в реалиях российской провинции.

— Ах ты ж, сукин ты уебан! Денчик подскочил с кровати, прикрываясь руками. На него все еще летела мощная струя отвратной сырой воды. Мгновение назад, к Денчику Винторезу приходила рыжеволосая красотка, усаживалась на лицо, и позволяла вытворять его самые похотливые желания. А сейчас в него летит все та же мощная струя. — Сёмка, сука, шо ты делаешь? — А это тебе, гад такой, за мое тупое выражение лица на работе! У Семена на лице не было никакой тупости, только чистое незамутненное злорадство человека, отомстившего за все свои обиды. Денчику было обидно. Он же блять спал, в чем его вина то? — Ты долбоеб. В больнице признали, что ты все-таки приемная подлюка? Винторез-старший быстро вытерся сухим краем одеяла, взглядом обещая мелкому все прелести жизни, а потом поднялся, стягивая мокрую майку. — Нахуя ты меня подставил? Я ж тебе, конченному, говорил про начальника. Говорил, блять, а ты ему фак показывал! Хуйня ты на ножках, Ден, а не старший брат! Семен грозно потряс чайником, обливая шкаф и боковую стену, а потом вылетел за дверь, с силой хлопая ей же. — Ну охуеть теперь. Как будто Денчик был виноват, что у этого столичного иуды отсутствует чувство юмора. Вешаться ему теперь? *** — Хули вы присели, убираться кто будет? Жека Винторез с поистине грозным видом ввалился на кухню, сверкая впавшими от затяжного алкоголизма глазами. Он с жадным стоном припал к злополучному чайнику. Денчик на всякий случай обосрался. Не буквально, конечно, но обосрался. Батю он любил, уважал и до усрачки боялся. Тот обладал импульсивным и взрывным характером, поэтому получать умудрялись все. — Ща я все устрою, — подскочил Денчик. Семка дулся, сонно хлопая глазищами. Он был с ночной, а через пару часов опять надо было шлепать на пары, и Денчику было жалко своего мелкого брата. Бате, конечно, было до фени, кто-куда и зачем, а вот Денчик за пару часов спокойного сна младшего, был готов взвалить на себя уборку всей хаты. — Давай реще, — махнул на сына Жека, тут же сваливая на работу. — В субботу едем к Борьке, купили чо? — Да, бать, все сделано, — бодро ответил Денчик, уже с тряпкой в руках. — Хуйцы-молодцы, — отвесил комплимент батя, хлопая входной дверью. Жека Винторез был настоящим русским мужиком. В жизни у него было три радости: ВАЗ, самогонка и сыновья. До навороченных ценностях, которые передавали по гулко звучащему в мастерской радио, ему было похую. Напридумывали забот и хлопот, теперь разгребают. Поэтому Жека и не любил людей. Никого он, по сути, и не любил после Машки. С ее смертью все как-то вышло из него хорошее. Только долг перед своими выпердышами и остался. Только ради того отцовского долга, который согревал сердце, как самогон — печень, он и женился на Катюхе. Думал, ну, приведет бабу в дом, все не одному пацанов то воспитывать. А Катюха хорошая была, ничо у него не требовала. Как бухал Жека с Борькой каждый день, так и бухал, пока Катюха не прозрела, в какую дыру ее судьбинушка занесла, да не сбежала. Ладно бы одна сбежала, так еще и Андрейку прихватила, третьего сынка его. Чего с баб вообще взять? Денчика тяжкие думы отца не особо волновали. Его вообще думами было тяжело взять, он же не идиот. Жизнь она на что дана? Правильно, на веселуху и разврат, а эти думы пусть вон, — ко всяким умникам лезут. — Сёмка, ну чо ты, ебанврот? Не дуйся. Денчик осторожно попинал лежащее на продавленном диване тельце, умудряясь протирать пыль на столике. — Отстань. Сёмка дуться страсть как любил. Всю свою сознательную жизнь получая поджопники и подзатыльники, что в школе, что во дворе, он надувался как хомяк, и лежал на этом самом диване. Денчик, конечно, тут же бежал давать пизды всем и каждому, кто хоть раз косо смотрел на младшего братишку, но Сёмке было как-то похуй. Он уже ловил кайф от обиды, жалея себя любимого. Так и жили. — Ой, пиздун. Чо ты хочешь? Давай я как мужик с мужиком поговорю с этим твоим… Костиком, а? Сёмка приоткрыл один глаз, посмотрел на брата как на идиота, коим он его и считал, а потом покрутил пальцем у виска. — Ща-з. Чтобы меня вообще уволили? Даже не подходи к нему, мудила ты отсталая, я все решу. Денчик весело хмыкнул. В способность «решалы» братишки, он как-то не особо верил. Опять будет тяжело вздыхать целый месяц, причем каждый раз по-новому. Сёмка будто заранее готовил порцию душераздирающих вздохов на месяц вперед. — Не ссы в трусы, прорвемся! Денчик унывать не любил. Ну, что вообще за слово такое — «унывать»? Какое-то забугорное и сложное, еще этим он жизнь не засорял, ща-з. А с этим хреном столичным он все же поговорит. За братца и в огонь, и в воду. Даже в тык не даст, если мужик все сразу поймет. Сёмка, конечно, как обычно не оценит. Он же не девка, широкие жесты ценить, да и хуй с ним. Все равно впряжется, брат все-таки. *** — Добрый денёк, — Денчик ослепительно, как ему самому казалось, улыбнулся, подмигивая девчонке с решистратуры. — Я тут хирурга срочно ищу вашего, поможете? Когда надо, Денчик умел производить впечатление адекватного человека. И даже строить сложноподчиненные предложения. Хорошо, что это самое «надо» было явлением в его жизни редким и коротковременным, а то он бы разом стал похожим на Сёмку. Ну их нах, этих непризнанных гениев. — У вас что-то случилось? Девчонка была профессионалом, и на улыбочки вестись не хотела. Ну и хрен с ней, он ваще за Костиком сюда приперся. — Очень важное дело. На кону жизнь. Не моя, конечно, но тоже четкого пацана. Девчонка фыркнула, закатывая глаза. Ага, попалась. Денчик может даже и телефончик ее возьмет, но это уже после мужского разговора. — Тридцать седьмой кабинет. Денчик весело присвистнул, думая, что удача любит храбрых и недалеких. Себя он, конечно, не считал недалеким, но вот храбрости ему не занимать. Настоящий русский мужик, получается. На двери тридцать седьмого кабинета висела табличка: «Константин Михайлович Новиков, ведущий хирург, заведующий отделением хирургии». Денчик опять присвистнул. Ебать у этого столичного самооценка. Весь кабинет небось в медалях. А фотки с президентом есть? Или он сам успел стать, раз эго размером с самосвал. Денчик быстро постучал и, решив не дожидаться ответа, тут же вошел, надевая фирменную ухмылочку местного долбонавта. — Здрасть, Константин Михалыч. Улыбка стремительно покинула лицо, издевательски махнув на прощание, когда сидящий за столом мужчина поднял непонимающий взгляд. Упс. Что-то это не особо хорошо. Мужчина был бледным, с заметной щетиной, еще и непонятливо хлопал какими-то слишком длинными и пушистыми для мужика ресницами. Да не, чо за бред? Нах Денчик его вообще рассматривает, как девчонку на ночь? Мысль о ночи и об этом Костике в одном предложении, заставила Денчика густо покраснеть, а потом и икнуть. Да что за хуйня с ним? — Извините? Вы по какому вопросу? Константин Михалыч с удивлением рассматривал неожиданного гостя, который молча открывал рот, как выброшенная на берег рыба. Еще и краснел. Денчик сейчас, конечно, выглядел как полный идиот. — Да я это… Перетереть пришел. Он глупо хихикнул, думая, что так проблема исчезнет, но она только росла и крепла. Причем эта самая проблема была в штанах, а не в голове, которая как раз восхищала пустотой. — Пере… Что? — Потрындеть. Поговорить, короче. Константин Михалыч удивленно моргнул, указывая на стул, и Денчик послушно бухнулся, радуясь, что теперь никто не заметит его явно топорщащихся джинс. — Я слушаю. Он реально собрался слушать, даже руки сложил друг на друга, как примерный отличник. Ну и что это за пиздец? Денчик пока молчал, мысленно перебирая все слова, которые он заранее готовил. Чет не прокатит это, сердце у него чуяло. Не мог же он выдать в своей обычной манере, это ж какой позор? С этим Костиком так нельзя, он вон какой. Красивый. Денчик мысленно замычал, стараясь выкинуть предательскую мысль. Он все-таки ебанулся и стал педиком? Полный пиздец. — Это… Ну… Короче …Да бля, это я был, — выдал он — решительно и громко, поднимая на Костика виноватые глаза. Утырок болотный, вот он кто. Какого хуя вообще приперся? Говорил же Сёмка, что сам разрулит. — Это я вам средний палец показал, не гоните на Сёмку. Денчик сглотнул, продолжая смотреть в непонимающие и пиздецки красивые глаза Костика. Нет, ну это чо такое-то? — Вы простите, Константин Михалыч, я ж не знал, что это вы. Знал бы — еще тогда бы послал Сёмку пиздохать самому до работы. Не попал бы так. — Простите, а вы кто? Костик не выглядел злым или недовольным, продолжая смотреть с вежливым интересом. — Денчик. Ой бля, Денис Винторез, старший брат Семёна, — Денчик незаметно ущипнул себя за ляжку, умоляя прекратить быть таким придурком. — Приятно познакомиться, Денис Винторез, — Костик приветливо улыбнулся, протягивая свою красивущую руку. Денчик сглотнул, мысленно помолился, а потом сжал ее своей, начиная быстро трясти. — Жиза какая. Тоже очень приятно. У Костика рука была теплая и нежная, как у классных девчонок, из элитных районов. Денчик с такими не водился, они на другом уровне стояли. — Не переживайте, Денис, я не собирался строить вашему брату козни, он замечательный и старательный работник. Денчик глупо улыбнулся. Еще и умный, сука. Как он попал то блять сюда? Ему бы в Министерстве где-нить в Москве сидеть, или вон, в Штаты лететь, научные работы всякие выставлять. — Ну, спасибо, что-ли? Я тогда пойду? — он спросил, стараясь скрыть надежду на обратное в голосе. Да не дай Бог так влипнуть же! — До встречи, — Костик все еще вежливо улыбался. Из кабинета Денчик вылетел как ошпаренный. Он тут же прислонился к стене лбом, стараясь унять бешенное сердцебиение, и прийти в себя. Это же что такое было? Он ж не мог запасть на мужика. Да у него, блядский ты врот, реально встал. На мужика. На взрослого мужика. Батя даст ему пизды. Точняк. А глаза у Константина Михалыча, кстати, были голубыми. Красивыми такими, как летнее небо, когда облаков нет, а солнце вовсю горит. Ну и как ориентация Денчика, видимо.