждый их шаг.       «Большое хрустальное блюдце, будто шар для прорицания, транслировал все происходящее в библиотеке древней школы магии. Наблюдателей было несколько и все были чрезвычайно разными. Директор школы восседала во главе стола и с улыбкой смотрела на двоих спутников. — Ты думаешь, что они найдут то, что им нужно? Ты дала слишком маленький срок, Ветрана.       Нахмуренная девушка наматывала толстую русую косу на кончик пальца. Её щеки сияли, словно наливные яблоки, а глаза были голубее озера Синевир. — Василиса, прекрати бурчать, ты слишком недооцениваешь этих ребят.       Взгляды двух споривших женщин столкнулись, заставляя директрису цокнуть и бросить в них хмурый взгляд. Майя-Златогорка и Василиса прекрасная вечно не могли поладить друг с другом, вечно меряясь красотой и умом. — Уверен, что девчонка прекрасно бы вписалась на мой факультет. — Я так же сказала ей и ему. Они все отличные воины, Семаргл, но не из-за прекрасной школьной программы, а из-за горького опыта. И меня убивает это изнутри.       Все вокруг одновременно затихли. Лишь хвост Русалки изредка издавал плещущие звуки. Они давно не видели чужаков в стенах их школы, а поэтому с огромным удовольствием наблюдали за тем, как они работают. — Вокруг них ходит смерть, — тихий шепот женщины, что сидела в углу, привлек всех собравшихся. — Но и новая жизнь так же следует рядом по пятам.       Мара затихла, скрывая свои темные волосы за красным капюшоном. Ей было лестно, что о ней читают новоприбывшие дети, но так же она испытывала ту же грусть, что и Ветрана.       Они обе видели, что чужестранцы шагали по лезвию кинжала и никто не мог им более помочь.»       Бель ощущала, как её веки слипаются. Ей ужасно хотелось спать, но они ещё не нашли ни одной подсказки насчет крестражей. Слишком много всего, но ничего толкового. Голова Шафик уютно покоилась на груди Гарри, что ещё сохранял капли выдержки и вчитывался в размытые старинные строчки. — Годрик, Бель, смотри!       Голубые глаза резко распахнулись и девушка вздрогнула от громкого вскрика Поттера. Сон был поверхностным, и поэтому любой шум воспринимался чувствительно. — Поттер, я убью тебя, если это что-то бесполезное. — Нет, посмотри, вот здесь: «Дабы найти крестраж Кощея Бессмертного, что был спрятан в игле, мы обратились к духам. Существовала лишь последняя надежда на свержения деспотичного правителя. Благодаря его алчности и желанию править в одиночестве, мы смогли найти тонкую нить связи с призраком его брата — Вийем, который поведал нам тайну. Именно его артефакт очернил своей душой Кощей, воспользовавшись обманном и хитростью. Он украл серебряную иглу, которая показывала дарованное будущее и тем самым оставил душу брата не упокоенной.» — Мерлин! Гарри! Ты чертов гений!       Обернувшись к нему, девушка обхватила лицо парня, покрытое щетиной, двумя руками. Их глаза светились от счастья. Это была первая зацепка за долгие месяцы поисков. Уже прошел практически год с уничтожения медальона Салазара Слизерина и смерти Джинни, а они все ещё лишь теряли людей.       Они вдвоем замерли, когда осознали близость их тел. Губы обоих приоткрылись, дыхание друг друга смешалось. Бель очертила скулу парня большим пальцем. Это была невинная близость, но такая редкая за последнее время. Её взгляд опустился на пухлые губы. Девушка едва придвинулась ближе, но резкий дверной стук заставил их обоих отскочить друг от друга. — Как я вижу, вы нашли то, что вам нужно, — широкая улыбка освещала лицо директрисы, и было ясно, что им уже пора. — Да, мисс Ледея. Мы готовы отправляться назад. — Вот и прекрасно, мисс Шафик. Пойдемте, я проведу вас обратно к порталу. Наша школа — живой организм, и она не любит чужаков в своем микроклимате, уж простите. — Ничего, мы благодарны вам и за такую возможность. Вы не знаете, … — О, мистер Поттер, поверьте я знаю, и надеюсь, что вы воспользуетесь полученной информацией с умом.       Они шагали в безмолвной тишине. Школа спала, как и все студенты. Казалось, что они отбывали словно воры, что получили нужные им секреты и бегут в ночи.       Бель уже подавала руку Гарри, что переместится сквозь открытый портал, но её руку схватила чья-то холодная рука. Её голубые глаза встретились с черными угольками, которые ярко виднелись из-под красного капюшона. Мара… Это точно была она… — Помни, что боль лишь в твоей голове. Спрячься в ней, когда настанет время. Принцесса.       Шепот звучал зловеще, но голос будто отняло в тот момент и слов не было. Воронка портала закрутил слишком быстро и девушка едва успела глотать сжатый воздух, дабы прийти в себя.       Они резко упали на землю Швейцарского леса. Гарри подхватил девушку под руки, которая не могла прийти в себя от шока. Марена была богиней смерти и жизни. Одновременно сочетала в себе боль и счастье. Её предсказания всегда были вещими и Бель оставалось теперь лишь гадать, к чему это приведет. — Все в порядке, Бель, там кто-то был?       Ей понадобилось все самообладание, дабы соврать ему. Гарри не должен был думать ещё и об этом. Его «синдром героя» и так играл с ним злую шутку и Анабель не готова была стать ещё одним проектом Поттера по спасению. — Нет, тебе показалось. Давай, активируй следующий порт-ключ, нам нужно скорее передать информацию.       Гарри недоверчиво кивает. Его глаза суживаются на мгновение, но после он достает зачарованный Орденом галлеон и перемещает их обоих в одно из тайных убежищ. Следующие несколько недель были проведены в подготовке. Они доверили поиск и связь с призраками Луне Лавгуд и профессору Трелони. В эту подсказку не верила Гермиона и Аластор — самые большие скептики магического мира. Но даже они обомлели, когда увидели её — Серую Даму, приведение Хогвартса. — Не думала, что окажусь вне стен школы, — прошептала Елена Когтевран. — Что вам нужно? Вы хотите воспользоваться мной, как и тот темноволосый юноша? Все считают меня идиоткой! Доверчивой идиоткой! — воскликнула бледная девушка.       Она была нервная и не настроена на диалог. Её недоверчивость и предвзятость так и сквозила в голосе. — Нет, мисс Когтевран. Мы хотим помочь. Хотим найти то, что очернил Том Реддл, — начал Гарри. — Ты похож на него, почему я должна вам доверять? Почему должна доверить местонахождение того, что я когда-то по дурости украла? — Потому что мы уничтожим оскверненный предмет. Не используем ваши тайны вам во вред, ваша душа будет спокойна.       Тембр и манера речи Гарри заставляла довериться ему. Он умел находить точки соприкосновения даже с приведением. Особенно это проявлялось тогда, когда Поттер чего-либо хотел. Мистер Люпин говорил, что это у него от отца: напористость, выдержка и внутренний стержень.       Каждый наблюдал за этой сценой в немом молчании. Все боялись пошевелить и спугнуть то, к чему они так долго шли. Даже если бы приведение отказалось сотрудничать, у них уже было множество зацепок и подсказок, которые Гермиона фиксировала на листе бумаги. — Помогите нам, мисс Когтевран. Мы боремся за идеалы, которые пророчили основатели Хогвартса, в том числе и ваша мать. Мы хотим остановить эту войну, и сейчас вы ключ к одной из загадок.       Бель сама не осознала как вышла вперед и заговорила. Её рука по наитию сжала руку Гарри. Таким образом девушка ощущала себя сильнее и спокойнее. — Диадема моей матери была спрятана в Хогвартсе, в месте, где каждый найдет то, что загадает.       Подсказка с губ женщины сорвалась на последних мгновениях до полного исчезновения, даря сумбурные проблески надежды. Орден отныне знал, где найти следующий крестраж, но посещение Хогвартса было слишком опасным.       После смерти Дамблдора школа полностью попала под влияние Лорда. Ранее Министерство лишь могло присылать своих прихвостней, но теперь захватило и образовательную сферу. Практически все учителя покинули Хогвартс и были заменены теми, кто поддерживал политику отлучения грязнокровок от обучения магии.       Теперь Хогвартс занимали лишь чистокровные, что имели право проходить деление на факультеты. Полукровки допускались исключительно до общего образования отдельно от чистой крови и только до 5 курса. Так как им запрещено было занимать высшие должности в будущем, им не понадобилась бы высшая трансфигурация или расширенные зелья.       Именно поэтому штурм школы был невозможен. Членов сопротивления было разительно меньше, а Хогвартс охранялся, словно огромный тайник, коем в итоге и являлся. — Мы могли бы воспользоваться оборотным, — тихо произнесла Гермиона, переживая, что её идею не воспримут. — Аберфорд все ещё работает в «Кабаньей голове». Там мы бы подкараулили студентов, как когда-то сделали с Крэббом и Гойлом.       Грейнджер словила удивленный, но одновременно восхищенный взгляд Шафик и неловко улыбнулась. — Напоили бы их усыпляющим, продублировали форму и пошли в замок. После пробуждения Аберфорд объяснил бы детям, что они просто перебрали со сливочным пивом. — Это гениально! — воскликнул Рон, тем самым ещё больше смущая гриффиндорку. — Вечно этот твой удивленный тон, — хмыкнула она с улыбкой и посмотрела на остальных собравшихся. — Это не плохая идея, Грейнджер, — поддержал Аластор. — Тем более, у нас больше нет вариантов, но нужно детально подготовить все аспекты.       С этого момента начался их общий мозговой штурм. Казалось, впервые за долгое время у Ордена появилось второе дыхание. Ведь наконец-то возник шанс стать на шаг ближе к смерти Воландеморта.       Кингсли заранее обратился к Аберфорду. Ему нужно было найти группу студентов из трех девушек и двух парней, чтоб отправить на задание большее количество для подстраховки. Он за несколько недель до миссии наблюдал за собравшимися старшими курсами и нашел нужных претендентов, которые часто посещали его трактир.       За ночь до Дня Х всех бил нервный мандраж от предвкушения. Бель не могла сомкнуть глаз, поэтому мешала Грейнджер своими разговорами и рассуждениями. Луна спала, словно убитая, а парни ожидали времени отправления.       Они использовали порт-ключ прямиком в подсобку брата Дамблдора. Луна с Седриком были менее заметны и редко мелькали в новостных газетах, поэтому сидели за столиком недалеко от их цели. Парочка вслушивалась в каждую деталь, им нужно было знать хотя бы имена, что бы иметь прикрытие.       Когда группа чистокровных слизеринцев почувствовала несварение от сливочного пива и побежала в сторону уборной, настала очередь Бель действовать. Орден отмел идею с зельем, ведь спящих студентов было бы слишком подозрительно тащить в туалет, но вот заклинание, которое погружает в заколдованный сон — было лучшим вариантом. Девушка лучше справлялась со сложными коллективными заклинаниями, поэтому быстро проникла за спину студентов в открытом туалете.       Волоски с голов студентов собрали молниеносно. Им нельзя было терять и секунды, ведь Аберфорд должен был снять с них заклинание за пол часа до отбоя. Никто не хотел привлечь лишнее внимание Пожирателей к Дамблдору младшему, и тем самым лишиться союзника так близко к школе. — Черт, я думала, что уже больше никогда не надену слизеринский галстук, — бубнила под нос Бель. — Теперь представь какого нам, — вторил ей Рон.       Но он не понимал, что эта форма и все вокруг, напоминало ей о Тео. Она в каждом шаге видела их совместные походы в Хогсмид: видела стену за которой он осыпал её шею поцелуями, видела столик за которым они долго могли обсуждать любые проблемы, видела Сладкое королевство, которое всегда было их любимым местом. И во все эти моменты на шее, словно петля, болтался ненавистный галстук, который ассоциироваться мог лишь с Теодором Ноттом. — Я снова блондинка и меня зовут по информации Седрика — Аврора Гамп. — Твой предок создал «закон элементарных трансфигураций», побудешь в теле такой знаменитости, — шутила в ответ Гермиона. — Я рыжая, как необычно, и мое имя для всех вас на сегодня — Эйлин Яксли. — Годрик, Гермиона ты дочь Пожирателя. — Я знаю Рон, посмотрим как погладит Лорд по головке её папочку, когда узнает в какой близости с крестражем была она.       Лицо Эйлин, что уже принадлежало другой, ухмыльнулось. Её глаза сверкнули в предвкушении возмездия. — Я — Айрис Фоули, брюнетка, — мечтательным голосом проговорила Лавгуд, которая не могла оторвать взгляд от зеркала. Девушка впервые использовала оборотное, поэтому ей было непривычно. — Гарри на сегодня Генрих Урхарт, я — Фрэнк Розье, а Рон — Фредерик Лафарж. — Не знала, что Лафарж поддерживает политику Лорда и перебралась во Францию. Она играла за нашу сборную по квиддичу, и её сын учился в нашей школе на первых курсах, — хмыкнула Бель, продолжая рассматривать новые внешности друзей. — Разговоры сводим к минимуму. Нам нужно попасть на 8 этаж и выйти из школы целыми — это главная задача.       Каждый кивнул, соглашаясь тем самым с командованием Гарри. Они вышли из каморки Аберфорда через задний вход. Их шаги до Хогвартса были быстрыми и широкими, они будто не пытались создать видимость беззаботных учеников.       Единственная возможная защита в стенах школы была в виде Северуса Снейпа, но он сразу предупредил, что не будет рисковать своей ролью «двойного агента», дабы спасти их задницы. Поэтому они надеялись лишь на себя и свои палочки.       Бель ощущала удушье с каждым последующим шагом к школе. Она клялась себе, что никогда не вернётся в эти стены, когда отбывала после Турнира. Ей не хотелось заново погружаться в воспоминания, что уже казались лишь сладкими сновидениями. Мир изменился на 360 градусов и теперь её ближайшее будущее было не ясным, ведь за любым поворотом Шафик могла ожидать Авада. — Все в порядке? — прошептал Гарри, что сейчас был похож на себя лишь голосом.       Девушка кивнула и прикусила нижнюю губу. Её пугало, что она в последнее время была, словно открытая книга, для этого парня. — Да, просто лёгкое головокружение. — Ты нужна нам в полной боевой готовности, Бель. Я рассчитываю на тебя.       Его рука сжала кончики пальцев Анабель, заставляя на мгновение выдохнуть и отрезветь. Поттер был прав. Ей нужно было повзрослеть и отпустить школьный роман, который не привёл ни к чему хорошему.       Она погрузилась в себя, дабы очистить забитую голову от ненужных сейчас мыслей. Миссия была безопасна ровно до того момента, пока они не уничтожат крестраж. Дальше Воландеморт почувствует это и они станут живой мишенью. — Гарри, возможно, нам с Роном лучше спуститься вниз и раздобыть оставшиеся клыки Василиска? Дамблдор забрал достаточно, но что если там остались ещё. Нам нужны всевозможные гарантии.       Поттеру понадобилась две минуты на раздумье, а после он кивнул и отпустил парочку вниз. Орден слишком часто подвергался нападению и исчезновение возможности уничтожить крестраж, могло бы стать огромной проблемой. — Как только заберёте, не ждите нас, отправляйтесь в трактир, чтоб не было неразберихи, — быстро проговорила вслед Шафик.       Её мысли разложились по полочкам и, впервые за долгое время, голову посетила здравая мысль. Если бы кто-то ждал остальную часть, то мог бы привлечь больше внимания. Для уничтожения крестража им был нужен лишь Гарри, и остальные, которые защитят его, ведь он всегда был очень уязвим после данной процедуры. — Думаю, что лучше пускай Луна загадает комнату. У тебя это лучше получится, ты знаешь как выглядит диадема и есть связь с факультетом Когтевран.       Девушка кивнула и выполнила процедуру, которая уже давно казалась позабытой. Пройти мимо нужной стены три раза, подумать о том, в чем нуждаешься и после открыть появившуюся дверь. — Прекрасно, ты загадала гору хлама, Луна? — сквозь усмешку проговорил Диггори.       В новом обличии черты его лица выглядели острое и неприятнее. Его отец — Эвана Розье, и схожесть была поразительной. Настолько, что ладонь чесалась от желания схватить палочку и уничтожить приемника для пожирательского кресла. — Я попросила у школы найти то, что спрятано от любых глаз.       Первый шаг в стены комнаты заставил каждого из них вздрогнуть. Чары спали, их облики моментально вернулись на место. Голубые глаза Бель округлились, а рука молниеносно потянулась к палочке. — Это влияние Выручай-комнаты, или мы уже влипли? — Я не знаю, Шафик, никогда не заходил в это место в другом обличии, но теперь нам нужно действовать быстро, — огрызнулся Гарри.       Его гнев был ясен. Теперь они потеряли прикрытие и их шансы покинуть школу — живыми, уменьшались с каждой секундой. Поттер сделал резкий кивок головой, настаивая на том, чтоб все начинали поиски. Ребята не возражали и не задавали вопросы. Сейчас страх вернуться без крестража побеждал над страхом погибнуть. Никто не готов был продолжать эти месяцы бесследных поисков и рутины, что тянулась, словно горячая патока. — Я даже не запомнил, как она выглядит, — протянул Диггори и рассмеялся, пытаясь разбавить атмосферу. — Поверь, ты поймешь, когда найдешь, — отшутилась Бель и продолжила расхаживать между завалами полными различного хлама.       Громкий взрыв за стеной моментально заставил каждую улыбку погаснуть. Их нашли. То, что оборотное спало — не было действием самой комнаты, лишь заклинание «Гибель воров». Каждый, кто проник в тайник Реддла был обнаружен и обезврежен. — Я нашел!       Громкий оклик Гарри был медом для ушей. Они готовы были рисковать, лишь бы было за что. Бель начала быстро идти к парню, высматривая возможные выходы для отступления. Но факт оставался фактом. Выручай-комната имела лишь одну дверь, и сейчас её активно пытались взломать.       Девушка ускорялась на бег, когда ощутила крепкую хватку на своей руке. Её взгляд окрасился непониманием из-за действий Седрика. Она хотела помочь Луне и Гарри, чтоб ускорить их работу, ведь они все ещё могли спрятаться в куче хлама, а после напасть на Пожирателей со спины. — Мы с Луной их отвлечем, вы должны бежать, — тихий шепот Седрика, упал тяжелым камнем на грудную клетку Бель. — Что ты несешь? Мы выберемся. Вместе. Это не обсуждается, — шипела та в ответ и пыталась выдернуть руку из железной хватки. — Прекрати, Бель. Мы тренировались вместе и участвовали во множестве вылазок, ты понимаешь, что мы не выйдем отсюда живыми, если будем действовать вместе.       Взрывы лишь увеличивались. Комнату начал наполнять громкий визг пикси, что нападали на воров в школьной форме. — Седрик, я не уйду без тебя и Луны. Этого никогда не будет.       Громкий вздох был оглушающим. Серые глаза наполнились пониманием и осознанием. Бель не хотелось видеть такого взгляда. Не могла видеть то, что вечно теплые и добрые глаза, которые постоянно улыбались, теперь светились невероятной болью. — Ваша ценность выше на данный момент, и мы знали на что идем. Гарри свергнет Лорда, а твои проклятия в этом помогут.       Она замотала головой, словно ребенок. Шафик хотела закрыть уши и громко кричать: “ ла — ла — ла», дабы не слышать продолжения его слов. Голубые глаза сверкнули от слез. Он прощался. — Ты не оставляешь мне выбора. Прости, после ты поймешь.       Седрик обводит лицо девушки взглядом. В последний раз. Гарри уже зовет их, а Луна неотрывно смотрит лишь на Диггори. Она понимает и знает, что он сейчас сделает. — Империо, — тихий шепот и незаметный взмах палочкой. — Выводи Гарри, если нужно оглуши. Он твоя первоначальная цель. Тунели под школой чисты, Снейп об этом позаботился.       Взгляд Анабель моментально стал стеклянным. Она никогда не умела бороться с этим видом непростительного заклинания. Её сознание будто заперли в клетку. Шафик стучалась, старалась выбраться, но тихое: «да», бессознательно, сорвалось с её пухлых губ.       Дальше все шло на автомате. Будто робот девушка подбежала к Гарри. Луна всё понимала. Её рука коснулась щеки подруги. Нежная улыбка окрасила лицо Лавгуд. — Мне не страшно, Бель. И я хочу, чтобы ты не боялась. Он найдет тебя и заберет твоих нарглов с собой. Тео обещал.       Шафик кричала изнутри. Пытаясь разбить стеклянную стену между контролируемыми действиями и мыслями. Ей хотелось сказать тысячу слов. Забрать их двоих. Драться до последнего вздоха. Спасти двух самых добрых и смелых волшебников — Луну и Седрика. Но тело не слушалось. Её пальцы уже обхватывали руку Гарри, а ноги делали шаг в противоположную сторону. — Пошли, профессор Снейп открыл другой вход. Они пойдут за нами. Мы все контролируем, нужно вынести крестраж.       Поттер следовал за ней. Ускоряя шаг, пока дверь в Выручай-комнату с громким треском падала. Он обернулся и дернул Бель за запястье. Зеленая вспышка с громким треском разрезала пространство, а после был слышен лишь удар. Знакомый и уже такой привычный. Удар мертвого тела об пол. Глухой звук, с некоторым треском половиц. Такой последний звук издала Луна Лавгуд. — Нет! Что ты делаешь? Черт тебя побрал! Шафик!       Блондинка взмахивает палочкой и дверь тайника закрывается и прячется в каменной кладке, не давая Гарри пройти. Он кричит. Бьет кулаками о шершавый камень. Его голосовые связки напряженны настолько, что могут разорваться. — Что ты, мать твою, сделала?! Я убью тебя! Они убили их! Блять!       Палочка Поттера легла ровно на сонную артерию Шафик, посылая в девушку Круцио, а та могла лишь содрогаться от истерики и боли. Действие Империо спало, когда Гарри оказался в безопасности, и теперь Бель накрыло осознание. — Поттер! Черт, — тихий знакомый рык, уже был недосягаем до слуха девушки.       Она отключалась. От физической боли. Но больше от моральной. Из-за её слабости сейчас погибло два волшебника. Два близких друга. Такую цену они заплатили за следующий крестраж. Первая плата — была жизнь Дамблдлора, который был невнимателен. Вторая — жизнь Джинни, что разбила моральное состояние многих. Третья — Луна и Седрик. С каждым осколком души — цена росла. Будто давая понять, что их победа никогда не будет легкой, а плата за неё будет бесценной.       Северусу пришлось отключить Поттера и отлеветировать два тела по подвалам и лабиринтам Хогвартса. Он передал их Ордену и посоветовал вправить мозги Гарри, перед тем как допускать его к девушке, что была заколдованна.       Орден Феникса продумывал все до мелочей. Снейп знал, что они не смогут зайти в школу без потерь, но сам он провернуть такое не мог. Любое его заклинание проверял Лорд, любое его присутсвие на 8 этаже школы — могло быть расценено как предательство. Мастер зелий был прекрасным окклюментом, но это не означало, что его мозг невозможно выжечь изнутри, оставляя лишь ошметки. Кингсли, как лидер ополченцев, не мог рисковать столь ценной фигурой.       Гарри так же стоял на первом месте. Он должен был убить Лорда. Лишь он. Так гласило пророчество. Поэтому план был прост. Подготовить тайный вход, что сделала Луна, пока искала крестраж. Гермиона с Роном заранее спустились в подземелья, чтобы отключить всех ПСов, что дежурили там. Грейнджер было поручено предложить отправиться за клыками Василиска, которые уже давно были забраны Дамблдором или уничтожены Воландемортом. Это был лишь предложение для отвода глаз Гарри, чтоб они смогли незаметно уйти от общей компании.       Седрик должен был объяснить все Бель на самом задание, когда настанет время, ведь девушка никогда бы не согласилась на данный план, что грозил бы им двоим смертью. И если не выйдет, то вторым вариантом станет — Империо.       При таком раскладе в 80 процентах они получали крестраж и меньшее количество потерь. Бель создавала действующие проклятия для Ордена, и лишь она могла расшифровать работы её отца. Гермиона и Рон были друзьями Гарри, и все боялись, что их потеря может сделать его нестабильным.       Орден Феникса снова разыграл очередную партию. По всем канонам тонких игр Альбуса Дамблдора. Седрик и Луна сознательно шли на свою казнь. Они понимали, что не справятся с более тридцатью Пожирателями. Могли лишь отвлечь на себя. Словно живые приманки.       Бель услышала их план от Гермионы, когда очнулась. Её лицо было опухшим от слез, а руки дрожали. Девушку снова сталкивали с реалиями войны. С реалиями, когда волшебники сознательно жертвовали собой, дабы спасти большинство. — Вы убили их моими руками, — судорожно, сквозь всхлипы, шептала Анабель. — Ты знала, что они умрут. Ты знала… — Никто не мог знать наверняка. Если бы диадему нашли быстрее, то вы все бы вышли через тайник. Им просто не хватило времени… — Плевать я хотела на время! Просто заткнись! Сейчас же! Вам всем было плевать выживут они или нет. Вы использовали их словно пушечное мясо! Чем мы тогда лучше ПСов?       Шафик не смогла слушать дальнейшие оправдания. Ей нужен был воздух. Ей нужно было заглушить адскую пустоту в сердце. Она вскочила на ноги и побежала в сторону лестницы, что вела на крышу коттеджа «Ракушка». Крик сорвался с девичьих искусанных губ, как только дверь за её спиной захлопнулась. Голубые глаза из-за слез даже не видели прекрасный вид на ночной берег. Все сковывала болезненная пелена. — Тебя посвятили в их гениальный план?       Хриплый голос Гарри заставил выплыть из этой болезненной опустошающей комы. Кожу атаковали миллионы мурашек, и она впервые почувствовала холод, который окружал её тело из-за слишком легкой школьной формы, что осталась на ней после миссии. — Отвали, — рыкнула она. — Ты использовал на мне Круцио! Использовал на мне заклинание для пыток! — Ты бы не сделала так же, Шафик? Я на мгновение подумал, что ты с ними заодно!       Ярость срывала все клемы. Злость клокотала, и она едва замечала, как приближается к Гарри. Звонкая пощечина разрезала воздух, словно острый нож сливочное масло. — Как ты смеешь? Я потеряла семью из-за него! Так же как и ты! Я потеряла друзей сегодня и не соображала, что делаю! Я каждый день теряю все! Частичку себя! И все равно возвращаюсь к тебе! Поэтому не смей больше даже говорить со мной, Гарри Поттер! Только попробуй ещё раз обратиться ко мне! Мое тело все усыпано шрамами, а душа разрывается каждый день, потому что я воюю с тобой на одной стороне! И ты посмел усомниться в моих действиях!       Голубые глаза пылали в темноте, так же как и зеленые. Бель хотелось высказать ему все. Бить со всей силы. Кричать. Лишь бы выдавить из себя все остатки этой боли, что сжирала, словно паразит, изнутри. — Ещё одно слово в мою сторону, Поттер! И я приклею твой язык к небу. Навек.       Он смотрел на неё не моргая. Такая разъярённая. Эмоциональная. Живая. Ему крайне необходимо было почувствовать себя живым. Им двоим это было нужно…       Ощутить, что в их телах все ещё бьется жизнеспособное сердце. Осознать, что их боль можно разделить на двоих, дабы не подохнуть от оглушающей боли и безысходности. Принять тот факт, что даже если их души изранены, они все так же могут продолжать существовать. — Прости, — на выдохе произносит он и притягивает девушку к себе.       Губы Поттера накрывают её искусанные, сухие. На языке моментально чувствуется металлический привкус, который не дает забыть где они находятся, кто они и почему сейчас хотят утолить нужду друг в друге. Гарри целует её напористо, жестко, без всяких прелюдий, но Бель будто каменная стена — не отвечает взаимностью. — Позволь мне, прошу, — хриплым голосом он опаляет её губы. — Дай мне почувствовать себя живым. Дай нам шанс ощутить что-то большее, чем боль.       И она сдается. Пальцы Бель запутываются в его густых непослушных волосах, а губы друг друга сталкиваются, словно волны в бушующем море. Голубые глаза девушки закрываются, дабы не вспоминать. Не сравнивать. Не думать, что в последний раз её губы целовал лишь Тео.       Они вдвоем боролись с собственными разумами. Пытались впервые за долгое время почувствовать наслаждение и похоть, а не привычную злобу и ярость. Пытались бороться с призраками прошлого, чтобы начать жить. Пытались видеть друг друга перед собой, а не таких далеких для них людей. Ведь одна лежала глубоко под землей, а другой разделил брачное ложе не с Бель.       Именно поэтому теперь были лишь пальцы Гарри, что так требовательно сжимали её кожу, покрытую шрамами. Были лишь пальцы Анабель, что умело расстегивали ширинку и избавляли парня от штанов вместе с боксерами. Им было абсолютно плевать на холодный воздух вокруг и их провокационное местонахождение. Они жили здесь и сейчас, беря от этой близости все возможное.       Поцелуи были жаркими. Кончики пальцев оставляли синяки, лишь приумножая коллекцию уже существующих. Зубы кусали, заставляя чувствовать. Толчки Гарри были резкими, наполняющими и грубыми. Все это заставляло задыхаться и кричать от первобытного удовольствия.       Никто не думал о чувствах другого. Лишь собственное наслаждение и утоление жажды. Никто не думал, как они будут смотреть друг другу в глаза завтра. Лишь желание насытиться, здесь и сейчас. Никто не знал, сколько ещё им отведено в это мире. Но они точно осознавали, что теперь не будут справляться в одиночестве с болью и агрессией, что таилась внутри.

***

      Диадема одной из основателей Хогвартса стала последней их победой в затяжном периоде. После её уничтожения, гнев Воландеморта навалился на всю Магическую Британию, словно лавина. Рейды Пожирателей стали регулярнее и отличались особой жестокостью. Мужчин никогда не щадили, даже мальчиков. Если были предпосылки, что пойманный волшебник что-то знает, то его отправляли к Беллатрисе, которая лично занималась допросом. Говорили, что от неё всех выносили вперед ногами. Но перед смертью каждый терял рассудок до последней капли.       Женщины подвергались более жестокой участи. Полукровки или чистокровные были отданы в новый Распределительный центр. Информации из него можно было получить немного, так как ни у кого не получалось сбежать. Газеты писали, что девушки проходят реабилитацию и психологическую помощь, дабы избавиться от ядовитого влияния Ордена. После волшебницам подбирались мужья, которые вместе с ними выполняли важнейшую миссию по увеличению прироста волшебной крови.       Участь маглорожденных была отвратительной. Никто даже не начинал обговаривать эту тему. Женщин отправляли в публичные дома, либо забирали к себе в поместья. К ним относились хуже, чем к домовым эльфам. Из тех пойманных маглорожденных, которых знали члены сопротивления, в живых не осталось никого. Ходили слухи, что их тела даже не хоронили, просто сжигали на потеху гостям.       Все это звучало дико для Бель и Гермионы. В один из вечеров они обсуждали эту тему за общим столом. Северус поведал то, что знал о делах в Центре. Девушек поголовно лишали магии с помощью зелий, которые нужно было обновлять лишь раз в год, а дальше промывали мозги с помощью легилименции. Если у них это не получалось, то чаще всего их отдавали самым жестоким и неадекватным приспешникам Воландеморта.       Ханна Аббот была одной из первых членов Ордена, кого доставили в Центр. Она немного светилась в прессе до этого, но её поимка стала огромным новостным взрывом. «Ежедневный пророк» на первой странице опубликовал более трех фотографий девушки и её интервью. Казалось, что глаза девушки опустели. Будто её завели в одну камеру с Дементором и заставили пробыть с ним там двое суток. Она глупо улыбалась на все 32 зуба. Интервью Ханны было немногословным, было лишь написано, что она была подтверждена пропаганде Ордена, её принуждали работать на них силой, но сейчас Аббот осознала, что хочет быть матерью и помочь магическому миру возродиться.       После выхода этой статьи Грейнджер сказала фразу, с которой безмолвно согласились все девушки, что входили в Орден: «Лучше умереть, чем постигнуть такую участь».       Тогда они попросили профессора Снейпа разработать что-то наподобие пилюли, которую можно было спрятать в одежду и в случае попадания в плен — проглотить. Никто не жаждал терпеть пытки Лестрейндж, и чтобы его мозг вскрывали медленно и с садистским наслаждением. Никто не хотел стать куклой в руках у извращенца, либо свиноматкой для планов Воландеморта.       Поиск крестражей остановился. Вызов беспокойной души уже не помогал, а других зацепок пока не было. Гарри предполагал, что это змея. Он часто делился своими видениями с Бель, когда они долгими ночами не могли заснуть. Парень рассказывал, что Лорд слишком привязан к земноводной. Прячет от лишних глаз и бредит её безопасностью. Но Орден не готов был к финальному бою, ведь никто не знал есть ли ещё крестражи, и количества людей для нападения было недостаточно.       Шафик погрязла в военной рутине, будто эмоциональная волна вновь пошла на спад. Дни протекали за работой над проклятиями и расшифровкой дневников отца, что она смогла достать. Большая часть дневников хранилась в основном поместье, на которое было совершенно нападение. Но после вступления её в Орден, там были поставлены Пожирателями охранные чары. Если бы она попробовала зайти в дом, то была бы обязательно схвачена.       Девушка все чаще начала выбираться на вылазки и на поле боя. Дважды она видела Драко. Дважды Бель избегала любых столкновений с ним и выбирала другого оппонента. Какие натянутые отношения между ними не были, она не смогла драться с другом Теодора.       Несколько раз в газете её взгляд натыкался на статьи о новоиспеченных союзах — Малфой и Нотт. Они сверкали на приемах у Лорда. Лица окрашены дежурными улыбками, а его рука слишком правильно лежит на талии Дафны.       В какой-то момент в ней перестала гореть зависть из-за такого расклада вещей. Она смотрела на себя в зеркало и видела лишь призрак бывшей Анабель Шафик. Недостаток веса, спутанные волосы, сгрызенные ногти, круги под глазами от недосыпа, искусанные в кровь губы и потухшие голубые глаза. Бель больше была ему не ровня. Она никогда больше не сравнилась бы со статной Гринграсс-старшей, от которой так и веяло лоском.       Тогда она находила утешение в Гарри. Никто не жил иллюзиями, что между ними что-то более, чем секс для расслабления. Бель знала, что Поттер навеки будет любить Джинни. А в её голове, будто прилип образ кудрявого Теодора Нотта. Но это был способ забыть обо всем хотя бы на ночь. Способ поделиться своими переживаниями и болью. С ним она не стеснялась того, как выглядит. Гарри выглядел так же. Его шрамы на теле и душе были зеркальными. — Я бы сошел с ума без тебя, — хриплым голосом произнес Гарри, поздней ночью на Гриммо.       Им иногда удавалось исчезнуть ото всех. В те вечера не было шума, криков и боли. Были лишь стоны и тихий шепот обо всем, что наболело. — Эти видения в моей голове, его мысли, его чувства. Я вижу, как он пытает волшебников в порыве гнева и, …       Голос сорвался на мгновение, и лишь легкое касание Бель, успокоило юношу. — Мне кажется, что я становлюсь похожим на него, тогда, когда я использовал Круцио на тебе… — Прекрати, Гарри. Это уже закончилось, и мы это обсудили. У каждого бывают срывы.       Шафик села на мягкой постели. Покрывало соскользнуло с обнаженного тела, открывая вид на маленькую грудь и выпирающие ребра. На ключицах в довесок метки от Тео, располагался ещё один шрам от проклятия Макнейра. Её шершавые ладони обхватили лицо Поттера, снимая одной рукой очки. — Ты не он, — прошептала она. — И никогда им не станешь. — Я боюсь за тебя. Боюсь за Гермиону, — признался гриффиндорец. — Рейды ПСов становятся всё чаще. Они забирают девушек пачками, даже тех, кто не принимал никакую сторону. — Я хотела поговорить с тобой об этом.       Его хмурый взгляд заставил Бель поежиться, но ей нужно было начать этот разговор. Шафик уже давно обдумывала эту тему. Взвешивала все риски и знала, что Гарри может быть необдуманным, если его не остановить. — Я хочу, чтоб ты дал мне Непреложный обет. Если меня схватят, то ты и Орден не пойдут меня вытаскивать… — Но… — Нет, послушай меня, Гарри. У сопротивления очень мало людей. Я расшифровала все доступные для меня дневники отца и передала Аластору. И если меня схватят, то я приму яд, который создал Снейп. — Что ты такое несешь? — воскликнул Поттер, убирая девичьи руки со своего лица. — Ты ведь шутишь, правда? Ты чистокровная, тебя отправят в Центр. Лорд не пожертвует таким ценным трофеем. Слишком много знаний и возможностей. Это даст нам время и… — Я не хочу этого, Гарри.       Тихий шепот Бель звучал словно приговор. Это была правда. Потери заставляли её сердце огрубевать, а множество тёмных проклятий делали её душу невыносимо тяжелой. Она уже не различала, где свет, а где тьма. — Что это значит, Бель? — Это значит, что я устала бороться. И если меня схватят, то я убью себя, дабы сохранить всю информацию втайне. — Прекрати! Нет! Ты не можешь!       Девушка устало вздыхает и неотрывно смотрит на него при лунном свете. Ей не хочется спорить и причитать. Только не сейчас, когда у них есть минуты покоя. Они вернутся к этой ссоре после. — Иди сюда, Гарри. Поцелуй меня.       Парень проводит рукой по спутанным волосам. Гнев берет в нем вверх, но он сдается. Обводит взглядом её худощавое тело, которое никогда не было таким и сдается. Падает в её объятия и снова забывается.       В глубине души Гарри понимал Бель и её состояние. Он сам испытывал ту пустоту, о которой вечно говорила девушка. В последнее время всем было сложно закрывать глаза перед сном, но не из-за возможных кошмаров. Казалось, что они уже так свыклись с увиденными ужасами, что их не пугали никакие видения. Нет. Каждый боялся закрывать глаза из-за того, что не хотел видеть счастливое будущее, которое они все потеряли.       Через несколько недель он согласился. Гермиона была свидетелем для процедуры Непреложного обета. Гарри понял Бель и её мотивы. Она не хотела, чтобы кто-то погиб из-за неё. Это уже не будет так легко, как в Нотт-мэноре. Сейчас она одна из тех, кто уже помог уничтожить два крестража. Как минимум, её бы ждал брак с отвратительным Пожирателем, который бы измывался над ней в угоду политике Воландеморта. Как максимум, жестокие пытки от Беллы, а после не менее легкая смерть.       Как потом многие говорили из Ордена: «Шафик накаркала свою поимку и беду в их штаб-квартиру». Ровно через месяц после заключения клятвы её поймали. Бель слишком поздно услышала неестественные шорохи. Она ночевала в этот вечер одна с членами сопротивления из других стран, что решили быть добровольцами в их войне. Шафик должна была научить их некоторым проклятиям и слишком поздно закончила тренировки.       Пазл сложился…       Пожиратели не были глупцами. Вся аппарация и камины были перекрыты. Добровольцы слишком юны, чтобы дать отпор. А она одна лишь с палочкой на перевес. Облако черного дыма быстро лишило её зрения, а после и сознания. Это была разработка Снейпа для Пожирателей. У Ордена не могло быть антидота, чтоб их не заподозрили в сговоре. Он сделал прекрасное зелье, которое оглушало жертв и давало возможность доставлять девушек в Центр, а мужчин на допросы. — Разденьте эту суку, — громкий грубый голос донесся моментально, когда чары спали.       От металлических ноток по телу прошлись мурашки, а смысл фразы заставлял замереть от страха. Было слишком темно, чтобы видеть к кому обращались, но девушек на той штаб-квартире было немного. — Раздевайте быстрее, кому сказал? — рычал мужчина. — Вы хотите, чтобы мы потеряли за один вечер всех? Одна вон уже самоликвидировалась с помощью какого-то яда.       Смешок с его рта, был схож на хрюканье свиньи. Шафик дернулась моментально. Она поняла, что он хочет сделать — лишить её возможности умереть. Пальцы быстро нащупали белую таблетку в нагрудном вшитом кармане на кофте. Ей нужно было лишь пару секунд.       Горькая таблетка так идеально легла на язык, словно ждала этого часа. Но резкий рывок за щеки не дал ей глотнуть созданный яд для членов сопротивления. — Бешенная сука, — кричал мужчина, сжимая её лицо и шею, чтоб та не смогла проглотить, а он смог раскрыть рот. — Достаньте кто-то таблетку! Быстрее! Ещё одна хотела сдохнуть как собака.       Последнее, что Бель помнила, так это то, что с ней решили не церемониться. Первый удар по голове был сильным, но недостаточным. Ей повезло, Пожиратель был щедр на удары в этот вечер, потому что следом последовал второй и третий.       Таблетку вынимали у девушки изо рта уже в отключке. Если бы она чувствовала и видела, как взрослый мужчина с грязными пальцами, методично соскребал остатки яда с языка, то явно бы попросила килограмм мыла для очистки ротовой полости.       Но она не очнулась. Не ощутила как её кровь собирают для тестирования. Не ощутила, как её с помощью порт-ключа перенесли в центр. Удары по голове снова обеспечили ей сотрясение мозга, но в этот раз истощенное тело справлялось с регенерацией медленнее, чем в первый. — Дорогая, открывай глаза.       Второй голос за этот день был приятным. Словно мягкая музыка. Она повиновалась. Голова раскалывалась, но Анабель нужно было понимать где она находится. Вначале она зажмурилась из-за белого и ослепительного света. Ей понадобилась секунда, чтобы понять, где они находятся. Распределительный центр…       Её самый страшный кошмар, который она видела лишь на колдографиях. До сегодняшнего дня. Теперь все стало явью. Их опасения с Гермионой сбылись, и ей не удалось вовремя покончить с собой. — Твоя голова может болеть, милая, — продолжила колдомедик. — Да? Я ведь думала, что удары по голове сказываются болью в желудке, — хриплым голосом произнесла Шафик. — Отлично, значит твой мозг не поврежден, и ты готова воспринимать информацию.       Целительница звучала словно робот. Милый голос, но без чувств и эмоций. Ей было плевать кто перед ней. Лишь работа и бизнес на крови несчастных волшебниц, которых отбирали как свиней. — Твое здоровье оставляет желать лучшего. Орден точно измывался над тобой. У тебя начинающая стадия анорексии, также есть обезвоживание и множество не долеченных травм. Но у нас есть так же прекрасная новость — у тебя высокая фертильность и чистая кровь, что принадлежит священным 28. — В этом помещении эту новость воспринимают как прекрасную лишь вы, — фыркнула Бель. — Если хотите, можем поменяться. Я явно не горю желанием рожать от какого-то ублюдка.       Её фразы никак не влияли на колдомедика. Она будто не слышала. Делала, неизвестные Бель, взмахи палочкой и вводила с помощью капельниц какие-то растворы. — Над манерами с тобой поработают в Центре. Я буду навещать тебя раз в два дня до твоего отбытия после подбора пары. Тебе нужно хорошо есть и пить достаточное количество воды. — Чтобы что? Дабы моя фигура стала достаточно привлекательной для престарелого мужа? Лучше умереть!       Шафик дернулась, дабы броситься на целителя. Она подумала, что если совершит что-то необдуманное, начнет душить эту женщину, или избивать, то её просто ликвидируют. Но рывок оказался безуспешным. Её руки были привязаны, как и все остальное тело. — Ты вредишь лишь себе. Мы все знаем кто ты такая и твоим будущем будет заниматься исключительно наш Повелитель. Забирайте девушку.       Француженка даже не успела открыть рот. В ней было столько невысказанного гнева, но её вновь отключили с помощью заклинания. Видимо, это был ещё не центр, лишь клиника для оценки новых экземпляров.       Тогда казалось, что оценки никогда не прекратятся. Она помнила, как отец когда-то увлекался конным спортом. Он долго выбирал племенную кобылу. Проверял каждую деталь: от родословной до зубов. Сейчас Бель ощущала себя на месте этой кобылы, но не понимала к чему это. Если её судьбой занялся бы сам Лорд, то ей оставалось недолго, тогда зачем знать, что её магический потенциал высокий и гарантирует сильное потомство.       Через несколько дней её отправили к колдопсихологу. Это был чистой воды смех. Милая ведьма не справилась с той желчью, что подготовила для неё Анабель. Она разрыдалась, чем заставила Шафик смеяться до коликов в животе. Диагноз ей был выдан немедленно: агрессивная, невротичная, неуравновешенная, асоциальная, благосклонна к Ордену.       После её трансгресировали в другое здание. Видимо довести до слез колдопсихолога, не давало гарантий получить Аваду за это. Зря. В другом корпусе её постепенно начали приводить в порядок. Волосы мыли несколько раз, после состригали спутанную длину. Кожу очищали, словно наждачной бумагой. Но самым болезненным было то, что это заставляли делать маглорожденных ведьм.       Бель было горько от такого отношения. В её памяти вечно всплывал образ Гермионы, которая в лучшем случае могла оказаться на этом месте. Но ей бы выбрали худшую участь из-за места в «Золотом трио». От этих мыслей по её впалым щекам скатывались горячие слёзы. — Я могу сделать все сама. Отдохни, прошу.       Бель видела, как девушка намыливает её бледную кожу превозмогая боль. Её ладони были рассечены чем-то жалящим, возможно плетью. Шафик не могла смотреть на эти издевательства. — Мне не следует. Меня накажут за невыполнение приказа, госпожа, — тихо пролепетала маглорожденная ведьма, что выглядела явно младше Анабель. — Они не узнают. Если зайдут, я скажу, что угрожала тебе и выдернула губку, — шутя ей подмигнув, француженка взяла плотный материал и продолжила оттирать засохшую кровь.       Монотонные движения по коже должны были успокаивать, но лишь вводили в состояние истерики. Шафик шатала головой не веря, что это происходит с ней. Её лишили магии. Заперли здесь, чтоб она вышла замуж и рожала чистокровное потомство.       Словно собака во время течки на случке с отобранным кобелем.       Как она сможет помочь этим бедным девушкам, если теперь война для неё лишь пустой звук? Закончив с процедурами, она коснулась щеки девушки, что должна была ей прислуживать. На вид ей было не более 16 лет, от этого Бель питала сестринские чувства к ней. — Они не должны тебя сломить, милая, — прошептала Шафик. — Слышишь меня? Ты волшебница и никто не имеет достаточно сил, чтобы убедить тебя в обратном.       Карие глаза девушки напоминали ей о Гермионе. Бель было сложно абстрагироваться от образа подруги, которая так же могла оказаться здесь. Сейчас она надеялась лишь на то, чтоб Грейнджер защитили лучше, чем её. — Они поплатятся за то, что забрали нашу магию.       Последняя фраза была заглушена дверью, что с громким грохотом отворилась. Казалось, что здесь их держат словно в бункере, и даже ванная комната располагалась за железными засовами.       Последующие дни протекали словно в аду. Ей запрещалось что-либо делать. Лишь чтение тщательно отобранной и одобренной литературы, которая должна была влиять на девушек. Шафик отказывали в зелье сна без сновидений, на котором она сидела словно на наркотике. По другому девушка не могла нормально спать в этом месте. Кошмары вернулись с новой силой. Они, словно живые образы, мелькали каждую ночь перед глазами. Анабель просыпалась в холодном поту ближе к 3 часам и больше не засыпала. Девушка не могла избавиться от образов мертвых тел её друзей, что остались сейчас без неё. Она переживала за Гермиону, Невилла, Рона, Фреда, Джорджа и за других членов Ордена. Но больше всех её волновал — Гарри. Бель боялась даже задумываться о том, в каком он сейчас состоянии, ведь это он настоял, чтоб она переночевала на той штаб-квартире и не перемещалась поздно ночью.       Кормили её здесь, словно откармливали скот перед забоем. Желудок девушки не справлялся с таким обилием пищи, поэтому она употребляла её мелкими порциями, а остальное делила со своими служанками, пока никто не видел. Бель вечно винила себя, когда бросала в рот больше пищи, чем ранее привыкла. Ей было неловко от того, что она отъедается и сидит на мягкой кровати, пока её друзья борются за их свободу.       Шафик, стоя у зеркала, с ужасом осознала, что её внешний вид начал меняться. Скулы её не слишком выделялись, и уступили место порозовевшим щекам. Светлые волосы вернули прежний блеск и здоровое состояние. Но ей хотелось кричать от боли и беспомощности, что таилась внутри. Бель была словно в тумане приступа агрессии, когда ударила кулаком по зеркалу. После ещё раз и ещё раз. Физическая боль начала притуплять внутреннюю. А алые капли крови были таким уместным бельмом на всей этой вылизанной картинке.       После Бель помнила лишь то, что колдомедики оттаскивали её от осколков, которыми она угрожала убить себя и целителя, что находился рядом. Этот день подарил ей ещё одну отметку в медицинской карте: суицидальные наклонности.       Ещё месяц ей пришлось провести уже без зеркала. Серебряные приборы были заменены на пластмассовые, а ножи и вовсе здесь не водились с первого дня. Бель отмечала, что к другим девушкам такого отношения нет, особенно к полукровкам. Встречались даже случаи суицида, но персонал не слишком переживал по этому поводу. От этого становилось жутко. Её распределением занимался сам Воландеморт, и Шафик даже не могла предположить, что её ждет.       Легилименцией с ней пытались заниматься несколько раз. Но видимо работники в Центре изучали данную науку лишь по книгам для чайников, ведь пробить её ментальные стены, никто не мог. Поэтому в её картотеке стоял запрет на встречи с журналистами. С Шафик бы не вышло, как с Ханной. Она бы не стала очередной победой для диктаторского режима. Её лицо не смогло бы выдать столько широкую улыбку для колдографий, дабы сделать им хороший тираж.       Когда дрожь в руках стала невыносимой, а количество седативных средств начало превышать здравую норму, к ней зашла миссис Скотт. Мерзкая улыбка Директора Распределительного центра вызывала рвотный рефлекс и желание выбить это выражение с лица женщины. Бель знала, что это не сулит ничего хорошего. Сейчас её будет ждать лишь одно — отправление на ковер к Лорду.       Только зачем её откармливали, выхаживали? Чтобы продлить период пыток, и она не умерла слишком быстро? — Мисс Шафик, у меня для вас прекрасная новость, — её выражение лица было похоже на оскал. — Прекрасная новость — это смерть Воландеморта и то, что вы вздернетесь в петле за те злодеяния, что вы проводите в этом центре. А то, что меня выбрали для спаривания — это не прекрасная новость в моем мире, — фыркнула Анабель.       Здесь девушка никогда не подбирала слов. Если у неё была возможность довести кого-то до желания убить, она ей пользовалась. — Твой мерзкий язык нужно было просто отрезать, тогда бы ты точно стала подобием достойной жены. Тебе повезло, что ты чистокровная и последняя из рода! Или получила бы за эти слова 20 плетей, — взревела миссис Скотт. — Выражайте мысли правильно, миссис мерзкая улыбка, мне повезло, что Воландеморт заинтересовался тем, чтобы наказать меня более искусно. Вряд ли это можно было назвать везением, но в вашем случае вам видимо не повезло, что ваш чистокровный батенька всунул менее чистокровной матери. И именно поэтому сейчас вам нужно выполнять эту грязную работу, — с улыбкой произнесла Бель, подпитываясь её злостью, словно вампир.       Звонкая пощёчина разрядила сжатую атмосферу между ними. А Шафик слизала языком с уголка губ выступающую кровь. — Ты и вправду безумна. Орден сотворил с тобой нечто ужасное. — Всю мою жизнь испортили Пожиратели и Воландеморт, а не Орден, который дал мне шанс бороться.       Анабель вздрогнула, когда дверь захлопнулась, и она осталась без ответа. Казалось, что все внутри оборвалось окончательно. Она ощущала себя отвратительно. Для неё это было хуже смерти, без магии быть отданной какому-то незнакомцу. Когда в комнату зашла её служанка, девушка обнаружила её сидящей на полу в слезах. — Бель, не плачь. Чего ты милая? Тебе повезло, — произнесла Айви, что стала ей подругой за этот короткий промежуток времени. — Твой будущий муж безумно красив. Он черноволосый, с такими шикарными скулами и серыми глазами. Любая девушка будет о таком лишь мечтать. Знаешь, каких я здесь перевидала. Старые и дряхлые. Мерзость. Вставай быстрее, сделаем из тебя красавицу.       Бель не имела сил даже подниматься, но она понимала, что с ней здесь не будут нянчиться. Если будет нужно, то её просто выволокут в ночной сорочке к покупателю и затем вымоют руки с мылом, после контакта с ней. — Надеюсь, что твой красавчик будет прекрасно выглядеть с вилкой торчащей из сонной артерии. Ведь именно это я собираюсь с ним сделать, — хмыкнув, сказала Анабель и встала, чтобы не разрешить делать девушке всю работу.       Шафик надела голубое платье, что предоставил ей новоявленный супруг. Он явно имел вкус и знал как подчеркнуть красоту девушки. Платье было длинной чуть выше колена, обнажая стройные ноги. Небольшой пояс, подчёркивал талию, а прямоугольный вырез открывал вид на ложбинку её груди. Волосы были уложены в крупные локоны, пухлые губы накрашены красной помадой, а на веках нарисовали небольшую стрелку.       Глянув в зеркало, Анабель не узнала себя. Она уже и не помнила, что когда-то видела себя такой красивой. Её мысли на секунду улетели совершенно не туда. Она вспоминала колдографию, на которой Теодор обнимал Дафну. И сейчас ей захотелось, что он увидел её такой. Глупые девичьи мечты, что никогда теперь не станут реальностью.       Ноги девушки шли отдельно от её душевных помыслов. Сейчас ей хотелось вернуться в Орден, вернуться на самое жаркое поле боя или вернуться к нему, но только не заходить в этот светлый зал, в котором она увидит избранного ей мужа.       Молочная кожа была покрыта роем мурашек. Ей было страшно. Ведь Воландеморт бы не отдал её адекватному Пожирателю. Нет, это было бы слишком легко. Просто рожать детей на благо Повелителя — это бы сломило её, но не достаточно. Он был чертовски коварен, чтобы не упустить возможность довести её до безумия.       Голубые глаза сразу наткнулись на образ высокого мужчины, что Бель видела слишком давно. Его образ был давно забыт, и она никогда не возвращалась к нему. Проблемы снежным комом накрывали её раз за разом, чтобы уточнять такие мелочи о нем. Но это дало ей надежду на то, что все не так плохо. Её спасли… Возможно, договорился Орден… Или Франция, может крестный…       Громкий стук каблуков наполнил пустое пространство. С губ сорвался громкий вздох и смех от облегчения. Анабель бежала сломя голову в руки знакомого мужчины, заставляя целителей напрячься. — Адриан! Ты пришел, чтобы спасти меня, — шептала она ему в грудь.       Мерлин. Ей казалось, что она выпила Феликс Фелицис перед выходом сюда. Все складывалось слишком хорошо. Селвин не был лучшей партией, но она знала множество Пожирателей, которые были хуже его в тысячи раз. Например, Долохов… Именно он приходил к ней в кошмарах. — Как давно мы не виделись! — не переставая лепетала девушка. — Неужели ты пришел за мной?       Селвин выглядел как настоящий мужчина. Он был старше Анабель, но раньше разница не была столь заметна. Но его лицо… За годы войны, на поле боя, девушка научилась различать эмоции людей. Сейчас Адриан выглядел беззаботно, будто выиграл куш в казино. Это настораживало и заставило Бель отстраниться. —Да, дорогая. Когда птички напели, что тебя выдают замуж, то я решил, что мы сможем выполнить волю отцов. Тем более, что твой Нотт никак не соизволил проявить себя, — гримаса исказила его лицо, точно так же, если бы он вкусил мерзкое блюдо.       Слова Адриана отозвались уколом в душе Бель. Она никогда не задумывалась, что Теодор мог бы претендовать на неё. Не после того, что между ними было. Тем более он был женат и счастлив в браке с правильной Дафной. Но мысль, что он даже не спрашивал о ней и не навещал, почему-то отозвалась тупой болью. — Пошли дорогая, я уже со всем разобрался. Верну тебя во Францию. Проведём медовый месяц в Ницце… — Постой! О чем ты? Какой медовый месяц, Адриан? Я думала, что ты здесь, чтобы…       Слова девушки моментально закончились, когда сильная пощёчина обрушилась на её щеку. В следующую секунду её шею сдавили, и она начала хватать воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. Её глаза непонимающе уставились на него.       Ей было страшно… Снова…       Проблеск животного безумия в его серых глазах был отчетливо заметен. Адриан будто утратил рассудок. Она уже сталкивалась с вспышками его агрессии, но в такие моменты его лицо не отражало никаких эмоций. Но не сейчас… — Закрой рот, куколка. Видимо, мне придется поубавить твой пыл. Хотя, — его язык прошелся по тонким губам, будто он наслаждается этим мгновением силы, — Темный Лорд дал мне все полномочия наказать тебя.       Она отчаянно пыталась сопротивляться. Дергалась, ощущая, как последние капли воздуха утекают, словно зыбучие пески. Страх Бель будто питал его эго. Адриан поднял её за шею, вынуждая пытаться найти опору и дергать ногами, будто в конвульсиях. — Посмотри вокруг. Тебя никто не спасет. Поэтому твой медовый месяц — это череда моей мести тебе. Моя принцесса.

***

      Адриан Селвин отчетливо помнил тот день, когда его отец отказался от такого непутевого наследника. Тогда папа вернулся с очередной встречи с Натаниэлем Шафиком. Все было гладко. Так считал Адриан, ведь Бель была папиной дочкой и не решилась бы его злить.       Но слова Селвина-старшего подвергли его в ступор: «Они разорвали помолвку. Ты глупое отродье! Ничего не можешь выполнить так, как полагается. У нас был бы доступ к правительству Франции, а теперь мы утопаем в долгах и грязной репутации. Вон из моего дома! Если ты не можешь сделать так, чтобы женщина стояла перед тобой на коленях с широко открытым ртом, то меня ничего не связывает с таким идиотом!».       В тот вечер он ушел. Стыд и злость накрыли его с головой. Он ненавидел отца, что сам был повинен в их гнилой репутации. Он ненавидел его за то, что вечно оскорблял с малых лет. Он ненавидел Натаниэля Шафика, который лишь щелкнув пальцами, переиграл их план. Он ненавидел это холодную воблу — Анабель Шафик. Она была бесчувственна и суха, словно самое отборное полено. Эта девушка никогда бы не стала перед ним на колени. Нет, ни за что. Ведь Анабель слишком чопорная, чтобы заглатывать его член по самые гланды.       Именно тогда в его воспаленном рассудке созрел план. Он хотел мести. Хотел видеть чужие страдания и вкусить их сполна. Первым стал отец. Он был слишком глуп, чтоб закрыть дом от родной плоти и крови. Это было слишком легко и неинтересно. Селвин-старший слишком быстро начал молить о пощаде. Пищал, словно девчонка. Он ожидал от прелестного папочки большей выдержки.       Следующим в его списке шел Натаниэль Шафик. Адриан трижды направлял на него головорезов, но находил лишь отрезанные головы вместо тщательно подобранных убийц. Ему пришлось долго вынашивать план мести, но слишком чистоплотный и педантичный мистер Шафик, сам навлек на себя беду.       Тогда он и начал оказывать свое содействие Лорду. Его левое предплечье было чистым. Но та информация, что он сливал, была намного ценнее для Воландеморта, чем его скудный магический потенциал. Благодаря тонкой паутине Селвина была назначена встреча представителей магического конгресса на следующий день. Благодаря ему Пожиратели знали об этом, как и имели новенький план поместья Шафик.       Он поквитался с Натаниэлем в собственной манере. Гойл был очень подвластен заклинанию Империо. Юнец выполнил все в точности до мелочей. Жаль конечно же, что его убили, но отрезанная голова миссис Шафик — стала вишенкой на торте посвященной его мести.       Анабель должна была умереть в тот вечер. Но гребанный отпрыск Филиппа Нотта, вновь вмешался в его планы. Адриан даже на мгновение подумал, что потерял девчонку. Его месть стала чем-то несбыточным, но эта дура выпорхнула из гнезда, чтобы вступить в ряды Ордена.       Тогда ему оставалось лишь выжидать. Либо судьба сама найдет её и сердце девушки перестанет биться в руках одного из ПСов. Либо он доберется до неё. Второй вариант был для Адриана самым сладким десертом, но он был готов насладиться даже круассаном в виде подробностей о её смерти.       Ожидание было томительным. Селвин постепенно начал превращаться в сумасшедшего затворника. Его дом посещали женщины. Светловолосые и голубоглазые. Больше их никто и никогда не видел. Эльфы изредка переговаривались между собой, и ходили слухи, что он стал реальным персонажем из французской сказки «Синяя борода».       Его вторым днём рождения стал день, когда Анабель Кристин Шафик была доставлена в Распределительный центр. Она была слишком умна, что хотела даже покончить с собой. Адриану было лишь на мгновение жаль девчонку, из-за того, что у неё не вышло.       Это стало спусковым рычагом, и он сразу помчался к Лорду. План был прост и надежен, как швейцарские часы. Единственный наследник Селвин пообещал Воландеморту то, что утолило его жадность к власти. Он предложил ему Францию — взять под свой контроль и перестроить под его режим. А малышка Бель будет страдать, весь остаток её жизни, но при этом у него прекрасно выйдет выбить информацию о проклятиях, что она создала для Ордена. И сыграть на её фигуре во Французском Министерстве магии.       Лорду не нужно было повторять дважды. Мысли парня были выгравированы у него на лбу. И не было лучше мести для женщины, чем растоптать её физически и морально. Тогда Адриан и получил свой золотой билет.       Золотой билет под названием «Месть для Анабель Шафик».

***

      Открыть глаза было болезненно. Один глаз заплыл после пощёчины, скула болела, виски разрывались от тупой боли. Сглотнуть вязкую слюну было сложно, из-за поврежденного горла от удушения. Нервная дрожь начала бить по всему телу. Комната была похожа на огромный пустой ящик. В ней не было магии, не было достаточной физической силы, у неё не было никого, кто мог её спасти.       Анабель Шафик мечтала встретить свою смерть, как доброго друга, а встретит умоляя о её приходе.       Бель вздрогнула, когда услышала скрип отворившейся двери. Яркий свет ударился о чувствительную сетчатку, вынуждая её поморщиться. Лицо Адрина излучало радость и превосходство. Она была в руках у безумца без возможности вырваться.       Девушка видела, как он с гордостью и вожделением оглядывает травмы, что уже успел нанести ей. Казалось, что он сейчас кончит от чувства превосходства над ней. — Я немного переборщил, принцесса, — промурчал Селвин. — Едва не убил тебя за первые пару минут. Такое удовольствие стоит растянуть подольше. Не переживай, Бель, мы с тобой ещё вдоволь порезвимся.       Его хриплый смех эхом разнесся по пустой темной комнате. Этот звук стал самым страшных из тех, что она слышала. В этот момент Бель больше всего захотела жить, но осознала, что не всем желаниям суждено сбываться.       После этого рокового дня, Анабель больше не могла определить какой сейчас день и сколько прошло времени. Чаще всего её личный палач приходил лишь ночью, но когда у него было особо хорошее настроение, то дважды в день. Её крик начал быстро его раздражать, поэтому Силенцио стало её верным другом.       Самое болезненное — это безмолвно кричать. Связки натягиваются так же. До предела. Едва не рвутся, но звук, что мог подарить хоть какое-то облегчение, не покидает её рот. Но ещё страшнее начать забывать, что такое разговаривать. Страшно, когда в какой-то момент ты ведешь диалог в своей голове, и кто-то начинает отвечать. Тогда Бель понимала, что её накрывает безумие.       В какой-то момент она начала ненавидеть всех мужчин, которых когда-либо знала. Поттера, Нотта, Уизли, Забини, Малфоя. Всех, у кого был член между ног. Её мозг стал её личной тюрьмой, который изменял все происходящее. Однажды ей снился отец, казалось что вот-вот, и он спасет её. Заберет к себе на руки, словно ребенка и спасет от всего этого ужаса, который настигал её ночью.       Но это был лишь сон… Каждый раз лишь сон…       Абсолютна темнота начала сводить её с ума очень быстро. Любые звуки заставляли её пятиться в угол комнаты, словно пугливого зверя. Бель жила в одном сплошном кошмаре. В пустой оболочке. Больше не осознавая, что когда-то жила по-другому.       Шафик не знала, что её пугало больше: насилие или избиение. Наследник рода Селвин был изощрение любого лучшего Пожирателя. Ей казалось, что он мог бы посоревноваться с Долоховым. Разрывы, внешние и внутренние повреждения стали постоянными спутниками девушки. Он никогда не беспокоился о смазке, точнее, Адриан считал, что лучшая смазка — это кровь. Мужчина кусал её, оставляя кровавые кровоподтеки. Резал, дабы увидеть, что она живая, а не кусок бревна. Так он говорил каждый раз.       Иногда раны были несовместимые с жизнью. Бель лежала на деревянных половицах и ощущала, как из неё вытекает кровь. В такие моменты приходили домовики, которые могли базово излечить крупные раны. Оставляя за собой лишь шрамы. Шафик ненавидела этих маленьких существ. Они не давали ей умереть, оставляя куклой в руках маньяка.       Пару раз Анабель видела Маркуса Флинта. В одно мгновение в ней появилась надежда, что её спасут. Защитят от этого ублюдка. Но в следующее, надежда рушилась, словно хлипкая картонная стена. Как оказалось, Адриан решил поделиться своей игрушкой. Показать ей, что такое любовь нескольких мужчин одновременно.       «Любовь» — знала ли она когда-то это чувство?       Такие ночи были самыми длинными. Боль была всепоглощающей, но хотелось ещё и ещё. Ведь ещё мгновение, и сердце не выдержит. Разорвется и она получит освобождение. Но этого не случалось, и ей приходилось уходить из реальности. Тогда бывшая шармбатонка погружалась в воспоминания о том, как Теодор кружил её во время Святочного бала. Возможно, именно это воспоминание не дало ей окончательно сойти с ума. Горячие слёзы омывали её избитое лицо. А она знала, что её никто больше не спасёт.       Избиение руками, ногами, розгами, оставление меток раскалённым металлом, плевки, обливание холодной водой, лишение воды и еды — это была лишь малая часть его садистских желаний. Анабель всегда побаивалась брака с ним, потому что он мог жёстко схватить её за руку или повысить голос. Но тогда отец не слушал дочь и закрывал на это глаза. Если б Натаниэль Шафик восстал из мертвых, то первым делом он бы сделал с Адрианом все то, что он сделал с его дочерью.       Однажды в поместье Селвинов наведались с проверкой. Она сделала то, что должна была. Вскочила, превозмогая боль, и била руками по деревянной двери. Кричать Бель не могла из-за Силенцио, поэтому девушка как можно громче била ногами о дверь. Но надежда потухла очень быстро. Адриан пришел в тот вечер и объяснил, что проверяющая девушка лишь поощряет жестокое отношение с бывшей соучастницей деяний Ордена.       Он долго показывал Бель, насколько сильно она его разочаровала. Тягал за волосы по деревянным половицам, сдирая кожу в мясо. В тот вечер Адриан оставил на её животе выпаленную надпись: «Личная шлюха Селвин». В тот вечер он снял Силенцио и наслаждался её криком. Запах жженой плоти наполнял все пространство, заставляя её умолять о смерти.       Светлые волосы были буквально пропитаны кровью. Адриану это не нравилось. Он долго причитал по поводу её внешнего вида. Но однажды принес зеркало. Бель никогда не забыть тот увиденный ужас, что на деле был её облик. — Посмотри на себя, даже самые дешевые шлюхи из Лютного так не выглядят, — смеялся он. — Ты уродина, Анабель Кристин Шафик. К тебе не прикоснется никто кроме меня. Никому ты не будешь нужна. Думаешь, твой Нотт позарился бы на тебя такую? На грязную, мерзкую шлюху, на которой не осталось живого места.       Он продолжал и продолжал говорить. А ей хотелось закрыть уши руками и кричать. Самым страшным было то, что Бель верила каждому его слову. Тогда он отрезал её некогда прекрасные светлые волосы. Тупым ржавым ножом, Адриан лишил её даже этого, оставив лишь неровный срез по мочку уха.       Вес девушки катастрофически снижался. Пища выходила рвотой практически каждый раз. Она давно не видела свет, а из её горла вырывался лишь крик. Две попытки суицида не увенчались успехом. Но за это она заслужила наказание. Ожоги покрывали большую часть конечностей. Но любезные домовики вылечили почти все из них. Она смотрела на них и хотела задушить каждого. А после взяться за Адриана.       Самым страшным днём — стал день рождения Адриана Селвина. Мужчина отпраздновал его с размахом. Пригласив множество друзей, дабы ей полюбовались, словно зверком. Шафик была счастлива от мысли, что похоже умирает.       Гематома от ударов по голове. Волосы липкие от торта, что он ел прямо с неё. Кровь между бёдер, ведь он хотел чтоб она попробовала дорогое шампанское всеми возможными способами. В ту ночь она пожалела, что родилась на этот свет. В ту ночь, Анабель Шафик окончательно закрылась в себе.       Её мозг подкинул воспоминание, что стало спусковым крючком, дабы больше ничего не чувствовать. Фраза Мары, сказанная в Колдовстворце, стала пророческой: «Помни, что боль лишь в твоей голове. Спрячься в ней, когда настанет время. Принцесса.» И она спряталась, решив дождаться смерти в другом мире своих фантазий.       Время потеряло для неё свое существование. Прошел практически год, как над ней измывался маньяк, что не имел никаких граней. Прошел практически год, как она мечтала умереть. Прошел практически год, как Анабель Шафик больше не существовало, лишь её оболочка, что была спрятана глубоко в недрах сознания.       Когда в один день её тело схватил домовик и трансгрессировал в холл поместья, она не осознавала, что происходит. Люди вокруг казались знакомыми. Адриан о чем-то спорил с Блейзом Забини, а Бель было плевать. Она предполагала, что он станет очередным, кто захочет над ней поиздеваться.       Шафик не видела, как мулат отшатнулся от увиденного. Парень редко встречал, чтоб такой ужас творили с маглорожденным, а тут одна из Священных 28. Шафик дёрнулась, когда бывший однокурсник захотел к ней коснутся. Он что-то её спрашивал, но она не соображала. Яркий свет пугал её, а на ней все ещё было Силенцио.       Вихрь следующей аппарации заставил девушку согнуться и снова вырвать то, что было от крупиц её завтрака. Голос Блейза не прорезался сквозь пелену её сознания. Он что-то спрашивал и говорил, пытался позвать колдомедиков. Но Бель видела это все, как очередная пытка от Адриана. Она ведь не могла спастись. Это было невозможно.       Когда с неё сняли Силенцио, единственное, что она произнесла, было: — Убей меня, Блейз Забини, если хотя бы немного сожалеешь. Убей.       Голос был нечеловечески хриплым. Сложно было вслушаться и разобрать контекст, но когда до мулата дошел смысл сказанного, он полностью осознал какой ужас, происходил у него под носом.