Предновогодний взрыв со вкусом мяты.

      Говорят, под Новый Год сбывается абсолютно всё: мечты, желания, восходят чудеса. Ты наблюдаешь за незабываемым воцарившимся сказочным пейзажем среди горящих бенгальских огней, и переливающихся гирлянд, что украсили собой прилавки различных магазинов, кафе и ресторанов. Вдыхаешь свежий морозный воздух, что отдаётся с ноткой лёгкости, и закрываешь блаженно глаза от всей этой создавшейся атмосферы. Наверное так продолжают делать многие, придя с работы или той же самой учёбы, плюхнувшись в удобное мягкое кресло с кружкой горячего кофе, мятного чая или того же самого нежного какао, укутавшись в тёплый плед, вытягивая ноги вперёд, расплываясь в счастливой улыбке.       Тачихаре тоже хотелось хоть раз почувствовать такое наслаждение, позабыв обо всех своих проблемах вместе с кипой надоедливых бумаг, которые приходилось разгребать в свободное время почти что всегда. Пальцы гудели от частого перелистывания, а подсознание и того подавно уплывало в далёкое – далёко так, что всё оружие выпадало из измученных трясущихся рук. Но вместо несбытных надежд и мечтаний, которые покинули мысли также же быстро, как и возникли, он вынужденно носился часами по заснеженным тёмным улицам, в поисках трёх высоких ваз, разбившихся по его вине, пока не достиг цели. Если бы только удалось пару минут назад избежать столкновения с Гин, что проносила их мимо его кабинета, то возможно всё бы и обошлось. – Эй, Акутагава! – озлобленным, уставшим тоном, полностью покрывшись с головы до ног снегом, рыжий вломился в офис напарницы, с огромной картонной коробкой, небрежно поставив на рабочий стол.       Девушка же ничего не ответила. Лишь оглянула того скептическим взглядом и удовлетворённо кратко кивнула, вызвав уйму недовольств на лице Тачихары. О словах благодарности можно было смело тому забыть. Гин, похожая своим характером и выдержкой на что есть настоящие шипы, никогда таким не разбрасывалась по сторонам, а тем более в ситуации с тем, кто весь этот разгром недавно и устроил. Сам накосячил – сам и расхлебывай, а о спасибо точно – забудь! – Ну и пожалуйста! – ударил колкими словами парень, отряхнув взъерошенные волосы от прилипшего снега, направляясь к выходу. Дожидаться чего – то так такового смысла больше не к чему, поэтому можно было поспешно возвращаться в родную, тёплую обитель, о чём он и мечтал весь день. – Подожди.- приглушённо произнесла девушка, прекратив чёркать ручкой по листам, подняв холодный, тяжкий взор на напарника. Руки сами по себе сомкнулись по - деловому на груди, заставляя одновременно как напрячься, так и удивиться.       Тачихара выпрямился ввысь, из-за чего стал напоминать тонкую, со стороны совершенно острую иглу, на что Гин удалось лишь усмехнуться. На тумбочке находящейся около приоткрытого широкого окна, при тусклом свете ещё не погаснувшей лампы, аккуратно лежал завёрнутый в праздничную бумагу маленький подарок. Лейтенант как бы всем видом показывала: «Мол подойди, возьми его и посмотри что внутри», на что не вызывала у напарника ничего кроме не дающих покоя сомнений: «Вдруг она меня скинет из этого же окна. Двадцать пятый этаж всё – таки. Лететь вниз придётся долго….» – Я ждала, пока ты свалишь, - продолжила она, спустя несколько минут молчаний и гляделок друг на друга. – Что пришлось запастись таким терпением, которое врезать тебе просто не позволит. Открывай, давай!       И он открыл. Нерешительно, неспешно приблизился с таким же продолжающим недоверием, но открыл. Внутри завернутой упаковки лежал почти отполированный серебристый пистолет с набором прилагающих пуль. Ни бомба быстрого действия. Ни вонючие носки, от которых вся мафия коньки склеит. Даже не та самая банка с просроченными полуфабрикатами, из – за чего потом мучилась пара тысяч мафиози от неудержимого потока облегчений, а что есть хороший пистолет. Пока Мичидзу зависал от шока, не зная, какие слова окажутся правильными, Акутагава растягивала счастливую улыбку под излюбленной маской. Она сумела сделать приятное даже такому человеку, которого в иные моменты совершенно без колебаний хотела убить собственноручно. Человеку, к которому где – то глубоко в душе испытывала неимоверную симпатию. – Зачем? – только удалось, что спросить у парня, склонившего голову на бок, находясь в растерянном виде. – Затем, что твой достаточно попорчен. А я не хочу потерять такую личность как ты. Тачихара, я не хочу тебя терять. Никогда. Ни за что. – встав из-за рабочего места, Акутагава вальяжной походкой взяла коробку с новыми вазами, и остановившись рядом с напарником поцеловала его в потеплевшую щёчку, напоследок прошептав лишь: «– С новым Годом, мой драгоценный Мичидзу!»