Кленовые листья

Утро принесло с собой первый весенний дождь, весело барабанящий по черепичным крышам и легкую головную боль, постоянную спутницу бессонных ночей Гермионы. Волшебница стояла около широкого окна в своем офисе и задумчиво смотрела, как две большие дождевые капли, обгоняя одна другую, сползали по стеклу. В дверь негромко постучали и, не дожидаясь ответа, в кабинет бесшумно скользнула Джинни. - Надо же живая. Слава Мерлину, что с тобой ничего не случилось, - выдохнула миссис Забини, как-то робко останавливаясь около дверей и с тревогой осматривая подругу, - как же ты напугала меня вчера. Я совершенно не знала, что мне делать. Блейз всю ночь проторчал в Аврорате – мой брат Джордж снова устроил пьяный дебош в Косой Аллее, разбил три витрины… ты так внезапно аппарировала неизвестно куда… - Джинни осеклась и замолчала, понимая, что Гермиона ее или не слушает или просто не хочет отвечать, - ты в порядке, Гермиона, все еще обижаешься на меня? Где ты пропадала полночи? Ты поговорила с Роном? Гермиона опустила на окно тонкие бамбуковые жалюзи и медленно повернулась к рыжей ведьме. С минуту она просто смотрела на Джинни. Миссис Забини чувствовала себя явно неуютно. «Постарайся успокоиться и вести себя как обычно», - вспомнила Гермиона мягкие, но настойчивые наставления Малфоя, которые институтский друг, а по совместительству новоиспеченный адвокат Гермионы, давал на пороге ее дома, когда провожал волшебницу поздно ночью. «Как же это трудно!», - вздохнула про себя Гермиона и по-прежнему молча прошла в дальний угол кабинета, где стоял кожаный диван. Волшебница присела на мягкое сиденье и откинулась на подушки. - Нет, Джинни, - Гермиона лишь на одну минуту устало прикрыла глаза, а потом апатично посмотрела на подругу, - я не говорила с Роном, сегодня конкурс талантов в городской ратуше. Флора выиграла участие в этом конкурсе среди ребят из своего театрального кружка еще два месяца назад… последнее время только об этом и говорила… готовилась… учила стихи. Почти шантажом взяла с Рона обещание, что сегодня он поедет на конкурс с ней. Скажи, я могла лишить дочь этой радости, затеяв утренние разборки с ее отцом, а? - Ну, правильно. Правильно, - торопливо проговорила Джинни, рыжая волшебница облегченно выдохнула. Гермиона не злилась на нее. Джинни быстро пересекла комнату и присела на диван рядом с подругой. - Знаешь, Джинни, - Гермиона казалось, не замечала ничего вокруг и продолжала говорить, словно отвечая сама себе на какие-то мысли, - я ночью была у оврага, ну помнишь, там, где влюбленные цепляют на клены колокольчики. На счастье. Мы тоже с Роном повесили свой колокольчик. В день свадьбы. Я искала тот клен вчера и… так и не нашла. Гермиона тяжело вздохнула, а Джинни с все возрастающей тревогой смотрела на волшебницу. Гермиона казалась ей странной. Долгую минуту подруги молчали. Наконец, миссис Забини просто не выдержала этой гнетущей тишины и напряжения. - Гермиона, очнись! – Буквально выкрикнула Джинни и слегка встряхнула подругу за плечи. – Какие клены? Какие колокольчики? О чем ты вообще сейчас думаешь, родная!? - А о чем я думать должна! – Гермиона резко стряхнула с себя руки Джинни и гневно сверкнула глазами. У миссис Забини отлегло от сердца – подруга снова становилась сама собой. Пусть немного резкой и прямолинейной, но только не апатичной сломанной куклой. Гермиона тем временем смотрела на подругу с каким то вызовом. – О чем мне думать, скажи, Джинни? О чем? Когда у мужа любовница, и они собираются ребенка родить? Может быть, ты мне ответишь, а? Ты же такая умная, ты все знаешь всегда. - Гермиона, милая, что бы там ни случилось, что бы ни происходило, Рон все равно останется с вами. Потому что больше всего на свете он любит Флору. Вы его семья. - Флору говоришь любит? – Хмыкнула Гермиона. Джинни кивнула. Им обеим казалось, что они совершенно напрасно затеяли этот никчемный и сложный разговор. – А у него теперь новая Флора появится. - Перестань, Гермиона! – Джинни подалась вперед и взяла подругу за руку. – Я вообще пришла к тебе не за этим. Есть новости. - Нет! – Гермиона выдернула свои руки и отшатнулась. – Не надо никаких новостей! Уже вполне достаточно всего, чтобы вычеркнуть твоего брата из своей жизни…, - волшебница глубоко вздохнула, - это решенный вопрос… и дело только во времени. - Послушай меня, Гермиона, - настаивала Джинни, - все может измениться. Колдомедик-гинеколог Айлин моя очень хорошая знакомая, которая кое-чем мне обязана, - рыжая волшебница закусила губу, - в общем, она мне рассказала… во-первых, тесты показали, что это действительно ребенок Рона, - Гермиона криво и как-то зло усмехнулась, а Джинни немного понизила голос, будто не хотела, чтобы их услышали, хотя в кабинете волшебницы были одни, - а, во-вторых, … Айлин не хочет оставлять ребенка и не хочет, чтобы кто-нибудь вообще знал о ее беременности. - Джини, а это как вообще возможно? – Гермиона несколько опешила от таких известий и даже как-то растерялась. – Что и Рон тоже не должен об этом знать? - Да, и Рон тоже, - с нажимом произнесла Джинни, - Айлин записалась на аборт… сегодня… в два часа дня. - Господи, ну за что это все на мою голову! – простонала Гермиона. - Ты радоваться должна! Это выход для всех! Для всех нас! – Затараторила Джинни. – Случайная связь! Случайный никому не нужный ребенок! - Джинни, что ты такое говоришь!? – Ужаснулась цинизму подруги Гермиона, - ты – колдомедик, врач, женщина, в конце концов! - Ты меня пугаешь, Гермиона, - Джинни снова взяла подругу за руку, - твоя жертвенность иногда переходит просто все границы, тебе, что ли нужен этот ребенок? - Мне не нужен, Джинни, - тихо выдохнула Гермиона, - но Рон должен об этом знать. Он имеет право знать! - Ох, ты все же ненормальная, - вздохнула Джинни, - подумай хорошенько, это единственный шанс спасти твою семью, потому что если этот ребенок родится, то он автоматически станет часть и твоей жизни. Это будет брат или сестра Флоры! Не надо, чтобы Рон об этом знал. Пусть все идет, как идет! - Джинни! – Гермиона выдернула свою руку из руки подруги и сжала виски, стараясь подавить импульс невыносимой головной боли. Сохранять хотя бы какие-то остатки самообладания становилось просто невыносимо – в конце концов, она сделана не из железа и вообще… – Все, хватит! Я больше ничего не хочу слушать и знать! Все! Уходи, Джинни! У меня сложный процесс! Мне надо работать! Рыжая волшебница кивнула, и легко поднявшись с дивана, направилась к двери, а Гермиона еле передвигая тяжелые свинцовые ноги, переместилась за свой рабочий стол и демонстративно разложила перед собой бумаги предстоящего судебного слушания. «Ну как тут будешь спокойной, когда новости обрушиваются на тебя каждую минуту, словно лавина и так и норовят придавить к земле», - терла ноющие виски Гермиона, стараясь унять головную боль. Едва Джинни закрыла за собой дверь, как прямо посередине рабочего кабинета Гермионы материализовался маленький эльф. Домовичок был одет в черный костюмчик с золотой замысловатой эмблемой на груди и спине. Представитель бюро эльфийских услуг. В руках эльф держал огромную картонную коробку, которую и поставил у ног Гермионы, а затем низко поклонился и пропищал. - Для миледи Гермионы! Волшебница не успела даже поблагодарить исполнительного эльфа и удивиться такому странному обращению, как домовик с очередным поклоном бесшумно удалился. Чародейка пожала плечами и достала волшебную палочку. Едва Гермиона прикоснулась к подарку, как картонные стенки и крышка полностью растворились. На месте коробки оказалась огромная корзина с белоснежными мини тюльпанами с темно-синей сердцевинкой и ветками душистой белой сирени, источающими дивный весенний аромат, который моментально разлился по комнате. - Какая красота! – Восторженно прошептала Гермиона и осторожно прикоснулась кончиками пальцев к нежным цветочным лепесткам. Внутри корзины оказался небольшой флакон с каким-то зельем и длинный голубоватый конверт с монограммой Малфоя. Гермиона отложила зелье в сторону и развернула послание. Драко отправлял ей чудодейственное индийское зелье, осведомлялся о ее мыслях и состоянии, указывал, что посылает цветы просто для того, чтобы поднять ей настроение, и приглашал на ужин в семь часов вечера в один из самых роскошных ресторанов в их городе. Письмо было теплым, легким и заставило ее улыбнуться. «Малфой, видимо ты сейчас единственный, кого действительно интересует мое психологическое состояние», - подумала Гермиона, залпом осушая флакон с зельем и опуская лицо в душистую корзинку. Через десять минут волшебница чувствовала себя намного спокойнее и увереннее. Она с сожалением оторвалась от созерцания дивного букета и посмотрела на часы. Время неумолимо приближалось к полудню. «Что ж, пора», - мысленно проговорила себе Гермиона и встала из-за стола, попутно собирая в сумочку телефон и ключи. Ее ждали Молли, Рон и Флора. Совместный семейный воскресный обед. Традиции. «Будь спокойной и веди себя, как обычно», - прозвучал в ее голове бархатный низкий голос Малфоя. Гермиона снова криво усмехнулась, еще раз напоследок прикоснулась к душистым цветам и покинула офис.

***

Два часа спустя Гермиона и Молли сидели в плетеных креслах в зимнем саду пансионата и наблюдали как Рон и Флора играют за одним из столиков в шахматы. Семейный обед оказался для выдержки Гермионы настоящим испытанием – оказалось, что ей просто физически почти невыносимо находиться с Роном за одним столом. Волшебница практически ничего не ела, была рассеяна и отвечала невпопад. Молли хмурилась и то и дело пристально смотрела на невестку и сына. Рон ничего не замечал, ни настроений жены и матери, ни того, что за столом разговаривает практически одна Флора. Девочка же, как обычно, спешила поделиться с мамой новостями и впечатлениями о своем выступлении и конкурсе. Мама была центром маленького мирка Флоры и особенным человеком для девочки. Папа, безусловно, любил и баловал дочь, но со всеми своими проблемами, горестями и секретами маленькая Флора всегда спешила к маме. Несмотря на постоянную занятость у Гермионы неизменно находилось время для дочери. Она терпеливо и серьезно выслушивала порой смешные, но такие нерешаемые для ее девочки проблемы. Со вниманием относилась ко всем детским обидам и ссорам с подружками и друзьями, и естественно, то, что Флора получила на конкурсе приз зрительских симпатий, девочка стремилась в первую очередь поведать маме. Гермиона тяжело вздохнула и посмотрело на часы. Время тянулось нестерпимо долго и как будто давило на плечи волшебницы. - Ты какая-то странная сегодня, Гермиона, - внимательно глядя на невестку негромко проговорила Молли, - мешки под глазами, а глаза красные, на голове черт знает что и ты совсем ничего не ела за обедом. Все это так не похоже на тебя. - Просто заработалась, - Гермиона отвела глаза, - сложный процесс, времени на себя не хватает. - Посмотри на меня, - настойчиво проговорила Молли. Гермиона нехотя повернула голову, Молли некоторое время изучала ее лицо, а затем кивнула, - давай на чистоту, девочка. Вы знакомы с Роном с одиннадцати лет, и ты знаешь, что он всегда был… немного тщеславен. Стремился, чтобы его заметили,… оценили. А после войны… Герой… популярность, толпы фанаток. Мне никогда не нравились девки Рона, и ты мне тоже не нравилась. Прости, милая, и постарайся меня понять – любой матери кажется, что она лучше знает, что нужно ее детям. Но со временем я привыкла к мысли, что у Рона есть жена и это ты. Так что поверь, мне совсем не безразлична твоя судьба. – Молли сделала паузу, а Гермиона едва не плакала – ей было так обидно за себя и одновременно так жалко эту тяжело больную женщину, что ее сердце буквально разрывалось на части. Моли мягко похлопала ее по руке. – Ты думаешь, что я слепая или дурочка? Ничего не вижу? Не вижу того, с какой холодностью и даже ненавистью ты смотришь на моего сына! Что произошло между вами? Гермиона глубоко вздохнула и закусила губу. Молли продолжала вопросительно смотреть в глаза волшебницы. Гермиона снова вздохнула как перед прыжком в воду и на одном дыхании выпалила. - У Рона другая женщина! - Понятно, - тихо протянула Молли и покачала головой, - значит, уже донесли! - Подождите! – Волшебница буквально задохнулась от нахлынувших на нее эмоций. Гнев, возмущение, обида и… ложь, снова ложь ворвались в ее сердце и душу, переворачивая все внутри и снова уничтожая все самое святое, ценное и дорогое… может быть, она ослышалась? Гермиона с недоверием уставилась на Молли. – Вы что тоже знали? Молли молча несколько раз согласно покивала головой. Она попыталась взять Гермиону за руку, но та резко вырвалась. - Я поклялась, что никому не расскажу об этом, Гермиона, а Рон обещал мне, что расстанется с ней, - женщина тяжело вздохнула, а Гермиона готова была кричать, вопить и биться головой о кирпичные стены от раздирающих душу противоречивых чувств, - но, видимо, так и не расстался. Наверное, в этом есть и моя вина, что он такой. Прости меня, Гермиона. Мне очень жаль. Слезы закапали из глаз Молли, эта сильная женщина, мать огромного клана была такой жалкой и такой… несчастной. - Она беременна, Молли, - проглатывая всхлип, проговорила Гермиона, - и сегодня должна аборт сделать. Процедура назначена на два часа дня. - Рон знает? Гермиона отрицательно покачала головой. - Скажи ему, - мягко, но настойчиво почти приказала Молли, - он имеет право знать! - Он имеет право знать? – Эхом отозвалась Гермиона. – А я? На что имею право я? Мои чувства… Моя жизнь… Это все ничто? Господи, как это возможно все! Как это возможно! За что? Почему? В этот момент к ним подбежала радостная Флора, громко щебеча, что смогла «поставить мат папе черными» и попутно продолжая делиться с мамой и бабушкой своими впечатлениями от конкурса. Улыбающийся Рон шел к ним следом за дочерью. Обе женщины украдкой смахнули слезы и постарались тоже через силу улыбнуться. - Мерлин мой, - внезапно немного театрально воскликнула Молли, перебивая радостную трескотню внучки и многозначительно глядя на Гермиону, - уже половина второго. Как время бежит! - А ты что куда-то торопишься? – Усмехнулся Рон. – У тебя свидание? - Нет, - Молли пожала плечами и снова многозначительно посмотрела на невестку, - у меня назначены новые процедуры в два часа и я не хочу опоздать. Гермиона прикусила губу и едва заметно кивнула женщине, а затем достала телефон и оправила сообщение Джинни. Ровно через полминуты телефон зазвонил уже у Рона. Он немного удивился звонку от сестры и отошел чуть в сторону, чтобы поговорить. - Спасибо, девочка, - прошептала Молли и благодарно сжала руку Гермионы, - я понимаю, что ты сейчас сделала. И очень ценю это. Рон вернулся к ним через пару минут помрачневший и встревоженный. Он нервно теребил свои рыжие вихры и кусал губы. - Мне нужно отъехать, мои дорогие. – Промямлил мужчина. – Джинни сказала, что это очень срочно. Надеюсь, что ничего страшного не случилось. Увидимся за ужином, милая? - У меня встреча с клиентом, - безучастно проговорила Гермиона, - а Флора поедет в гости к Поттерам – Джеймса и Альбуса отпустили из школы домой на пару дней. - Хорошо, - Рон пожал плечами и согласно кивнул. – Я поужинаю в городе, и буду ждать тебя дома. – Он наклонился к Молли и поцеловал мать в щеку. - Пока, мама. До завтра. Молли кивнула, а Гермиона лишь равнодушно смотрела в пол. Ей стало как-то удивительно безразлично все происходящее. - Пап, а ты боишься потерять маму? – Неожиданно для всех звонко спросила Флора. Трое взрослых переглянулись. Страх. Да, наверное, это был страх, тенью пробежался по лицу Рона. - Почему ты спросила об этом, детка? – Ласково осведомилась Молли. - Ну, понимаешь, бабуль, бывает ведь так, что и мамы иногда уходят, - разумно пояснила девочка. Молли снова проглотила слезы и посмотрела на сына и невестку. Гермиона глядела прямо на мужа и ждала… Чего? Она не могла бы ответить. Возможно какого-то признания… Что она дорога ему… или... просто ждала, что он скажет хотя бы слово, но Рон молчал… Молли закусила губу. - Детка, папа очень, очень любит и дорожит мамой, - женщина погладила внучку по голове, - ну и ты же всегда рядом и поможешь папе, если он вдруг растеряется или мама рассердится, правда? – Флора кивнула, а Молли улыбнулась девочке. – Вот и хорошо. - Я провожу папу до машины и вернусь? – Спросила Флора, глядя на мать огромными темно-синими глазами. Гермиона кивнула и отец с дочерью быстро ушли. Женщины снова остались одни. - Ну, что, Молли, Вы довольны? – Устало проговорила Гермиона, потирая переносицу. – Вот и все. Все кончено. - Все будет ясно, когда они решат что-то относительно ребенка, - Молли мягко и с сочувствием посмотрела на невестку, но глаза Гермионы были закрыты, - ты очень умная девочка, Гермиона, и должна понимать, что два года это очень большой срок. - Что!!?? Два года!!?? Гермиона буквально подпрыгнула в кресле. Молли зажала рот рукой, понимая, что невольно сболтнула лишнего. - Гермиона, детка, прости меня, - запричитала женщина, - прости меня, дуру старую. Я же думала, что ты все, абсолютно все знаешь. Молли пыталась схватить Гермиону за руки, без остановки просила прощения, но волшебница ее не слышала и не слушала. Это был удар в спину. Подло. Низко. Гермиона металась по комнате, задыхалась и по щекам ее текли горькие слезы. Ей не хотелось разговаривать с Молли. Не хотелось больше быть с ней рядом. Ей вообще не хотелось больше никого видеть и слышать. Черная пелена горя и отчаянья затопила Гермиону. В комнату вбежала радостная Флора и в недоумении остановилась в дверях, с тревогой рассматривая бледное в красных пятнах лицо мамы. Увидев дочь, Гермиона как будто натолкнулась на невидимую стену. Она моментально остановилась в центре комнаты, сжала кулаки, до крови прикусила и без того опухшие от постоянных нервных закусываний губы и просто титаническим усилием воли загнала свои эмоции под контроль. Мгновение и перед Молли стояла уже совсем другая Гермиона – собранная, решительная, очень воинственная, с пылающим лицом и сверкающими глазами. Такой она видела невестку очень давно, во время войны. Постаравшись улыбнуться свекрови (хотя улыбка больше напоминала звериный оскал), Гермиона холодно распрощалась с женщиной и больше ни слова не говоря отправилась вместе с дочерью на морское побережье, в странный желто-розовый дом, где жила немного эксцентричная, но такая родная для Гермионы семья Поттеров.