в реалиях российской провинции.

      — Тьфу, какое блядство!       Денчик Винторез шумно высморкался в траву, пытаясь одновременно вытереть руки о рубашку и заигрывающе улыбнуться выходящим из здания девчонкам.       Здание гордо носило звание ПТУ №8 города Калуга, возле которого и отшивался вот уже второй час Денчик, пытаясь занять себя чем угодно. Даже схавал три шавухи, купленных на последние пятьсот рублей за углом этого же ПТУ.       Девчонки из ПТУ кадриться ну никак не хотелись, даже презрительно морщились, и Денчик решительно обнюхал себя.       — Да позавчера же только мылся, дуры, — буркнул он себе под нос. — И чо вам вечно надо?       Денчику было двадцать девять, он уже не чувствовал себя юнцом, но и за мудрое взросление ничего у него не перевалило. Вон, братец его, в этом году заканчивал это самое ПТУ, отучившись то ли на повара, то ли на инженера. Денчику было похрен, на самом деле. Его младшенький всегда был мозгом семьи, даже жениться собирался, пока Женька его не бросила, укатив в Штаты с каким-то олигархом.       Теперь малец все время отдавал учебе, забив на брата, отца и дядю Борю, который на прошлых выходных настолько нажрался, что всадил целый заряд соли в зад Денчика. Пусть теперь сам за продуктами бегает, старый мудак. Везде ему теперь демоны мерещатся.       — Семка, — проорал Денчик, распахивая руки для крепких братских объятий, когда на ступеньках показался мелкий.       У Семена Винтореза было кислое выражение лица, будто он хотел пернуть и чихнуть одновременно.       Короче, он был в своем обычном настроении.       — Ден, что ты здесь делаешь? — прогнусавил он, отклоняясь от брата.       — Хули ты ноешь опять? — тяжело вздохнул Денчик, дергая мелкого за длинную шевелюру. — Садись в тачку, перетереть надо.       — Разговаривай со мной человеческим языком, — продолжал нудеть Семен, с трудом усаживаясь в машину.       Машину Денчик любил. Боготворил даже. Она досталась ему в двадцать лет, когда их батя в порыве отцовской любви и полупустой бутылки самогона, решил подарить Жигули 1990 года своему старшенькому. При этом клялся, что именно там Денчик был зачат, что не очень-то походило на правду. Схуяли он был зачат раньше, чем выпустилась их Детка?       Семену было похрену на машину. Семен был слишком умен, что отличало их с братом, который еле как закончил восемь классов, а потом свалил в автомастерскую, к отцу.       — Короче, дело к ночи, — сказал Денчик, тут же хихикая. — У дядь Бори в субботу юбилей, чо дарить будем? Батя сказал, подарок с нас.       — Бутылку купишь, — скучающе вздохнул Семен.       — Семка, ты дурак или прикидываешься? — Денчик покрутил пальцем у виска. — Какая бутылка? Это ж юбилей, бутылки три надо. А у меня денег нет, купишь?       Денчик кривовато улыбнулся, глупо хлопая глазками.       Зарплату он просадил еще в начале месяца, пытаясь раскрутить одну официантку, которая все-таки дала ему в тык, и он с горя нажрался.       — Пиздец, — поморщился Семен.       Ему, честно говоря, тупость старшего брата постоянно мешала жить самостоятельно и счастливо. Денчик все время врывался, наводил хаос и переворачивал все с ног на голову. Все, о чем Семен мечтал, чтобы братец оставил его в покое, перестав аргументировать все простым: «мы ж семья, чо ты ноешь?»       — Да давай, я после зарплаты верну.       Денчик пиздел.       Конечно, он ничего не вернет, они же семья, между ними долгов нет и быть не может. Он сам отдал бы за Семку последние семейники или жизнь, что там у злодеев в приоритете? Они же братья, батя их так воспитал, делить все и до последнего вздоха.       — До работы хоть подкинь, у меня начальник новый, — смирился со своей участью Семен. — Говорят, зверь.       — Налей ему рюмашку, сразу подобреет.       У Денчика за всю жизнь сложилось два простых умозаключения: девчонок нужно осыпать комплиментами, а с мужиками пить самогон. Это не раз спасало ему жизнь, честь и гробило печень.       — Не все решается алкоголем, Ден, — закатил глаза Семен. — Да и не пьет он, хирург же. Заведующий отделением. Он, по слухам, в столице работал, да сюда его сослали. То ли за врачебную ошибку, то ли за скандал с коллегами. Страшный человек.       — Мудло позорное, не пьет раз, — скривился Денчик. Он не уважал тех, чьи жизненные принципы шли вразрез с его. Кроме Семки, конечно, они же семья.       Батю Денчик уважал. Дядю Борю ещё. Они были для старшего Винтореза примером и идолами в одном лице.       Батя вырастил двух пацанов в одиночку, когда их мамку зарезал какой-то гандон в подворотне. Но батя не сдавался, все время мутил с дядь Борей какой-то бизнес, скупал и перепродавал тачки, отдавал всего себя детям. И бухали они с дядь Борей по-крупному, но жили как люди.       А вот всем этим непьющим мудланам, которые все из себя цивилы, Денчик не доверял. У русского человека все должно быть по-простому. И рюмаху он должен замахивать просто.       — Гнать будет, мне скажи, — продолжал Денчик. — Я ему рыло начищу.       — Совсем ебнулся? Меня ж уволят, — завопил Семен. — А тебя посадят, Ден, ей-богу, посадят когда-нибудь!       — Чо орешь как бабка, уши вянут. А хули он за беспредел свой не ответит? Мы чо по масти не вышли для столичного?       — Закрой свой жаргон, придурок, — махнул на брата рукой Семен. — Он мне ничего еще не сделал. Я судна выношу да пациентов перевожу. Хрен я ему сдался.       Денчик поморщился.       Мелкий уже полтора года подрабатывал в городской больнице, устроившись через вторую батину жену, и не хотел слышать об увольнении. А у них автомастерская, заказы, нарасхват все. Семки лишь бы подальше от семьи быть, сученыш доморощенный.       — Вечно ты в говнище влетишь, — буркнул Денчик.       Доехав до больницы, Денчик с довольным видом подрезал какую-то серую киу, высунув в окно средний палец.       — Ну ты и придурок, — вздохнул Семен.       Он полез в карман, вытаскивая поношенный бумажник, и тут же кинул в брата помятой тысячей.       — Вот только попробуй все на своих баб пустить, — пригрозил он, тут же вылетая за дверь.       — Ебанушка выросла, — с отеческой любовью помахал брату Денчик, резво пряча деньги в карман рубахи.       Серая киа рио припарковалась рядом, забавно светя фарами. Номера были московские, и Денчик присвистнул.       — Не дай Бог это твой начальник, Семка, пизда тебе то-ды.       Денчик сегодня как в воду глядел.       Это и был новый начальник Семена — Константин Михайлович Новиков, прибывший в Калугу по личным причинам.       И если ему и не было дела до высоченного помощника медбратьев до этого момента, то сейчас он очень заинтересовался наглостью и пофигизму калужан.       Это было началом долгой и прекрасной дружбы.       Денчик всего этого не знал.       Он уже катил в ближайший магазин красного белого, думая, подарить дядь Боре три талки или один пузырь коньяка по акции.