Кленовые листья

Музыкант играл на скрипке, я в глаза ему глядел, Я не то чтоб любопытствовал - я по небу летел. Я не то чтобы от скуки, я надеялся понять, Как умеют эти руки эти звуки извлекать? Из какой-то деревяшки, из каких-то грубых жил, Из какой-то там фантазии, которой он служил. А еще ведь надо в душу к нам проникнуть и поджечь. А чего с ней церемониться, чего ее беречь. Счастлив дом, где пенье скрипки наставляет нас на путь. И вселяет в нас надежду; остальное - как-нибудь. Счастлив инструмент, прижатый к угловатому плечу, По чьему благословению я по небу лечу. Счастлив тот, чей путь недолог, пальцы злы, смычок остер, Музыкант, соорудивший из души моей костер. А душа, уж это точно, ежели обожжена, Справедливей, милосерднее и праведней она. Булат Окуджава __________________________ Гермиона и Луна сидели на широких садовых качелях на заднем дворе дома Поттеров, и пили восхитительный ароматный чай с терпкими ягодами. Вокруг них благоухали клумбы с ночными фиалками или вечерницами, как этот цветок называют в народе, а над головами рассыпался звездный шатер. На улице уже окончательно стемнело, и во дворике зажглись разноцветные фонарики. Гермиона огляделась. Как же хорошо! Прошло всего несколько дней, с тех пор как Рон прислал ей подписанное соглашение о разводе, а она уже чувствовала себя удивительно свободной. Как будто сбросила какой-то невыносимо тяжкий груз. Конечно, впереди были еще проблемы, серьезные разговоры, объяснения с Флорой и много долгих и неприятных встреч с бывшим мужем и его семьей, но сейчас она не хотела и не думала об этом. Ей просто легче дышалось, легче жилось. Беззаботнее… безрассуднее. - Хорошо бы поехать в этом году на озера. – Мелодично пропела Луна, стараясь своим замечанием не нарушать гармонии тихого вечера. - Не знаю, - Гермиона пожала плечами и, отставив чашку в сторону, положила голову подруге на колени, - у меня впереди еще разбирательства по опеке и я сейчас просто боюсь планировать что-то на лето. - Знаю, - негромко проговорила Луна и вздохнула, - Гарри встречался с Артуром Уизли и вчера уехал на сборы стажеров Аврората злым и расстроенным. Говорят, что мой муж до зеленых пикси в глазах гонял «бестолковую молодежь». Волшебницы усмехнулись и немного помолчали. Луна мечтательно посмотрела на звезды, и улыбнулась. - Знаешь, а я тебе немного завидую – романтические отношения, ревность, соперничество. Это же так прекрасно! – Неожиданно заявила Полумна, а потом вздохнула и погладила подругу по голове. – Наша юность пришлась на военное время, и тогда все было по-другому. – Блондинка сделала паузу. - Может быть, все-таки расскажешь, что с тобой происходит, родная? Да, Луна всегда умела поставить в тупик, каким-нибудь внезапным замечанием или вопросом. Гермиона призадумалась. А действительно, что с ней происходит? Волшебнице казалось, что она давным-давно уже разобралась в своих чувствах, но на самом деле это было абсолютно не так. Нет, бывший муж не тревожил ни ее сердце, ни душу. Она разлюбила его, а потом и отпустила, и даже где-то глубоко в душе чувствовала, что… уже простила. Простила и отпустила, как частенько советуют психологи. Тогда что? Или кто? Ответ был очевиден. Малфой. Только он вызывал тысячи странных чувств и противоречивых эмоций. Кесслер как-будто открыл ящик Пандоры, когда уверено заявил ей прямо в глаза, что Гермиона увлечена Драко. Мартин выпустил на свет Божий всех демонов, которые прятались в самых дальних уголках ее души, разбудил вулкан из эмоций, зародил миллионы сомнений, а ведь он просто назвал вещи своими именами. Как же все это было смешно, нелепо и глупо. Взрослая женщина Гермиона потеряла голову от своего адвоката Драко Малфоя, ревновала его и боялась в этом признаться даже самой себе. Как школьница! Вот уж и правда, глупость несусветная! Мир сошел с ума! Вернее, это она, Гермиона, сошла с ума. Как же все запуталось в ее жизни! Гермиона вздохнула и посмотрела в темное ночное небо. Полумна была, пожалуй, единственным человеком из ее окружения, которому можно было довериться. Кто не будет, закатывая глаза чопорно восклицать: «как можно, ты же еще даже не развелась официально?», или, ухмыляясь и многозначительно подмигивая, наоборот подталкивать ее к Драко. Гермионе вдруг подумалось, что пооткровенничав с подругой, она и сама сможет лучше осмыслить, что с ней творится, разобраться в самой себе. К тому же блондинка действительно обладает философским и немного нетрадиционным взглядом на жизнь и, возможно, даст какой-то дельный совет. Луна не осудит и никому не выдаст ее секретов, даже собственному мужу. Гермиона пожала руку Полумны и слабо улыбнувшись, начала сбиваясь и тщательно подбирая слова рассказывать о своих странных и запутанных чувствах к Драко, о дистанции, которую он создает, о ревности к Мишель, и о восхищении умом и талантами этой женщины. Луна всегда была превосходным слушателем, внимательным и чутким. Она не перебивала Гермиону и не торопила, лишь успокаивающе перебирала темные кудри подруги. Они давно не общались так задушевно, всегда мешали дела, заботы о семье, служебные приятности и неприятности, и всегда было не до этого. Все торопились жить. Всем было не до долгих откровенных разговоров. Гермиона говорила и говорила. И только об одном умолчала волшебница в этот вечер – о поцелуе с Малфоем во время свидания на выставке фиалок, и о том, какие невероятные ощущения подарили ей его настойчивые губы, и какое немыслимое смятение чувств осталось с ней после того, как Драко отстранился. Не хотелось Гермионе делиться, не хотелось, чтобы хоть одна живая душа знала об этом. Это был только ее секрет. Ее и Малфоя. Когда Гермиона, наконец-то, закончила свое путаное повествование, то волшебницы еще некоторое время молча смотрели на звезды. Становилось прохладно. Полумна зябко повела плечами. - Пойдем в дом, - предложила миссис Поттер и задорно подмигнула Гермионе, - раз уж у нас вечер откровений, то я думаю, что мы можем позволить себе выпить что-нибудь покрепче чая. Полумна призвала домовика и попросила принести эльфийское вино из лунных колокольчиков и тарелку с фруктами и сырами. Волшебницы переместились в любимую бледно-зеленую гостиную Луны и расположились на небольшом полосатом диване. - Знаешь, Гермиона, то, что ты мне рассказала - это очень увлекательно, - задумчиво проговорила хозяйка дома, разливая терпкий напиток по бокалам, - ты позволишь мне посмотреть твое магическое поле? - Конечно, - Гермиона поджала под себя ноги и сделала большой глоток вина, любуясь тем, как золотистый напиток мерцает в темно синем хрустале и в неверном свете свечей рассыпает вокруг бокала зеленые искорки. Полумна, укрыла подругу пушистым пледом и улыбнулась, а затем взяла волшебную палочку и начертала вокруг головы Гермионы несколько мудреных и сложных знаков. Разноцветные нити разной толщины и яркости, как паутиной, опутали силуэт волшебницы. Магическое поле. Луна некоторое время внимательно рассматривала это хитросплетение и что-то напевала, а потом снова нарисовала некую кабалистическую фигуру и все исчезло. Миссис Поттер присела на противоположный край дивана и сделала большой глоток из своего бокала. - Это очень интересно, Гермиона, - восторженно произнесла Полумна, глаза волшебницы блестели, - древняя магия совершенно особого рода. Это магия соблазнения, и надо признать, что сотворил ее очень сильный и неординарный волшебник. Я знала всего двух чародеев, которые могли проводить подобные ритуалы. Верховные Маги. – Луна немного помолчала и с интересом посмотрела на Гермиону, а потом сбивчиво, как бы беседуя сама с собой, быстро заговорила. – А твое магическое поле возмущается и реагирует,… и Малфой, нет, это восхитительно, магические нити разорваны, но…неужели действительно… магическая пара. - Луна, милая моя, говори яснее. Ты пугаешь меня. Ты что-то увидела? Что-то со мной? Какие нити? Какие Верховные Маги? И при чем здесь Малфой? Подруги снова помолчали. Гермиона нервно теребила край пушистого пледа и ждала, когда Луна скажет что-нибудь. Наконец, миссис Поттер взяла Гермиону за руку и очень серьезно посмотрела ей в глаза. - Начнем сначала. Скажи мне честно и откровенно, Гермиона, тебе нравится Драко? Гермиона удивилась. Неужели Луна совсем не слушала ее? Нет же, слушала и очень внимательно. Тогда к чему опять этот вопрос? Гермиона внимательно посмотрела на Полумну. Подруга была удивительно серьезна. Гермиона залпом допила остатки вина и, прищурилась. - Нравится, Луна. – Решительно ответила волшебница. - Он умный, с ним интересно разговаривать, он много путешествовал, и многое знает и умеет. Мы дружили в студенчестве и сейчас он мне помогает. Полумна лукаво улыбнулась и, стараясь придать своему голосу как можно больше наигранной томности и подражая интонациям светских сплетниц, чуть картавя, протянула. - А еще у Лорда Малфоя чарующие серые глаза, отливающие серебром, потрясающие длинные ресницы, а когда он улыбается, то на левой щеке появляется ямочка. Он удивительно привлекателен, не так ли! Гермиона усмехнулась и снова посмотрела на Полумну, задумчиво поворачивая в руках пустой бокал. - Ты ведь знаешь, Луна, что внешность никогда не имела для меня большого значения. Я всегда больше ценила ум, интеллект, скорее обращала внимание на магические таланты, - Гермиона запнулась, вспомнив о Роне, и поспешно добавила, - или душевные качества. Но Малфой… - Волшебница замолчала и задумалась, стараясь подобрать правильные определения. - Он завораживает, правда, дорогая, - пропела хозяйка дома, снова разливая по бокалам золотистое вино, - такой холодный, отстраненный, но вместе с тем … - Есть в нем что-то демоническое… душа Мефистофеля. - Гермиона покачала головой, - я не знаю, как это объяснить, но он так изменился. Малфой похож на колодец,… глубокий колодец, наполненный прозрачной водой. Ты пьешь из него, неизменно удивляешься вкусу и чистоте, а воды не становится меньше. Колодец неисчерпаем. Луна, когда я рядом с ним, то чувствую, - волшебница немного замялась, - понимаешь, от Драко веет Силой и старинной магией. Древней. Вечной магией. Это интересует, восхищает и пугает одновременно. Я, наверное, очень путано говорю, но …. А самое интересное знаешь что? Мне очень спокойно, уютно и тепло рядом с ним. – Гермиона посмотрела прямо на подругу и виновато добавила. – Мне никогда не было так хорошо, Луна. Никогда. И ни с кем. Даже с Роном. Меня тянет к Драко и … в мэнор, как будто поместье – это мой дом. Я не понимаю этого. Не могу объяснить. Гермиона сжала пальцами виски и прикрыла глаза. Луна продолжала загадочно улыбаться и пристально рассматривать подругу. - Знаешь, Гермиона, - проворковала миссис Поттер, - я все больше склоняюсь к тому, что Драко является твоей магической парой. Это такая редкость, когда сама магия выбирает партнера. А еще я увидела, что магические нити твои и Драко были связаны, но теперь эта связь разорвана. И это все очень интересно и удивительно, потому что такая магия очень тонкая и непредсказуемая. Магия чувств. Она требует высокого мастерства и огромного магического потенциала. Этим владели лишь Верховные Маги… Дамблдор, например, или его приятель Гринденвальд. - Мерлин Всемогущий! За что мне все это? – Простонала Гермиона и сжала пальцами виски. – У меня не укладывается в голове. Ты хочешь сказать, что я, - волшебница запнулась, - влюбляюсь в Малфоя, потому что он моя магическая пара? Да к тому же еще и искусственно связан со мной? Это…. Прости, Луна, но это бред какой-то! - Ты меня невнимательно слушала, Гермиона, - немного обиженно заметила Луна, - и мысль ускользает от тебя. Любая магическая связь может лишь вызвать влечение, соединить судьбы, привязать друг к другу, но никак не пробудить глубокие чувства. Связь создает лишь иллюзию любви, но не саму любовь. К тому же, как я уже и говорила, ваша с Малфоем связь давно разорвана. А что касается магической пары, - Луна задумчиво постучала пальцами по полосатому подлокотнику дивана, - такой союз волшебников считается очень благоприятным и может быть весьма сильным и крепким, в нем рождаются дети с очень высоким магическим потенциалом. Но…. – Блондинка снова сделала многозначительную паузу. – Это вовсе не значит, что магические партнеры обязаны создать этот союз. И тем более, никак не влияет на то, что ты влюбляешься в Драко. Или как ты изволила выразиться «тонешь в нем». Как говорится – любовь отдельно, магия отдельно. - Откуда ты все это знаешь, Луна? – Гермиона была поражена, она и подумать не могла, что магия может вмешиваться в настолько тонкие материи и затрагивать даже эти аспекты жизни волшебников. - В основном из дневников моих прапрадедушек. – Луна усмехнулась. – Моих предков тоже считали, как и меня, немного странными, «не от мира сего», а они просто умели «разговаривать со звездами и вычислять с их помощью магического партнера». Впрочем, еще каких-то двести лет назад практически любая чистокровная семья увлекалась и занималась подобными вычислениями и старалась, чтобы наследник Рода сочетался браком именно со своей магической парой. Увеличение Магической силы Рода и все такое…. Кстати, именно это увлечение и ввело моду на все эти ранние браки по расчету. Это уже потом добавилась финансовая составляющая и прочие выгоды. - Значит, Драко тоже знаком с этой… сферой магической жизни? – Гермиона вопросительно посмотрела на подругу. – В библиотеке Малфой-мэнора наверняка есть дневники или журналы его предков,…и записи о магических парах. И знал ли он о связанных нитях? - Вероятнее всего есть, - Луна флегматично пожала плечами, - Малфои – древний чистокровный род. Очень сильный магически. Я думаю также, что именно Драко и разорвал связь между вами. - Полумна грустно вздохнула. - Возможно, у него были причины для этого. Но гораздо занимательнее другой вопрос. Я уже говорила тебе, что связать ваши магические нити способен был только очень сильный и неординарный волшебник. Верховный Маг. Представляешь, как замечательно было бы побеседовать с ним? – Луна мечтательно закатила глаза, а потом сразу погрустнела. – Если он жив, конечно. - Да уж, замечательно, - саркастически усмехнулась Гермиона и поежилась, - я бы тоже хотела знать, кто этот чародей и задать ему пару вопросов. Вряд ли это сделал Люциус Малфой. Тогда кто? Кто мог связать наследника древнего чистокровного рода с грязнокровкой? - Волан-де-Морт, разумеется! – Раздался от дверей глухой голос Гарри. Волшебницы дружно обернулись и громко ахнули. Гарри Поттер стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, и мрачно смотрел на них. В руках волшебник держал наполовину пустую бутылку коньяка, из которой периодически пил большими глотками. Больше всего на свете сегодняшним вечером Национальный Герой всея Британии желал напиться, чтобы хотя бы на несколько часов затуманенное сознание унесло его из этого мира, однако, Гарри приканчивал уже вторую бутылку, но желаемого эффекта не наступало. Весь вечер он, как провинившийся ученик, простоял сначала у выхода во внутренний двор, а потом под дверью зеленой гостиной, подслушивая задушевные беседы двух подруг. Поттер слышал каждое слово и осознание жуткой непоправимой ошибки, которую он совершил по отношению к Гермионе двенадцать лет назад, бетонной плитой опустилось на плечи волшебника. Двенадцать лет Гарри, находясь постоянно рядом с лучшей подругой, тихо наблюдал за ней и был уверен, что Гермиона счастлива. У нее прекрасная семья и чудесная дочь, любимая работа и все хорошо, но с тех пор как вернулся Малфой, понимание своей полной слепоты и нежелания замечать очевидного просто придавливало его. Драко и Гермиона…. Двенадцать лет он позволял себе не думать, не знать, не помнить…. Забыть о том, что именно он, Гарри, разлучил их. Развел как маленьких детей по углам. Заставил прекратить отношения, которые даже не успели начаться. Разорвал акварели их несуществующих встреч. Как же он, который всю жизнь просто органически не переносил ложь и предательство мог так поступить с лучшей подругой? С человеком, который ни разу в жизни не подвел, не предал и не оставил даже тогда, когда его бросили все? Как же был виноват перед Гермионой. Поттер чувствовал себя прескверно и просто утопал в презрении к самому себе. Гарри сделал большой глоток и от злости и бессилия ударил кулаком по стене своего собственного дома, а потом поставил бутылку на комод, медленно прошел в комнату и уселся в кресло. Гермиона, ничего не понимая, проводила мужчину удивленным взглядом, а Полумна вопросительно вскинула брови, и несколько долгих минут лишь пристально наблюдала за мужем. А затем, как будто каким-то женским чутьем безошибочно определив внутреннее состояние мужчины, не зря же они женаты столько лет, гневно посмотрела прямо в зеленые глаза Гарри. - А теперь изволь объясниться, Гарольд Джеймс Поттер, какого черта ты сотворил много лет назад? И почему ты вдруг возомнил себя вершителем чужих судеб? Гарри в одну секунду понял, что Луна знает обо всем. Догадалась или почувствовала, неважно. Важно, что он прозрел и осознал, что пришло время повиниться. Перед Гермионой, перед Малфоем и перед… Луной. Поттер редко видел жену в такой ярости и прекрасно знал, что его тихая и воздушная Полумна может быть весьма изобретательна в гневе. Он захлебнулся воздухом и покаянно опустил голову. - Да, во всем виноват я!

***

Гермиона бежала по коридорам Малфой-мэнора, абсолютно не смотря под ноги и не замечая ничего вокруг. Она стремилась увидеть Драко. Ей просто необходимо было поговорить с ним. Задать миллионы вопросов и получить миллионы ответов. Выяснить и устранить все недомолвки, все недоговоренности, все эти чертовы тайны и секреты, которые кружились вокруг нее как кусачие пчелы и постоянно жалили. Объясниться. Попросить прощения. За себя и за… Поттера. Двенадцать лет назад Гарри Поттер, работая в архивах Отдела Тайн по одному сложному и запутанному делу, случайно наткнулся на весьма непримечательную коробку, в которой лежала лишь небольшая тетрадь в сафьяновом переплете. Любопытный нос Поттера не мог пройти мимо такой интересной находки, которой оказался... дневник Волан-де-Морта. Старые привычки порой очень глубоко пускают корни в характерах людей и Темный Лорд, будучи достаточно замкнутым и недоверчивым, возродившись из небытия, не торопился делиться с кем-либо своими мыслями, идеями и планами, а по старой традиции чистокровных семей и, следуя своей собственной привычке, педантично вел записи. Никто не мог точно сказать, откуда взялся этот дневник, скорее всего, был изъят из поместья Малфоев или Лестренджей, как и никто так и не узнал, куда эта тетрадь делась потом, но целых три дня Гарри был погружен в чтение. Так Поттер к своему ужасу узнал о том, что Волан-де-Морт был еще одним Верховным Магом и провел ритуал связывания магических нитей. Драко Малфой был магически связан с самой близкой подругой Поттера Гермионой Грейнджер. Гарри был в шоке и в ярости. Его и так не восторгала дружба Гермионы и Драко, а тут Поттер просто пришел в бешенство. И тогда Национальный Герой совершил поступок, который тяжким грузом лег на его совесть, и за который теперь каялся перед женой и подругой. Он грубо и бесцеремонно вмешался в судьбу Гермионы. За ее спиной. «Возомнил себя вершителем чужих судеб», - как точно заметила Луна. Пылая праведным гневом и не очень-то трезво соображая в тот момент, Поттер ринулся к Малфою. Национальный Герой решил, что Драко не место рядом с Гермионой, ни в качестве друга, ни тем более в качестве спутника жизни. В Малфой-мэноре Гарри устроил настоящий скандал, а потом угрозами и шантажом заставил Драко дать обещание разорвать эту связь, и покинуть страну. Слава Мерлину, что до Непреложного Обета дело тогда не дошло. Поттеру не было дела, что ритуал разрыва может лишить Малфоя магии и даже жизни, не волновало совсем, что он фактически лишает Драко Родины и дома, он даже не задумался в тот момент о чувствах самой Гермионы – главное чтобы Лорд Малфой убрался как можно дальше из жизни подруги. Малфой провел ритуал, едва не умерев при этом, и уехал. На долгие двенадцать лет. Услышав этот горький рассказ и виноватое «прости», Гермиона ничего не сказала другу. Да и не хотела она ничего говорить Поттеру. Она вызвала эльфа-охраника и приказала срочно перенести себя в единственно-важное место на Земле. В Малфой-мэнор. К Драко. И вот волшебница стояла у полузакрытых дверей кабинета Малфоя, с трудом переводила сбившееся дыхание и …. Слушала - из кабинета лилась невероятная музыка. Пела и плакала, смеялась, любила, ненавидела и гневалась скрипка послушная руке невидимого виртуоза. Волшебные звуки легко вспорхнули, оторвались от тонких пальцев скрипача и полетели по темному коридору, невесомо касаясь самых тайных глубин нежного человеческого сердца Гермионы. Завораживали и утешали, обещали счастье и в то же время повествовали о невыносимой боли и страдании самого скрипача. Эта дивная мелодия дарила успокоение и одновременно растревоживала душу. Хотелось слушать, слушать и слушать целую вечность и еще одну секунду. Дьявольские трели. Ангельские переливы. То жалобные, то страстные. В них были вой зимней вьюги и тихое очарование летнего вечера. Шепот ветров и пение птиц. Плеск горных водопадов и журчание лесных ручьев. Весь большой и прекрасный мир. Мир, нарисованный в звуках. Поцелуй влюбленных и плач ребенка. Звон колоколов и тихая исповедь грешника. Гермиона прислонилась к дверному косяку и слезы потекли по щекам волшебницы. Она знала, что Драко учился музыке и выбрал для себя скрипку, но никогда не слышала, как он играет, и никогда не думала, что это может быть так…. Игра на разрыв души. Идеал красоты в звуке. А мелодия влекла, уводила, описывала удивительные картины. Гермиона спускалась вслед за ней в глубокие пещеры, где по тропам бродят голодные волки, а потом, со следующим касанием смычка о струны, поднималась в прекрасные неведомые замки Фата-Морганы. Музыка дотла сжигала ее душу, а уже через секунду возрождала из пепла. Мелодия, которая звучала, казалось жила непосредственно в ней, и была настолько прекрасной, почти божественной. Слезы чистым потоком омывали все страдания, всю боль и уносили в небытие все плохое, что приключилось с волшебницей за последнее время. Музыка боли. Музыка очищения и возрождения. И вот уже невозможные, невыносимые горько-сладкие звуки проникают еще глубже. Волшебнице кажется, что она живет в сотню раз напряженнее. Каждая секунда чувствуется острее и полнее. Эйфория. Долгий полет в пропасть и благословенное вознесение к небесам. Звуки наполняют ее душу радостью, делают чище, добрее и заставляют сердце биться быстрее. Она слушает шепот скрипки о любви, о свободе, о надежде…. О прощении и милосердии. Душа успокаивается. Замирает. А Драко продолжает играть. Неистово. Разрываясь, разбиваясь на мелкие кусочки и разливая вокруг удивительный свет и тепло. Он полностью отдается своим эмоциям, проживает в музыке целую жизнь. Он любит, ревнует, страдает, ненавидит и даже умирает вместе со своей скрипкой и с долгой песней. И вот уже Гермиона забывает все обиды и становится уже таким нелепым и неважным все то, что казалось значимым еще несколько минут назад. Все это… Гарри,…извинения,… магическое партнерство, связанные и разорванные нити. Зачем? Почему? И кому это нужно? Это же не имеет значение. Никакого. Все это в прошлом. Далеко. Есть только Он и Она. Мужчина и Женщина. Одни в огромном и таком холодном и пустом мире. Их чувства. Их будущее. Надежда. Вера. Прощение. И только это важно сейчас! Любовь?! Да, возможно. И пусть еще им слишком рано говорить о любви, и кто-то возразит, что Гермиона еще не готова к новым отношениям. Кто может это знать, кроме них самих? Драко музицировал, чуть прикрыв глаза и затаив дыхание, как легкокрылая птица парил над спящим замком и поместьем, не подозревая, что у него есть незримый слушатель. Малфой закончил мелодию странным беспомощным, отчаянно-бессильным всхлипом и опустил смычок. Едва слышный вздох или всхлип раздался у него за спиной. Волшебник прислушался. Было тихо. Показалось. Он задумчиво пожал плечами, осторожно положил скрипку в футляр и только потом обернулся. На пороге стояла Гермиона. Заплаканная, нервно комкающая в пальцах край свитера и смотрела на него полными горечи и нежности огромными глазами. Глазами, в которых было столько вопросов и ответов. Драко нахмурился и по старой военной привычке быстро пробежался глазами по хрупкой женской фигурке. Не ранена. Слава Мерлину! Он вопросительно поднял брови. Гермиона молча стояла в дверях, как будто что-то хотела сказать и никак не решалась. Как будто изучала его. Искала на его лице какие-то отклики. Драко сделал приглашающий жест рукой и мягко и тепло улыбнулся. - Это начинает становиться привычным – врываться ко мне в кабинет посреди ночи. Я бы даже сказал – доброй традицией. Ты не находишь, Заноза? Что-нибудь случилось? Гермиона не ответила. Она лишь быстро пересекла комнату и прильнула к губам Малфоя в нежном и долгом поцелуе.