Когда ты умрёшь - прийдёт любовь

– Может кофе? – грубоватый голос отскочил от стен пустоватой кухни. – Нет... – все что услышал Курт, сухое - "Нет". – Хе, согласен. Какое кофе в такой момент, – разговор никак не клеится. Та и как он может клеится, если собеседник сидит как растение.       Из приоткрытого окна дул холодный осенний ветер, который слегка шевелил растрёпанные волосы молчаливого, не выходившего на контакт собеседника.       Немытые волосы неделю, а то и более длительное время, были собраны в пучок. За челкой, которая закрывала лицо не было видно глаз, лишь фиолетовые синяки от недоспавших ночей. Сама поза говорила о ненависти к этому миру и всему, что есть в нем. Собеседник покусывал губу, иногда перекидывал ногу на ногу, подтягивал рукава растянутого худи на ладони, перебирал пальцы. За всё это время Курт не был одарен взглядом. – Д... Фух. Давай не ходить кругом та около. У нас одна цель. Когда один из нас осуществит свою мечту другой сможет осуществить свою. Я прав? – на одном дыхании затараторил Хьюго, смотря себе на побитые костяшки правой руки. – Пх, я уже думал что ты немой, – пустил Курт смешек, дабы разбавить обстановку, но попытка была тщетная, – Ты абсолютно прав. Возможно у тебя есть какие-то условия, требования? – направил Курт разговор к нужному руслу. – Нету, ни каких, – поправляя челку на глаза, сказал Хью. – Уверен? Может записка или место где бы ты хотел лежать? – удивлённо спросил Курт. – Ничего такого нету, – впервые за их совместный диалог улыбкулся Хью, смотря сквозь густую, лохматую челку на Курта, – Правда это у меня впервые. Я полностью доверяюсь тебе. – Пх, хорошо. Ты у меня не первый. Я знаю что да как, – успокаивающее и бодро сказал Курт.

***

– МааМа! – отчётливый крик заполнил всю комнату. Это был не радостный детский смех ребенка, который радостно, с улыбкой говорил это сокровенное слово. Это был испуг, просьба прекратить. – Блядина, сколько раз я тебе говорила? – вопила мать, держа дрожащего Хью за волосы. – Ааай, перестань! – пытался Хьюго освободится и уйти из этого гнетущего места. – Ты как петух, пидр! Сколько я тебе раз говорила, ещё один прогул и тебе крышка!? Но это был последний. Я милосердная, но с меня хватит! – та кто приходилась родной матерью Хью взяла в руки кухонный нож, которым она зачастую открывала новые бутылки вина. Подняв взвизгивающего Хью, она обрезала его пучок волос, откинув их в угол комнаты – Радуйся что я милосердная, – с этими словами мать покинула напуганного с мокрым лицом рыдающего сына.

***

      "Я всё сделал как ты говорил... Но мое мнение не изменилось. Я осуществлю свою мечту, после чего ты сможешь насладиться своей. Моего выбора не изменить".