Солнце ярко светило этим утром, предвещая один из последних по-летнему теплых деньков в Имладрисе. Слуги сновали туда-сюда с самого рассвета, спеша выполнить все указания до начала совета, временами перекидывались парой фраз и вновь бежали по делам. День Совета им объявили буквально в последний момент, поэтому помещение не было приготовлено заранее, и теперь им приходилось впопыхах носить стулья на террасу, где и должен произойти Совет, пересчитывать ожидаемое количество гостей, готовить комнаты для тех, кто должен прибыть в последнюю минуту.
— Да нет же, вон туда, ставь по кругу! — кричала эльфийка, главная горничная, на зазевавшихся слуг-мужчин, слушавших ее ворчание вполуха.
Местом проведения Совета была выбрана круглая терраса посреди живописного сада, все еще яркого и живого, несмотря на скорые холода. Места должно было хватить на две дюжины персон, и прислуга расставляла стулья вкруг, оставив место в середине для маленького стола, наличие которого запросил Гэндальф. Они разделили небольшими промежутками места для представителей разных стран и рас: напротив входа на террасу были места для Гэндальфа, лорда Элронда, его детей и советников, а также Арагорна; справа от них — для эльфов Лихолесья, слева — для гномов из Синих гор, а напротив должны были сидеть люди, два хоббита, Бильбо и Фродо Бэггинсы, и волшебница из Артелин рядом с ними. Терраса была окружена низкой витой оградой с лепниной и позолотой, за которой была живая изгородь из жасмина высотой с Вивьен. Цветы жасмина были в самом цвете, ярко выделяясь своей белизной на фоне зеленого сада, и разносили чудеснейший аромат на всю террасу.
Вивьен тяжело проснулась: последние дни она много и допоздна занималась изучением магических книг, что хранились у эльфов, и была измотана магически — ей все время казалось, что она умеет слишком мало для волшебницы, на которую будет возложена ответственность за безопасность других, и поэтому каждую свободную минуту тренировалась, раз за разом повторяя все известные боевые, целительские и защитные заклинания. Так же она уже составляла список зелий, которые могла бы сделать за время после совета и перед отбытием — волшебница уже попросила одного из заместителей Элронда разыскать нужные ей ингредиенты. Даже если это будет всего пара флаконов кровоостанавливающего или противопростудного зелий, это может спасти кому-то жизнь в их опасном путешествии.
Также виттери долго думала о том, что же ей предстоит рассказать на Совете. Гэндальф еще несколько недель назад предупредил ее о том, что другие будут ждать рассказа от нее с объяснением, почему же скрытные волшебники вдруг вступили в игру. Не-маги всегда боятся того, чего не понимают и над чем не имеют контроля; и как людей, так и гномов, по меньшей мере насторожит ее присутствие на Совете. Поэтому Вивьен предстоял тяжелый рассказ. Из-за представителей ее народа, решивших, что они имеют право выбирать, кто достоин, а кто — нет, судьба населявших Средиземье народов становилась тяжелее, и она в некотором роде чувствовала вину за происходящее.
За этими мыслями девушка едва услышала стук в дверь — пришли две эльфийки, везде ее сопровождавшие, а это значило, что время Совета пришло. Вивьен заранее выбрала мантию, которая не выглядела бы слишком вырвиглазно для местных, и уже надела ее, темно-зеленую с золотистой вышивкой по краям рукавов и подолу. От шляпы пришлось отказаться, слишком уж странно на нее всегда смотрели. Эльфийки ждали ее снаружи, и стоило волшебнице выйти из-за двери, как они направились в сторону места Совета. Вивьен ни разу не заходила в эту часть дворца, хоть и провела в Ривенделле довольно долгое время, и даже удивилась, узнав, что там был сад.
К моменту ее появления пришли еще не все, и волшебница, по указу махнувшего рукой в сторону хоббитов Элронда, села рядом с Фродо, по дороге кивнув лихолесцам, уже занявшим свои места. Гэндальф, Элронд и Арагорн что-то бурно обсуждали, стоя в стороне ото всех и иногда то один, то другой поглядывали в их сторону такими взглядами, что Вивьен поежилась: «
Надеюсь, они говорят не обо мне». Говорили они действительно не о ней, а о сидящем рядом хоббите, чей взгляд погас практически совсем — если еще неделю назад в нем теплились искорки радости и жизни, сейчас на душе у полурослика было тяжело, и это было видно невооруженным глазом. Поймав его взгляд, на секунду оторвавшийся от коленей, Вивьен ободряюще ему улыбнулась. Он прошел через слишком многое, через большее, чем переживает за жизнь среднестатистический хоббит, и ей было искренне жаль его; из разговоров она поняла, что они довольно похожи в своем интересе к миру за пределами их привычного места обитания, но хоббит не желал такого приключения, и пошел на это только потому, что другого выбора, кажется, даже и не было.
Пока Вивьен пыталась поддержать Фродо, заодно начав с ним и стариком Бильбо беседу на отвлеченные темы, прибыли последние участники Совета. Когда сел последний — высокий мужчина с рыжеватыми волосами и бородой, Элронд начал говорить:
— Приветствую вас, мои друзья! Я очень рад, что в такие темные времена вы нашли время и прибыли в Последний Домашний Приют по нашему зову. А времена настали действительно темные: нам известно, что Гондор стал все чаще подвергаться нападениям, — тот самый мужчина, пришедший последним, нахмурился и кивнул. — Орки стали нападать и на селения рохиррим, — старик, сидевший по правую руку от первого мужчины так же кивнул. — Нелегко и эльфам, и гномам.
— И причина стала нам известна, но она не понравится ни одному из вас, — спустя несколько секунд молчания Элронда, поднялся со своего места маг и заговорил. —
Он вернулся, и он ищет свое кольцо. Которое, к счастью, оказалось у нас, — Гэндальф улыбнулся Фродо, а затем продолжил. — Наши храбрые друзья, хоббиты, принесли кольцо в Ривенделл, чтобы мы могли решить его судьбу. Саурон не должен получить его, ведь если оно попадет к нему, то эту войну нам не выиграть. Фродо, мальчик, положи кольцо на стол.
Террасу накрыла тишина, и были слышны только тихие шаги Фродо да звонкое
дзинь, когда он положил кольцо Всевластия на небольшой круглый мраморный столик в центре. Все молча уставились на маленькое колечко, учинившее столь много бед. Тут подал голос тот рыжий мужчина:
— И что вы предлагаете с ним делать?
— Мы предлагаем уничтожить его в Ородруине, как и должны были сделать много лет назад, — ему ответил Элронд.
— Не лучше ли использовать его в благом деле? Оно ведь может дать необычайную силу, раз сам Саурон бросил все силы на его поиски, — мужчина, как заметила Вивьен, не думал об обратной стороне медали. Любой предмет, несущий в себе магическую силу, поработит того, кто слабее него — морально или магически, это не важно. И видит Эру, девушка считала, что ни одна живая душа не сможет побороть волю такого сильного артефакта, и во время разговоров за все недели пребывания ее в краю эльфов она поняла, что Гэндальф и Элронд были с ней солидарны.
— Друг мой Боромир, ты недооцениваешь могущества и власти кольца над смертными и несмертными. Ни одному из нас не удастся использовать кольцо —
оно использует нас, поработит и приведет к своему хозяину, — Гэндальф сверкал глазами из-под кустистых бровей, смотря прямо на Боромира, и мужчина несколько смутился и замолчал, хоть и явно не был согласен.
Было совершено несколько демонстрационных попыток разрушить кольцо прямо здесь, на месте: гном ударил по нему топором со всей мощью, а на нем — ни царапины, Гэндальф зажег пламя и показал, что от простого огня оно не плавится. Другими словами организаторы Совета сделали все, чтобы другие его участники поверили, что поход на Ородруин — единственно верное решение, и им это удалось.
Вивьен сидела молча все время, пока мужчины рассказывали магу и Элронду о ходе дел в своих странах — откуда приходят орки и какие бесчинства творят. Практически с самого начала Совета она сжимала холодную маленькую ладошку Фродо в своей; хоббита явно что-то тяготило, хоть по их с друзьями решению через несколько дней они должны были вернуться в Шир, но волшебница сомневалась, что все пойдет по плану. Девушка слушала вполуха, задумавшись о состоянии маленького друга, поэтому для нее стало неожиданностью, когда Гэндальф, кажется, уже второй раз звал ее по имени, а все остальные молча смотрели на нее. Она тут же отпустила руку хоббита и выпрямилась на стуле, тихо ответив все еще смотрящему на нее Гэндальфу:
— Да? — несколько мужчин усмехнулись ее малодушному ответу, ведь она почти пискнула.
— В некоторых государствах последние месяцы замечают странные нападения, будто маги помогают оркам. Поэтому мы просим тебя, Вивьен, рассказать нам об этом побольше, — Гэндальф не сидел на месте, а ходил из одного края террасы к другому и так по кругу. Сейчас он стоял в центре, у стола. — Позвольте представить, друзья мои, это Вивьен Эбберант, волшебница из Артелин.
Взгляды, обращенные к ней, стали более любопытными. Практически никто из них не знал, кто она такая, и, должно быть, многие гадали, почему девушка присутствует на таком важном собрании — кроме нее была лишь леди Арвен, которую Вивьен видела до этого, но ни разу не решалась ни подойти ближе, ни заговорить первой. От красоты эльфийской девы кровь застывала в жилах и перехватывало дыхание, так что волшебница просто робела перед ней каждый раз и лишь смогла представиться, когда сама Вечерняя Звезда ее спросила. Мужчины хоть и выглядели несколько заинтересовано, все же смотрели будто свысока, сомневаясь, что молодая девушка сможет сказать что-то дельное. Только маг, Лорд Элронд да лихолесцы не поменялись в лице, ожидая ее слов.
— В магических нападениях действительно замешаны волшебники. Они называют себя Тени Вечности, и уже не первый десяток лет они занимались террором населения Артелин, а теперь связались и с Темным Властелином. Мы не знаем, когда именно это произошло, но многие темные волшебники сейчас в Средиземье и представляют большую угрозу для всех, они могут как снабжать магическими артефактами армии орков, так и сами нападать на селения и путников.
— Но зачем им это? Разве жизнь в Артелинах плоха? Я слышал, что это очень благодатный край, — голос подал Теларион, много расспрашивавший о ее Родине во время их встреч.
— Они придерживаются идеи превосходства волшебников над теми, кто магией не владеет, — Вивьен говорила все тише, а ее ладошки предательски вспотели; взгляды изменились с любопытных на осуждающие и оскорбленные, будто она высказала свое мнение. — Н-но большинство волшебников так не считают. Тени хотят господства, и, видимо, Темный Властелин им это пообещал. Они не согласны с политикой Высших Виттери, из-за которой волшебники редко выходят на большую землю и живут обособленно.
Молчание было оглушающим, Вивьен так и осталась стоять около своего стула, кидая взглядом просьбы о помощи Гэндальфу, который решил сперва дать остальным время, чтобы переварить услышанное. Спустя минуту послышались бормотания и переговоры между собой, через еще одну посыпались вопросы и обвинения:
— Пусть тогда сами волшебники и разбираются со своими преступниками! — выкрикнул один гном.
— Неужели сами не могли их приструнить, а страдать нашим жителям? Что обычный люд может против волшебников? — возмущался один из мужчин.
— Не вылезали из своей конуры, когда нам нужна была помощь в прошлых войнах, а лишних проблем только подкинули! — воскликнул другой.
Вивьен вжала голову в плечи — вот она причина, почему она выбрала работу с магическими животными; люди (и нелюди) готовы наброситься на невиновного, когда их что-то не устраивает, животные же не будут тебя трогать, пока лично ты им что-нибудь не сделаешь. Теперь уже Фродо вытянул руку и сжал ее ладошку, а лихолесцы сочувствующе смотрели, но ничего не делали. Спустя несколько секунд Гэндальф все-таки прикрикнул на толпу.
— Девушка тут совершенно не при чем, так что оставьте свои возмущения на другой раз! — и все разом замолкли. Маг вообще обладал удивительным авторитетом, одни считали его чуть ли не шарлатаном, способным только на фейерверки да шалости, а другие были готовы пойти за ним на смерть. На Совете все относились ко второй группе.
— Волшебники не отказываются от ответственности и предложили помощь. Пока что мы договорились, что на сражения они отправят боевых волшебников, а Вивьен присоединится к походу к Ородруину, — Элронд обладал твердым и удивительно спокойным голосом, так что, кажется, все успокоились, а Вивьен тем временем села. Услышав слова эльфа, хоббит удивленно на нее посмотрел, на что девушка слегка улыбнулась и кивнула.
— Пусть она и волшебница, в первую очередь она женщина, и уж в походе ей делать точно нечего, — молчавший до этого Боромир все-таки не сдержался и опять получил тяжелый взгляд от Гэндальфа, поторопившегося ему ответить.
— А это уж решать не вам, господин Боромир. Я счел Вивьен прекрасно подходящей на эту роль волшебницей, и раз она согласилась, значит так оно и будет.
— Мы даже не знаем, что она умеет, все эти колдовства неподвластны и не понятны! — Боромир, похоже, молчал слишком долго и теперь его поток негодования было не остановить. — Может она даже не за нас, а вместе с этими… с их Тенями. Да и сколько ей лет? 15? 20? Мне кажется от любого другого волшебника проку будет больше, а ей бы сейчас домой, замуж, чтобы глупостей не творила, и пусть рожает новых волшебников.
Вивьен недовольно насупилась, возмущенно стреляя глазами на мужчину. Это было вне всяких рамок — силы виттери никак не зависели от пола, и хоть среди волшебников женщины тоже чаще связывали свою жизнь с воспитанием детей и домашним бытом, это было их личное решение, никто не запретил бы заниматься любимым делом вместо семьи. Так что подобные высказывания со стороны человека, никак с ней не связанного и даже не сведущего, на что она способна, были по меньшей мере возмутительны, и Вивьен тихо затаила обиду и негодование. За нее внезапно вступился Леголас, который сам еще пару дней назад задал ей подобный вопрос, намекающий на то, что ей не место в походе.
— Не нам судить о ее силе. Среди эльфов много воительниц, командиров отрядов и не только, и я с уверенностью могу сказать, что женщинам подобная роль подходит ничуть не хуже, чем мужчинам, а в некоторых ситуациях даже лучше.
Кое-кто качал одобрительно качнул головой на слова эльфа, большинство все же не были с ним согласны, но и в спор вступать не желали. Боромир закатил глаза и сел на место, вновь замолкая. Гэндальф подытожил, что помощь со стороны Артелин будет оказана Вивьен вне зависимости от чьего-то мнения, и на этом Совет продолжился. Перед собравшимися все еще было кольцо и была цель — донести его до Ородруина и уничтожить. Волшебница знала лишь то, что гора находится далеко на востоке, а это долгие месяцы пути по опасным тропам. Орки активно разоряли земли и даже доходили уже до Имладриса, поэтому отряду понадобились бы исключительно искусные бойцы. Но здесь вставал другой вопрос: что, если кольцо завладеет разумом того, кто его несет? Что можно сделать с сошедшим с ума воином?
Стоило им озвучить этот вопрос, как нашелся ответ. Фродо резко соскочил с места, заставив Вивьен и Бильбо подпрыгнуть от испуга и вопрошающе уставиться друг на друга, и сказал, что он готов продолжить нести кольцо. Толпа громко охнула, а Гэндальф победно улыбнулся — все шло так, как он изначально планировал.
— Мой дорогой храбрый хоббит, Фродо Бэггинс! — маг водрузил свои большие руки на плечи полурослика и слегка потряс того. — Я проведу тебя до самого Ородруина, так что не бойся тьмы, что ждет нас впереди. А леди волшебница нам в этом поможет, ведь так?
Вивьен подскочила следом и схватила хоббита за руку, подбадривающе улыбаясь и кивая. Спустя несколько секунд раздумий появились и другие добровольцы — куда более бравые воины, чем сами Фродо и Вивьен. Арагорн и Боромир — два высоких человека с одинаково кучерявыми волосами и короткими бородами, но разительно различающимися взглядами, такой же высокий, но куда более гибкий и утонченный Леголас и по смешному круглый Гимли, стандартного для гномов росту — по плечо Вивьен, с длинной рыжей бородой.
Когда, казалось, состав был утвержден, а Элронд собирался говорить завершающие совет слова, из кустов жасмина, что рос вокруг всей террасы, раздалось громкое бурчание, шуршание и ругательства. Все участники Совета замолкли и уставились на ходящие ходуном кусты — неужто в безопасном, как всем казалось, Последнем Очаге оказались враги, шпионы? «
К тому же так нелепо себя выдавшие» — подумалось Вивьен. Элронд медленно прошел к источнику звука и резко раскрыл кусты. Вивьен и Фродо прыснули, увидев нежданных гостей Совета.
***
— Как, вот как, нас могли не пригласить? — Мэрри как всегда громко возмущался, шагая впереди друзей по пустому коридору.
Пиппин с ним активно соглашался, также недовольный тем, что их просто проигнорировали, забыли, ну а Сэм просто шел вместе с ними, потому что волновался о Фродо — с каждым днем он казался все более понурым, хоть и старался делать вид, что все хорошо. Поэтому Сэм беспокоился, что на Совете произойдет что-то такое, что после будет трудно исправить, и из этих побуждений он сейчас вместе с друзьями пытался разузнать, где все-таки организовали Совет. Прислуга молчала, но это было очевидно, так что хоббитам пришлось быстро обходить чертог, заглядывая во все мыслимые и немыслимые места. Фродо и Гэндальф ушли уже с десяток-другой минут назад, а идей, куда еще можно заглянуть, становилось все меньше и меньше. И тут Мэрри озарило — в один из вечеров, во время его похождений за добавкой вина, он искал погреб, а вышел в безлюдный сад. Это было дальнее крыло, куда мало кому пришла бы идея забрести, чтобы просто полюбоваться цветочками, и хоббит поспешил поделиться своими мыслями.
— То-то же! — воскликнул Пиппин. Идея друга показалась ему идеальной — лучше места для тайного Совета и не придумаешь!
И три хоббита направились в сторону того крыла, стараясь не попадаться прислуге на глаза, ну а вдруг что-то заподозрят? Прошмыгнув мимо нескольких эльфов в легких доспехах, друзья вышли в совершенно пустой коридор, в конце которого виднелся тот самый сад, на который наткнулся Мэрри. «
Слава Эру этот балбес по пьяной памяти не забыл дорогу сюда» крутилось в голове у Сэма.
На зеленых тропах сада также никого не было, и они, слегка пригибая голову, чтобы их не было видно, тихо продвигались к единственной террасе — прямо посреди всего зеленого великолепия. Терраса была окружена более высокими кустами, в которых Сэм сразу же узнал жасмин. Аромат был таким сладким, что почти вскружил хоббиту голову, ему вдруг захотелось посадить такой же у себя на дворике, но его вернул на землю щипок — Мэрри кивал в сторону террасы. Там всего несколько минут назад начался Совет, и им необычайно повезло найти это место к самому его началу. Друзья затаились за кустами, вслушиваясь в каждое слово, и даже не заметили, как большая часть уже прошла, а опасения Сэма подтвердились — Фродо не собирался возвращаться с ними в Шир, поэтому он и вел себя так странно, не вступая в рассуждения о том, как все будут реагировать на их внезапное исчезновение и такое же внезапное возвращение.
Когда все добровольцы встали вместе и Совет близился к концу, возмущение трех хоббитов достигло предела — про них правда забыли все, и Фродо, и Гэндальф, и даже Вивьен, что так хорошо с ними общалась, ни разу даже не подумала о том, что они, может, тоже добровольцы. Они так же, как и Фродо, прошли этот путь от Шира до Ривенделла, и ни один из них не желал оставлять друга нести это бремя в одиночестве в компании громил. Когда они начали высказывать друг другу негодование, их все-таки заметили.
***
— Хоть и в столь неожиданном составе, — Лорд Элронд укоризненно взглянул на улыбающихся во все 32 зуба Мэрри и Пиппина и более смущенно — Сэма. — Но братство сформировано. Вы можете оставаться столько, сколько вам понадобится, для вас открыты наши библиотеки и картотеки, и любой может прийти за советом.
Совет был окончен, и Гэндальф с Арагорном сразу же стали строить планы дальнейших действий. Впереди был по меньшей мере месяц подготовки к их опасному путешествию, но а пока Вивьен схватила хоббитов за плечи и потащила их подальше от сада — к их привычному месту вечерних посиделок. Фродо казался вымотанным, и Бильбо увел его в комнату, но остальные три, явно гордые собой хоббита, даже не сопротивлялись ее хватке, сами желая рассказать, что все-таки произошло.
***
Дни шли один за другим, совершенно незаметные в рутине. Каждый из новообразованного братства был чем-то занят: Гэндальф, Арагорн, Гимли и, неожиданно, Мэрри, тщательно изучали карты и строили маршрут, подолгу споря и обсуждая тот или иной путь; Леголас и Боромир пытались натаскать всех хоббитов во владении мечом и луком. С последним не справился никто, хотя Сэм подавал большие надежды, и будь у него побольше времени, чем какой-то месяц, — он стал бы хорошим лучником. Но махать немного удлиненными кинжалами, которые все-таки и мечом нельзя было назвать, оказалось полегче, и теперь все хоббиты могли за себя постоять в случае крайней опасности.
Фродо тоже принимал участие в тренировках, но часто витал в облаках, из-за чего часто пылил нетерпеливый Боромир. С куда большим рвением он проводил время с Бильбо и Вивьен, слушая их истории и уходя от реальности куда подальше. Все видели, что для хоббита это все было тяжелой ношей, но он упрямо говорил, что справится, стоит ему лишь отдохнуть чуть больше.
Вивьен же в основном занималась отдельно и оттачивала боевые заклятья как могла — но боевик из нее всегда был средненький, и с действительно могущественными волшебниками, она, скорее всего, не справилась бы — хотя кто знает? Поэтому много времени она уделяла варке зелий, периодически спрашивая их главных, Гэндальфа и Арагорна, что им может быть полезно в походе.
Как-то раз, когда девушка пришла посмотреть на занятия маленьких друзей, Боромир позвал и ее присоединится, и никакие аргументы «Я же волшебница, мне это не нужно уметь делать!» на упрямого мужчину, который про себя все еще считал, что ей здесь не место, не действовали. Поэтому тот день виттери посвятила истязаниям своего бренного тела — тем, что Боромир и Леголас назвали тренировками. Они оба загорелись идеей сделать из нее если не воительницу, то хотя бы кого-то, кто может постоять за себя собственными руками хотя бы наравне с хоббитами. Но к вечеру и эльф, и человек были вынуждены откинуть эту идею: полурослики, выросшие в условиях, где каждый должен уметь мало-мальски работать в саду и таскать тяжести, были довольно коренастыми и могли справиться с ударами противника, весившего в три-четыре раза больше их, Вивьен же всю жизнь полагалась на магию и мускулатурой не могла похвастаться от слова совсем. Она была как минимум в два раза меньше даже тонкокостных эльфов, не говоря уже о людях и орках, поэтому с трудом могла удержать удар даже маленьких хоббитов. Упертые мужчины прогоняли ее до заката, а вечером в унисон заявили:
— Тогда колдуй где-нибудь у всех за спинами и не суйся на рожон!
Волшебница, изначально считавшая эту затею бессмысленной, активно закивала головой — идеальный вариант для нее в сложившейся ситуации. Хоббиты, правда, еще несколько дней смеялись и шутили над ней, все-таки она была на две головы выше, но чуть ли не слабее малышей. А сама Вивьен совершенно не обижалась и искренне считала, что отделалась малой кровью: воины могли бы и упереться, заставляя ее заниматься каждый день.
Посиделки Вивьен с хоббитами изменились на посиделки всем братством и переместились из террас, где по вечерам стало слишком холодно, в большие комнаты-гостиные с жаркими каминами и старыми книгами. В несколько таких вечеров Боромир и Арагорн рассказывали то ли байки, то ли реальные истории — Вивьен так и не поняла, об ужасных существах, таящихся в лесах Средиземья, о кровожадных монстрах и звериной дикости орков. Впечатлительные хоббиты и волшебница были в ужасе и чуть ли не готовы отказаться участвовать в походе, пока спокойные и не видящие в реакции младших ничего смешного Гэндальф и Леголас не остудили пыл явно веселящихся людей. Смешнее всего было, правда, Гимли, гном без устали хохотал над их реакцией, ведь они искренне верили каждому слову, никогда не видевшие мир за пределами своих уютных домов.
В один из таких вечеров, почти перед самым отбытием, Гэндальф достал большую карту и расстелил ее на весь стол. Все уселись вокруг и братству представили их предполагаемый путь, на случай, если с кем-то из предводителей похода что-то случится, чтобы другие могли продолжить начатое. И пока маг называл места, хребты, реки и города, в голове Вивьен всплывали образы; ее отец был во многих местах Средиземья, когда был молодым волшебником, и в детстве вместо сказок девушка слушала истории о тех далеких местах и много представляла — как выглядят горные цепи, густые леса, города, в скалах и на деревьях, и их жители. И сейчас, слыша те же названия, воспоминания об этих рассказах накрыли ее с головой, а энтузиазм и желание поскорее отправиться в путь усилилось, ведь было так интересно, как выглядят те места, десятки лет жившие лишь в ее воображении, в реальности! Ведь совсем скоро ей удастся стать ближе к отцу!
— А оттуда правда можно увидеть все-все? — Вивьен даже не заметила, что спросила это вслух.
— Кое-что можно, — Гэндальф по-доброму посмеялся, но потом резко нахмурился. — Но откуда такие мысли? О подобном не пишут в книгах.
— Мой отец рассказывал, когда я была маленькой. Он много где был, в том числе и в Средиземье, — сперва девушка запнулась, но продолжила спокойным голосом.
— Волшебников, бывавших здесь за последние сотни лет, можно сосчитать на пальцах одной руки, и я знаю их всех! — Вивьен удивленно округлила, ведь о Гэндальфе она точно услышала впервые от Высших Виттери. — Как его зовут?
— Алан Беннет, я ношу фамилию матери, — и ее уточнение прояснило многое для мага. Он сразу же рассмеялся, отметив про себя, что все-таки неспроста она показалась ему знакомой — тот же самый дух!
— Очень рад, что он все-таки завел детей. Чудесный человек, искусный волшебник, — он обращался теперь к остальным, все это время молча в непонятках смотрящих друг на друга.
К сожалению Вивьен, Гэндальф не продолжил свой рассказ, хоть и пообещал сделать это как-нибудь позже, и вернулся к картам, заканчивая объяснять план их действий. Все что оставалось девушке — лишь воображать, как же встретились Гэндальф и ее отец; может, у них тоже было совместное путешествие? Или все было куда банальнее, и они просто пересеклись в одном из городов и разболтались?
Тем не менее, к концу вечера все было готово, оставались лишь последние штрихи: собрать необходимые вещи и хорошенько отдохнуть перед началом похода. Дата была намечена, все подготовлено, но в воздухе витала едва уловимая горечь. Многим из них совершенно не хотелось покидать гостеприимный Имладрис и прощаться со ставшими привычными коридорами, террасами, садами. Но время шло, а судьба — не ждала, и им было самое время отправляться в путь.
