Место в сердце волшебству

      Утро было по-настоящему хорошим. Имладрис медленно отходил от дремы, белые открытые террасы чертога и маленькие домики жителей города встречали первые рассветные лучи. Несмотря на приближающуюся осень трава в многочисленных садах города была по-летнему изумрудной и блестела, украшенная росой, а цветы яркими пятнами выделялись на общем фоне. После действительно целительного сна тело Вивьен не болело, а в голове по полочкам разложилось все произошедшее за предыдущий день; было ли это какой-то особенной эльфийской магией? Сборы не заняли много времени: почистить одежду парой заклинаний дело плевое, а завтрак ей принесли сразу, как только она переоделась, будто знали наперед. Прислуга спросила, не нужно ли волшебнице что-нибудь еще, и, получив отрицательный ответ, сообщила, что господа уже ожидают ее в малом зале советов. В отличие от предыдущего дня в коридорах дворца было так тихо, что каждый шаг Вивьен отдавался гулким эхо, рассекая пространство во всех направлениях. Чего нельзя было сказать о двух служанках, видимо, приставленных к ней: как и вчера девушки тихонько шушукались между собой на эльфийском, но тем не менее их шаги были абсолютно беззвучны.       В небольшой комнате с широкими окнами в пол за столом сидели маг и лорд Элронд, ожидая леди волшебницу. Они оба были, что называется, ранними пташками и, мучаемые волнениями, пришли в малый зал советов совсем рано, задолго до полного восхода солнца, чтобы обсудить свои мысли. — Девушка сказала, что волшебники готовы сражаться здесь, в Средиземье, ведь так? — Элронд и сам знал ответ: все-таки он был с ними вместе на террасе и прекрасно слышал каждое сказанное слово, но хотел убедиться. После кивка Гэндальфа он продолжил свою мысль. — Не будет ли это слишком катастрофично для наших городов, да и для всего населения? Ты и сам представляешь с каким размахом могут сражаться волшебники. — Я тоже думал об этом, мой друг. И я тоже сомневаюсь в целесообразности таких мер, — маг тяжело выдохнул и потер подбородок под густой бородой. — Кучка волшебников из Артелин может нанести больший ущерб, чем их темные собратья. Куда лучше будет нам иметь одного волшебника под боком, так, на крайний случай, не находишь?       Элронд усмехнулся и покачал головой: он слишком хорошо знал майар и понимал, на что он намекает. Гэндальф славился своей любовью втягивать в опасности и приключения тех, кто, казалось, подходит на эту роль меньше всего. И эльф видел, как старый друг смотрел на Вивьен; Гэндальф пытался не высказывать интерес слишком открыто, чтобы не спугнуть волшебницу, но она все равно что-то да заподозрила прошлым вечером. Маг явно разглядел потенциал в юном создании, и собирался втянуть ее в авантюру, как часто делал это с другими — особенной популярностью у него пользовались хоббиты, неделю назад по его наводке в Ривенделл прибыли четверо полуросликов, а, например, всего полвека назад так и вовсе толпа гномов с хоббитом. Так что Элронд не слишком удивился планам мага, но сомневался, сможет ли он втянуть во всю эту передрягу Вивьен. В любом случае, все должно разрешиться уже сегодня, так что смысла гадать не было.       Виттери вскоре зашла в зал с большим овальным зеркалом в руках. По краю оно было украшено сложной конструкцией из серебра, металл затейливо переплетался и расходился, образуя подобие лиан по каемке. Под внимательные взгляды она поставила его с противоположной от мага и эльфа стороны стола. Дальше дело шло сложнее: магия связи довольно нестабильна, и для ее применения нужен большой опыт в чарах, которым девушка не обладала. На руках у нее был лишь пергамент, где впопыхах профессор описала заклинание. Пока Вивьен собиралась, она успела пару раз прочитать текст, куда более сложный и замысловатый, чем обычные, повседневные заклинания, и вспомнить движения палочкой, увиденные лишь однажды.       Гэндальф подметил трясущиеся руки виттери, и он мог ее понять: на ней тяжким грузом висела ответственность, возложенная на нее Высшими, но он в нее верил. Было в девушке что-то такое, что он любил в людях. Маг и сам до сих пор не до конца понимал, по каким причинам в свои самые рискованные авантюры он брал не бравых воинов, а слабых, но смекалистых; тех, кто сам в свои силы не верил, но обладал безграничной силой духа. И его выбор всегда оказывался верным — именно эти неприметные личности были способны на самые великие подвиги, хоть сами об этом до поры до времени и не догадывались.       Вдохнув пару раз поглубже и досчитав про себя до пяти, Вивьен взяла себя в руки и начала заклинание. Несмотря на волнение, слова мелодично слетали с губ, а рука с палочкой двигалась плавно, именно так, как надо. И через мгновение вместо собственного отражения в зеркале она увидела ранее встреченных Высших. Их было трое, и все трое выглядели как один: длинные седые бороды, нос крючком и много морщин. Единственным их отличием были цвета мантий — бордовый, изумрудный и темно-синий. Девушка всегда находила забавным то, как с возрастом все волшебники, в особенности мужчины, становились до комичного одинаковыми, с одинаковой бородой, прической и даже выражением в потускневших глазах. — Ну наконец-то! Мы уж думали, что с девочкой стряслась беда по дороге! — сказал один из них, удивительно твердым и громким голосом для его преклонного возраста. Остальные два согласно покивали. — В любом случае, я вижу, что с ней все хорошо, так что давайте перейдем к делу, времени у нас мало. — Мы прочли письмо, и ситуация складывается не лучшим образом, в этом я согласен, — начал Гэндальф. — Но нам кажется, вступление боевых волшебников — мера излишняя. По крайней мере сейчас. — Столкновения волшебников могут принести еще больший ущерб, чем сами нападения, — добавил Элронд, впервые за несколько минут подав голос. — Но мы бы не отказались от одного волшебника, или волшебницы, — Гэндальф взглянул на стоявшую в сторонке Вивьен, и подмигнул ей. Смотревшая до этого по сторонам девушка в удивлении округлила глаза: «Что не так с этим стариком?», а маг тем временем продолжил, — скорее всего совет сведется к тому, что кому-то придется нести кольцо в Мордор. И нам понадобится кто-нибудь, кто сможет противостоять волшебникам в случае чего. А там, если дела будут становиться действительно плохи на полях сражений, можно будет и ваши силы использовать.       Предложения Гэндальфа сильно расходились с изначальным планом Высших Виттери, и они были вынуждены в смятении переговорить об этом между собой. Спустя минуту они развернулись обратно и выразили согласие: — Возможно, это неплохое решение. Может, даже хорошее, — пробубнил тот же, говоривший ранее, старец, тяжело выдыхая. — Но кого вам отправить, как провожатого? Боевого мага? Целителя? Спеца по чарам? Не так-то просто найти волшебника, который вообще хотел бы отправиться в Средиземье, а тем более на такое опасное задание! — Я думаю, нам вполне подойдет кто-нибудь вроде драконолога, я ведь прав, Лорд Элронд? Тем более, один такой уже здесь, — эльф, сидящий рядом с магом, устало выдохнул и слегка покачал головой, сетуя про себя: Гэндальф действительно себе не изменял. — Неужели вы намекаете на девочку? Но она же еще даже не доучилась! Что нам сказать ее родителям? — Высшие начали наперебой высказывать недовольство, но Гэндальф их быстро прервал. — Давайте лучше спросим ее саму!       Все взглянули на сжавшуюся на стуле Вивьен. Вокруг происходило что-то необъяснимое, и она ничего не могла с этим поделать. Волшебница даже не поняла, в какой момент и почему она всплыла в диалоге: все шло наперекосяк, не так, как должно было. Все ждали ее ответа, но ей хотелось, чтобы за нее ответил кто-нибудь другой. Да, ей хотелось приключений, увидеть мир, может, даже когда-нибудь сделать что-то по-настоящему героическое. Но когда перед человеком появляется такая возможность, почти каждый пугается: пугается, что не справится, что оплошает, разочарует, а в данной ситуации даже умрет. И ей было страшно. Мечты о чем-то великом и важном все еще теплились где-то глубоко в душе, но она не могла найти в себе силы встретиться с реальностью лицом к лицу и пойти на встречу к осуществлению потаенных желаний. — Я- я не знаю. Я, наверное, не справлюсь. — Ты зря так думаешь, дитя, — Гэндальф подвинулся ближе к виттери и заглянул своим пронизывающим взглядом ей прямо в душу. — Ты справилась даже с такими сложными чарами, как чары связи. С первого раза сделала все без ошибок! Ты сильнее, чем ты сама знаешь, и я верю, что именно ты справишься с этой задачей лучше, чем кто бы то ни было. К тому же, ты будешь не одна, я тоже пойду.       Вивьен колебалась. Слова Гэндальфа вселяли надежду, заставляли думать, что, может, она все-таки особенная. Но поверить в такое — сложно, и принять такое решение еще сложнее. Она взглянула на Элронда, тот мягко ей улыбался — кажется, он тоже в нее верил. И Высшие, которые уже доверили ей важное задание однажды, так же смотрели и ждали ее, ее решения. Все еще терзаемая сомнениями, она все же неуверенно кивнула. Она столько лет училась разным видам магии, когда еще она ей так пригодится? Драконов в дикой природе почти не осталось, а работа в заповеднике — та еще скукотень, где ничего не происходит. Шанс на такое приключение выпадает раз в жизни, разве можно за него не ухватиться? Вивьен решила, что нет, а с последствиями своего решения разберется как-нибудь по пути.       Девушка на автомате завершила чары, будучи глубоко погруженной в мысли и, кажется, сказав что-то на прощанье, вышла из малого зала советов. Состояние было странным, скорее даже смешанным. Она нашла себя бродящей по одному из садов чертога, представления не имея, как сюда попала. Дело, кажется, сделано, но она ведь и не знала, на что подписалась. Волшебница слышала, что в Средиземье война, многие голодают и умирают во время нападений, но не знала ни причин такого бедственного положения, ни, честно говоря, ничего о том, с чем ей придется столкнуться. Гэндальф, выскользнувший в сад вслед за ней, сел рядом на скамью. Вивьен мельком глянула, как старик забивает свою трубку табаком и набирает дым в легкие, выпуская удивительной формы клубы. — Ты согласилась на опасное путешествие, от которого имела полное право отказаться. Не значит ли это, что добра в тебе больше, чем страха? — Гэндальф имел удивительную способность задавать вопросы, на которые было невозможно ответить на трезвую голову.       Он помолчал несколько мгновений и видя, что виттери не знает, что сказать, продолжил сам: — Знаешь, здесь, в Средиземье, живут не только гномы, эльфы и люди. На западе отсюда лежит Шир, где живут хоббиты — полурослики. Чудесные ребята, но не любят незнакомцев и приключения, а любят свой размеренный образ жизни, полностью лишенный опасностей. То же самое я могу сказать и о волшебниках. Вы закрылись у себя на острове, прикрываясь безопасностью не-магов, а на деле всего лишь радуясь спокойной жизни, — маг ненадолго замолчал, пуская еще пару клубов дыма. — Но я знаю необычных хоббитов, которые не боятся нового, не боятся открыться миру — и ты, ты на них похожа. Твои сородичи могут не принимать тебя и твои увлечения, но это не значит, что и ты должна отказываться от того, к чему тебя тянет. Не бойся трудностей, дитя, лишь они и делают из нас тех, кем мы являемся.       Вивьен сидела молча и разглядывала пушистые облака над горизонтом. Замолк и маг. Но на душе все расслабилось, и волнения отошли. Она услышала, что хотел донести до нее маг, и все поняла. Ее отец, что в молодости исследовал вдоль и поперек почти все Средиземье и привил маленькой волшебнице любопытство к миру вокруг, часто ей говорил: «Мы там, где мы должны быть. И если жизнь подталкивает тебя к чему-то новому, то не бойся и принимай каждое данное тебе испытание со всей решимостью». То же самое ей говорил маг, кажется, видевший ее насквозь. И она приняла судьбу — все складывалось удивительным, просто необъяснимым образом в последние дни, а значит, сами Валар ведут ее к участию в этом походе. Тревога ушла, а вместе с ней пропал и Гэндальф, Вивьен просто не заметила, когда старик оставил ее одну наедине с мыслями.

***

      Следующие дни пролетели как-то совершенно незаметно. Вивьен много разговаривала с Гэндальфом о походе и о том, с какими трудностями им предстоит столкнуться. Он много расспрашивал ее о том, что она умеет и насколько хорошо владеет теми или иными заклинаниями. На самом деле волшебники не были всемогущими, как их часто описывали сказки и предания Средиземья. По каким-то причинам многие считали, что волшебники и маги — одно и то же, хотя это было очень далеко от правды. Как минимум их происхождение было разным: волшебники были просто людьми, хоть некоторые и жили в несколько раз дольше своих средиземных собратьев, а маги — а кто их знает, кто они такие? Даже Гэндальф был известен не одному человеческому поколению и при этом всегда был старцем. И способности их были разными; волшебники могли многое — большее, чем тот же Гэндальф, но магия магов была в разы могущественнее. Поэтому роль Вивьен сводилась к незначительному упрощению бытовых нужд и защите отряда от темных волшебников, если потребуется.       Также Гэндальф познакомил ее с четырьмя хоббитами — милыми ребятами, оказавшимися на десяток — а то и больше — лет старше ее, но вели они себя как маленькие дети, постоянно дурачась и устраивая розыгрыши над эльфами, обитавшими в чертоге. Те лишь улыбались и качали головой — что взять с этих карапузов, не наказывать же. Тогда же Вивьен и познакомилась с Фродо — полуросликом, что принес кольцо, причину всех бед, в Ривенделл. Он только-только отходил от долгого сна, и виттери попыталась подлечить ужасную рану на груди, но лишь смогла улучшить общее состояние и придать бодрости.       Хоббиты, на удивление виттери, которая никогда не видела даже гномов, были действительно маленькими — самый высокий из них доставал ей до локтей. И в целом они выглядели как дети: кудрявые, румяные, с круглыми щеками и мягкими телами. Было даже в некоторой степени удивительно общаться с ними на «взрослые» темы, будь то «какое вино лучше — эльфийское или хоббитовское?», или рассуждения о том, есть ли ругательства в эльфийских языках.       В один из вечеров, спустя несколько дней, после пробуждения Фродо, они сидели все впятером на одной из террас, и хоббиты рассказывали о своем путешествии из Шира в Имладрис. Активнее всего были Мэрри и Пиппин, всегда оба без умолку болтающие и постоянно перебивающие друг друга. Особенно воодушевлены они были сейчас, после пары бокалов эльфийского вина, и взапой рассказывали через какие трудности им пришлось пройти, чтобы попасть к эльфам, явно приукрашивая некоторые моменты. Девушке наконец было от души весело, кажется, впервые после прибытия в Средиземье. Фродо и Сэм, по природе своей молчаливые, тоже улыбались, хоть и не так открыто — их намного больше остальных тяготило происходящее в мире. Ребята, кажется, уже планировали путь домой, и Мэрри активно зазывал Вивьен с ними, утверждая, что ее примут за свою — немного высоковатую, правда, но достаточно кудрявую, чтобы слиться с хоббитами. — Но я определенно не смогу ходить без обуви! — А это придет со временем! — возражал ей Мэрри, уже совсем поплывшим от алкоголя голосом. — Походишь так годик другой, и тоже мех вырастит, точно тебе говорю!       Все разразились смехом, таким глупым было его утверждение. Волшебница уже окончательно приняла то, что ей предстоит долгое и трудное путешествие, но клятвенно заверила маленьких друзей, что обязательно заглянет в гости на обратном пути. Время было позднее, звезды на небосводе ярко сверкали белым, голубым и красным, переливаясь и меняя оттенки. И зная хоббитов, ей пришлось самой разгонять их по комнатам, иначе они бы так и радовались жизни до самого рассвета.       Проследив, что каждый полурослик в кровати и не собирается зарабатывать приключения на причинное место, девушка тоже направилась в свою комнату. Это заняло несколько дней, чтобы Вивьен перестала путаться в похожих коридорах и спрашивать у каждого прохожего эльфа дорогу. Сейчас она чувствовала себя достаточно уверенно среди десятков белых колонн и резных террас, с похожими пейзажами, открывавшимися с них: водопады, острые скалы, зеленые сады. Поэтому девушка удивилась, когда, сделав очередной поворот, оказалась не в знакомом коридоре, а на одной из террас. К счастью, она была не пуста, и у волшебницы была возможность узнать, где же она ошиблась. Но, подойдя ближе, она поняла, что одеты они не в наряды эльфов Имладриса, а в одежды лесных эльфов. Каково совпадение: это были самые первые живые существа, встреченные ею на большой земле, те же самые шесть эльфов, что проводили ее до Ривенделла. Они сидели в свете нескольких свечей с вином и легкими закусками на столе, волосы их отливали золотом, а кожа будто светилась изнутри. Вивьен немного смутилась — слишком часто она обращала внимания на превосходство эльфов, но все же подошла ближе и бойко поздоровалась: — Вечер добрый, давно мы не виделись, сама судьба меня вывела к вам! — и присела на один из свободных стульев.       Лихолесцы удивленно обернулись, не услышав шагов девушки за собственными разговорами, но, разглядев гостью, весело поздоровались в ответ. Может, эльфы и не пьянели от вина, но определенно становились дружелюбнее, подумалось Вивьен, ведь до этого все, кроме Леголаса и Телариона, едва промолвили и пару слов в ее адрес. Сейчас же они были весьма радушны и сразу же достали еще один бокал и почти вручили волшебнице, но в последний момент, перед тем как отдать ей алкоголь, больше всех обрадованный ее появлением Теларион спросил: — А тебе точно можно? Ты не говорила, сколько тебе лет! — и задорно рассмеялся, все еще не отдавая бокал. — Можно! Мне 22, и я уже не ребенок, — она обижено пробубнила; на самом деле Вивьен никогда не пила, и даже с хоббитами, что каждый вечер за милую душу выпивали по бутылке, а то и по две, она ни разу не притронулась к вину. Но сейчас ее гордость была задета — некоторые ровесницы, между прочим, были замужем, и она действительно не считалась ребенком по человеческим меркам. — Да уж, большая, — Теларион усмехнулся, но бокал отдал. Стоило волшебнице только пригубить вино, как она поняла свой промах, но всеми силами попыталась сдержаться и не скорчить лицо — на вкус оно было отвратительно. Эльфы ее попытку оценили, но все же звонко рассмеялись.       С вдоволь отдохнувшими и сытыми лихолесцами было весело; они рассказывали байки о своих путешествиях — оказалось, что они все бывали и далеко на севере, и на юге, исследовали леса Лориэна и Фангорна, не раз пересекали Бруинен, посещали и Рохан, и Гондор, проходили через мглистые и синие горы и видели много неописуемых мест. В какой-то момент рассказы перешли в предания, а затем и в песни. Больше всех говорил Теларион, кажется, по природе своей будучи дружелюбным и активным, а меньше всех, в противоположность первой встрече, говорил Леголас. Вивьен, все еще чувствовавшая себя несколько смущенной после того, как Теларион рассказал, что Леголас — их принц, но все же все же учитывала, что он хотел бы отношения к нему, как к равному, и при разговоре с принцем старалась не подавать виду, что знает о его «секрете».       Но лихолеский принц в этот вечер выглядел необычайно задумчивым и, хоть он и пытался участвовать в разговоре, все же часто терялся в мыслях. Ни Гэндальф, ни Элронд так и не дали ему точного ответа на вопрос, что же происходит в мире, но сказали, что он все поймет на совете. Дела в Лихолесье ухудшались с каждым годом: орки пробирались все ближе к городам, тьма наступала, отравляя лес, а вместе с ней нескончаемым потоком приходили пауки. Трандуил, конечно, проследит, чтобы страна не пала окончательно, но Леголас четко понимал — им нужна помощь извне, и еще как минимум понять причину, по которой ситуация ухудшается, а в лучшем случае — избавиться от первоисточника проблем. Поэтому эльф никак не мог отогнать от себя тревожные мысли весь вечер. Края ухом слушая, как волшебница рассказывает что-то о хоббитах, которых встретила здесь, в Имладрисе, его осенила идея: — Вы ведь много общались с Гэндальфом и Элрондом, верно? — он прямо взглянул на девушку, и даже его голос, казалось, стал более живым. — Ну да, так сложились обстоятельства. — Они не говорили ничего о причинах созыва совета? — остальные эльфы тоже обратили взгляды на Вивьен, заинтересовавшись. А виттери смутилась — она не знала, можно ли сейчас рассказывать о кольце, но предположила, что небольшой кусочек информации утолит их любопытство. — Простите, я не знаю подробностей. Мне лишь известно, что на совете они соберут отряд, который куда-то отправится, — по их взглядам она поняла, что ее идея провалилась, и их любопытство только разыгралось. — Да и знаю я об этом только потому, что меня в него уже определили, как волшебницу. Поймите, я сама мало знаю, а сказать могу еще меньше, совет уже через пару дней, там нам ответят на все вопросы. — Но почему именно вас? — спустя несколько долгих секунд тишины все же спросил Леголас. — Не поймите неправильно, я уверен, что вы великолепная волшебница, но разве на эту роль не подходит лучше… воин, боец? — да, Леголас не раз встречал бравых воительниц, ни чуть не менее искусных в бою, чем мужчины; но Вивьен — она не выглядела как они, да и вела себя скорее как дитя, чем как кто-то, способный пройти сквозь огонь и воду. — Если бы я знала, — Вивьен тяжело выдохнула, прикрыв глаза и потерев пальцами переносицу. — Гэндальф сказал, что я — лучшая кандидатура, ну а я не могла с ними спорить — речи у него удивительно убедительные!       Лихолесцы понятливо покивали — те из них, кто хоть раз разговаривал с магом знали, что она имела ввиду. Терраса вновь погрузилась в тишину, каждый задумался о чем-то своем, но совсем ненадолго: Теларион вспомнил еще одну уморительную по его мнению историю, которую Вивьен была обязана услышать, и еще на несколько часов дальняя терраса у сада была наполнена песнями, байками, сказками и смехом. Принц, сидя с краю и смотря в темень сада, вновь погрузился в свои мысли, лишь изредка обращая взгляд на немного опьяневшую, но от того лишь более повеселевшую волшебницу — может, Гэндальф знает и понимает что-то, чего не видит он?       Шумная компания разошлась лишь к рассвету, а в следующий раз виттери встретилась с лихолесцами уже в совершенно иной обстановке — через несколько дней был совет, решивший судьбы многих из них.